Заметки обреченных на жизнь...

[Метаморф]

Последние дни Ограмура:2

Фарока сидел на трехгранном кристалле, выпятив нижнюю губу, словно тень мысли
пробежала по складкам его лица. Верхняя губа подергивалась незаметно для
наблюдателя, спрятавшись за нижней. Три глаза Фароки тупо смотрели в никуда,
причем третий подергивался в такт верхней губе. Коричневая, цвета спелых ягод
краан, кожа лоснилась от выделений ароматических желез и казалась крашенным
накануне праздников Восьмицветья пергаментом.
Сегодня из Пустыни Назойливых Тварей прибыла группа спасателей и привезла с
собой полумертвого и полуслепого Рамираэ. Почему он не ослеп окончательно,
одному Другу известно, но вот странные ожоги по всему телу не были похожи
на результат солнечных ванн посреди пустыни. Кожа была выжжена в нескольких
местах до мышечной ткани, а сами ожоги имели одинаковую круглую форму, словно
кто-то приложил к коже раскаленную на углях монету. На вопросы
Тот-кто-пересек-пустыню-и-остался-в-живых не отвечал, а только смотрел вдаль
своим единственным целым глазом. Его зрачок постоянно менял форму, словно
половозрелый гнот на картинах сумасшедшего Соскулько
Того-кто-рисовал-не-ради-славы-и-денег.
Фарока вздохнул. Потом еще раз, но уже тише. Потом он перестал дышать и начал
ощупывать кристалл под собой. Камень был теплым, словно неожиданно начал
излучать тревогу. А вот это уже было нехорошо, тревога кристалла становилась его
тревогой, а его тревога очень быстро перерастала в тревогу всего народа
Тех-кого-благословил-Друг.
Фарока вздохнул еще раз и распустил перепончатый ворот, что окаймлял
его величественную шею, словно саван из лепестков дерева Ку. Переливчатые узоры
мгновенно ожили и начали стремительно менять очертания, переходя из красного в
зеленый безо всякой на то нужды. Потом он с некоторым трудом встал и двинулся в
сторону выхода. Ворот вокруг шеи принял стойкий аквамариновый оттенок оттенок
крови.

[Евлампия]

Кто родился в Вифлиеме?!



Ну и праздник у нас в церкви вчера был! Настоящее Рождество Христово! Потому как Сам Он незримо присутствовал среди нас! Мы ведь церковь-кочевники. Нет у нас собственного здания. Посему по воскресеньям собираемся в две смены: первая у пастора дома (благо детей у него много, значит, и квартира большая); вторая вечером у одной сестры. Сняли на отшибе дешевую столовку. Женщины-повара там оказались на редкость добродушные... Как же приятно видеть было вторую половину Тела! Умалились мы все как дети. И так радовались Детки замечательные сценки показывали. А мой Максович так мастерски сыграл дедушку Николаса, к которому Иисус три раза приходил в виде странника, мальчика, потерявшего деньги и бедной сиротки Великолепно сыграл! У мамки аж слеза выкатилась. Будем теперь среди будущих профессий программиста, архитектора и конструктора, как вариант, рассматривать и профессию драматического актера.

[Евлампия]

Потом он с некоторым трудом встал и двинулся в
сторону выхода. Ворот вокруг шеи принял стойкий аквамариновый оттенок оттенок
крови.

Интересные мысли в Рождество... А продолжение будет?

[Метаморф]

Последние дни Ограмура:3

Полукруглое окно было забрано ставнями из розовой древесины, привозимой в теплые
времена года из далекого Граамра города на воде. Внушительных размеров было то
окно, словно строитель видел в этом второй выход. Ставни были полуоткрыты, но с
улицы не было видно взгляда, пробивавшегося сквозь летний вечерний зной к
багровому небу. Единственный глаз, источавший этот взгляд, подрагивал на
тонком стебельке, выращенном из коричневой кожи на верхней части лица. Это был
единственный зрячий глаз на этом лице.
Взгляд был изможденный и равнодушный, словно три вечности во пламени свечи. Во
взгляде была обреченная усталость, словно его хозяин смирился с чем-то
ужасным. Взгляд был взглядом единственного глаза на лице хозяина. Он был одинок,
словно пение ветра среди обветренных скал древнего плато Амлай. Он был подобен
холодному свету равнодушных звезд, что иногда появлялись в предрассветной дымке
у кромки горизонта. И его удел был уделом наблюдателя, подобно древним холодным
звездам, что равнодушно смотрят из холодной бездны неизвестного.
На миг из тьмы проема показалось лицо все в шрамах и морщинах, словно
скомканный пергамент, словно поверхность Пустыни Назойливых Тварей
лицо умирающего, но еще живого. Единственный глаз смотрел вдаль, как будто видел
там то, что не видели другие, на что другие не обращали внимания. Потом стебелек
начал укорачиваться и вскоре глаз снова опустился в глазную впадину на лице.
Серая стена, покрытая дневной пылью. Стена, которую никто не помоет до
наступления холодов. Темный полукруглый проем единственного окна и таящийся в
нем взгляд единственного глаза.
Тот-кто-пришел-из-Ограмура не мог спать. Ему мерещилось небо цвета аквамарина.

[Евлампия]

Малышке Марго посвящается...

Дорогая Марго! Я думаю, Вы не обидились на меня, что именно Вас маленькую я ассоциирую со своей Маришкой? Вот и прочитав Ваш искренний ответ в теме "Искренность в отношениях..." у меня родился рассказик...

- Маришка, сказалала мама, погода портится, посиди-ка дома.
- Ладно, - согласилась Маришка. - только поиграем с тобой в дочки-матери. Я, чур, мама. А ты, чур, дочка.
- Что я должна делать? заинтересовалась мама.
- Слушаться. Ну-ка, дочка, быстро в ванную - лицо и руки мыть!
- Я же недавно из ванной, - возразила дочка-мама.
- Разговорчики! - строго сказала мама-Маришка, и дочке-маме пришлось повиноваться.
- А теперь, - сказала мама-Маришка еще строже, - будешь кушать кашу. И подняла с кастрюльки крышку.
Дочка-мама очень испугалась:
- Почему же непременно кашу? Лучше жареную картошку.
- На ночь? - удивилась мама-Маришка.- Нарушать режим питания? А ну-ка, кушай сейчас же!
- Не хочу, не буду! - не на шутку заупрямилась дочка-мама.
- Ах, не хочешь? Ладно! Где ремень?
Плохо бы пришлось бедной дочке-маме, если бы не папа. Он еще и в дом-то не успел войти, как мама быстро к нему шмыгнула!
- Все, я больше не играю!
- Жалко. - грустно протянула Маришка и поплелась к своим игрушкам.
- Маришка, - крикнула ей вдогонку мама, - мой сейчас же руки и за стол! Скоро спать.
- Но мне вовсе спать не хочется! - возмутилась Маришка.
- Ну-ка, где ремень? - хотела было крикнуть мама, но почему-то призадумалась и сказала неуверенно:
- Ладно, Маришка, поиграй еще полчасика...

[Метаморф]

Последние дни Ограмура:4

Мертвый или неживой...
Камень огненного края...
Принимай меня домой,
Я так больше не играю...
В аквамариновом огне
Тает то,что знают люди...
Иди ко мне, иди ко мне,
Иди ко мне и будь что будет...

На краю пустыни горели огни...Не костры походного шатра...Не факелы блуждающих
стражей...Не глаза ночной солидарности...Огни...Пустые и холодные,словно
глаза свободных-в-полете...
Обрыв Белого Тумана...Вечное марево лета...Над ним вьется огонь цвета крови...
Фарока смотрел в кристалл...То,что должно было быть по логике вещей четвертой
гранью,растворялось в мягком небесно-красном сиянии...Кристалл источал боль...И
Фарока морщился от боли камня...Ибо это была его собственная боль...
Ограмур погиб...Это немыслимо,но это
так...Пришедший-из-Пустыни-Назойливых-Тва ей ясно сказал: "...земля цвета
аквамарина...их втоптали в грунт..."
Боль...Мало ли боли среди мертвых пустынь...Но ярость Окраин Ограмура...Холодная
ярость Обреченных-На-Вечность...

И боль пустынь пробудит ярость...
И кровь небес догонит старость...

Фарока плакал...Кристалл обрел четвертую грань...

[Метаморф]

Последние дни Ограмура:5

"Сидя во главе своего одиночества...Отчаявшись узреть смысл в
песнях прошлого...Я отдаюсь тебе,о белый пепел инверности сонливых
бурь мироздания...Тридцать две с половиной свечи я сжег,чтобы досмотреть
до конца великий танец Ярости Громоголосов...
И да разобьется моя костяная накидка о розовые плитвы лесов Граа-Мра....Но я
пойму...Пойму заключенный в узел огня смысл недогоревшей половины...Я пойму
шепот окраины Бледного Обрыва,несущей свое равнодушие сквозь
мгновения бесчисленных столетий...Бесчисленной реактивности многоцелевых
образов Дошедшего-До-Начала..."
Фарока встал...Больше ему делать здесь было нечего...Мейстрль потускнел и слабо
мерцал в оцепении полукруглой комнаты для одиночества...Слабо мерцал
аквамарином...

[Метаморф]

Последние дни Ограмура:6

Милая улыбка...
А они оказывается шли прямо к обрыву и их никто не спрашивал ни сзади ни спереди
ни сверху...Они шли вдоль древних стен сквозь не-начало,препираясь с самим ветром
о направлении к погибели...Их слова были добры,их намерения-истинны,их сердца-в
поиске беспространства...Только они сами уже не были...Их тепло давно застыло в
отдельных мгновениях блеклых осенних мух...
Их давили...Чаще всего ногами...Чаще всего в живот...Иногда в голову...Тогда
Птенец-Император прислал целую толпу верных деньгам Тяжкобровых для
осуществления расправы над неверными...Тяжелые неподъемные тесаки врезались в
грунт в попытках разрезать непокорную судьбе плоть...Бешенные слепые глаза несли
оформленную золотыми зубами ухмылку,достойную сынов подземельев Амлай...Но
эффективнее всего оказались ноги...В тяжелых
высхоших ботинках,обескровленные,покрытые лохмотьями неотставшей
кожи...они оказались наиболее приемлемым оружием...
Их втаптывали в сухой мертвый грунт...Втаптывали с усердием,неизвестным даже
самым рьяным энтузиастам...Втаптывали с благоговейным остервенением
служителей Благого-Дома...Тяжкобровые давно поброслаи тесаки в Бледный
Овраг...Им хватало ног...
А грунт постепенно синел,впитывая в себя раздробленную усердными убийцами
протоплазму...Грунт постепенно сливался с остатками непокорных,дабы скрыть от
надругательства то,что осталось...Утрамбованный усердными воплями
Убийц...Изрезанный неподъемными тесаками,выброшенными за ненадобностью в
овраг...
А их постиг странный конец...Втоптав все,что можно втоптать,изрезав
все,что можно изрезать,Тяжкобровые неожиданно потеряли связь со
смыслом жизни...С горьким воплем они встали в шеренгу и рухнули один за одним в
Бездну-Бледного-Оврага...
Грунт горел аквамарином...А они шли вдоль стены,несущие застывшее в мгновениях
тяжких глаз тепло...

[Марго]

Дорогая Марго! Я думаю, Вы не обидились на меня, что именно Вас маленькую я ассоциирую со своей Маришкой? ....

Я? Обиделась? Нет, нисколько. Вы меня просто убили.
Меня всю жизнь ругают, что я балую своих детеи....
А где к стати мои ремень? Только что здесь был... Кто взял мои ремень?!

[Метаморф]

Последние дни Ограмура:7

Они стояли на краю обрыва... Винзу простиралась пустныня... Мертвая, бурая
земля... Мертвая равнодушная бесконечность, сваренная в самом начале времен и
брошенная на погибель... Отторгнутая Бездной, лишенная надежды на истинную
смерть, она простирается да самой мглы...
Пустыня-Назойливых-Тварей... Место, где глаза остаются на песке, а разум
испаряется за считанные мгновения... Место, где Крылатые Друзья в полной мере
проявляют свой инстинкт солидарности... Хранитель последнего покоя Ограмура...
Фарока глядел в другую сторону...Там на краю пустыни у подножия Ржавой Иглы
расположился Ограмур-последний оплот ледяной ярости темных тысячелетий,
кануцвших в небытие,но оставивших по себе последнюю память... Память,которая
должна была вот вот проснуться...
-Каимр р'лаам...Каимр р'лаам аштанах...
Фарока вздргонул... Рамираэ,стоявший за спиной,говорил низким хриплым голосом,
звучавшим,словно хруст песка на зубах...Мертвый язык Древних сторясал
застоявшийся мутный воздух...
-Каимр р'лаам Ограмур...Каимр р'лаам аштанах...
Единственный глаз был поднят высоко над головой...Зрачок менял очертания в
бешенном темпе...Слова сыпались на песок, разлетались в стороны и таяли в
пустоте...Ограмур больше не слушал своих детей...Ярость-Темных-Тысячелетий была
слишком сильна...
-Р'лаам Ограмур аштанах...
Раздался смех... Фарока вздрогнул... Рамираэ лежал на земле и смелся...Дикий
яроснтый хохот вибрировал в застылом воздухе...И ему вторила пустыня... Вторила
с готовностью соратника, друга,брата,любовницы...Сам воздух был
наполнен смехом... Смехом древних смертных узлов, завязанных на
тысячах жизней,лишенных последней смерти слугами Птенца-Императора...
-Рамираэ, почему Ограмур не отвечает?...
Одноглазый перестал смеяться и обратил горящий бешенством взгляд на Фароку.
-Потому что у него проснулся Инстинкт Солидарности...Он не может оставить Вас в
живых...

[Метаморф]

Последние дни Ограмура:8

«Почему каждый миг нашей пустоты врывается в сознание либо пустыми коридорами
уже несуществующего прошлого, либо неясными контурами мнимого грядущего? Почему
каждое слепое слово, нанесенное на скатерть бытия неосторожным языком, вызывает
бурю в стакане личной повседневности каждого человека? Почему иглы
беспричинности не дают покоя ни днем ни ночью?...
Жизнь мгновения, сложенные в одну непрерывную цепь от рождения и до
перерождения. Между ними нет расстояния. Одно мгновение перетекает в другое, и
границ между ними нет. Между ними нет ничего. Но люди умудряются находить между
ними пространство и жить в нем. Они находят себе несуществующее место
между мгновениями и наслаждаются своей беспочвенной пустотой, словно нашли смысл
жизни в дыме сигарет своей повседневности. Да только жить в несуществующем
невозможно. Нет там ничего и, попадая туда, человек перестает существовать
вместе с пустотой, которую нашел там, где её нет. И так капля за каплей, все
чаще люди уходят туда. То появляются, то снова исчезают, то снова появляются. Но
чаще все-таки исчезают. О них остается память, но остается недолго, опять же на
мгновение. И потом она тоже уходит, потому что она привередливая гостья. И
все-таки люди чаще всего не появляются. Они исчезают в несуществующей
пустоте между мгновениями.
И где-то там, что уже не существует, произошло первое исчезновение. Оно
произошло, вероятно, незаметно, неслышимо для чужих ушей. Возможно, даже он
вернулся. Появился снова. А потом исчез навсегда. Осталось тело. Тело, живущее,
поглощающее, перерабатывающее, испражняющееся. Но кроме тела ничего не осталось.
Он исчез. И так исчезают тысячи, миллионы. Иногда спустя долгие мгновения в теле
снова появляется он, ошеломленный, обескураженный. Ведь мгновение назад его не
было. Так рождается просветление. Так в душу проникают корни Бога. Так
прорастает пустота, давая взамен мгновения, которые осознают сами себя.
Но дотянуться до него. Остаться в цепочке мгновений. Жить ими. Это труднее
всего. Легче исчезнуть. Легче просто не быть. Легче не знать, не помнить. Легче
просто не
И в грядущем еще ничего нет, включая само грядущее. В прошлом все было, но его
нет, потому что прошлого уже нет. И мнимые зеркала духовных отложений,
отражающих все, кроме самого себя. Они не стоят ничего, кроме горсти песка,
хрустящего на зубах. Ради чего не? Ради чего?
Иду, осторожно ступая по мертвому гравию ледяного прошлого. Иду, ступая по
зыбким мечтам несуществующего завтра. Иду, улыбаясь прекрасному сейчас. Да
простит меня вечность.
Ограмур умрет с нами или без нас. Его ярость исчерпает себя и он тоже больше не
будет. Он растает, словно песок среди песка. Но это будущее. А его нет»

Фарока Молчаливый. Личные записи. Дата не важна.

[Sara]

В темном, мрачном небе то появлялась, то исчезала одинокая бледная луна.
Казалось, лес тоже был заодно с преследователями.Казалось, лес ожил.Он цеплялся ей в волосы своими скрюченными пальцами, выдирал куски некогда нарядной одежды.Казалось, она не замечает этого. Она бежала. Бежала, как затравленный зверь, чующий за собой погоню.Капли дождя нещадно били по лицу, остатки тоги прилипали к нежному телу.Но она не могла остановится.Она хотела жить. Ей не в чем было упрекнуть себя.Она никого не предавала. Это все бессмысленная игра во власть.И она встала у них на пути.Но она всегда говорила лишь то, что передавал ей Оракул.И никогда не шла на поводу у жрецов, никогда не добавляла свое. И в этот раз она тоже осталась верна своему принципу. Честна.Ее не в чем обвинять.Хотя ответ ожидали от нее совсем другой.Но ведь это не она пишет людские судьбы. Не она...Если бы их писала она, она написала бы их иначе.И свою тоже написала бы совсем не так...
Впереди виднелась гора. Она помнила, что где-то здесь был узкий проход.Только бы успеть...Уже видны факела и слышен топот ног догоняющих ее преследователей.Лай собак.Только бы успеть...Вот же он, спасительный вход. Она укрылась в разъеме горы. Там дальше разъем должен иметь расширение.Она пробиралась дальше и дальше в разъем. Голоса преследователей уже не были слышны. Можно было немного отдохнуть.Но что-то внутри ее не давало покоя, какая-то мрачная предопределенность. Это чуство никогда ее не подводило.Оно кричало ей: Опасность!Здесь тоже притаилась опасность! Беги! Но она больше не могла бежать.Она устала. Два дня постоянных преследований и погонь отобрали ее последние силы. Хотелось прилечь и немного отдохнуть.Учащенно дыша, она прислонилась к стене пещеры. Вдруг сзади скрипнула потайная дверь. Нет!О, Боги! Почему вы оставили меня!
-Здравствуй, милая.
Это был он.Вся погоня была расчитана на то, чтобы загнать ее в ловушку. И теперь ловушка неумолимо захлопывалась.И выхода больше не было.
Он крепко взял ее за руку и повел за собой.У нее не было больше сил сопротивляться. Ему. Судьбе, что была так безжалостна и беспощадна. И так нелепа... И она безвольно пошла вслед за своим мучителем.Когда-то она любила его... Но судьба опять все распределила по-своему...
Они вошли в мрачный коридор, освещавшийся светом только одного факела.Потом в более просторное помещение. Там были свечи.Много свечей. На огромном столе лежали цепи.Ужас проник в каждую клеточку ее тела.Ужас витал в воздухе. Страх и ужас замучанных здесь жертв. Ужас застыл в ее глазах.И только в его глазах была ледяная усмешка. Свечи. Цепи. К чему это...? Это то, что она запомнит на все времена и это то, что всегда будет отражаться в ее глазах при встречах с ним.К чему? За что? О,Боги! Как она устала.

Вдруг она почуствовала резкую боль в спине. Вверху. Ближе к плечу. На этом месте потом появится знак. Знак предательства. Значит он не пожалел ее...Значит не любил...О,Боги...как хочется спать...

В темном,мрачном небе больше не светила одинокая бледная луна...

2004

[Sara]

«И где-то там, что уже не существует, произошло первое исчезновение. Оно
произошло, вероятно, незаметно, неслышимо для чужих ушей. Возможно, даже он
вернулся. Появился снова. А потом исчез навсегда. Осталось тело. Тело, живущее,
поглощающее, перерабатывающее, испражняющееся. Но кроме тела ничего не осталось.
Он исчез. И так исчезают тысячи, миллионы. .

сегодня шла по улицам, смотрела на людей - большинство из них пустые оболочки, куклы, марионетки. вспомнились слова знакомого: "посмотри, мы окружены мертвецами..." раньше я не могла понять, что он хотел сказать этим, а сегодня вдруг увидела это сама.

Метаморф, хорошо написал.

[Евлампия]

сегодня шла по улицам, смотрела на людей - большинство из них пустые оболочки, куклы, марионетки. вспомнились слова знакомого: "посмотри, мы окружены мертвецами..." раньше я не могла понять, что он хотел сказать этим, а сегодня вдруг увидела это сама.

Метаморф, хорошо написал.

Метаморф написал хорошо... Только, думаю, под настроение. Ведь он молод и горяч...
И все же, не сомневаюсь, что именно Метаморф чаще многих других видит людей, о которых очень хорошо написал Сергей Островой. Это стихотворение звучало здесь не раз, но все же я повторюсь.

В жизни по-разному можно жить.
В горе можно, и в радости.
Вовремя есть, вовремя пить,
Вовремя делать гадости...
А можно и так:
На рассвете встать,
И помышляя о чуде,
Рукой обожженною
Солнце достать.
И подприть его
ЛЮДЯМ!!!

[Метаморф]

Сара, мне в лоб вчера воткнулась ржавая игла головной боли...И пока я не вышел на улицу и не посмотрел на людей сквозь призму сиюминутного болезненного восприятия,меня не отпустило... То, что я увидел, удручающе...Большинство исчезло в детстве...Когда нынешнее воспитание перевалило некую критическую точку...
Как может гореть пустота... Никак...

Евлампия, иногда я их вижу... Когда мой мозг очередной раз выкидывает болезненные шутки... Из-за этого я не могу нормально исчезнуть...

Иногда я жалею об этом...