Эпоха Сталина, только факты.

[жаннакул]

Вашего интеллекта хватит для всех на этом форуме. Вы бы поделились, это будет по-коммунистически. Зачем вам столько, - каждому по потребности.

Может он и не знает, Ваш визави, во что вырождается комидея- в спецраспределители, умение достать и иметь блат везде. Даже, чтобы купить приличную колбасу надо было иметь связи. Собственно то, что мы видим сейчас-прямое продолжение "застоя". Только теперь "по блату" делят не колбасу, а нефтяные и газовые месторождения. Отношение же к простому человеку стало еще хуже, без выборов он нашей псевдоэлите и за грош не нужен. Они что нибудь сьимитируют, типа увеличения пенсий на 20 %. Как ни странно и в их интересах развитие демократии в России, начиная с местной. Иначе нас ждет то самое, что произошло с СССР в конце 80-х.Пройдем по тому же страшному циклу еще раз. Вот только не знаю, дошло ли это до них. Если нет, то никакая собственность под Лондоном и пр. не спасет, а в С. Корею они сами не поедут.

[Корниловец]

Св.,

Вопрос только один. Я так понимаю, мы не должны были сопротивляться Гитлеру? Это Вы хотите сказать, но несколько стесняетесь что ли? Не стесняйтесь, скажите

Почувствовал себя какбе на допросе... вы хоть выбивать из меня нужные показания не будете? Скажем, по лицу там бить "Историей ВКП(б)"?

Я вам подчеркиваю глупость и ржачность ситуации, когда граждане победившей страны вешают георгиевские ленты на свои автомобили - автомобили, купленные у побежденных, изготовленные на заводе, созданном Гитлером. Не побежденные покупают у нас авто, а мы, "победители", покупаем авто у побежденных, потому что у нас нет своих, потому что наши заводы выпускали и продолжают выпускать экскременты.

Св., я вам еще раз говорю, что есть много стран, которые хорошо живут без танчиков.
А на счет тракторов, то я вам еще раз намекаю, что трактора, которые производили в СССР были экскрементами, не больше. Все, что производили в СССР до Джугашвили, при Джугашвили и после Джугашвили - это все экскременты, включая танчики. Т-34 - это экскремент, что прекрасно доказано было в войну. Только не надо вопить, про Т-34 давили "тигров". Достоинство Т-34 заключается лишь в том, что их выпустили 70 тысяч при 1,5 тыс. выпущенных "тигров".
Та же ерунда с современными танками - наши танки "зарекомендовали" себя в Ираке, когда "абрамсы" их щелкали как орехи в 1990.
Наш АК-47 и 74 годится лишь для уличных боев. И не надо рассказывать, что его выпускают во всем мире и пользуются на всех континентах. Экскременты тоже можно найти в любой сточной канаве.
Ни оружие, ни товары для гражданского населения в любимом вами СССР выпускать не умели, что при Джугашвили, что после него.

И даже если вы с печалью в сердце утверждаете, что СССР не распался сам, а его развалили, то это тоже доказывает несостоятельность этого государства и о глупой затее по его образованию. Был бы СССР сильным, то тогда бы он развалил США на 50 маленьких государств, а не наоборот

[Bujim]

Вашего интеллекта хватит для всех на этом форуме. Вы бы поделились, это будет по-коммунистически. Зачем вам столько, - каждому по потребности.

Спасибо за коплиман. Если бы можно интеллектом поделиться, то вы стояли бы в моем списке в первых рядах, как самый нуждающийся.

А я уже назвал, напомнить?

С вас станется.

Вы бы что выбрали:
- чтобы вас эксплуатировали 40 часов в неделю и платили бы вам $10,000 в месяц

Мечтатель. Капитализм никак не гарантирует каждому эти 10000. Для того чтобы один получил 10000 нужно чтобы 100 чел получали по 100 долларов. Потому как НА ВСЕХ ВСЕГДА НЕ ХВАТАЕТ.

- чтобы не экплуатировали, но платили 120 рублей в месяц плюс коммунистические лозунги вместо премии?

Да, да, расскажите еще про бесплатные тоталитарные субботники.

Интеллигенция заслужила, чтобы её ненавидел Сталин: этот ваш перл может быть отдельной темой-хитом.

Можете пользоваться. Денюх не возьму.

Хотя я думал, что вы тоже принадлежали к интеллигенции (происходит ведь от слова "интеллект").

Ой, всяко бывало, жисть побросала. Опять же всё из-за кровавого Ленина-Сталина - кабы не он, то был бы я беспечным пастушком, а не гробился за компом.

Неверно. Потому что демократический строй предполагает и позволяет множество мнений.

Это вам телевизор сказал? А вы лучше откройте законы любой демократической страны и почитайте что там говорится отностительно мнения по изменению государственного строя.

А тоталитарный строй, по определению, предполагает и, по факту, позволяет - только одно мнение.

Смеху-то! Да кто ж вам не давал мнение иметь-то?

Да никто не нападает особо. Просто разговариваем. Если только у вас кончаются аргументы, и поэтому вам кажется, что на вас нападают.

Где залезете там и слезете, как грицца!

Сталин сослал и убил много невиновных по политическим мотивам, целенаправленно, а не случайно. В данном контексте не важна точная цифра, важен факт. Ну так что тогда отмывать Сталина? Не получится, как не старайтесь.

Вот оно как оказывается... Но то что Сталин сам лично всех поубивал - вы не отрицаете?

[Корниловец]

Пофамильный список в студию!
Вот как то не понятно. вроде что то читал, но мог быть понять, что в царской России была произведена одна модель - руссобалт.

В этом вопросе рекомендую со мной не спорить.
1) следует отличать понятия "модель" и "марка" (производитель).
2) в Российской империи "Руссо-балт" имел несколько моделей и кроме "руссо-Балта" была еще марка "Дукс"
3) для расширения вашего кругозора - пофамильный список американских автомобильных марок (по годам сортируйте сами)
List of defunct United States automobile manufacturers - Wikipedia, the free encyclopedia
4) что касается моделей, то каждый производитель (марка) выпускал, начиная с 30-х годов новую модель ежегодно.
5) в СССР во времена Джугашвили было только всего две марки - ЗИС и ГАЗ, моделей чуток больше.
Ах да, забыл про КИМ, который перерос в "москвич" после войны - копия немецкого Опеля-Кадетт 1938 года.
Кстати, забыл упомянуть, что СССР не имело ни одной собственной серийной разработки авто - все были срисованы либо с американских, либо немецких моделей.

До войны в США выпускали легковых авто по несколько миллионов ежегодно. В СССР - тысячи вместе с грузовиками
Это и есть показатель уровня жизни. А ваши танчики - это показатель уровня идиотизма.

[BJIaquMup]

Все, что производили в СССР до Джугашвили, при Джугашвили и после Джугашвили - это все экскременты, включая танчики. Т-34 - это экскремент, что прекрасно доказано было в войну. Только не надо вопить, про Т-34 давили "тигров". Достоинство Т-34 заключается лишь в том, что их выпустили 70 тысяч при 1,5 тыс. выпущенных "тигров".

Никак не могу согласиться с этим. Оружие как раз и готовили. И готовили хорошо. И много. В Германии до вторжения не было средних танков. Тем более, тяжелых. Т-35 - средний танк. А КВ - тяжелый. И пушки приличные очень на них были. А про мощь нашей артиллерии я вообще молчу.
Не забывайте, что Сталин готовился к большему, чем постороение социализма в отдельно взятой за горло стране.

Наш АК-47 и 74 годится лишь для уличных боев. И не надо рассказывать, что его выпускают во всем мире и пользуются на всех континентах.

Не знаю, как насчёт АК-47. Я служил, когда были на вооружении АКМы. Смею доложить, оружие исключительное. АКМ создан таким, что его можно не чистить совсем. И он будет срелять. В реальных боевых условиях это немаловажно.

[Ярило]

Убийство Петра 3-го? А к Николаю это какое отношение имеет? Он такой же потомок Екатерины, как и Петра 3-го. После Екатерины на престол взошел сын Петра З-го ну и ты ды. По отцу(не евреи же мы) Романовы. И ни разу не прервалось.

Светлана, Елизавета - дочка петра, сама захватила власть путём переворота. А своим наследником сделала Петра-3. Который к Романовым не имел никакого отношения. Екатерина-2 - тоже. Её мать была приглашена Елизаветой. И происходила она из того же рода (Гольштейн-Готторп), что и Пётр-3. Романовых и близко не было. А значит власть нелигитимна. Псевдо-романовы, кстати, это понимали.

Имхо, это только если в кино "Корона Российской Империи".

Увы нет. Что Семёнов, что Краснов стали аполегетами монархии.

Нашли тоже фюрера

Дык ему и делать бы ничего не надо было. Как Чан Кай Ши, Сикорскому или Куусинену.

Ну правительство в изгнании можно было и из белоэмигрантов сколотить. Никто на Западе за русскую монархию не ратовал, мягко говоря. И без монархий можно было обойтись. Ну если уж так уж хотелось, можно было и Кирилла привлечь. Ой, да Анастасий привлечь можно было на раз, и не одну, кажется, даром, что по-русски ни гу-гу, а кому это интересно, так что, было бы желание, конкретные люди для осуществления не нужны. Никакой организации у белой эмиграции не было.

А фашистские общества? Да ведь и организовывали. Те же общества. И Кирилл стал тем же монархом. ТОлько вот за ним не все белые пошли.
Да, я хотела написать, что не все приговоры были приведены в исполнение, но, поскольку такой статистики нет, промолчала, даже и эти на массовость ну никак не тянут. Но хорошо, что Вы добавили.[/QUOTE]

Вы бы что выбрали:
- чтобы вас эксплуатировали 40 часов в неделю и платили бы вам $10,000 в месяц
или
- чтобы не экплуатировали, но платили 120 рублей в месяц плюс коммунистические лозунги вместо премии?

Поразительные знания.

Сталин сослал и убил много невиновных по политическим мотивам, целенаправленно, а не случайно.

У вас зелёные человечки перед глазами не бегают? Мне вот интересно, вы спецом придуриваетесь или действительно?
Что значит по политическим мотивам? Призыв к войне, диверсии тоже совершаются по политическим мотивам. Если были политические мотивы, то сосланные и казнённые не невиновные. Если таких мотивов не было то почему вы это упоминаете? Ну и закономерный вопрос. Стали убивал? Лично?

я вам еще раз говорю, что есть много стран, которые хорошо живут без танчиков.

И это человек, который меня решил поправить:

В этом вопросе рекомендую со мной не спорить.

Вопрос про пенициллин я уже задавал. Странно то как. Вы, понятное дело сиё проигнорировали. Как проигнорируете разработки интерферона (до чего Западу было как до Китая раком. Сейчас, кстати. пегасис 1 инъекция стоит 12500 рублей), изобретение томографа, генную инженерию в производстве инсулина, аппарат Иллизарова, диффузионные машины по обогащению урана. Кстати, к падению СССР мы обогнали США по стволовым клеткам лет на 20. Я понимаю, что в вашей извилине такой объём информации не задержится, поэтому пока прекращаю.
Что касается танчиков. Только идиот может думать, что в условиях, когда у приграничных стран (Польша, Финляндия, Румыния, Турция, Китай, Япония) есть территориальные претензии, танчики не нужны.

Ни оружие, ни товары для гражданского населения в любимом вами СССР выпускать не умели, что при Джугашвили, что после него.

Угу. Наши телевизоры в Турции наверное для тумбочек покупали.

2) в Российской империи "Руссо-балт" имел несколько моделей

дело за малым. Назвать главного конструктора автомобиля, владельца завода и сколько автомобилей было выпущено, включая все модели. Ждёмс.

была еще марка "Дукс"

О таком заводе слышал. Количество рабочих - 115 человек, три паровых двигателя по 53 л.с. Мощность завода - производство 1000 велосипедов в год. Прикол в том, что он занимался "отвёрточным" производством. ВСЕ модели самолётов были из-за бугра.

в СССР во времена Джугашвили было только всего две марки - ЗИС и ГАЗ, моделей чуток больше.

пройдясь (поверхностно, забыли про АМО, "русский Рено", РБВЗ, ну и Ярославский завод Лебедева) по царскому автомобилестроению, мне вот не понятно, в чём виноват Сталин, что ему досталось мануфактурное производство автомобилей? Он ситуацию исправил? Исправил. За 20 лет произведено около 1 млн грузовиков.
Уж не знаю, какой вы специалист, раз просите не спорить с вами по данному вопросу (может от того, что сами нифига не знаете), но, коль занимались данным вопросом, то должны знать не только АМО - ЗИС и ГАЗ, но и ГЗА и ГЗСА, ЯГАЗ (Бывший лебедевский), КИМ, во время войны создаются УльЗИС и УралЗИС, После войны АЗЛК (Бывший КИМ) и БЕЛаз.

Ах да, забыл про КИМ, который перерос в "москвич" после войны - копия немецкого Опеля-Кадетт 1938 года.

КИМ-10? Или москвич-400? Так, вопрос на засыпку.

Кстати, забыл упомянуть, что СССР не имело ни одной собственной серийной разработки авто - все были срисованы либо с американских, либо немецких моделей.

Угу. М-20, например.

До войны в США выпускали легковых авто по несколько миллионов ежегодно. В СССР - тысячи вместе с грузовиками

не-а. Явный пример идиотизма - это сравнивать страну, которую дважды (уже трижды) разрушали за 20-й век и страну ,у которой не была сломана ни одна табуретка.
Мда, кстати, вот вам финская реклама Москвич-407 (реклама, Финляндия) :: Видео на RuTube
Вот вам реклама ГДР http://rutube.ru/tracks/1092406.html...218f69caf86929

Не забывайте, что Сталин готовился к большему, чем постороение социализма в отдельно взятой за горло стране.

Жертва Резуна.

Смею доложить, оружие исключительное. АКМ создан таким, что его можно не чистить совсем. И он будет срелять. В реальных боевых условиях это немаловажно.

докладывай. Когда я с калашом познакомился - дерьмо полное. Ну да ладно. Его отличительные черты - надёжность и живучесть. Скорострельность, отдача, кучность - оставляют желать лучшего. На мой взгляд он подходит только для затяжных боёв.

[жаннакул]

Вот еще интересный документ эпохи....

[жаннакул]

Вот такими мы были к приходу фашизма и вообще к приходу войны: незначительные, невоеннообязанные, старики, женщина, пацаненок, то есть те, кому меньше всего нужна война и которым, как назло, как раз больше всего в ней достается.
Но ни в коем случае я не собираюсь дальше показывать: вот, мол, смотрите, как от войны страдают женщины, дети и старики. Хотя бы потому, что доказывать это никому не нужно. Конечно, я рассказываю много личного, но меньше всего, подчеркиваю, меньше всего здесь ставится цель рассказывать о всяких личных передрягах.
Эта книга совсем о другом.
Что это за медали? спросил дед, разглядывая газету.
Целую полосу занимала «Борьба украинского народа» исторический обзор с портретами‑медальонами князя Святослава, княгини Ольги, Владимира Крестителя, Богдана Хмельницкого, Мазепы, Шевченко, Леси Украинки и Симона Петлюры.
[Сочетание было невероятное, на что я, мальчишка, и то вытаращил глаза. Святослав, Ольга и Владимир основатели Руси, тогда не было Украины и России, а просто Киевская Русь. Ладно, тут все в порядке. Святые предки у украинцев и русских общие.
Но дальше Хмельницкий Украину к России присоединил.
Мазепа хотел оторвать. Тарас Шевченко и Леся Украинка поэты, которых превозносила советская власть.
А Петлюра боролся в революцию за независимую Украину, и всех петлюровцев постреляли и сгноили в советских лагерях.]
И Богдан у них великий? удивился дед.
Да.
Чудно! Мазепа Петлюра Дед озадаченно погладил бороду. Насчет того черта не знаю, давно было, при Петре Первом, а Петлюру сам видел и паразит, и горлохват. Что они только тут творили!
Мать в другой комнате перешивала мне пальто к зиме. Она вышла, глянула в газету.
Не верю я ничему, пробормотала она. Кошмар какой‑то. Не было хороших царей. Убивали все от Святослава до Сталина.
Про Сталина забудь, дурная! весело сказал дед. И ныне, и присно, и во веки веков. Будет хороший царь.
Нет, сказала мать. Может где‑нибудь на Мадагаскаре, в Америке, в Австралии, только не в России. В России нет.
Я принялся читать подробности возрождения церкви на Холмщине и бурного роста искусства в Житомире. Дед выслушал с большим удовольствием, солидно кивая головой.
Очень хорошо, сказал он. Немцы знают, что делают. Вот послушай: когда я был молодой и работал у немецких колонистов, я уже тогда понял, что немцы это хозяева. Они работу любят, а ленивых ненавидят: что ты заработал, то и получай. А воровства у них нет: уходят из дому, дверь палочкой подопрут и никаких замков. А если, случись, поймают вора так уж бьют его, бьют, пока не убьют. Вот теперь ты сам посмотришь, какая будет справедливая жизнь. Рай на земле!
Ничего не будет, сказала мама как‑то странно. И большевики еще вернутся.
Мы не стали с ней спорить, потому что знали, о чем она думает, только не говорит: что, может, вернется когда‑нибудь отец, которого она любит и будет любить до самой смерти.
Ах, ты счастливый, сказал дед. К нам с бабкой вот только на старости пришла новая жизнь. Маруся ничего не понимает. А ты счастливый, ты молодой, ты еще так поживешь!
Я подумал: вот черт возьми! Я ведь в самом деле молодой, и сразу так повезло: вот пришли хозяева‑немцы, даже воров и замков не будет. И от предчувствия грядущего счастья стало мне тревожно и удивительно.
Ладно, шут с ним, пускай хоть Петлюра, хоть черт, хоть дьявол с рогами висит у них иконой, с внезапной ненавистью сказал дед, лишь бы не тот Сталинюга, сапожник проклятый, грузин недорезанный, убийца усатый с его босячней! Боже, Боже, такую страну довести до разорения. За несчастным ситцем тысячи душатся в очередях, да я при царе последний батрак был, а этого ситцу мог штуками покупать.
Що старэ, що малэ вздохнула бабка у печи. Много ты его напокупал?
Мог! Мог купить. Потому что он был. Все было! Я батрак, а ты прачка а мы, себе дом построили. Попробуй сейчас построй. Раньше, бывало, один муж в семье работает, семья семь душ, он один кормит всех. А при этих большевиках и муж работает, и жена работает, и дети работают, и все равно не хватает. Это для того царя скинули?
При царе было плохо! воскликнул я.
Да, вас теперь так в школах учат. А ты видел?
Царь людей в тюрьмы сажал и в ссылки ссылал.
Дурачок ты, дурачок, сказал дед. Людей сажают и ссылают во все времена. Ленин больше народу загубил, чем все цари до него. А уж того, что Сталин натворил никаким царям, никаким кровопивцам не снилось. Были у нас и Грозные, и Петры, да такого Сталина Бог, видно, перед концом света на нас послал. Дожились до того, что самой тени своей боишься. Одни стукачи кругом, слова не скажи. Только одну «славу партии» можно кричать. Да милиция тебе штраф влепит, если флаг на ворота не прицепишь на их праздник да на их проклятущие выборы. С утра, чуть свет уже тарабанят в окна: «К шести часам на выборы, все как один, всенародный праздник, стопроцентное голосование!» Ах, чтоб вы подавились моим голосованием!
Сами себя выставляют, сами себя назначают, сами меж собой делят а мне говорят, что это я их выбрал! Это ж кракамедия сплошная. Кто живет при советской власти? Кто горластый подлец. Разевает пасть: «Наш великий, гениальный, мудрый вождь, солнце ясное в небе, наша родная партия, под водительством!» Тра‑та‑та! За это и получает, и жрет, злыдень. Развели одних паразитов. Один работает, трое присматривают, шестеро караулят. Да жрут, как гусенъ, да в автомобилях разъезжают. Буржуев свергли сами буржуями похлеще заделались. Благодетели!
От язык без костей, испуганно сжалась бабка у печки. Шо ты кричишь, на всю улицу слышно!
Вот? Я ж говорю: мы привыкли уже только шепотом говорить. Пусть слышно! Я хочу хоть перед смертью вголос поговорить. Нет их власти больше, нету их ГПУ, драпанули распроклятые энкаведисты. Чтоб он сдох, тот Сталин! Чтоб она сдохла, их партия! Вот! И никто меня больше не арестует. Это ж я при проклятых буржуях последний раз мог вголос говорить. Двадцать лет как воды в рот набрали. Добрые люди, пусть лучше Гитлер, пусть царь, пусть буржуи, турки, только не те а‑ди‑о‑ты, бандиты с большой дороги!
Да, турки много тебе добра дадут И при буржуях много ты его видел, вздохнула бабка. Забыл уже про батыгов курень? Тебе советская власть пенсию дала, хоть бы за то спасибо сказал. А буржуи бы тебе дулю дали.
Буржуй сволочь! закричал дед («Ну, началось, подумал я, теперь опять до вечера скандал».) Буржуй сволочь, но он хоть дело знал. Большевики буржуев постреляли а сами что развели? Несчастная Россия, не было в ней добра и не будет с такими босяцкими порядками. И сами мы, видать, того стоим. Быдло мы, батогом нами управлять. Вот нам немцы нужны, пусть нас поучат. Эти кракамедиями заниматься не станут. Хочешь честно работать? Работай. Не хочешь иди к растакой матери. А этих, которые языком чесать привыкли да жопу Сталину лизать этих немцы в два счета выведут Господи, слава тебе за то, что живыми пережили мы твое испытание, эту большевистскую чуму! А ну, сынок, читай, что там еще пишут?
Я покопался в газете и нашел объявление, подтверждающее слова деда. В нем говорилось, что «некоторые безработные мужчины, от 16 до 55 лет, УКЛОНЯЮТСЯ ОТ РАБОТЫ». Им предлагалось немедленно явиться на регистрацию.
Ага. Вот! с торжеством сказал дед, поднимая палец.

ОТ АВТОРА


Ребята рождения сороковых, пятидесятых и далее годов, не видевшие всего этого и не пережившие.
Для вас, естественно, то, что я рассказываю, чистой воды история.
Вы не любите сухую школьную историю. И я ее не люблю. Иногда она кажется скоплением царств, дат, идиотских битв, которыми я зачем‑то должен восхищаться. Да еще книжных ужасов, подлости на подлости, глупости на юродстве, так что становится стыдно: и это‑то есть история цивилизации?
Иные занятные старики не устают твердить о том, что ваше счастье в том, что ваша юность пришлась на мирное время. Что ужасы войн существуют для вас только в книгах. Вы слушаете и не слушаете. Говорите: надоело. Говорите: а пошли вы с вашими войнами, с вашим хаосом в мире, который вы же натворили и в котором сами не можете разобраться, а пошли вы, к чертовой матери.
Хорошо сказано. Вас понял.
Ну, а если я [из своего слухового окошка каркну] вам: «Осторожно!» вы меня поймете? [Выдвигаю антенны, перехожу на прием.
Слышу много музыки, слышу пенье, звон разбиваемых бутылок и стекол, рев мотоцикла, и вдруг хором скандируемое «Мао». Вежливый голос полицейского: он просит хиппи подвинуться, у фонтана на Пикадилли идет уборка.]
Все таки как это хорошо: плевать на всю и всяческую политику, танцевать, любить, пить вино, спать, дышать. Жить. О, дай вам Бог!
Только [из своего слухового окошка смотрю я и вижу, как, пока одни любят и спят, другие деятельно штампуют для них наручники. Зачем? А вот это вопрос. В мире такая пропасть благодетелей. И все хотят непременно облагодетельствовать целый мир. Никак не меньше. Для этого нужно немного: мир должен уложиться в схему, которая Бог весть как формируется в их малосильных, измученных комплексами мозгах.
Они не плюют на политику, они ее делают. Строгают свою дубину. Потом опускают дубину на чужие головы, проводя таким образом свою политику в жизнь.
Осторожно, люди!]
На основании своего, чужого, всеобщего опыта, на основании многих мыслей, поисков, тревог и расчетов говорю вам: ГОРЕ СЕГОДНЯ ТОМУ, КТО ЗАБЫВАЕТ О ПОЛИТИКЕ.
Я не сказал, что люблю ее. Я ее ненавижу. Презираю. Не призываю вас любить ее или уважать. Только говорю вам:

НЕ ЗАБУДЬТЕ.


Если вы уже взяли в руки эту книгу, и у вас хватило терпения дочитать до этих строк, я вас поздравляю, и я вас попрошу: пожалуйста, в таком случае не бросайте ее и дочитайте до конца.
Ведь я вам предлагаю все‑таки не обычный роман. Это документ, точная картина того, что было. А представьте себе, что, родись вы на одно историческое мгновение раньше, и это уже была бы ваша жизнь, а не книжное чтиво. Судьба играет нами, как хочет, малыми микробами, ползающими по земному шару. Вы могли быть мною, родиться в Киеве, на Куреневке, а я вот в этот момент мог быть вами и читать эту страницу.
Я приглашаю вас: войдите в мою судьбу, вообразите, что вы живете в моей оболочке, и другой у вас нет, и вам двенадцать лет, а в мире идет война, и неизвестно, что будет дальше. Только что вы держали в руках газету с объявлением об уклоняющихся от работы. Только что. Сейчас.
Теперь пойдем на улицу. Над цитаделью развевается немецкое военное знамя. Советской власти нет. Теплый осенний день, хорошая погода.

[Andi]

Когда я с калашом познакомился - дерьмо полное. Ну да ладно. Его отличительные черты - надёжность и живучесть. Скорострельность, отдача, кучность - оставляют желать лучшего. На мой взгляд он подходит только для затяжных боёв.

Оказывается вы еще не "возрожденный" сталинист, но это дело поправимое...

[жаннакул]

К вопросу о рае на земле


Нам предстоял далекий путь, через весь город, на Зверинец, и потому бабка положила в кошелку хлеба, яблок, две бутылки воды.
Кирилловская улица была усыпана соломой, бумагами, конским навозом: никто не убирал. Все витрины разбиты, стекло хрустело под ногами. Кое‑где бабы стояли в открытых окнах и смывали крестообразные бумажки.
Из ручья, вытекающего из Бабьего Яра, толпа брала воду. Черпали кружками, стаканами, наливали в ведра. Воды в водопроводе не было, поэтому весь город потянулся с разной посудой к ручьям, к Днепру, подставляли тазы и бочки под водосточные трубы, чтобы собирать дождевую воду.
На рельсах стоял трамвай там, где его застало отключение тока. Я вскочил внутрь, бегал среди сидений, занял место вагоновода и стал крутить ручки, звякать. Красотища: весь трамвай твой, делай с ним, что хочешь. Лампочки в нем уже повывинчивали и начали вынимать стекла.
Брошенные трамваи стояли по всей линии и иные не только без стекол, но уже и без сидений.
На заборах еще висели советские плакаты с карикатурами на Гитлера, но в одном месте они были заклеены немецкими. На черном листе желтыми штрихами были нарисованы картинки счастливой жизни, которая теперь будет: упитанные чубатые мужики в казацких шароварах пахали волами землю, потом размашисто сеяли из лукошка. Они весело жали хлеб серпами, молотили его тоже вручную цепами, а на последней картинке всей семьей обедали под портретом Гитлера, украшенном рушниками.
И вдруг я рядом прочел такое, что не поверил своим глазам:
«ЖИДЫ, ЛЯХИ И МОСКАЛИ НАИЛЮТЕЙШИЕ ВРАГИ УКРАИНЫ!»
У этого плаката впервые в жизни я задумался: кто я такой? Мать моя украинка, отец русский. Наполовину украинец, наполовину «москаль», я, значит, враг сам себе.
Дальше хуже. Мои лучшие друзья были: Шурка Маца наполовину еврей, то есть жид, и Болик Каминский наполовину поляк, то есть лях. Сплошная чертовщина. Немедленно сообщил бабке.
Не обращай внимания, сынок, сказала она. То дураки написали.
Допустим, дураки. Но не написали, а напечатали. Зачем такой бред печатать и расклеивать по заборам?
На Подоле улицы кишели озабоченными, занятыми людьми все тащили вещи, шныряли с мешками. Старик и старуха, надрываясь, волокли зеркальный шкаф. Ехал ломовик с испитым лицом, вез ослепительный концертный рояль. И тут все магазины, парикмахерские, сберкассы разбиты, усыпаны стеклом.
Немцы ходили компаниями и поодиночке, тоже носили разное барахло. Они никого не трогали, и на них не обращали внимания. Каждый грабил сам по себе, все были заняты делом: этакий всегородской передел имущества.
Чем ближе к Крещатику, тем больше попадалось офицеров. Они ходили четко, чеканя шаг, с высоко поднятой головой, все они были в фуражках, расшитых серебром и надвинутых на самые брови.
Висели красные немецкие флаги. Они были потрясающе похожи на советские, если их не развевал ветер. На советских красных флагах серп и молот. На немецких красных флагах свастика. Что‑то меня озадачили эти красные фашистские флаги.
Иногда рядом с красным свисал украинский флаг националистов жовтоблакитный, то есть из желтой и голубой полос. Желтое это пшеница, голубое небо. Хороший, мирный флаг.
День был прекрасный. Осень, желтели каштаны, грело солнце. Бабка размеренно шла и шла себе, а я носился по сторонам, как борзой щенок. И так мы миновали Крещатик, где дядьки тащили ряды кресел из кинотеатра, поднялись на Печерск, забитый войсками. И вдруг перед нами открылась Лавра.
[Киево Печерская Лавра ‑великая историческая святыня. Почти тысячу лет назад, после крещения Руси, первые монахи, удалясь из города, выкопали в Днепровских склонах пещерный монастырь. Он стал оплотом христианства, а с ним культуры.]
Теперь Киево‑Печерская Лавра это целый город, обнесенный древними стенами с бойницами, город фантастический: церкви, купола, белоснежные дома причудливой архитектуры, белоснежная колокольня, самая высокая на Руси, и все это утопало в буйной зелени
Я успел ее узнать и полюбить, потому что в нее собрали все главные музеи Киева.
Лавра стала называться «Музейный городок».
Там страшные лабиринты пещер с мощами в гробах под стеклом, туда водили экскурсии при свете сперва свечей, а потом проведенных тусклых электрических лампочек. В одном гробу под стеклом лежит Нестор‑летописец, автор «Повести временных лет», благодаря которой мы и знаем свою историю.
В центре Лавры Успенский собор XI века, и у его стены могила Кочубея, казненного Мазепой. Когда‑то над нею стоял Пушкин и списывал стихи, отлитые старинной вязью на чугунной плите, и с этого началась его «Полтава». Там похоронен даже основатель Москвы князь Юрий Долгорукий.
Мы с бабкой сели в траву и стали смотреть. Церкви, стены, купола все это так и сверкало под солнцем, выглядело таким красивым, необычным. Мы долго, долго молча сидели. И мир был у меня в душе.
Потом бабка сказала:
Не доверяй, сынок, людям, которые носят фуражку на самые глаза.
Почему?
Это злые люди.
Почему?
Я не знаю. Меня мать так учила.
Это ты говоришь про немцев?
И про немцев, и про русских, про всех. Вспомни разных бандюг, милицию, энкаведешников, как они картузы носят Я этих немцев сегодня как насмотрелась, так сердце упало: враги! Враги, дитя мое. Идет горе.
У бабки слово «враг» было очень емкое: и болезнь приключалась потому, что в человека забирался враг, и антихриста обозначало оно: «пойдет по земле враг».
Дед говорит: «рай на земле».
Не слушай его, старого балабона. Рай на небе у Бога. На земле его никогда не было. И не будет. Сколько уж тех раев людям сулили, все кому не лень, все рай обещают. А несчастный человек как бился в поте лица за кусок хлеба, так и бьется. А ему всё рай обещают Твой дед селедку да ситец помнит, а как я по чужим людям за пятнадцать копеек в день стирала от темна до темна, он это помнит? А ты спроси у него, как его петлюровцы расстреливали в Пуще‑Водице. Да что там говорить, не видела я на земле добра. Вон там рай.
Она кивнула на Лавру и стала бормотать молитву. Мне стало тревожно, не по себе. Я‑то ведь давно был безбожником, и учился в советской школе, и знал точно, что и того, бабкиного, рая нет.
Дело на Зверинце у нас было следующее.
Там бабкина племянница, тетя Оля, и ее муж перед самой войной выстроили себе домик. Они работали на заводе «Арсенал» и теперь эвакуировались вместе с ним. Уезжая, пустили в дом одинокую женщину по имени Маруся, чтобы жила и присматривала за домом. Но все документы и доверенность оставили бабке, чтобы она время от времени наведывалась и убеждалась, все ли в порядке.
Домишко не сгорел, не был разграблен, и все было в порядке. Маруся встретила нас хорошо. У нее сидел веселый, смуглый и небритый дядька, которого она отрекомендовала своим новым мужем. Бабка тут же расцеловала ее и поздравила.
Сосед Грабарев из‑за забора окликнул бабку. Она ахнула:
А вы почему тут?
Да вот такая глупость вышла, сказал Грабарев. Я ведь, Марфа Ефимовна, вывозил «Арсенал», уехал на Урал, жду семью, шлю телеграммы, а тут паника, вокзалы бомбят, они никак не могут выехать. Тогда я все бросил, примчался сюда а они только что эвакуировались. Я бросаюсь обратно а Киев уже окружен. Вот они уехали, а я застрял.
Был он грустный, ссутулившийся и постаревший. Я отметил, что у него фуражка сидит на затылке, и мне стало его жаль.
О Господи, сказала бабка, но вы же коммунист!
А что вы думаете, из‑за этого окружения мало коммунистов в Киеве осталось? Да и какой я там коммунист Вступал в партию, как все, чтобы, прожить. Числился да взносы платил. Летом меня ведь исключали, вы разве не слышали? Только до конца не довели: война приостановила. Ну, теперь, раз я остался в оккупации точно исключили.
Бабка сочувственно покачала головой.
Что ж вы делать будете?
Работать. Столярничать.
Он насыпал полный картуз яблок и передал мне через забор.
Мы остались ночевать. Мне хорошо спалось на новом месте, но среди ночи меня разбудила бабка:
Сынок, проснись, сынок! тормошила она. Переберись под кровать.
Пол и стекла дрожали от стрельбы, отвратительно завывали самолеты. Мы с бабкой залезли под кровать, где уже лежало одеяло (ну, предусмотрительная же бабка!) и прижались друг к дружке.
Это бомбили уже советские самолеты, и в кромешной тьме взрывы бомб казались особенно близкими и мощными. Кровать так и ходила ходуном, и весь домик пошатывало, как при землетрясении. Бомбили не нас, а железнодорожный мост через Днепр у Лавры, но, боюсь, в темноте они сыпали бомбы куда попало.
Оченаш, жои си на небеси страстно шептала бабка и толкала меня. Молись! Молись! Бог нас спасет.
Я стал бормотать:
Да прииде царство твое. Я ко на неби. Та ко на земли. Хлеб наш насушный
Утром Маруся сказала бабке:
Я вас очень уважаю, Марфа Ефимовна, но только вы сюда больше не ходите. Этот дом будет наш с мужем. Советы не вернутся, а вам он не нужен, мы его запишем на себя.
Бабка всплеснула руками.
Так сейчас все делают, объяснила Маруся. Дома эвакуированных берут себе, которые нуждающие. Тем более, что это дом коммуниста, паразита. Кончилось их время! Доверенность вашу мне не показывайте, она советская, недействительная. И не забывайте, что вы сами родственница коммуниста.
Вышел небритый веселый ее муж, стал в дверях, уперев руки в бока, поигрывая мускулами. Бабка и про совесть упоминала, и про Бога, и что она пойдет жаловаться он только, забавляясь, усмехался.
Обратный путь наш был унылым. Бабка шла, как оплеванная.
У начала Крещатика нас вдруг остановил патруль.
Юда? спросил солдат у бабки. Пашапорт! Бабка испуганно полезла за пазуху доставать паспорт. Рядом проверяли документы у какого‑то старичка.
Да, я еврей, тоненьким голосом сказал он.
Ком! коротко приказал немец, и старичка повели.
Я украинка, украинка! испуганно заговорила бабка.
Солдат просмотрел паспорт, отдал и отвернулся. Мы скорее кинулись вниз по Владимирскому спуску на Подол. Тетка сказала бабке:
Утром видели, как по улице бежала девушка‑еврейка, выстрелила из пистолета, убила двух офицеров, а потом застрелилась сама. И они стали евреев вылавливать. Говорят, их проверяют и гонят разбирать баррикады Господи, то их строили, то теперь разбирать, а все жителям, ходят по дворам, всех молодых на разборку выгоняют
У афишной тумбы стояла кучка людей, читая объявления. Я немедленно протолкался. Это были первые приказы комендатуры. Привожу их содержание по памяти.

ПЕРВЫЙ. Все вещи, взятые в магазинах, учреждениях и пустых квартирах, должны быть не позднее завтрашнего утра возвращены на место. Кто не выполнит этого приказа и оставит себе хоть малый пустяк, будет РАССТРЕЛЯН.

ВТОРОЙ. Все население обязано сдать излишки продовольствия. Разрешается оставить себе запас только на двадцать четыре часа. Кто не выполнит этого приказа, будет РАССТРЕЛЯН.

ТРЕТИЙ. Все население обязано сдать имеющееся оружие, боеприпасы, военное снаряжение и радиоприемники. Оружие и радиоприемники надлежит доставить в комендатуру на Крещатике, военное снаряжение на Крещатик, дом 27. Кто не выполнит этого приказа, будет РАССТРЕЛЯН.

[Корниловец]

Ярило, вам как знатоку советского автопрома, делаю вам маленький ликбез по совковому автопрому...
Опускаем "диффузионные машины по обогащения урана", столь необходимые советскому народу в быту, как доказательство высокого уровня жизни.
Начнем с лучшего - с аутентичного - с автопрома Российской Империи, который не копировал или пародировал западные аналоги, а разрабатывал собственные конструкции... успешные и надежные - подчеркиваю. "Руссо-Балты" участвовали в ралли-кроссах и показывали высочайшую степень надежности.
Дукс, конечно, не Руссо-Балт, но это была автомобильная марка, завод Дукс был автопроизводителем Российской империи точка. А если вам не нравится "отверточный способ" сборки авто, то хочу какбэ намекнуть "знатоку", что таким спсобом сборки в то время страдали все производители в мире - конвейер Форда вошел в традицию немного позже.

Перейдем к трагичному - к "Победе" советского автопрома над западным
По КИМу и Москвичу-400, то какбэ намекаю вам, что КИМ был пародией 1939 Ford Prefect, выпускался до войны "отверточным способом" - 500 штук... а Москвич-400 - точной копией (вплоть до интерьера салона) 1938 Opel Kadett, который после войны изготавливали на трофейном немецком обрудовании - потому так и вышло - пытались сделать "москвич", а получался "опель"

ГАЗ-20 "Победа" (какбэ гордость совкового автопрома)- экстерьер заимствован у 1942 Chevrolet Aerosedan (впорчем, была применена отличительная особенность - понтонные крылья - для упрощения штамповки кузовных панелей - понтонные кузова ошибочно считаются изобретением советских "конструкторов", но, видимо, советские "конструкторы" забыли и совсем не видели американские разработки с аналогичными понтонными кузовами середины 20-х гг.)
несущий кузов "Победы", ее каркас, шасси - был копией немецкого 1938 Opel Kapitan, от этого же "донора" для "Победы" почерпнули вдохновение, когда проектировали агрегаты и подвеску. Это тоже клепали на трофейном оборудовании.
То есть советская "Победа" внутри оказалась немецким Опелем-Капитан - бывает...

Ну а насчет миллиона грузовиков и прочих УралЗИСов - я бы рад поговрить на эту тему и с каких иностранных моделей они копировались, но это не имеет отношения к теме. Грузовики клепали не для народа, а для государства и армии. Грузовики люди в совке не люди покупали до 1991 года - запрет на продажу в частные руки.
Речь шла выше и идет сейчас о легковых авто, производство и продажи которых являются признаком уровня жизни людей.

p.S. Ярило, окунувшись в околоавтомобильную муть, вы стали на скользкую дорожку - я вас предупреждал...

Насчет АК-47, который был сконструирован пленным немецким конструктором Уго Шмайсером, являлся фактической доработкой немецкого автомата STG-44 того же Уго Шмайсера, а позже получивший имя человека с образованием в 5 классом, который не умел даже толком писать, не то что чертить чертежи - Калашникова.

Калаш нужно чистить как и любое другое огнестрельное оружие, иначе вас ждут осечки, либо маленькие личные трагедии (кто постоянно имеет дело с огнестрелом, меня поймет). Тот, кто рассказывает про миф о его "неумытой универсальности", тот просто пользовался им всего лишь пару раз на стрельбище - нынешняя армейская "подготовка" срочников подразумевает именно такую регулярность стрельбы.
Миф о его пробивной способности - типа он рельс пробивает - чушь. Ни один калаш не пробъет рельс не в одном месте, даже самом тонком.
При бронировании автомобилей степень защиты от пуль М-16 стоит по градации выше, чем степень бронирования от пуль АК-47, АК-74 или АКМ.

И еще раз подчеркиваю ужаснейшую кучность и низкую дальность стрельбы по сравнению с М-16, а также худшую точность прицела. Это оружие для бандитов-негров Лос-Анжелеса или голых туземцев-негров в джунглях. Оружия для улиц - коротких дистанций.

P.S. Ах, да... вы тут упомянули про забытый мной РБВЗ... Так вот, я его упомянул в первую очередь - РБВЗ - это и есть "Руссо-Балт". Я так понял, вы в этой теме "почерпнули знания" чисто под конкретно "мой случай" - быстренько загуглили и вывалили... вы всегда так делаете?

[жаннакул]

Из самого оврага Бабий Яр в те дни спаслась женщина, мать двоих детей, актриса Киевского театра кукол Дина Мироновна Проничева. Это единственный свидетель, вышедший оттуда. Привожу ее рассказ, записанный лично мною с ее слов, не добавляя ничего.

Бабий яр


Муж Дины был русским, фамилия ее русская, кроме того, и внешность совсем не еврейская. Дина была скорее похожа на украинку и знала украинский язык. Спорили, гадали, думали и решили, что старики поедут, а Дина их проводит, посадит в поезд, сама же останется с детьми и будь, что будет.
...Когда стало светать, она умылась, причесалась, взяла документы и пошла к старикам на Тургеневскую это рядом. На улицах было необычно много народу; все куда‑то деловито спешили с вещами.
У родителей она была в седьмом часу утра. Весь дом не спал. Уезжающие прощались с соседями, обещали писать, поручали им квартиры, вещи, ключи.
Старики много нести не могли, ценностей у них не было, просто взяли необходимое и еду. Дина надела на спину рюкзак, и в восьмом часу утра они вышли.
По Тургеневской шло много людей, но на улице Артема уже было сплошное столпотворение. Люди с узлами, с колясками, разные двуколки, подводы, изредка даже грузовики все это стояло, потом подвигалось немного, снова стояло.
Был сильный говор, гул толпы, и было похоже на демонстрацию, когда улицы так же запружены народом, но не было флагов, оркестров и торжества.
....Очень рослый деятельный дядька в украинской вышитой сорочке, с казацкими висящими усами, очень приметный, распоряжался при входе. Толпа валила в проход мимо него, но обратно никто не выходил, только изредка с криками проезжали порожняком извозчики: они уже где‑то там сгрузили вещи и теперь перли против толпы, орали, размахивали кнутами, это создавало толкучку и ругань.
Все было очень непонятно. Дина посадила стариков у ворот кладбища, а сама пошла посмотреть, что делается впереди.
Как и многие другие, она до сих пор думала, что там стоит поезд. Слышалась какая‑то близкая стрельба, в небе низко кружил самолет, и вообще вокруг было тревожно‑паническое настроение.
В толпе обрывки разговоров:
Это война, война! Нас вывозят подальше, где спокойнее.
А почему только евреев?
Какая то бабушка весьма авторитетным голосом предполагала:
Ну потому, что они родственная немцам нация, их решили вывезти в первую очередь.
Дина с трудом проталкивалась в толпе, все больше беспокоясь, и тут увидела, что впереди все складывают вещи. Разные носильные вещи, узлы и чемоданы в кучу налево, все продукты направо.
А немцы направляют всех дальше по частям: отправят группу, ждут, потом через какой‑то интервал опять пропускают, считают, считают стоп. Как бывает, в магазин за ситцем пропускают очередь десятками.
Опять разговоры в шуме и гаме:

...Особенно странными были эти близкие пулеметные очереди. Она все еще не могла и мысли допустить, что это расстрел. Во‑первых, такие огромные массы людей! Так не бывает. И потом зачем?!
Можно уверенно предположить, что большинство чувствовало то же, что и Дина, чувствовало неладное, но продолжало цепляться за это «нас вывозят» вот еще по каким причинам.
[Когда вышел приказ, девять евреев из десяти слыхом не слыхали о каких‑то фашистских зверствах над евреями.
До самой войны советские газеты лишь расхваливали да превозносили Гитлера лучшего друга Советского Союза и ничего не сообщали о положении евреев в Германии и Польше. Среди киевских евреев можно было найти даже восторженных поклонников Гитлера как талантливого государственного деятеля.
С другой стороны,] старики рассказывали, как немцы были на Украине в 1918 году, и тогда они евреев не трогали, наоборот, весьма неплохо относились к ним, потому что похожий язык и все такое
Старики говорили:
Немцы есть разные, но в общем это культурные и порядочные люди, это вам не дикая Россия, это Европа и европейская порядочность.
...Но если это не вывоз, то что же тут делается?
Дина говорит, что в этот момент она чувствовала только какой‑то животный ужас и туман состояние, ни с чем не сравнимое.
С людей снимали теплые вещи. Солдат подошел к Дине, быстро и без слов ловко снял с нее шубку.
Тут она кинулась назад. Отыскала стариков у ворот, рассказала, что видела. Отец сказал:
Доченька, ты нам уже не нужна. Уходи. Она пошла к заграждению. Тут довольно много людей добивались, чтобы их выпустили назад. Толпа валом валила навстречу. Усач в вышитой сорочке все так же кричал, распоряжался. Все называли его «пан Шевченко». Может, это была его подлинная фамилия, может, кто‑то назвал его так за усы, но звучало это довольно дико, как «пан Пушкин», «пан Достоевский». Дина протолкалась к нему и стала объяснять, что вот провожала, что у нее остались в городе дети, она просит, чтобы ее выпустили.
Он потребовал паспорт. Она достала. Он посмотрел графу «национальность» и воскликнул:
Э, жидивка! Назад!
Тут Дина окончательно поняла: это расстреливают.
Судорожно она стала рвать паспорт на мелкие кусочки. Она бросала их под ноги, налево, направо. Пошла обратно к старикам, но ничего им не сказала, чтобы не волновать преждевременно.
Хотя она была уже без шубки, ей стало очень душно. Вокруг было много народу, плотная толпа, испарения; ревут потерявшиеся дети; некоторые, сидя на узлах, обедают. Она еще подумала: «Как они могут есть? Неужели до сих пор не понимают?»
Тут стали командовать, кричать, подняли всех сидевших, подвинули дальше, и задние напирали получалась какая‑то немыслимая очередь. ...Вдруг подошел огромнейший немец и предложил:
Иди со мной спать, а я тебя выпущу.
Она посмотрела на него, как на ненормального, он отошел. Наконец, стали пропускать ее группу.
Говор затих, все умолкли, словно оцепенели, и довольно долго молча шли, а по сторонам стояли шеренгами фашисты. Впереди показались цепи солдат с собаками на поводках. Позади себя Дина услышала:
Дети мои, помогите пройти, я слепой.
Она обхватила старика за пояс и пошла вместе с ним.
Дедушка, куда нас ведут? спросила она.
Детка, сказал он, мы идем отдать Богу последний долг.
В этот момент они вступили в длинный проход между двумя шеренгами солдат и собак. Этот коридор был узкий, метра полтора. Солдаты стояли плечом к плечу, у них были закатаны рукава, и у всех имелись резиновые дубинки или большие палки.
И на проходящих людей посыпались удары.
Спрятаться или уклониться было невозможно. Жесточайшие удары, сразу разбивающие в кровь, сыпались на головы, на спины и плечи слева и справа. Солдаты кричали «Шнель! Шнель!» и весело хохотали, словно развлекались аттракционом, они исхитрялись как‑нибудь покрепче ударить в уязвимые места, под ребра, в живот, в пах.
Все закричали, женщины завизжали. ...Она увидела, что люди падают. На них тотчас спускали собак. Человек с криком подхватывался, но кое‑кто оставался на земле, а сзади напирали, и толпа шла прямо по телам, растаптывая их.
У Дины в голове от всего этого сделался какой‑то мрак. Она выпрямилась, высоко подняла голову и шла, как деревянная, не сгибаясь. Ее, кажется, искалечили, но она плохо чувствовала и соображала, у нее стучало только одно: «Не упасть, не упасть».
Обезумевшие люди вываливались на оцепленное войсками пространство этакую площадь, поросшую травой. Вся трава была усыпана бельем, обувью, одеждой.
Украинские полицаи, судя по акценту не местные, а явно с запада Украины, грубо хватали людей, лупили, кричали:
Роздягаться! Швидко! Быстро! Шнель!
Кто мешкал, с того сдирали одежду силой, били ногами, кастетами, дубинками, опьяненные злобой, в каком‑то садистском раже.
Ясно, это делалось для того, чтобы толпа не могла опомниться. Многие голые люди были все в крови.
Со стороны группы голых и куда‑то уводимых Дина услышала, как мать кричит ей, машет рукой:
Доченька, ты не похожа! Спасайся!
Их угнали. Дина решительно подошла к полицаю и спросила, где комендант. Сказала, что она провожающая, попала случайно.
Он потребовал документы. Она стала доставать из сумочки, но он сам взял сумочку, пересмотрел ее всю. Там были деньги, трудовая книжка, профсоюзный билет, где национальность не указывается. Фамилия «Проничева» полицая убеждала. Сумочку он не вернул, но указал на бугорок, где сидела кучка людей:
Сидай отут. Жидив перестреляем тоди выпустым.
Дина подошла к бугорку и села. Все тут молчали, ошалелые. Она боялась поднять лицо: а вдруг кто‑нибудь ее здесь узнает, случайно совершенно, и закричит: «Она жидовка!» Чтобы спастись, эти люди ни перед чем не остановятся. Поэтому она старалась ни на кого не смотреть, и на нее не смотрели. Только сидевшая рядом бабушка в пушистом вязаном платке тихо пожаловалась Дине, что провожала невестку и вот попала А сама она украинка, никакая не еврейка, и кто бы мог подумать, что выйдет такое с этим провожанием.
Здесь все были провожающие....

[жаннакул]

...Лишь в сплошной темноте выбралась, нащупала помидоры, съела и опять поползла на животе. Она уже столько наползалась, что, кажется, разучилась ходить на ногах.
Ползла долго, провалилась в окоп с колючей проволокой, забывалась. Под утро увидела хату, за ней сарай и решила забраться в этот сарай. Он не был заперт, но едва она влезла, во дворе тявкнула собака. Залаяли соседние собаки. Ей показалось, что лаяли сотни собак так не нужен был ей этот шум.
Вышла сонная хозяйка, закричала:
Тихо, Рябко!
Она заглянула в сарай и увидела Дину. Вид у хозяйки был хмурый, и когда она стала расспрашивать, кто такая Дина да почему здесь. Дина вдруг стала врать, что идет с рытья окопов, издалека, заблудилась, решила в сарае переночевать. Спросила дорогу к коменданту города.
А дэ ж ты була?
У Билий Церкви.
У Билий Церкви? И оцэ тут дорога з Билои Церквы? Ну, ну
Вид у Дины был, конечно, аховый: вся в засохшей крови, в грязи и песке, туфли потеряла еще в карьере, чулки изорвались.
На шум вышли соседки, понемногу окружили Дину, разглядывали. Хозяйка позвала сына, мальчика лет шестнадцати.
Ваньке, иды приводы нимця, мы ий, зараз покажем дорогу.
Дина стояла и понимала, что она не может побежать сил нет, и потом эти бабы закричат, спустят собак. Хозяйку они называли Лизаветой.
Немцы, видимо, были близко, потому что Ванько почти сразу привел офицера.
Ось, пан, юда!
Офицер оглядел Дину, кивнул:
Ком.
И пошел по тропинке вперед. Дина за ним. Он ничего не говорил, только поглядывал, идет ли она. Она сложила руки на груди, сжалась, ей стало холодно, болела правая рука она была в крови, болели ноги они были разбиты.
Вошли в одноэтажный кирпичный дом, где десятка два солдат завтракали, пили кофе из алюминиевых кружек. Дина хотела сесть в углу на стул, но офицер закричал тогда она села на пол.
Вскоре немцы стали брать винтовки и расходиться. Остался лишь один солдат дневальный. Он ходил, убирал, показал Дине на стул: садись, мол, ничего.
Она пересела на стул. Солдат посмотрел в окно и подал Дине тряпку, показывая, чтобы она протерла стекла. Окно было большое, чуть не во всю стену, в частых переплетах, как на веранде. И тут сквозь окно Дина увидела, что ползала она вокруг да около Яра и попала опять в то же место, откуда бежала.
Солдат стал тихо говорить. Дина его понимала, но он думал, что она не понимает, и изо всех сил старался втолковать:
Ты пойми хоть немножко. Начальство ушло. Я даю тебе тряпку, чтобы ты удрала. Ты вытирай окно и смотри в окно, куда удрать. Да пойми же, думм‑копф, дурная голова!
Он говорил сочувственно. Дина подумала, что это не похоже на провокацию. Но тогда она была в таком состоянии, что не верила уже ничему. На всякий случай вертела головой с непонимающим видом.
Солдат с досадой сунул ей веник и послал подметать соседний домик, где вообще не было никого. Дина заметалась, готовая бежать, но послышался шум и плач.
Явились офицер с Ваньком, сыном Лизаветы , ведя двух девушек лет по пятнадцати‑шестнадцати.
Девчонки кричали, рыдали, бросались на землю и пытались целовать сапоги офицера, умоляли заставить делать их все, что угодно, спать с ними, только не расстреливать.
Они были в одинаковых чистеньких темных платьях, с косичками.
Мы из детдома! кричали они. Мы не знаем, кто мы по национальности. Нас принесли грудными!
Офицер смотрел, как они валяются, и отодвигал ноги. Велел им и Дине следовать за ним.
Вышли на ту площадь, где раздевали. Здесь по‑прежнему валялись кучи одежды, туфель. За вещами, в сторонке, сидели тридцать или сорок стариков, старух и больных. Верно, это были остатки, выловленные по квартирам.
Одна старуха лежала парализованная, завернутая в одеяло.
Дину и девочек посадили к ним. Девочки тихо плакали.
Они сидели под каким‑то уступом, а по уступу прохаживался туда‑сюда часовой с автоматом. Дина исподлобья следила за ним, как он то удаляется, то приближается. Он заметил это, стал нервничать и вдруг закричал яростно, по‑немецки:
Что ты следишь? Не смотри на меня! Я ни‑че‑го не могу тебе сделать. У меня тоже дети есть!
К ней подсела девушка в гимнастерке и шинели увидела, что Дина дрожит от холода, и прикрыла ее шинелью. Они тихо разговорились. Девушку звали Любой, ей было девятнадцать лет, она служила медсестрой и попала в окружение.
Подъехал грузовик с советскими военнопленными, у всех были лопаты. Старики в ужасе заволновались: неужели будут закапывать живьем? Но один из пленных посмотрел издали, сказал:
Вам повезло.
Всех стали поднимать и загонять в кузов этого же грузовика. Двое солдат подняли старуху в одеяле и, как бревно, сунули в кузов, там ее подхватили на руки.
Кузов был открытый, с высокими бортами. Один немец сел в кабину, другой в кузов, и четверо полицаев поместились по бортам.
Куда то повезли.
Трудно было усмотреть в этом какую‑то знаменитую немецкую логику или последовательность: одних раздевали, других нет, одних добивали, других оставляли медленно умирать, тех везли сюда, этих отсюда
Грузовик приехал на улицу Мельникова, где было большое автохозяйство. На просторный двор выходило много ворот гаражей и мастерских. Открыли одни ворота оказалось, что там набито людей как селедок, они кричали, задыхались так и вывалились из ворот. Среди прочих вывалилась старушка и сразу же стала мочиться под дверью. Немец закричал и выстрелил ей в голову из пистолета.
Парализованную старуху в одеяле вынули из кузова и сунули в гараж прямо по головам. С трудом, под крики и визг, немцы поднатужились и закрыли эти ворота, вкатив туда же и труп убитой, и стали озабоченно говорить между собой, что нет мест.
Это сюда загнали на ночь толпу с улицы, и именно здесь люди сидели по нескольку суток, ожидая очереди на расстрел.
Дина понимала немецкую речь, слушала и соображала: что же дальше?
Машина стала задним ходом сдавать из двора. Немец из кузова спрыгнул, остались четыре полицая: двое у кабины, двое у бортов, но они сели не у самого заднего борта, а ближе к середине. Они выглядели усталыми, но не злыми.
Дина и Люба стали сговариваться: надо прыгать.
Будут стрелять пусть. По крайней мере будет быстрая смерть, а не ждать очереди.
Поехали быстро. Люба прикрыла Дину от ветра шинелью. Петляли по улицам. Оказались на Шулявке, двигались куда‑то к Брест‑Литовскому шоссе.
Покрытая шинелью. Дина перевалилась через задний борт и прыгнула на большом ходу. Она упала, разбилась в кровь о мостовую, но с машины ее не заметили. А может, не захотели заметить?
Ее окружили прохожие. Она стала бормотать, что вот ехала, надо было сойти у базара, а шофер не понял, она решила спрыгнуть Ей и верили и не верили, но вокруг она видела человеческие глаза. Ее быстро увели во двор.
Еще через полчаса она была у жены своего брата, польки по национальности. Всю ночь грели воду и отмачивали на ее теле сорочку, влипшую в раны.


***


Д. М. Проничева потом много раз еще была на краю гибели, скрывалась в развалинах, в Дарнице, затем по селам под именем Нади Савченко. Ее детей спасли люди, она долго разыскивала их и нашла в самом конце войны. В 1946 г. она была свидетелем обвинения на Киевском процессе о фашистских злодеяниях на Украине. [Но из‑за последовавшего вскоре разгула антисемитизма она стала скрывать, что спаслась из Бабьего Яра, скрывала опять, что она еврейка, опять ее выручала фамилия «Проничева».]
Она вернулась в Киевский театр кукол, где работает и поныне актрисой‑кукловодом. [Мне стоило огромного труда, убедить ее рассказать, как ей, единственной из расстрелянных в сентябре 1941 г. 70.000 евреев, удалось спастись, она не верила, что это может быть опубликовано и что это кому‑нибудь нужно. Ее рассказ длился несколько дней и перемежался сердечными приступами. Это было в том же доме на улице Воровского, откуда она уходила в Бабий Яр, в старой разрушающейся комнате.
Только в 1968 г. Д. М. Проничевой удалось выхлопотать маленькую квартиру в новом доме, и она прислала мне письмо, где писала, что после выхода этой книги к ней приходил один киевлянин, сказавший, что он тоже спасся из Яра. Он тогда был совсем ребенком и вылез, как и Мотя, его скрывала украинская семья, он принял их фамилию, в паспорте у него стоит «украинец», и он никогда никому не рассказывал, что он из Бабьего Яра. Судя по деталям, которые он помнит, рассказ его правдив. Но он просто так посидел, повспоминал и ушел, не назвав себя.]

[жаннакул]

ГЛАВА ВОСПОМИНАНИЙ



1. ЛЮДОЕДЫ


Самый большой за всю историю Украины, голод был при советской власти в 1933 году. Это первое осмысленное воспоминание моей жизни.
Бабка месила в деревянном корыте мамалыгу, я вертелся рядом: не перепадет ли кусочек. А отец, осунувшийся и усталый, сидел на табуретке и рассказывал.
Он только что вернулся из‑под Умани, где проводил коллективизацию. Раньше, бывало, приезжая, он привозил муку, горшочки с медом, потом перестал; и на этот раз не привез ничего.
Ну, загнали мы крестьян в колхозы револьверами, говорил отец. А они работать не хотят. Опустили руки и ничего не делают. Скот передох, поля остались незасеянными, заросли бурьянами. Говорить с людьми, столковаться нет никакой возможности. Замкнутые, тупые, молчат, словно не люди. Сгоним на собрание молчат, велим разойтись расходятся. В общем, нашла коса на камень. Мы им: колхозы или смерть. Они на это: лучше смерть. Говорят: Ленин пообещал нам землю, за это революция была. И вот это одно задолбили, и стоят на том. Какая‑то немыслимая, полоумная крестьянская забастовка, жрать больше нечего
Господи, охала бабка, так что ж ты там ел?
Нам, коммунистам, выдавали по талонам, чтоб не сдохли, немножко деревенским активистам тоже, а вот что ОНИ жрут это уму непостижимо. Лягушек, мышей уже нет, кошки ни одной не осталось, траву, солому секут, кору сосновую обдирают, растирают в пыль и пекут из нее лепешки. Людоедство на каждом шагу.
Людоедство! Господи! Как же это?
Очень просто. Скажем, сидим мы, в сельсовете, вдруг бежит деревенский активист, доносит: в такой‑то хате девку едят. Собираемся, берем оружие, идем в эту хату. Семья вся дома в сборе, только дочки нет. Сонные сидят, сытые. В хате вкусно пахнет вареным. Печка жарко натоплена, горшки в ней стоят.
Начинаю допрашивать:
Где ваша дочка?
У город поихала
Зачем поехала?
Краму( Ткани ‑Укр.) на платье купить.
А в печи в горшках что?
Та кулиш
Выворачиваю этот «кулиш» в миску мясо, мясо, рука с ногтями плавает в жире.
Собирайтесь, пошли.
Послушно собираются, как сонные мухи, совсем уже невменяемые. Идут. Что с ними делать дальше? Теоретически надо судить. Но в советских законах такой статьи о людоедстве нет! Можно за убийство, так это ж сколько возни судам, и потом голод это смягчающее обстоятельство, или нет? В общем, нам инструкцию спустили: решать на местах. Выведем их из села, свернем куда‑нибудь в поле, в балочку, пошлепали из пистолета в затылок, землей слегка присыпали. потом волки съедят. [ Голод был вызван искусственно, по приказу Сталина. У сопротивлявшихся коллективизации крестьян были реквизированы все запасы. Вымирали многие села до последнего человека. На железнодорожных станциях, по городам лежали тысячи опухших и умиравших крестьян, бежавших из сел в поисках хлеба. Исходя из цифр переписей, показаний свидетелей и других данных, исследователи находят, что число погибших превышало 7 миллионов человек. Сталин в беседе с Черчиллем обронил фразу, что ему тогда понадобилось ликвидировать сопротивление 10 миллионов противников: «Десять миллионов, сказал он, подняв руки. Это было страшно. Это длилось четыре года». (Уинстон Черчилль. Вторая мировая война. Лондон, 1951. Том 4, книга 2, стр. 447.)]

[Bujim]

в Российской империи "Руссо-балт" имел несколько моделей и кроме "руссо-Балта" была еще марка "Дукс"

Ну раз вы такой информированный, то продемонстрируйте-ка нам цифери - сколько единиц легковых авто и грузовиков приходились на тысячу населения. В Российской Империи и во время Кровавого Упыря Сталина.

До войны в США выпускали легковых авто по несколько миллионов ежегодно. В СССР - тысячи вместе с грузовиками

Ага, озвучьте цифры. Желательно, по СССР и США начиная с 1917 года. Если сможете, то с еще раннего периода.

А ваши танчики - это показатель уровня идиотизма.

Украинский национальный мачтатель?