ДР: В 1906 году еврейский ученый Рудольф
ДР: Киттел (Rudolf Kittel)...
С ума сойти! Папа Герхерда Киттеля - еврейский ученый. Дмитрий, а мама Шикльгрубера - не внучка раввина по Вашему? А архимандрит Макарий - не племянник бразильского футболиста?
Р.Э.Браун
Словосочетание «еgo eimi» («я есмь») в четвертом Евангелии
"Вопросы библеистики" http://www.sbible.boom.ru/qb.htm
Греческое словосочетание "еgo eimi" ("я есмь") может просто быть выражением обычной речи, означающим "это я" или "я - тот, который...". Однако оно имело также торжественное и сакральное значение в Ветхом и Новом Заветах, у гностиков и в писаниях греческой языческой религии. Рудольф Бультман выделял четыре различных употребления этой формулы:
1) Презентативное, или представляющее, которое отвечает на вопрос "Кем ты являешься?". Например, "Я - Сократ" или "Я Эль Шаддай (Бог всемогущий)" (Быт 17.1).
2) Квалификативное, или описывающее субъект, которое отвечает на вопрос "Чем ты являешься?". Например, "Я - философ" или, как говорит царь Тира: "Я бог, восседаю на седалище Божием" (Иез 28.2).
3) Идентификативное, при котором говорящий отождествляет себя с другим лицом или вещью. Р. Бультман цитирует сакральную формулу Изиды: "Я все, что было, что есть и что будет". В этом случае сказуемое сводит воедино все, что касается личности субъекта.
4) Рекогнитивное, или выделяющее субъект из других подобных. Оно отвечает на вопрос "Кто есть тот, который?.." при ответе "Это я". В этом случае "я" оказывается сказуемым.
Рассмотрим теперь употребление оборота "ego eimi" в Евангелии от Иоанна с учетом всего перечисленного выше спектра значений, от обыденного до сакрального. С грамматической точки зрения мы можем выделить здесь три типа употребления этой формулы.
(А) Самостоятельное, т. е. употребление в чистом виде без сказуемого.
Примеры:
8.24: "...если не уверуете, что это я (есмь), то умрете во грехах ваших".
8.28: "...когда вознесете Сына Человеческого, тогда узнаете, что это я (есмь)".
8.58: "...прежде, нежели был Авраам, я есмь".
13.19: "...прежде, нежели то сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это я (есмь)".
Здесь возникает естественное ощущение, что утверждения эти незавершенные; например, в 8.25 иудеи отвечают на них вопросом:
"Кто же ты?". Поскольку это употребление значительно выходит за рамки обычной манеры выражаться, все признают, что "я есмь" в чистом виде уже несет у евангелиста Иоанна нечто, данное по Откровению. Согласно Д. Даубе, Т. В. Мэнсон высказал предположение, что эта формула в действительности означает "Мессия здесь". На мысль о подобном значении наводят два места у Марка (13.6) и Луки (21.8): "Ибо многие придут под именем моим, говоря, что это я (есмь)" - в каковом случае Матфей (24.5) дает еще и предикат "я Христос". Тем не менее, не так уж много можно извлечь из контекста упомянутых отрывков из Иоанна, чтобы мы могли быть твердо уверенными в том, что Христос говорит тут о мессианстве. Как мы увидим ниже, более принято объяснять выражение "ego eimi", связывая его употребление у евангелиста Иоанна с использованием этого оборота в качестве имени Божьего в Ветхом Завете и раввинистическом иудаизме.
(Б) Употребление, при котором сказуемое может подразумеваться, даже если оно и не выражено. В Ин 6.20, когда ученики в лодке испугались, увидев кого-то, идущего к ним по воде, Христос успокаивает их словами: "ego eimi", не бойтесь. Это выражение может здесь просто означать: "Это я, т. е. кто-то, кого вы знаете, а вовсе не сверхъестественное существо и не призрак". Укажем, однако, на то, что ветхозаветным теофаниям часто сопутствует такая словесная формула: "Не бойся; я Бог твоих предков". В Ин 6.20 евангелист передает сцену епифании, используя, вероятно, и обычное и сакральное употребление "ego eimi". В 18.5, когда воины и служители, пришедшие в сад за потоком Кедрон взять Христа, говорят, что ищут Иисуса Назорея, Христос отвечает им: "Еgo eimi". Это означает "я и есмь он". Но тот факт, что услышавшие это пали на землю при его ответе, дает возможность усматривать здесь внешнюю форму теофании, повергающую человека в трепете ниц перед Богом. И вновь Иоанн, по-видимому, использует игру слов, применяя и то и другое значение "еgo eimi".
(В) Употребление с предикативным именительным падежом. В семи случаях Христос говорит о себе в переносном смысле.
6.35,51: "Я есмь хлеб жизни [хлеб живый]".
8.12; 9.5: "Я свет миру".
10.7,9: "Я есмь дверь [овцам]".
10.11,14: "Я есмь пастырь добрый".
11.25: "Я есмь воскресение и жизнь".
14.6: "Я есмь путь и истина и жизнь".
15.1,5: "Я есмь [истинная виноградная] Лоза". (К этой группе утверждений с "Я есмь", видимо, близки еще два: 8.18: "Я сам свидетельствую о себе"; и 8.23: "Я от вышних".)
Рассматривая эти утверждения с "Я есмь" в свете четырех возможных формул, приведенных в начале, Бультман полагает, что в таком виде, как они употребляются в Евангелии, пять из семи относятся к выделенной им группе (4). Следовательно, это означает, что Христос говорит "я есмь хлеб, пастырь и т. д.", и это сказуемое верно только по отношению к нему, но не к какому-либо другому лицу или предмету. Н. Циммерман согласен, что подобное употребление исключительно; акцент здесь стоит на слове "Я" и предикат является лишь дальнейшим раскрытием этого слова - таким образом, подобные изречения с "Я есмь" относятся к первому типу употребления, самостоятельному - (А). Те, кто склонны считать, что изречения с "Я есмь" с предикатом происходят от прото-мандейских источников, полагают, что Христос в Евангелии противопоставляет провозглашение себя хлебом, пастырем и т. д. тем из среды прото-мандейцев, кто претендовал на то же самое.
Более очевидное сопоставление предложено самим евангельским контекстом. Утверждение "Я есмь хлеб" сделано в контексте, когда толпа говорит о том, что манна в пустыне, данная им Моисеем, была "хлебом с неба" (6.31). Утверждение, сделанное во время праздника кущей "Я есмь свет", было, вероятно, высказано через сопоставление с праздничными огнями, ярко пылавшими на женском дворе Храма. Двойное утверждение "Я есмь дверь" и "Я есмь пастырь" было, возможно, сделано в противопоставление фарисеям, о которых говорится прямо перед этим в конце девятой главы.
Бультман считает, что из всех утверждений с "Я есмь" два (11.25 и 14.6) относятся к его группе (3), когда сказуемое определяет подлежащее. В таком случае эти утверждения не противопоставляются изначально претензии кого-то другого быть воскресением, жизнью, путем и истиной. По нашему мнению, эта мысль не только верна, но весьма вероятно и то, что пять изречений, относимых Бультманом к группе (4), имеют черты, в равной степени присущие и группе (3). Во всех этих утверждениях с "Я есмь" ударение несет на себе не только исключительно слово "Я", так как Христос желает одновременно подчеркнуть предикат, который тем или иным образом характеризует его роль. Предикат не является здесь неким неотъемлемым определением Христа или описанием его как такового; это, скорее, описание того, чем он является по отношению к человеку. Христос по своей миссии есть источник вечной жизни для людей ("виноградная Лоза", "жизнь", "воскресение"); он есть то, посредством чего люди обретают жизнь ("путь", "дверь"); он ведет людей к жизни ("пастырь") и открывает им истину ("истина"), которая их жизнь питает ("хлеб"). Таким образом, эти предикаты не статические формулы самопрославления, но откровение Божественного действия, проявленного в том, что Отец послал Сына. Христос является этим всем для людей потому, что он и Отец одно (10.30), и он владеет животворящей силой Отца (5.21). Утверждение Христа "Я есмь истина, свет и т. д." должно быть соотнесено со сходными утверждениями о том, в каком отношении находится Отец к людям: "Бог есть дух" (4.24); "Бог есть свет" (1 Ин 1.5); "Бог есть любовь" (1 Ин 4.8,16).
Имеются и другие указания на то, что в этих утверждениях нельзя недооценивать предикат, объясняемый контекстом бесед Христа, в которых он употребляет словосочетание "Я есмь". Это ясно при раскрытии таких понятий, как хлеб, ворота, пастырь и виноградная лоза. К тому же, здесь можно много сказать в подтверждение того параллелизма, который не раз устанавливали некоторые ученые между этим разрядом утверждений с "Я есмь" и синоптическими притчами, начинающимися со слов "Царство Небесное (Божие) подобно..." (Мф 13.24 и т. д.).
Следует отметить, наконец, что утверждения с "Я есмь" в составе именного сказуемого, встречающиеся в Евангелии от Иоанна, нетрудно обнаружить и в Откровении. Но тогда как эти составные именные сказуемые в Евангелии от Иоанна лишь заимствованы из ветхозаветной символики (хлеб, пастырь и виноградная лоза употребляются как символы в описании отношений Бога с Израилем), в Откровении они зачастую представляют собой прямые цитаты из ветхозаветных текстов. Обратим, в частности, внимание на следующие примеры:
"Я есмь Альфа и Омега" (Откр 1.8)
"Я есмь первый и последний и живый" (Откр 1.17) и сравним с Ис 41.4; 44.6; 48.12
"Я есмь испытующий сердца и внутренности" (Откр 2.23) а также с Иер 11.20.
Продолжение следует
ДР: Киттел (Rudolf Kittel)...
С ума сойти! Папа Герхерда Киттеля - еврейский ученый. Дмитрий, а мама Шикльгрубера - не внучка раввина по Вашему? А архимандрит Макарий - не племянник бразильского футболиста?
Р.Э.Браун
Словосочетание «еgo eimi» («я есмь») в четвертом Евангелии
"Вопросы библеистики" http://www.sbible.boom.ru/qb.htm
Греческое словосочетание "еgo eimi" ("я есмь") может просто быть выражением обычной речи, означающим "это я" или "я - тот, который...". Однако оно имело также торжественное и сакральное значение в Ветхом и Новом Заветах, у гностиков и в писаниях греческой языческой религии. Рудольф Бультман выделял четыре различных употребления этой формулы:
1) Презентативное, или представляющее, которое отвечает на вопрос "Кем ты являешься?". Например, "Я - Сократ" или "Я Эль Шаддай (Бог всемогущий)" (Быт 17.1).
2) Квалификативное, или описывающее субъект, которое отвечает на вопрос "Чем ты являешься?". Например, "Я - философ" или, как говорит царь Тира: "Я бог, восседаю на седалище Божием" (Иез 28.2).
3) Идентификативное, при котором говорящий отождествляет себя с другим лицом или вещью. Р. Бультман цитирует сакральную формулу Изиды: "Я все, что было, что есть и что будет". В этом случае сказуемое сводит воедино все, что касается личности субъекта.
4) Рекогнитивное, или выделяющее субъект из других подобных. Оно отвечает на вопрос "Кто есть тот, который?.." при ответе "Это я". В этом случае "я" оказывается сказуемым.
Рассмотрим теперь употребление оборота "ego eimi" в Евангелии от Иоанна с учетом всего перечисленного выше спектра значений, от обыденного до сакрального. С грамматической точки зрения мы можем выделить здесь три типа употребления этой формулы.
(А) Самостоятельное, т. е. употребление в чистом виде без сказуемого.
Примеры:
8.24: "...если не уверуете, что это я (есмь), то умрете во грехах ваших".
8.28: "...когда вознесете Сына Человеческого, тогда узнаете, что это я (есмь)".
8.58: "...прежде, нежели был Авраам, я есмь".
13.19: "...прежде, нежели то сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это я (есмь)".
Здесь возникает естественное ощущение, что утверждения эти незавершенные; например, в 8.25 иудеи отвечают на них вопросом:
"Кто же ты?". Поскольку это употребление значительно выходит за рамки обычной манеры выражаться, все признают, что "я есмь" в чистом виде уже несет у евангелиста Иоанна нечто, данное по Откровению. Согласно Д. Даубе, Т. В. Мэнсон высказал предположение, что эта формула в действительности означает "Мессия здесь". На мысль о подобном значении наводят два места у Марка (13.6) и Луки (21.8): "Ибо многие придут под именем моим, говоря, что это я (есмь)" - в каковом случае Матфей (24.5) дает еще и предикат "я Христос". Тем не менее, не так уж много можно извлечь из контекста упомянутых отрывков из Иоанна, чтобы мы могли быть твердо уверенными в том, что Христос говорит тут о мессианстве. Как мы увидим ниже, более принято объяснять выражение "ego eimi", связывая его употребление у евангелиста Иоанна с использованием этого оборота в качестве имени Божьего в Ветхом Завете и раввинистическом иудаизме.
(Б) Употребление, при котором сказуемое может подразумеваться, даже если оно и не выражено. В Ин 6.20, когда ученики в лодке испугались, увидев кого-то, идущего к ним по воде, Христос успокаивает их словами: "ego eimi", не бойтесь. Это выражение может здесь просто означать: "Это я, т. е. кто-то, кого вы знаете, а вовсе не сверхъестественное существо и не призрак". Укажем, однако, на то, что ветхозаветным теофаниям часто сопутствует такая словесная формула: "Не бойся; я Бог твоих предков". В Ин 6.20 евангелист передает сцену епифании, используя, вероятно, и обычное и сакральное употребление "ego eimi". В 18.5, когда воины и служители, пришедшие в сад за потоком Кедрон взять Христа, говорят, что ищут Иисуса Назорея, Христос отвечает им: "Еgo eimi". Это означает "я и есмь он". Но тот факт, что услышавшие это пали на землю при его ответе, дает возможность усматривать здесь внешнюю форму теофании, повергающую человека в трепете ниц перед Богом. И вновь Иоанн, по-видимому, использует игру слов, применяя и то и другое значение "еgo eimi".
(В) Употребление с предикативным именительным падежом. В семи случаях Христос говорит о себе в переносном смысле.
6.35,51: "Я есмь хлеб жизни [хлеб живый]".
8.12; 9.5: "Я свет миру".
10.7,9: "Я есмь дверь [овцам]".
10.11,14: "Я есмь пастырь добрый".
11.25: "Я есмь воскресение и жизнь".
14.6: "Я есмь путь и истина и жизнь".
15.1,5: "Я есмь [истинная виноградная] Лоза". (К этой группе утверждений с "Я есмь", видимо, близки еще два: 8.18: "Я сам свидетельствую о себе"; и 8.23: "Я от вышних".)
Рассматривая эти утверждения с "Я есмь" в свете четырех возможных формул, приведенных в начале, Бультман полагает, что в таком виде, как они употребляются в Евангелии, пять из семи относятся к выделенной им группе (4). Следовательно, это означает, что Христос говорит "я есмь хлеб, пастырь и т. д.", и это сказуемое верно только по отношению к нему, но не к какому-либо другому лицу или предмету. Н. Циммерман согласен, что подобное употребление исключительно; акцент здесь стоит на слове "Я" и предикат является лишь дальнейшим раскрытием этого слова - таким образом, подобные изречения с "Я есмь" относятся к первому типу употребления, самостоятельному - (А). Те, кто склонны считать, что изречения с "Я есмь" с предикатом происходят от прото-мандейских источников, полагают, что Христос в Евангелии противопоставляет провозглашение себя хлебом, пастырем и т. д. тем из среды прото-мандейцев, кто претендовал на то же самое.
Более очевидное сопоставление предложено самим евангельским контекстом. Утверждение "Я есмь хлеб" сделано в контексте, когда толпа говорит о том, что манна в пустыне, данная им Моисеем, была "хлебом с неба" (6.31). Утверждение, сделанное во время праздника кущей "Я есмь свет", было, вероятно, высказано через сопоставление с праздничными огнями, ярко пылавшими на женском дворе Храма. Двойное утверждение "Я есмь дверь" и "Я есмь пастырь" было, возможно, сделано в противопоставление фарисеям, о которых говорится прямо перед этим в конце девятой главы.
Бультман считает, что из всех утверждений с "Я есмь" два (11.25 и 14.6) относятся к его группе (3), когда сказуемое определяет подлежащее. В таком случае эти утверждения не противопоставляются изначально претензии кого-то другого быть воскресением, жизнью, путем и истиной. По нашему мнению, эта мысль не только верна, но весьма вероятно и то, что пять изречений, относимых Бультманом к группе (4), имеют черты, в равной степени присущие и группе (3). Во всех этих утверждениях с "Я есмь" ударение несет на себе не только исключительно слово "Я", так как Христос желает одновременно подчеркнуть предикат, который тем или иным образом характеризует его роль. Предикат не является здесь неким неотъемлемым определением Христа или описанием его как такового; это, скорее, описание того, чем он является по отношению к человеку. Христос по своей миссии есть источник вечной жизни для людей ("виноградная Лоза", "жизнь", "воскресение"); он есть то, посредством чего люди обретают жизнь ("путь", "дверь"); он ведет людей к жизни ("пастырь") и открывает им истину ("истина"), которая их жизнь питает ("хлеб"). Таким образом, эти предикаты не статические формулы самопрославления, но откровение Божественного действия, проявленного в том, что Отец послал Сына. Христос является этим всем для людей потому, что он и Отец одно (10.30), и он владеет животворящей силой Отца (5.21). Утверждение Христа "Я есмь истина, свет и т. д." должно быть соотнесено со сходными утверждениями о том, в каком отношении находится Отец к людям: "Бог есть дух" (4.24); "Бог есть свет" (1 Ин 1.5); "Бог есть любовь" (1 Ин 4.8,16).
Имеются и другие указания на то, что в этих утверждениях нельзя недооценивать предикат, объясняемый контекстом бесед Христа, в которых он употребляет словосочетание "Я есмь". Это ясно при раскрытии таких понятий, как хлеб, ворота, пастырь и виноградная лоза. К тому же, здесь можно много сказать в подтверждение того параллелизма, который не раз устанавливали некоторые ученые между этим разрядом утверждений с "Я есмь" и синоптическими притчами, начинающимися со слов "Царство Небесное (Божие) подобно..." (Мф 13.24 и т. д.).
Следует отметить, наконец, что утверждения с "Я есмь" в составе именного сказуемого, встречающиеся в Евангелии от Иоанна, нетрудно обнаружить и в Откровении. Но тогда как эти составные именные сказуемые в Евангелии от Иоанна лишь заимствованы из ветхозаветной символики (хлеб, пастырь и виноградная лоза употребляются как символы в описании отношений Бога с Израилем), в Откровении они зачастую представляют собой прямые цитаты из ветхозаветных текстов. Обратим, в частности, внимание на следующие примеры:
"Я есмь Альфа и Омега" (Откр 1.8)
"Я есмь первый и последний и живый" (Откр 1.17) и сравним с Ис 41.4; 44.6; 48.12
"Я есмь испытующий сердца и внутренности" (Откр 2.23) а также с Иер 11.20.
Продолжение следует
Комментарий