Твитнуть
Мировоззрение выложить на форуме невозможно, садовая твоя голова. А модель я выложил, начина со слов: "Развитие нашего мира полностью предопределено Жертвой Христа..." Там ответы на все твои вопросы, какие я у тебя слышал. Если это "теологические споры", то что тогда у тебя? Болтовня одна.
-
"И опоясался Давид мечом его сверх одежды и начал ходить, ибо не привык [к такому вооружению]; потом сказал Давид Саулу: я не могу ходить в этом, я не привык. И снял Давид все это с себя. " (1Цар. 17:39) -
Как в твою модель вписываются религии, в которых "жертва Христа" на пятом плане (если она вообще учтена)? При ответе исходи из показаний статистики и слов писания, что христовых одна треть от общего населения планеты (в писании Христос подтверждает эту пропорцию словами : "Моих одна треть").
Задал тебе вопрос и сразу "получил" ответ, - до двух третей тебе дела нетВ эти слова прекрасно вписываются ВСЕ произошедшие в прошлом события, - появление гениев, научные открытия, войны...словом ВСЁ что уже произошло в истории. Звон меди....Развитие нашего мира полностью предопределено Жертвой Христа..Обожаю Бога.Комментарий
-
Христос спас всех. Учитывается Его Жертва, либо нет - это проблема тех, кому учитывать. Любовь Христа - Любовь жертвенная. Что ты там считаешь, бухгалтер? Для тебя аргументом истины является количество людей исповедующих какую-то религию? Тоже мне "мыслитель".
Звон меди издает твоя медная голова, от которой отскакивают слова Христа.В эти слова прекрасно вписываются ВСЕ произошедшие в прошлом события, - появление гениев, научные открытия, войны...словом ВСЁ что уже произошло в истории. Звон меди...
"И опоясался Давид мечом его сверх одежды и начал ходить, ибо не привык [к такому вооружению]; потом сказал Давид Саулу: я не могу ходить в этом, я не привык. И снял Давид все это с себя. " (1Цар. 17:39)Комментарий
-
Если вести речь о самой сути, то наши взгляды можно выразить так, сказал он. Дьявол есть то, что меньше всего понятно нам в Боге. Это не значит, будто мы самого Бога считаем смесью высшего и низшего начал, добра и зла, любви и ненависти, созидательной мощи и разрушительной страсти. Дьявол это мысль, будто можно ограничить, классифицировать, дистиллировать Бога, разделить его на фракции так, чтобы он стал тем, и только тем, что мы готовы принять и от чего уже не надо обороняться. Перед лицом истории обнаруживается сомнительность этого взгляда, поскольку из него неизбежно следует, что иного знания, кроме сатанинского, нет и что сатана расширяет владения повсеместно до тех пор, пока целиком не поглотит все то, что добывает знания. Ибо знание отменяет одну за другой нормы, именуемые заповедями Откровения. Оно позволяет убивать, не убивая, и созидать, разрушая; оно упраздняет особ, которых следует почитать, к примеру мать и отца, и сокрушает догматы, предполагающие сверхъестественность непорочного зачатия и бессмертие души.
А если это дьявольское искушение, то все, чего бы ты ни коснулся, тоже дьявольское искушение, и даже нельзя сказать, что Дьявол поглотил цивилизацию, но не Церковь, ибо Церковь, пусть неохотно, дает постепенно свое согласие на добывание знаний, и нет на этом пути такого места, в котором ты мог бы сказать: «Досюда, а дальше уже нельзя!» Ведь никому, как в Церкви, так и вне ее, не дано знать, каковы будут завтрашние последствия познанного сегодня. Церковь может время от времени давать оборонительные сражения, однако, пока она защищает один фронт ну хотя бы неприкосновенность зачатия, прогресс, не ввязываясь в лобовую схватку, обходным маневром обессмысливает защиту старых позиций. Тысячу лет назад Церковь защищала материнство, а знание упразднило понятие матери: сперва оно разделило акт материнства надвое, потом вынесло его из тела вовне, затем научилось синтезировать зародыш, так что три века спустя защита утратила всякий смысл; а тогда уж Церкви пришлось дать согласие и на дистанционное оплодотворение, и на зачатие в лаборатории, и на роды в машине, и на духа в машине, и на машину, приобщенную таинств, и на исчезновение различия между естественно сотворенным и искусственным бытием. Захоти она стоять на своем, ей однажды пришлось бы признать, что нет иного Бога, кроме Дьявола.
Чтобы спасти Бога, мы признали историчность Дьявола, то есть его эволюцию как меняющуюся во времени проекцию тех черт, которые нас в Творении ужасают и губят одновременно. Дьявол это наивная мысль, будто можно отличить Бога от Небога, как день от ночи. Бог есть Тайна, а Дьявол олицетворение обособившихся черт этой тайны. Для нас нет надысторического Дьявола. Единственная вечная его черта, которую как раз и принимали за личность, проистекает из свободы. Однако, внимая мне, ты, гость и пришелец из дальних сторон, должен забыть о категориях вашей мысли, сформировавшейся в ходе иной, не нашей истории. Свобода означает для нас вовсе не то же самое, что для тебя. Она означает падение всяких ограничений действия или исчезновение того сопротивления, которое жизнь встречает на заре своего разумного бытия. Именно это сопротивление лепит разум, поднимая его из пропасти растительного прозябания. Поскольку, однако, сопротивление это болезненно, историческому разуму мерещится в качестве идеала совершенная свобода, и именно в эту сторону шагает цивилизация. Есть шаг вытесывания каменных урн и шаг гашения солнц, и нет между ними неодолимых преград.
Свобода, о которой я говорю, не то скромное состояние, о котором мечтают люди во времена, когда другие люди их мучают, ибо тогда человек человеку решетка, стена, силки и пропасть. Свобода, о которой я веду речь, лежит дальше, она начинается за этой зоной подавления всеми каждого в обществе (зоной, которую можно миновать невредимыми); вот тогда-то в поисках какого-нибудь сопротивления ведь человек человеку его уже не оказывает его находят в мире и в самих себе и в качестве противника выбирают себя и мир, чтобы сразиться с обоими и обоих себе подчинить. Когда же удается и это, разверзается бездна свободы: чем больше можно сделать всего, тем меньше известно, что именно следует делать. Поначалу нас искушает мудрость, но из кувшина воды в пустыне она становится кувшином воды посреди озера, если усваивается она, как вода, и если можно наделить ею железный лом и лягушачью икру.
Если, однако, в стремлении к мудрости видится что-то достойное, то достойных аргументов в пользу бегства от мудрости нет, и никто не заявит вслух о желании отупеть; а если бы даже у него и достало смелости в этом признаться, то докуда, собственно, следует ему отступить? Ведь естественной границы между разумом и неразумом больше не существует наука раздробила ее на кванты и растворила; и даже дезертиру знания не уйти от свободы, ибо из всех воплощений он должен выбрать то, которое ему по душе, а возможностей перед ним открывается больше, чем звезд на небе. Чудовищно мудрый среди таких же, как он, он становится карикатурой на мудрость, подобно тому как пчелиная царица без улья когда никому не нужна уже масса яичек, распирающая ее брюшко, становится карикатурой на матку.
И начинается бегство из этого места, украдкой и в глубочайшем стыде или внезапно и в величайшей панике. Там, где каждый может быть лишь таким, каков есть, он «остается при своем» по необходимости. Там, где каждый может быть иным, чем есть, он будет дробить свою судьбу, перескакивая из бытия в бытие. Сверху такое общество выглядит словно пчелиный рой на раскаленной плите. Издалека его муки кажутся фарсом уж больно смешны скачки от мудрости к отупению и употребление плодов разума для игры на животе, как на барабане. Там, где можно продублировать любимое существо, нет уже любимых существ, но есть лишь осмеяние любви, а там, где можно быть кем угодно и питать какие угодно убеждения, каждый становится никем, и нет никаких убеждений. Оттого-то наша история то и дело идет ко дну и отталкивается от него, подпрыгивая, как паяц на веревочке, и кажется чудовищно забавной.
Власти регламентируют свободу, но границы, которые они ей ставят, не настоящие, и их штурмуют бунтовщики, потому что нельзя закрыть совершенные однажды открытия. Называя Сатану воплощением свободы, я хотел лишь сказать, что он есть та сторона Божьего дела, которая ужасает нас больше всего; Сатана это распутье возможностей, на котором, достигнув цели, мы застыли, словно в параличе. По мысли наивных философов, мир «должен» ограничивать нас, как смирительная рубашка безумца, а второй голос той же самой философии бытия говорит, что узы «должны» содержаться в нас самих. Утверждающие это ищут границ свободы, установленных либо во внешнем мире, либо в нас самих: они хотят, чтобы мир пропускал нас не во всех направлениях или же чтобы нас сдерживала наша собственная природа. Но Бог не провел границ ни первого, ни второго рода. Мало того, он еще сгладил места, в которых мы некогда ожидали найти эти границы, чтобы, переступая их, мы сами не знали об этом.
Я спросил, не следует ли отсюда, что Бог ничем не отличается от Дьявола, и заметил едва уловимое волнение собравшихся. Историк молчал, а генерал ордена произнес:
Дело обстоит так, как ты говоришь, но не так, как ты думаешь. Говоря «Бог есть Дьявол», ты придаешь этим словам грозный смысл: Творец низок. В таком случае сказанное тобою неправда, но только в твоих устах. Скажи то же самое я или кто-нибудь из здешней братии, наши слова получили бы смысл совершенно иной. Они означали бы только, что есть Божьи дары, которые можно принять без опаски, и дары, которые нам не по силам. Они означали бы: «Господь нас абсолютно ни в чем не ограничил, не ущемил и ничем не связал». Заметь, что мир, приневоленный к одному лишь добру, был бы таким же храмом неволи, как и мир, приневоленный к одному лишь злу. Согласен ли ты со мной?
Историк, к которому обращался этот вопрос, согласился и заговорил сам:
Мне как историографу верований известны теогонии, согласно которым Господь создал мир не вполне совершенный, однако движущийся прямо, зигзагами или по спирали к совершенству; выходит, что Бог это очень большой ребенок, запускающий заводные игрушки в «правильном» направлении ради собственного удовольствия. Мне известны также учения, называющие совершенным то, что уже имеется налицо, а чтобы баланс этого совершенства сошелся, вносят в расчет поправку, которая как раз и называется дьяволом. Но модель бытия как игры в игрушечный паровозик с вечной пружиной прогресса, который все успешнее тащит сотворенных туда, где все лучше и лучше; и модель, изображающая мир как боксерский матч между Светом и Мраком, танцующими на ринге перед Господом-рефери; и модель мира, в котором необходимо чудесное вмешательство, или, иначе, модель Творения как барахлящих часов и чуда как пинцета Всевышнего, прикасающегося к звездным колесикам и шестеренкам, чтобы подкрутить, что положено; а также модель мира как вкусного торта, в котором попадаются рыбьи кости дьявольских искушений, все это картинки из букваря рода Разумных, то есть из книжицы, которую зрелый возраст откладывает на полки детской с меланхолией, но и с пожатием плеч. Демонов нет, если демоном считать свободу; мир лишь один, и Бог один, и вера одна, пришелец, а все остальное молчание.Обожаю Бога.Комментарий
-
Да, есть элохим со своим внутренним миром, который он выносит вовне на обозрение себе и другим (Сет сравнивает это с телепатическим распространением мысли). То есть основная мысль такова, что внутреннее выносится вовне. Всё вынесенное вовне так или иначе становится, в том числе, достоянием других, образуя канал коммуникации. Или группу с совместным образом коммуникации ее членов - в рамках тех условий, которые заранее оговорены ее участниками. Это можно назвать определенным миром. На одной "частоте" - один способ коммуникации и, следовательно, один "мир", на других частотах - другие. Все они, так или иначе, отражают внутреннее состояние. Казусы возникают из-за коммуникации, потому что каждый должен быть понят всеми участниками коммуникации, выражая самого себя. Частное через общее - это вызывает трудности.Сегодня твоя т.зр. отражена в наиболее понятном виде.
Если я ошибаюсь поправь: есть элохим с его внутренним миром, этот мир элохим разглядывает на экране реала, который мы называем жизнью в плотном агрегатном состоянии мтерии припомощи датчиков(5 чувств). Этим объясняются все коллизии происходящие здесь. Мы также видим направление придаваемое жизни на экране, в наше время оно определяется развитием технического прогресса, ранее(для сравнения) тупо накапливалась живая масса людей способом размножения. К чему приведёт техн. прогресс пока не понятно. Если тебе понятно , поделись своими выводами.
Элохим, видимо, растёт и изменяется, что отражается на экране жизни.
Элохимов много, возможно много и экранов.
То что элохим не один показывает наличие стран, государств на экране.
То что элохим должен стать одним показывает усилие интеграции народов в единое насление планеты.
Теперь о первичности.
Вся теология утверждает первичным дух, низводя материю на второе место подчинённого, исполнителя, шудру.
Похожа эта картинка на христианство? В общем да, в деталях нет.
Главная "деталь" - спасение души. В христианстве элохим Христос и душа согласная на все правила главаря, не теряя себя входит в состав Его тела.
У тебя вхождение в элохима души = вода из стакана вошла в желудок и растащилась по клеткам.(не согласен поправь).
Лем говорит: Я сам элохим, осталось только настрогать из материи исполнительные механизмы для воплощения моих замыслов на моих экранах.
Заметил что учение твоего Сета всего лишь фрагмент в общей картине, которую он так и не решился представить на рассмотрение аудитории слушающих? Зато я с удовлетворением замечаю, что мы вплотную подошли к рассмотрению именно общей картины. Нам открылись уровни перехода невидимого мира в видимый в общих чертах. И поскольку Вселенная продолжает ассоциироваться с бесконечной окружностью, точнее шаром, желательно бы иметь представление о точке (линии) соприкосновения условного низа со столь же условным верхом.(что-то из разряда тайника Дэви Джоунса
)
Общая картина получилась довольно примитивной из-за глобального обобщения. Так бывает всегда во всех сферах прикладной деятельности. Взять ракету к примеру, -- летит герметичекая кабина с запасом воздуха на большом баке горючего, в кабине имеется парашют для приземления. И противовес простому рисунку Э. Циалковского сложнейшая технология воплощения замысла, коллективами более мелких теоретиков и бесчисленными трудовыми пчёлами.
Элохимы - это не моя идея, прямое указание на это существует в самом тесте Библии.
Символы: государства, народы, города и прочее - это то представление, как внутреннее должно выражаться внешним. Символы формируют эгрегоры - более укрупненные символы. Самые крупные эгрегоры - это первичные внутренние миры, которые ты называешь элохимами. Если внимательно читать Сета, то, по его мнению, всё есть эгрегоры. И сам Сет - это тоже эгрегор, специально созданный для Джейн Робертс. Так что отвечая на твой вопрос - никто не знает, ЧТО порождает эгрегоры. Есть ли Абсолют или Абсолют - это все эгрегоры вместе взятые. Не является ли чей-то внутренний мир внешним для следующей ступени сознания. Примерно тем же самым занялся и Лем, породив своим воображением множество миров-экранов. Тем самым он отразил сам принцип: один порождает множество. Реальность отличается от воображения лишь способом коммуникации. Чем "продвинутее" мир, тем легче в нем осуществляется коммуникация. В нашем мире коммуникация затруднена - и так оговорено заранее. Здесь всё должно согласовываться только через символы, которые согласованы всеми участниками, а следовательно, принадлежат не тебе лично, а всем сразу.
У Сета Христос является не элохимом, а эгрегором: символом, добавленным к этому миру, насильно спущенным в этот мир из более высокого состояния коммуникации (вспомни его "функцию" прямого общения с папой). Вот такая идея.
Идея индивидуального сознания, как и в буддизме, становится слишком зыбкой. Да, ты вроде прав, когда ассоциируешь эгрегор и его наполнение (в образе Христа и его учеников-адептов). Но уверен ли ты в том, что одни и те же символы должны принадлежать только одному единственному эгрегору? И где провести ту границу, которая будет отделять одно от другого? Здесь речь о Единстве напрашивается сама собой. И не являются ли любые разобщенности лишь вымышленными правилами игры?Комментарий
-
У тебя здесь заметен бардак с терминами.
Ранее ты настаивал на элохимах, я лишь напомнил о эгрегорах и ты сразу переметнулся на это слово.
Хорошо. Допустим.
Потому что тема "как обозвать несто синонимичное" меня остро не интересует (на данный момент) ибо разговор максимально общий., т.е об основании постройки (мировоззрения) и его каркасе.
Поясни, плиз, что у тебя есть "основание", фундамент.? (Учитывая твоё заявление о непризнании Христа твоим основанием.)Обожаю Бога.Комментарий
-
Никакой путаницы нет. Элохим - это библейский термин, эгрегор - не библейский. Обозначают они в принципе одно и то же с тем лишь исключением, что Библия описывает всё через символы-формы. Такая вот попытка придать форму сознанию, мышлению. Форма - она так или иначе ограничена, конечна, временна. Так вот, определенный набор эгрегоров (вне-формы) - это библейский элохим (форма). Я понятно выражаюсь? Этот определенный набор закреплен в тексте Библии под названием "элохим". Вне текста Библии он может быть другим и называться иначе.
Основание, фундамент - это слишком обширное определение чего-то. Давай конкретику в вопросе. Что есть основание мышления, сознания? Как у Павла, к примеру - любовь (в его 1Кор 13); в этом отрывке он дает пространное описание данного эгрегора.Поясни, плиз, что у тебя есть "основание", фундамент.? (Учитывая твоё заявление о непризнании Христа твоим основанием.)
Или ты имеешь в виду, что есть для меня внешнего "носитель" мышления? В этом случае это - моё внутреннее эго.
P.S. Христос - это персонаж Писания, а не мужчина 33-х лет. Он выражает большее, чем человеческое. Он выражает идею сверхкоммуникации ("посредник, посредничество"), не принадлежащую этому состоянию сознания (=миру). И если бы в этом СС (=мире) она была реализована ВСЕМИ участниками, то этот мир перестал бы существовать в прежнем виде.
И совершенно естественно, что допуская данную идею (а иначе и не может быть у "адептов" многомерной личности), я одновременно являюсь сторонником Христа.Комментарий
-
Христо́с (др.-греч. Χριστός от др.-греч. χρῖσμα, χρῖμα, χρῖσματος «мазь, масло, пома́зание») . Такого персонажа, без добавки имени Иисус, в Писании нет. Есть в АИ:"Это был единородный Метропатора, тот, что открылся; это его единственное [рожденье], единородный Отца, свет чистый. Незримый девственный Дух возликовал
20 над светом, который стал существовать, который первым был открыт первой силой его [Пронойи], то есть Барбело. И он помазал его своим благом ( ), пока он не стал совершенным, не нуждавшимся
25 ни в каком благе, ибо он помазал его [благом] незримого Духа."
Мы вернулись к старому разговору о ипостасях единого Бога.
Переоцени сказанное месяцы назад в следующем ключе:
Бог - это действующее сознание, сознание которое не находится в состоянии покоя. В этом состоянии оно делится на тонкие фракции, которые в свою очередь, решая СВОИ задачи начинают деление.
Незавершённый объект деления отделён, изолирован от действующей части сознания и под её присмотром доводится до кондиции.
Во время строительства объект получает свойства позволяющие ему пребывать в функциональной части, а точнее, стать частью целого. Так было с объектом Элелет:
" В четвертый эон были помещены души тех, кто не познал
20 Плеромы и не покаялся сразу, но временно упорствовал и затем покаялся; они - у четвертого света Элелета. Это создания, которые восхваляют незримый Дух."
Наш объект(строящийся) ещё более тонкой структуры, соответственно способный ( по изготовлению) решать более утончённые задачи.
Я считаю например, задачей Бога, -- выразить в плотной материи Сознание и произвести смычку патриархального, изначального сознания, цельного и эндемиктичного( для Космоса) с вышеназванным выражением в материи.
Все промежуточные образования элохимы, эгрегоры и пр. - лишь инструментарий достижения этой цели.
Лем кстати этого не назвал, он лишь сделал предположение, что создание нового эона станет возможным по мере развития технического прогресса, но педали его велика стали прокручиваться от вопроса :"В чём смысл существования мира роботов?" Ответ он дал в "Солярисе" описывая семетриады океана и ответ звучит примерно так:"Нам не понять их назначения и причин появления".Наши стальные кобылы, выглядевшие особенно неуклюже на этом шоссе, рассчитанном на огромную скорость, и тоже словно ослепленные непривычным для них сиянием солнца, не торопясь и поскрипывая, шли по известному монахам кратчайшему пути; но прежде чем они добрались до бетонного желоба, опять уходящего в землю, между арками виадука показалось небольшое строение изумрудного и золотистого цвета; я решил, что это бензоколонка. Рядом с ним стояла плоская, как большой таракан, машина должно быть, гоночная; в домике не было окон, но сквозь полупрозрачные стены солнце просвечивало, как сквозь витраж; когда наша растянувшаяся колонна оказалась шагах в шестидесяти от него, я услышал доносящиеся оттуда стоны и хрипы до того ужасные, что волосы встали у меня дыбом. Голос без сомнения, человеческий хрипел и стонал попеременно. Я уже больше не сомневался, что это крик пытаемого, а может быть, убиваемого, и взглянул на своих спутников, но они не обращали никакого внимания на эти исступленные вопли.Сообщение от VladK
Я хотел крикнуть им, позвать и их тоже на помощь, но лишился голоса при леденящей душу мысли, что судьба истязаемого человека может им быть до такой степени безразлична; я молча соскочил с железной кобылы и побежал напрямик не оглядываясь. Но прежде чем я успел добежать, раздался хриплый, короткий визг, и все утихло. Здание было павильоном легкой, воздушной конструкции, с виду без всяких дверей; я обежал его и, не обнаружив входа, застыл как вкопанный перед стеной из голубоватой стекловидной массы, настолько прозрачной, что я смог заглянуть внутрь. На забрызганном кровью столе кто-то лежал между аппаратами, блестящие трубки или клещи которых впивались в тело, уже мертвое, перекрученное предсмертной судорогой так, что я не мог отличить рук от ног. Не видел я и головы или того, что ее заменяло: ее закрывал надвинутый сверху массивный металлический колокол с игольчатыми шипами. Многочисленные раны трупа уже не кровоточили, наверное, сердце перестало биться. Ступни мои жег раскаленный солнцем песок, в ушах звучал еще нечеловеческий вопль умирающего, я стоял, парализованный омерзением, страхом, необъяснимостью сцены, ведь больше здесь никого не было я мог заглянуть во все углы этого зала машинных пыток; я скорее почувствовал, чем услышал приближение фигуры в капюшоне и, краешком глаза заметив, что это настоятель, хрипло спросил:
Что это? Кто убил его? А?
Он стоял рядом со мною, как статуя, и я онемел, припомнив, что это и вправду железная статуя; в подземелье фигуры монахов в капюшонах не выглядели такими невероятно чужими, как здесь, на самом солнце, посреди белой геометрии дорог, на чистом фоне горизонта; труп, скрючившийся в объятиях металла, там, за стеклянной стеной, показался мне кем-то единственным, кем-то близким, меж тем как я стоял один как перст среди холодных, логичных машин, не способных ни на что, кроме отвлеченного умствования. Меня охватило желание, больше того, решимость уйти, не отозвавшись ни единым словом, не попрощавшись с ними даже взглядом; между мною и ими в мгновение ока разверзлась непреодолимая пропасть. И все-таки я продолжал стоять, а рядом молча, словно чего-то еще ожидая, стоял отец Дарг.
В помещении, залитом голубым светом, пропущенным через стеклянную крышу и стены, что-то дрогнуло. Сверкающие сочленения аппаратов над окоченевшим телом пришли в движение. Они осторожно выпрямляли конечности замученного, поливали его раны какой-то прозрачной жидкостью, курившейся белым паром; кровь с него смыли, и теперь он покоился плоско, прибранный к вечному сну; но блеснули какие-то острия, я решил, что сейчас его вскроют, и, хотя он был уже мертв, хотел побежать туда, уберечь его от четвертования; однако настоятель положил мне на плечо железную руку, и я остался на месте.
Сверкающий колокол поднялся, и я увидел нечеловеческое лицо; теперь все машины работали одновременно и с такой скоростью, что видно было только мелькание, и под столом движение стеклянной помпы, в которой бурлила красная жидкость; наконец в средоточии всей этой суеты грудь лежащего приподнялась и опала; раны заживали у меня на глазах, он шевелился и потягивался всем телом.
Воскрес? спросил я шепотом.
Да, отвечал настоятель. Чтобы скончаться еще раз.
Лежащий огляделся вокруг; мягкой, словно бескостной ладонью взялся за рукоятку, торчавшую сбоку, и потянул за нее, колокол снова надвинулся ему на голову, косые клещи, высунувшись из ножен, схватили тело, раздался тот же вопль, что и раньше; я до такой степени ничего уже не соображал, что безропотно позволил отвести себя к терпеливо ожидавшему нас каравану седоков в капюшонах, в каком-то отупении вскарабкался на железную клячу и слушал, что мне говорят: настоятель объяснял, что в павильоне устроен пункт обслуживания, позволяющий переживать собственную смерть. Делается это для того, чтобы испытать возможно более сильные ощущения, и вовсе не только мучительные: при помощи трансформатора раздражителей боль ежесекундно сменяется жутким наслаждением. Благодаря определенным типам автоморфии дихтонцам мила даже агония, а кому маловато одной, тот по воскрешении дает убить себя снова, чтобы пережить необычайное потрясение еще раз. И в самом деле, наш стальной караван удалялся от места развлекательной казни настолько медленно, что хрипенье и стоны любителя сильных ощущений еще доносились до нас. Эта необычная техника получила название «агонирование».Последний раз редактировалось Rabin; 24 December 2018, 09:38 AM.Обожаю Бога.Комментарий
-
хорошо, потому что всё есть действующее сознание
назовем их мыслями и прочим, подобным имВ этом состоянии оно делится на тонкие фракции,
задачи назовем целью, или группой целейкоторые в свою очередь, решая СВОИ задачи начинают деление.
вполне возможно, особенно если он существует изолированно в одном сознании. Если же сознание не одно - то объект уже не изолирован, а растекается по некой совокупости, тем самым отрываясь от источника и приобретая отличные от первоисточника качества; в этом случае и всю группу можно назвать отдельным со-знаниемНезавершённый объект деления отделён, изолирован от действующей части сознания и под её присмотром доводится до кондиции.
некий возникший групповой объект познается отдельным сознанием (пере-познается), со-знание становится (индивидуальным) знанием; "круговорот знания в природе": чтобы познать - надо принять (вместить), а пока знание чуждо (неведомо) познающемуВо время строительства объект получает свойства позволяющие ему пребывать в функциональной части, а точнее, стать частью целого. Так было с объектом Элелет:
" В четвертый эон были помещены души тех, кто не познал 20 Плеромы и не покаялся сразу, но временно упорствовал и затем покаялся; они - у четвертого света Элелета. Это создания, которые восхваляют незримый Дух."
чем больше делений на фракции - тем детальнее выражена структура ("все волосы на голове посчитаны")Наш объект(строящийся) ещё более тонкой структуры, соответственно способный ( по изготовлению) решать более утончённые задачи.
давай заранее договоримся не мешать понятие "бога" и "абсолюта". Иначе мы окончательно запутаемся. Насколько мы обсуждали это ранее, библейский бог не имеет никакого отношения к Абсолюту как таковому. Библейские боги - это элохимы, а на пару с эгрегорами - те же инструментарии для достижения цели какого-то неведомого нам глобального Сознания, о котором мы и вправду не можем сказать НИЧЕГО определенного.Я считаю например, задачей Бога, -- выразить в плотной материи Сознание и произвести смычку патриархального, изначального сознания, цельного и эндемиктичного( для Космоса) с вышеназванным выражением в материи.
Все промежуточные образования элохимы, эгрегоры и пр. - лишь инструментарий достижения этой цели.
Взгляд изнутри вовне мне очень напоминает вечный поиск Творца, который всегда будет бесполезен по той причине, что ВСЁ есть глобальное сознание и всё есть творец. Никто никогда не узнает, кто и кому является творцом. Это сродни детскому вопросу: "если бог сотворил нас, то кто тогда сотворил бога?" Я склонен рассуждать в том ключе, что если я мыслю - то я и есть творец. Всё во всем и всё едино - это, в моем понимании, описание, подходящее Абсолюту.Лем кстати этого не назвал, он лишь сделал предположение, что создание нового эона станет возможным по мере развития технического прогресса, но педали его велика стали прокручиваться от вопроса :"В чём смысл существования мира роботов?" Ответ он дал в "Солярисе" описывая семетриады океана и ответ звучит примерно так:"Нам не понять их назначения и причин появления".
Лем, как творец, склонен материализовать свое творение, используя при этом эгрегоры технического прогресса (подразумевающие понятия материи, времени и пространства). Кто-то использует другие методы, он - эти. В этом и есть разнообразие.Комментарий
-
Ты совсем не приемлешь синонимов?
Не проще ли решить, что объект для другого сознания просто не существует ни в изолированном виде не в растекаемом, не в каком другом?вполне возможно, особенно если он существует изолированно в одном сознании. Если же сознание не одно - то объект уже не изолирован, а растекается по некой совокупости, тем самым отрываясь от источника и приобретая отличные от первоисточника качества; в этом случае и всю группу можно назвать отдельным со-знанием. некий возникший групповой объект познается отдельным сознанием (пере-познается), со-знание становится (индивидуальным) знанием; "круговорот знания в природе": чтобы познать - надо принять (вместить), а пока знание чуждо (неведомо) познающему
Здесь две религии, - бог христиан и высшая ступень буддистов Абсолют. Мы уже давно вышли за рамки библии. Мы и о них ничего определённого сказать не можем(по большому счёту). Речь ведётся по максимально обобщённому пониманию(я уже это говорил).давай заранее договоримся не мешать понятие "бога" и "абсолюта". Иначе мы окончательно запутаемся. Насколько мы обсуждали это ранее, библейский бог не имеет никакого отношения к Абсолюту как таковому. Библейские боги - это элохимы, а на пару с эгрегорами - те же инструментарии для достижения цели какого-то неведомого нам глобального Сознания, о котором мы и вправду не можем сказать НИЧЕГО определенного.
Возможно(как версия) материализованное сознание в идеальном виде сведётся в точку, что невозможно в мире нематериалном.
Я знаю что ты не особо различаешь эти миры, тем не менее называя материю иллюзией ты как-то её отличаешь, а значит она существует объективно.Обожаю Бога.Комментарий
-
Если отталкиваться от аналогии нашего восприятия, то, к примеру, ты мне можешь попытаться передать свои знания о каком-либо предмете, о котором до тебя я не имел ни малейшего представления. Соответственно, твое знание (пусть и в искаженном виде) станет моим знанием.
Ты же знаешь, что я не любитель теологических споров. Разница между богом, описанным в Библии (как Отец/Сын/Св.Дух) и между Абсолютом очевидно: в христианстве он изолирован от творения, в буддизме - он всё во всем, то есть никакое творение невозможно отделить от творца.Здесь две религии, - бог христиан и высшая ступень буддистов Абсолют. Мы уже давно вышли за рамки библии. Мы и о них ничего определённого сказать не можем(по большому счёту). Речь ведётся по максимально обобщённому пониманию(я уже это говорил).
Сам посуди: верхний предел неиллюзии - это то, что ты сам считаешь неиллюзорным, исходя из неких объективных данных о себе. Как говорит Библия: духовное превыше плотского. Я считаю аналогично, рассматривая свой внутренний мир. Следовательно, по моим представлениям внутренний мир, преобладая над внешним, сдвигает предел неиллюзии на границу внутреннего мира, за пределы мира внешнего. И так далее (при желании - до бесконечности).Возможно(как версия) материализованное сознание в идеальном виде сведётся в точку, что невозможно в мире нематериалном.
Я знаю что ты не особо различаешь эти миры, тем не менее называя материю иллюзией ты как-то её отличаешь, а значит она существует объективноКомментарий
-
Раз вышли за рамки Библии, давайте выйдем и за рамки религий. Что нам до них?
Сопоставив же два мировоззрения, первоначало одного из коих Вы соизволили написать с прописной буквы, а другое со строчной (что уже, мягко говоря, не комильфо), попробуйте взвесить то и это лишь в одном аспекте:
Тот, кто у Вас в почёте, не знает, зачем всё это, а Тот, кого уничижаете, знает.Переводы: http://vstromata.livejournal.com/Комментарий
-
Пургу ты несёшь,Владимир.
Опять та же туманность андромеды....запутался ты сам,и других сбиваешь своими туманными образами...
Окстись уже,и посмотри хотя бы как работает surgeon
#529 (5959684)
Впрочем,твоя призма,вряд ли потерпит такой укор,ведь ты видишь себя где то дальше....
И мы увидим в этой тишине Как далеко мы были друг от друга, Как думали, что мчимся на коне, А сами просто бегали по кругу. А думали что мчимся на коне. Как верили, что главное придет, Себя считали кем-то из немногих И ждали, что вот-вот произойдет Счастливый поворот твоей дороги. Судьбы твоей счастливый поворот. Но век уже как-будто на исходе И скоро без сомнения пройдет, А с нами ничего не происходит, И вряд ли что-нибудь произойдет. И вряд ли что-нибудь произойдет. (с)
Комментарий
-
Аркадий, вместо препирательств с Великим инквизитором, достопочтенным о. Владимиром, [мысленно] требующим [себе] физических жертв, и лучше [натурально] распятых, выскажись лучше по существу вопроса. Твое мнение мне интересно, думаю, что и Рабину тоже: что есть иллюзия и какова ее роль?Комментарий
-
Комментарий