Анатолий, Ваша тема интересна. Но для того, чтобы ее вместить, нужно иметь чувствительное сердце.
Я невольно вспомнил сейчас фильм Лунгина "Остров", где главный герой после осознания того, что убил человека, потом не мог себе простить тот грех всю жизнь, изливая слезы перед Богом день и ночь, все каялся и каялся. Окажись на его месте кто-то другой, может сам себе простил бы все давно, от имени Христа. Но вот достиг ли бы он при таком поверхностном отношении ко греху той чистоты сердца, которую стяжал герой Петра Мамонова? - Думаю, вряд ли. И в этом действительно недостаток неопротестантского отношения ко греху, когда они слишком быстро сами себе все прощают, да еще от имени Бога. Я склонен считать, что истоки такого формального отношения к процедуре раскаяния лежат в юридическом понимании вопроса о Спасении. Тут все превращается в обычный формализм, где юридически уплачен кому-то выкуп, так что в такое "искупление" остается только поверить (тождественное самовнушению) и принять "амнистию" о Бога. А что там в сердце - это уже лишние заморочки. Вот и прощают самих себя такие "искупленные", получив на руки ту "амнистию", как нечто внешне полученное. И пагубность этого заблуждения именно том, что сердца жертв этого обольщения так и остаются бесплодными, каменными, бесчувственными к горю тех, кого они сами ранее могли чем-то сильно обидеть. Да их и не волнует то, простили ли их ими обиженные. Они внушают себе мысль, что если Бог их простил, то кто осудить их сможет? А то, что сказал Христос о тех, кто приходя к жертвеннику вспомнит, что ближний имеет нечто против него, то должно оставить дар свой у жертвенника и поспешить прежде примириться с тем ближним, и только после этого Бог сможет принять ту жертву, - так это их богословие не предполагает...
Я невольно вспомнил сейчас фильм Лунгина "Остров", где главный герой после осознания того, что убил человека, потом не мог себе простить тот грех всю жизнь, изливая слезы перед Богом день и ночь, все каялся и каялся. Окажись на его месте кто-то другой, может сам себе простил бы все давно, от имени Христа. Но вот достиг ли бы он при таком поверхностном отношении ко греху той чистоты сердца, которую стяжал герой Петра Мамонова? - Думаю, вряд ли. И в этом действительно недостаток неопротестантского отношения ко греху, когда они слишком быстро сами себе все прощают, да еще от имени Бога. Я склонен считать, что истоки такого формального отношения к процедуре раскаяния лежат в юридическом понимании вопроса о Спасении. Тут все превращается в обычный формализм, где юридически уплачен кому-то выкуп, так что в такое "искупление" остается только поверить (тождественное самовнушению) и принять "амнистию" о Бога. А что там в сердце - это уже лишние заморочки. Вот и прощают самих себя такие "искупленные", получив на руки ту "амнистию", как нечто внешне полученное. И пагубность этого заблуждения именно том, что сердца жертв этого обольщения так и остаются бесплодными, каменными, бесчувственными к горю тех, кого они сами ранее могли чем-то сильно обидеть. Да их и не волнует то, простили ли их ими обиженные. Они внушают себе мысль, что если Бог их простил, то кто осудить их сможет? А то, что сказал Христос о тех, кто приходя к жертвеннику вспомнит, что ближний имеет нечто против него, то должно оставить дар свой у жертвенника и поспешить прежде примириться с тем ближним, и только после этого Бог сможет принять ту жертву, - так это их богословие не предполагает...
Комментарий