Твитнуть
Вот что пишет Френц о проблеме Совести в Бруклине :
ЦЕНА СОВЕСТИ
Конечно, можно еще закутать совесть в некое подобие кокона самодовольства, пассивно «плыть по течению», ограждая внутренние чувства от всего, что может их потревожить. Когда возникают сложные вопросы, вместо того, чтобы занять определенную позицию, можно сказать: «Я это пережду. Пусть других это и касается пусть кому-то даже плохо, но только не мне». Некоторые всю жизнь вот так нравственно «пережидают». Но когда все сказано и сделано и жизнь подходит к концу, кажется, что те, кто могут сказать: «По крайней мере, я за что-то стоял», чувствуют большее удовлетворение, чем те, которые редко стояли за что бы то ни было.
Иногда мы спрашиваем, не превратились ли люди с глубокими убеждениями в нечто вроде исчезающей нации, о которой все когда-то читали, но которую сейчас мы так редко встречаем. Для большинства из нас сравнительно нетрудно действовать по совести, когда речь идет о делах не слишком важных. Чем больше поставлено на карту, чем выше цена, тем труднее ответить на вопрос о совести, принять нравственное решение и предугадать его последствия. Когда эта цена очень велика, мы оказываемся на нравственном распутье, в жизни наступает настоящий кризис.
Эта книга именно о таком кризисе и о том, как люди справляются с ним, как он воздействует на их жизнь.
Надо признать, приведенные здесь рассказы о людях не столь драматичны, как суд по обвинению Джона Уиклифа в ереси, не столь интригующи, как международная охота за неуловимым Уильямом Тиндалем, и не настолько ужасны, как сожжение Майкла Серветуса на костре. Но борьба и страдания людей, о которых рассказано в этой книге, по-своему не менее напряженны. Немногие из них смогли бы сказать об этом так же красноречиво, как Лютер. И, тем не менее, они занимают практически ту же позицию, которую занял он, когда обращался к собранию из семидесяти человек, судивших его:
Если я не буду убежден свидетельствами Священного Писания и ясными доводами разума ибо я не признаю авторитета ни пап, ни соборов, поскольку они противоречат друг другу, совесть моя Словом Божьим связана. Я не могу и не хочу ни от чего отрекаться, потому что нехорошо и небезопасно поступать против совести. На сем стою и не могу иначе. Бог да поможет мне. Аминь1.
Это были заключительные слова защитной речи Лютера, произнесенной на заседании рейхстага в апреле 1521 года в г. Вормс (Германия).
Задолго до этих людей девятнадцать столетий назад апостолы Петр и Иоанн оказались в подобной ситуации, когда предстали перед судебным советом, состоявшим из самых уважаемых представителей исконной религии, и откровенно говорили:
Судите сами, праведно ли перед Богом слушать вас, а не Бога? Что до нас, то мы не можем перестать говорить о том, что видели и слышали2.
2 Деяния 4:19, 20.
Для многих это похоже на эмоциональное «перетягивание каната». С одной стороны, они чувствуют, что человеческая власть не должна вмешиваться в их взаимоотношения с Создателем; что религиозный догматизм, соблюдение буквы закона в ущерб его смыслу, авторитарность должны быть отвергнуты, что они должны оставаться верными учению о том, что «всякому мужу глава» Иисус Христос, а не человеческий религиозный орган
С другой стороны, они рискуют потерять всех друзей, разрушить семейные отношения, пожертвовать религиозным наследием, накопленным, возможно, многими поколениями. На подобном распутье решения даются нелегко.
На карту поставлены свобода следовать духовной истине, не связанной ограничениями сверху, и право иметь личные отношения с Богом и Его Сыном, свободные от всякого посреднического «священнического» вмешательства со стороны какой-либо человеческой организации. Хотя многое из написанного, на первый взгляд, может показаться типичным только для Свидетелей Иеговы, на самом деле глобальные, глубокие вопросы оказывают влияние на жизнь людей любой веры, называющей себя христианской.
Для знакомых мне людей цена твердой веры в то, что «нехорошо и небезопасно поступать против совести», была немалой. Некоторые вдруг обнаружили, что их отлучили от семьи в результате принятия официальной религиозной меры отрезали от родителей, сыновей и дочерей, братьев и сестер, даже от дедушек, бабушек и внуков. У них нет больше радости свободного общения с давними, глубоко любимыми друзьями, которые подвергаются опасности пострадать от таких же официальных действий. Они воочию видят, как пятнается их доброе имя а они зарабатывали его всю жизнь и перечеркивается все, что это имя значило для знакомых им людей. Таким образом, они лишены всякой возможности по праву действовать даже с самыми добрыми намерениями от имени тех людей, кого они ближе и лучше всего знают в своем кругу общения, в своей стране, во всем мире. Материальные потери, даже физическое воздействие и насилие, пожалуй, легче перенести, чем что-либо подобное.
Что может побудить человека действовать несмотря на риск такой потери? Многие ли решились бы сегодня так рисковать? Конечно, есть (как и были всегда) люди, готовые рисковать всем из-за упрямой гордыни, ради утоления жажды материальной выгоды, власти, престижа, положения или просто плотского удовольствия. Но когда свидетельства не говорят о таких целях, когда они показывают, что участники событий ожидали вещей прямо противоположных, что тогда?
То, что произошло среди Свидетелей Иеговы, дает пищу для необычного и вдумчивого изучения человеческой природы. Помимо тех, кто ради чистой совести был готов принять отлучение от общества, есть много и других людей, которые посчитали нужным и оправданным поддержать эту жесткую меру, разорвать семейные отношения и долгие годы прочной дружбы. Что сказать о таких людях? Несомненно, многие из них действовали искренне или были подавлены тем, что им пришлось выполнять то, что они считали непреложным религиозным долгом. Какими убеждениями и доводами они руководствовались?
Стоит заметить, что многие если не большинство описываемых здесь людей состояли в обществе Свидетелей Иеговы в течение 20, 30, 40 или более лет. Они не были «крайними элементами» скорее, они были наиболее активными, деятельными членами организации. Среди них есть видные работники международного главного управления Свидетелей Иеговы в Бруклине (Нью-Йорк); есть старейшины и разъездные представители, есть женщины, отдавшие долгие годы миссионерской работе и благовестию. Чтобы стать Свидетелями Иеговы, им часто приходилось прерывать долгую дружбу с людьми других вероисповеданий, потому что среди Свидетелей Иеговы такие взаимоотношения не приветствуются.
Всю оставшуюся жизнь их друзьями были только люди их веры. Некоторые всю жизнь строили с учетом задач, поставленных перед ними организацией, определявших, какое получить образование, какую выполнять работу. Их «вклад» был велик, он состоял из самых ценных сторон жизни. А теперь на их глазах все это исчезло, было полностью стерто за какие-то несколько часов.
Мне кажется, одна из странностей нашего времени заключается в том, что самые суровые меры для подавления выражения личности произошли из религиозных групп, ранее известных в качестве защитников свободы совести.
Наглядно это можно увидеть на примере трех человек, каждый из которых видный руководитель в своей религии; все описанные ситуации произошли в одном и том же году.
Один из них более десяти лет писал книги и регулярно читал лекции, высказывая суждения, которые поражали религиозные структуры в самое сердце.
Другой выступал перед огромной аудиторией (более тысячи человек), критикуя учение своей религиозной организации об одной из ключевых дат и ее важности для исполнения библейского пророчества.
Третий не делал таких публичных заявлений. Он выражал свою точку зрения, отличную от общепринятой, только в личных разговорах с близкими друзьями.
И, тем не менее, строгость официальных мер, примененных к каждому из них в его религии, обратно пропорциональна серьезности их действий. Самыми суровыми были те, от кого этого меньше всего ждали.
Первого человека звали Ханс Кюнг, он был священником римской католической церкви, профессором Тюбингенского университета в Западной Германии. После десяти лет его критических выступлений и отказа от доктрины непорочности Папы и епископов, сам Ватикан, наконец, рассмотрел его дело и в 1980 году лишил его официального статуса католического богослова. Однако он оставался священником и ведущей фигурой при экуменических исследованиях университета; даже к студентам, готовящимся стать священниками и посещающим его лекции, не применяется никаких дисциплинарных мер4.
4 Просто они не получают зачета за эти лекции.
Второй человек уроженец Австралии, адвентист седьмого дня, профессор Десмонд Форд. То, что он говорил перед тысячной аудиторией прихожан в Калифорнийском колледже об учении адвентистов по отношению к дате 1844 года, позднее было заслушано на собрании церковного совета.
Форду был предоставлен полугодовой отпуск для подготовки своей защиты, и в 1980 году он предстал перед 100 представителями церкви, которые выслушивали его свидетельство в течение около 50 часов. Затем церковные власти решили отстранить его от преподавании и лишить священнического статуса. Однако его не исключили из церкви, хотя он и опубликовал свои взгляды и продолжает говорить о них в адвентистских кругах.
Имя третьего человека Эдвард Данлэп; в течение многих лет он был одним из руководителей единственной миссионерской школы Свидетелей Иеговы (Библейской школы Галаад), принимал деятельное участие в составлении Библейского словаря Свидетелей («Помощь для понимания Библии» [сейчас называется «Понимание Писания»]) и написал единственный в организации библейский комментарий («Комментарий к письму Иакова»). Он выразил свое несогласие с определенным учением организации лишь в частном разговоре с давними и близкими друзьями. Весной 1980 года он был приглашен на заседание комитета, состоявшего из пяти человек (ни один из которых не был членом Руководящего совета); в течение нескольких часов ему задавали вопросы о его взглядах. После сорока с лишним лет деятельности Данлэп был отстранен от работы в главном управлении Свидетелей и лишен общения.
Таким образом, религиозная организация Католиков , которая для многих была символом крайней авторитарности, проявила наибольшую терпимость по отношению к члену-диссиденту; наименее терпимой стала организация, подчеркнуто гордившаяся своей борьбой за свободу совести ( Свидетели).
__________________________________________________ _____________
Слава Господу Иисусу Христу , что есть честные люди как Лютер и Реймонд Френц ! Алиллуйя !
ЦЕНА СОВЕСТИ
Конечно, можно еще закутать совесть в некое подобие кокона самодовольства, пассивно «плыть по течению», ограждая внутренние чувства от всего, что может их потревожить. Когда возникают сложные вопросы, вместо того, чтобы занять определенную позицию, можно сказать: «Я это пережду. Пусть других это и касается пусть кому-то даже плохо, но только не мне». Некоторые всю жизнь вот так нравственно «пережидают». Но когда все сказано и сделано и жизнь подходит к концу, кажется, что те, кто могут сказать: «По крайней мере, я за что-то стоял», чувствуют большее удовлетворение, чем те, которые редко стояли за что бы то ни было.
Иногда мы спрашиваем, не превратились ли люди с глубокими убеждениями в нечто вроде исчезающей нации, о которой все когда-то читали, но которую сейчас мы так редко встречаем. Для большинства из нас сравнительно нетрудно действовать по совести, когда речь идет о делах не слишком важных. Чем больше поставлено на карту, чем выше цена, тем труднее ответить на вопрос о совести, принять нравственное решение и предугадать его последствия. Когда эта цена очень велика, мы оказываемся на нравственном распутье, в жизни наступает настоящий кризис.
Эта книга именно о таком кризисе и о том, как люди справляются с ним, как он воздействует на их жизнь.
Надо признать, приведенные здесь рассказы о людях не столь драматичны, как суд по обвинению Джона Уиклифа в ереси, не столь интригующи, как международная охота за неуловимым Уильямом Тиндалем, и не настолько ужасны, как сожжение Майкла Серветуса на костре. Но борьба и страдания людей, о которых рассказано в этой книге, по-своему не менее напряженны. Немногие из них смогли бы сказать об этом так же красноречиво, как Лютер. И, тем не менее, они занимают практически ту же позицию, которую занял он, когда обращался к собранию из семидесяти человек, судивших его:
Если я не буду убежден свидетельствами Священного Писания и ясными доводами разума ибо я не признаю авторитета ни пап, ни соборов, поскольку они противоречат друг другу, совесть моя Словом Божьим связана. Я не могу и не хочу ни от чего отрекаться, потому что нехорошо и небезопасно поступать против совести. На сем стою и не могу иначе. Бог да поможет мне. Аминь1.
Это были заключительные слова защитной речи Лютера, произнесенной на заседании рейхстага в апреле 1521 года в г. Вормс (Германия).
Задолго до этих людей девятнадцать столетий назад апостолы Петр и Иоанн оказались в подобной ситуации, когда предстали перед судебным советом, состоявшим из самых уважаемых представителей исконной религии, и откровенно говорили:
Судите сами, праведно ли перед Богом слушать вас, а не Бога? Что до нас, то мы не можем перестать говорить о том, что видели и слышали2.
2 Деяния 4:19, 20.
Для многих это похоже на эмоциональное «перетягивание каната». С одной стороны, они чувствуют, что человеческая власть не должна вмешиваться в их взаимоотношения с Создателем; что религиозный догматизм, соблюдение буквы закона в ущерб его смыслу, авторитарность должны быть отвергнуты, что они должны оставаться верными учению о том, что «всякому мужу глава» Иисус Христос, а не человеческий религиозный орган
С другой стороны, они рискуют потерять всех друзей, разрушить семейные отношения, пожертвовать религиозным наследием, накопленным, возможно, многими поколениями. На подобном распутье решения даются нелегко.
На карту поставлены свобода следовать духовной истине, не связанной ограничениями сверху, и право иметь личные отношения с Богом и Его Сыном, свободные от всякого посреднического «священнического» вмешательства со стороны какой-либо человеческой организации. Хотя многое из написанного, на первый взгляд, может показаться типичным только для Свидетелей Иеговы, на самом деле глобальные, глубокие вопросы оказывают влияние на жизнь людей любой веры, называющей себя христианской.
Для знакомых мне людей цена твердой веры в то, что «нехорошо и небезопасно поступать против совести», была немалой. Некоторые вдруг обнаружили, что их отлучили от семьи в результате принятия официальной религиозной меры отрезали от родителей, сыновей и дочерей, братьев и сестер, даже от дедушек, бабушек и внуков. У них нет больше радости свободного общения с давними, глубоко любимыми друзьями, которые подвергаются опасности пострадать от таких же официальных действий. Они воочию видят, как пятнается их доброе имя а они зарабатывали его всю жизнь и перечеркивается все, что это имя значило для знакомых им людей. Таким образом, они лишены всякой возможности по праву действовать даже с самыми добрыми намерениями от имени тех людей, кого они ближе и лучше всего знают в своем кругу общения, в своей стране, во всем мире. Материальные потери, даже физическое воздействие и насилие, пожалуй, легче перенести, чем что-либо подобное.
Что может побудить человека действовать несмотря на риск такой потери? Многие ли решились бы сегодня так рисковать? Конечно, есть (как и были всегда) люди, готовые рисковать всем из-за упрямой гордыни, ради утоления жажды материальной выгоды, власти, престижа, положения или просто плотского удовольствия. Но когда свидетельства не говорят о таких целях, когда они показывают, что участники событий ожидали вещей прямо противоположных, что тогда?
То, что произошло среди Свидетелей Иеговы, дает пищу для необычного и вдумчивого изучения человеческой природы. Помимо тех, кто ради чистой совести был готов принять отлучение от общества, есть много и других людей, которые посчитали нужным и оправданным поддержать эту жесткую меру, разорвать семейные отношения и долгие годы прочной дружбы. Что сказать о таких людях? Несомненно, многие из них действовали искренне или были подавлены тем, что им пришлось выполнять то, что они считали непреложным религиозным долгом. Какими убеждениями и доводами они руководствовались?
Стоит заметить, что многие если не большинство описываемых здесь людей состояли в обществе Свидетелей Иеговы в течение 20, 30, 40 или более лет. Они не были «крайними элементами» скорее, они были наиболее активными, деятельными членами организации. Среди них есть видные работники международного главного управления Свидетелей Иеговы в Бруклине (Нью-Йорк); есть старейшины и разъездные представители, есть женщины, отдавшие долгие годы миссионерской работе и благовестию. Чтобы стать Свидетелями Иеговы, им часто приходилось прерывать долгую дружбу с людьми других вероисповеданий, потому что среди Свидетелей Иеговы такие взаимоотношения не приветствуются.
Всю оставшуюся жизнь их друзьями были только люди их веры. Некоторые всю жизнь строили с учетом задач, поставленных перед ними организацией, определявших, какое получить образование, какую выполнять работу. Их «вклад» был велик, он состоял из самых ценных сторон жизни. А теперь на их глазах все это исчезло, было полностью стерто за какие-то несколько часов.
Мне кажется, одна из странностей нашего времени заключается в том, что самые суровые меры для подавления выражения личности произошли из религиозных групп, ранее известных в качестве защитников свободы совести.
Наглядно это можно увидеть на примере трех человек, каждый из которых видный руководитель в своей религии; все описанные ситуации произошли в одном и том же году.
Один из них более десяти лет писал книги и регулярно читал лекции, высказывая суждения, которые поражали религиозные структуры в самое сердце.
Другой выступал перед огромной аудиторией (более тысячи человек), критикуя учение своей религиозной организации об одной из ключевых дат и ее важности для исполнения библейского пророчества.
Третий не делал таких публичных заявлений. Он выражал свою точку зрения, отличную от общепринятой, только в личных разговорах с близкими друзьями.
И, тем не менее, строгость официальных мер, примененных к каждому из них в его религии, обратно пропорциональна серьезности их действий. Самыми суровыми были те, от кого этого меньше всего ждали.
Первого человека звали Ханс Кюнг, он был священником римской католической церкви, профессором Тюбингенского университета в Западной Германии. После десяти лет его критических выступлений и отказа от доктрины непорочности Папы и епископов, сам Ватикан, наконец, рассмотрел его дело и в 1980 году лишил его официального статуса католического богослова. Однако он оставался священником и ведущей фигурой при экуменических исследованиях университета; даже к студентам, готовящимся стать священниками и посещающим его лекции, не применяется никаких дисциплинарных мер4.
4 Просто они не получают зачета за эти лекции.
Второй человек уроженец Австралии, адвентист седьмого дня, профессор Десмонд Форд. То, что он говорил перед тысячной аудиторией прихожан в Калифорнийском колледже об учении адвентистов по отношению к дате 1844 года, позднее было заслушано на собрании церковного совета.
Форду был предоставлен полугодовой отпуск для подготовки своей защиты, и в 1980 году он предстал перед 100 представителями церкви, которые выслушивали его свидетельство в течение около 50 часов. Затем церковные власти решили отстранить его от преподавании и лишить священнического статуса. Однако его не исключили из церкви, хотя он и опубликовал свои взгляды и продолжает говорить о них в адвентистских кругах.
Имя третьего человека Эдвард Данлэп; в течение многих лет он был одним из руководителей единственной миссионерской школы Свидетелей Иеговы (Библейской школы Галаад), принимал деятельное участие в составлении Библейского словаря Свидетелей («Помощь для понимания Библии» [сейчас называется «Понимание Писания»]) и написал единственный в организации библейский комментарий («Комментарий к письму Иакова»). Он выразил свое несогласие с определенным учением организации лишь в частном разговоре с давними и близкими друзьями. Весной 1980 года он был приглашен на заседание комитета, состоявшего из пяти человек (ни один из которых не был членом Руководящего совета); в течение нескольких часов ему задавали вопросы о его взглядах. После сорока с лишним лет деятельности Данлэп был отстранен от работы в главном управлении Свидетелей и лишен общения.
Таким образом, религиозная организация Католиков , которая для многих была символом крайней авторитарности, проявила наибольшую терпимость по отношению к члену-диссиденту; наименее терпимой стала организация, подчеркнуто гордившаяся своей борьбой за свободу совести ( Свидетели).
__________________________________________________ _____________
Слава Господу Иисусу Христу , что есть честные люди как Лютер и Реймонд Френц ! Алиллуйя !
Комментарий