Твитнуть
Скоро придут хаббардисты
После поездки в Питер я с головой ушла в новые проекты, и почти перестала общаться с Антоном. Он в офисе бывал мало, заезжал на часок-другой, и снова срывался с места. Около года назад он взялся за новый бизнес, и, как я предполагала, теперь занимался им. К тому же летом Антон жил в загородном коттедже, и времени на работу у него оставалось меньше. Наше общение свелось к «привет-привет, пока-пока!», но меня это не встревожило мои проекты шли успешно, да и в нашем совместном с Антоном бизнесе все было хорошо. Так шло примерно месяц. Антон за это время успел съездить в Москву, и после возвращения показался мне еще более мрачным. Его отстраненность от дел вдруг менялись на суетливость и нервозность. Антон то начинал интересоваться делами в бизнесе, то вновь уходил в себя. Обычно открытый и веселый, умеющий заразительно смеяться и громко шутить, Антон на глазах превращался в замкнутого, хмурого человека с резкими перепадами настроения и приступами подозрительности. Как-то незаметно открытость и доверие, которые раньше были основой наших отношений, вдруг исчезли, и Антон замкнулся, ушел в себя. Изменилось его поведение и с сотрудниками шумный и стремительный Антон, с точными резкими формулировками и оценками исчез, уступив место Антону тихому, даже деликатному. Он стал проводить беседы с сотрудниками, что-то записывая по ходу разговора, иногда даже интересовался их личными делами в общем, лидер на глазах превращался в бухгалтера, и мне порой приходило в голову, что Антон заболел.
Изменения были заметны даже внешне: обычно Антон сидел в своем кресле в позе лидера: откинувшись на кресле, широко расставив ноги, любил открытые жесты, обязательно встречался с входящим в кабинет глазами и заразительно улыбался. Теперь Антон восседал за столом как нахохлившийся воробей: скрещенные руки спрятаны подмышками, туловище почти лежит на столе, голова опущена. Говорит нехотя, словно цедит сквозь зубы, кривя уголок рта. Конечно, и раньше у Антона были периоды плохого настроения, отстраненности от мира, но сейчас они стали основой его поведения. В этот период времени к нам на работу приходили устраиваться несколько человек ни один из них не удержался, встретив такой прием. Лишь изредка Антон превращался в прежнего Антона веселого и энергичного когда к нему приходил кто-то, на кого Антону надо было произвести хорошее впечатление. И то такие возвраты были недолгими, по ходу разговора Антон «уходил», отвернувшись к экрану монитора.
В редкие минуты его доброжелательности и внимания к окружающему возобновились его вопросы про Хаббарда и его административную технологию. Начинались они всегда одинаково «Почему ты против». На столе Антона прочно поселилась «Рабочая тетрадь» Рона Хаббарда, и время от времени Антон пытался привлечь меня к ее заполнению. В глазах Антона Хаббард был спасением, правда, непонятно от чего надо было спасаться, но у него слово «спасение» появилось в речи, хотя это слово было совершенно не из его словаря. О положении в бизнесе Антон стал говорить как о катастрофичном. На вопрос, что именно его не устраивает, ответить не мог, путано пытался сказать то о нависшей над бизнесом опасности и о необходимости что-то переоформить; то его пугала мысль о том, что наши клиенты нами будут недовольны; то он был недоволен прибылью; то он вспоминал своих старых недругов и их угрозы; то начинал запугивать перспективой конкуренции. Непонятно было, что его конкретно беспокоит, ясно было лишь одно Антон недоволен, чего-то боится, не может найти себе места.
Разговоры про Хаббарда я переводила в разговоры про будущее бизнеса, и так потихоньку мы дошли то задачи открытия новых филиалов. В прошлом мы были первыми на нашем рынке, но уже несколько наших бывших клиентов сами приобрели аналогичное оборудование и стали заниматься аналогичным бизнесом. Теперь мы с Антоном договорились, что меняем стратегию, и будем открывать наши филиалы прямо на площадках клиента, чтобы потом просто продать клиенту этот бизнес. Проект, с моей точки зрения, был выгоден, напрягала только то, что Антон в обсуждении и принятии решений участвовал словно «понарошку», словно не собирался этого делать. Тем не менее, мы запланировали две поездки в города соседних областей, где целесообразнее всего было открывать филиалы. Эти поездки стали для меня началом самого трудного периода моей жизни. В обе поездки мы отправлялись на моей машине. Антон на фоне последних недель мрачности был неестественно оживлен. Почти сразу же он достал «Рабочую тетрадь» Рона Хаббарда и предложил ее заполнять. Полдороги я сопротивлялась, и наша поездка превратилась в переругивания, чуть ли не доходящие до оскорблений. Я выдохлась первая. «Хорошо, - сказала я, - читай. Только сначала начнем заполнять те главы, в которых речь идет о деньгах». После поездки в Питер и моего шапочного знакомства с «Дианетикой» Хаббарда я предполагала, что денег там просто нет обычная пирамида, рассчитанная на околпачивание дурачков. Антон начал чтение, время от времени обращаясь ко мне, когда надо было заполнить ту или иную графу. Я честно пыталась вникнуть в содержание прочитанного, даже задавала Антону вопросы, но ни я, ни он так и не поняли ничего из прочитанного, и вряд ли смогли бы пересказать смысл его. Отдельные фразы еще несли какой-то смысл, но общий текст рвался, пестрел отсылками к глоссарию. Поневоле вспомнилась поговорка «каша в голове». «Работа» с тетрадью перемежалась разборками, главная претензия Антона ко мне «ты меня не поддерживаешь». На обратном пути Антон сделал еще одну попытку «поработать» с тетрадью. На этот раз все-таки прошли две главы, которые касались финансов и прибыли. Про деньги там действительно не было, но Антона, похоже, это уже не волновало. Приехали оба разбитые. Еще страшнее была другая поездка. На этот раз не было тетради, но с первой минуты поездки была сплошная агрессия со стороны Антона уже без ссылки на Хаббарда или на что-то другое, просто беспричинная дикая агрессия. До сих пор удивляюсь, как я выдержала такой негативный напор, не совершив при этом аварии или не съехав в кювет. Поводы для агрессии менялись всю дорогу: от того, что повернула не туда, до плохой дороги и еще какой-то бессмыслицы. Взывать к здравому смыслу или успокаивать спокойными интонациями было бессмысленно Антон словно с цепи сорвался. Таких выплесков беспричинной злобы я еще не встречала в жизни никогда.
Цель получить сертификат WISE!?
После отпуска первым делом к Антону. Под лучами жаркого солнца подзабылись его выходки и агрессия, стали казаться недоразумением, случайностью. И даже его выкрик «У нас нет общей цели!» перестал цеплять сознание: ну не может же на самом деле быть целью внедрение административной модели Рона Хаббарда!
Влетаю в его кабинет, сжимая в кулаке курортный сувенир для него, а навстречу моей радости ледяные глаза Антона и, как ушат холодной воды, его жесткое: «Я принял решение расстаться. Собирай вещи, уходи». Та-а-ак. Вот последнее он зря сказал. Если бы только про расстаться быть бы бабской истерике - «как, мол, за что?», а так на его «уходи!» автоматически: «Ага, счас, разбежалась!». Единственно, брелок ему не отдаю, не хочется что-то уже дарить в такой атмосфере, завтра отдам. Антон видит, что его сценарий нарушен, начинает то ли оправдываться, то ли объяснять, несвязно, сбивчиво не мне, - себе. Про то, что имеет право на решения, даже на ошибочные (кто же мешает-то?). Про то, что я не разделяю его . (непонятно чего, но не разделяю это факт)... Про то, что решение расстаться он продумал (и, похоже, продумал не в одиночку подготовился-то основательно!)... Про то, что он готов платить за свои ошибки (кто б сомневался) Короче, расстаться нам надо, потому что я не уважаю Рона Хаббарда и препятствую внедрению его административного ноу-хау Статистки не ввожу, не хочу внедрять организующую схему Все сделала для того, чтобы сорвать работу по «Рабочей тетради» Хаббарда и чтобы по финансам по-хаббардистски ничего не получилось
Со стороны, наверное, эта сцена смотрелась смешно: такой накал страстей и из-за чего? Прям бразильский сериал шуму много, а смысла нет. Выключить эти страсти удалось словами «подумать» и «посчитать». «Мне, - мол, - надо подумать и посчитать. Завтра скажу, когда буду готова». В следующие дни бразильско-мексиканский сериал продолжался. Особое сходство с сериалом событиям придавало поведение Антона: если до моего отпуска он в основном мрачнел и выдавал агрессию, то сейчас он словно исполнял твердо заученную роль, и исполнял не просто старательно, а будто даже весело. Одно и то же содержание на разные лады пересказывалось несколько раз, иногда даже связно. Единственная разница в «мыльных операх» герой или героиня заламывает руки с воплем «ты меня не любишь!», а в нашем кино Антон страдал, что я не люблю Хаббарда. Я, в сою очередь, как попугай, талдычила вопрос «почему? Ну почему так все получилось?» Лейтмотивом ответа на вопрос: «Почему?» у Антона был рефрен: «У нас разные цели». А уж когда я, что называется, пристала с ножом к горлу: «А какие у тебя цели?», Антон гордо выдал: «Получить сертификат WISE»! Тут уж у меня дыхание перехватило. Действительно, цели разные! Но все еще не верилось, что он это серьезно. Человеческий мозг легко воспринимает позитивную информацию, и всячески сопротивляется приему негатива. У меня, с моим несокрушимым оптимизмом, похоже, мозг на плохую информацию вообще отказывался настраиваться. Антон! Хочет! Получить! Сертификат!! WISE!!! И это его главная цель!!! Не укладывалось у меня в голове такое. И что делать в этой ситуации, тоже непонятно. Понятны только собственные ситуативные цели: 1) сохранить себя; 2) сохранить бизнес; 3) по возможности сохранить Антона. Да, вот так, именно в этой последовательности. Придется начинать свой сериал. Ну, хаббардисты, держитесь!
После поездки в Питер я с головой ушла в новые проекты, и почти перестала общаться с Антоном. Он в офисе бывал мало, заезжал на часок-другой, и снова срывался с места. Около года назад он взялся за новый бизнес, и, как я предполагала, теперь занимался им. К тому же летом Антон жил в загородном коттедже, и времени на работу у него оставалось меньше. Наше общение свелось к «привет-привет, пока-пока!», но меня это не встревожило мои проекты шли успешно, да и в нашем совместном с Антоном бизнесе все было хорошо. Так шло примерно месяц. Антон за это время успел съездить в Москву, и после возвращения показался мне еще более мрачным. Его отстраненность от дел вдруг менялись на суетливость и нервозность. Антон то начинал интересоваться делами в бизнесе, то вновь уходил в себя. Обычно открытый и веселый, умеющий заразительно смеяться и громко шутить, Антон на глазах превращался в замкнутого, хмурого человека с резкими перепадами настроения и приступами подозрительности. Как-то незаметно открытость и доверие, которые раньше были основой наших отношений, вдруг исчезли, и Антон замкнулся, ушел в себя. Изменилось его поведение и с сотрудниками шумный и стремительный Антон, с точными резкими формулировками и оценками исчез, уступив место Антону тихому, даже деликатному. Он стал проводить беседы с сотрудниками, что-то записывая по ходу разговора, иногда даже интересовался их личными делами в общем, лидер на глазах превращался в бухгалтера, и мне порой приходило в голову, что Антон заболел.
Изменения были заметны даже внешне: обычно Антон сидел в своем кресле в позе лидера: откинувшись на кресле, широко расставив ноги, любил открытые жесты, обязательно встречался с входящим в кабинет глазами и заразительно улыбался. Теперь Антон восседал за столом как нахохлившийся воробей: скрещенные руки спрятаны подмышками, туловище почти лежит на столе, голова опущена. Говорит нехотя, словно цедит сквозь зубы, кривя уголок рта. Конечно, и раньше у Антона были периоды плохого настроения, отстраненности от мира, но сейчас они стали основой его поведения. В этот период времени к нам на работу приходили устраиваться несколько человек ни один из них не удержался, встретив такой прием. Лишь изредка Антон превращался в прежнего Антона веселого и энергичного когда к нему приходил кто-то, на кого Антону надо было произвести хорошее впечатление. И то такие возвраты были недолгими, по ходу разговора Антон «уходил», отвернувшись к экрану монитора.
В редкие минуты его доброжелательности и внимания к окружающему возобновились его вопросы про Хаббарда и его административную технологию. Начинались они всегда одинаково «Почему ты против». На столе Антона прочно поселилась «Рабочая тетрадь» Рона Хаббарда, и время от времени Антон пытался привлечь меня к ее заполнению. В глазах Антона Хаббард был спасением, правда, непонятно от чего надо было спасаться, но у него слово «спасение» появилось в речи, хотя это слово было совершенно не из его словаря. О положении в бизнесе Антон стал говорить как о катастрофичном. На вопрос, что именно его не устраивает, ответить не мог, путано пытался сказать то о нависшей над бизнесом опасности и о необходимости что-то переоформить; то его пугала мысль о том, что наши клиенты нами будут недовольны; то он был недоволен прибылью; то он вспоминал своих старых недругов и их угрозы; то начинал запугивать перспективой конкуренции. Непонятно было, что его конкретно беспокоит, ясно было лишь одно Антон недоволен, чего-то боится, не может найти себе места.
Разговоры про Хаббарда я переводила в разговоры про будущее бизнеса, и так потихоньку мы дошли то задачи открытия новых филиалов. В прошлом мы были первыми на нашем рынке, но уже несколько наших бывших клиентов сами приобрели аналогичное оборудование и стали заниматься аналогичным бизнесом. Теперь мы с Антоном договорились, что меняем стратегию, и будем открывать наши филиалы прямо на площадках клиента, чтобы потом просто продать клиенту этот бизнес. Проект, с моей точки зрения, был выгоден, напрягала только то, что Антон в обсуждении и принятии решений участвовал словно «понарошку», словно не собирался этого делать. Тем не менее, мы запланировали две поездки в города соседних областей, где целесообразнее всего было открывать филиалы. Эти поездки стали для меня началом самого трудного периода моей жизни. В обе поездки мы отправлялись на моей машине. Антон на фоне последних недель мрачности был неестественно оживлен. Почти сразу же он достал «Рабочую тетрадь» Рона Хаббарда и предложил ее заполнять. Полдороги я сопротивлялась, и наша поездка превратилась в переругивания, чуть ли не доходящие до оскорблений. Я выдохлась первая. «Хорошо, - сказала я, - читай. Только сначала начнем заполнять те главы, в которых речь идет о деньгах». После поездки в Питер и моего шапочного знакомства с «Дианетикой» Хаббарда я предполагала, что денег там просто нет обычная пирамида, рассчитанная на околпачивание дурачков. Антон начал чтение, время от времени обращаясь ко мне, когда надо было заполнить ту или иную графу. Я честно пыталась вникнуть в содержание прочитанного, даже задавала Антону вопросы, но ни я, ни он так и не поняли ничего из прочитанного, и вряд ли смогли бы пересказать смысл его. Отдельные фразы еще несли какой-то смысл, но общий текст рвался, пестрел отсылками к глоссарию. Поневоле вспомнилась поговорка «каша в голове». «Работа» с тетрадью перемежалась разборками, главная претензия Антона ко мне «ты меня не поддерживаешь». На обратном пути Антон сделал еще одну попытку «поработать» с тетрадью. На этот раз все-таки прошли две главы, которые касались финансов и прибыли. Про деньги там действительно не было, но Антона, похоже, это уже не волновало. Приехали оба разбитые. Еще страшнее была другая поездка. На этот раз не было тетради, но с первой минуты поездки была сплошная агрессия со стороны Антона уже без ссылки на Хаббарда или на что-то другое, просто беспричинная дикая агрессия. До сих пор удивляюсь, как я выдержала такой негативный напор, не совершив при этом аварии или не съехав в кювет. Поводы для агрессии менялись всю дорогу: от того, что повернула не туда, до плохой дороги и еще какой-то бессмыслицы. Взывать к здравому смыслу или успокаивать спокойными интонациями было бессмысленно Антон словно с цепи сорвался. Таких выплесков беспричинной злобы я еще не встречала в жизни никогда.
Цель получить сертификат WISE!?
После отпуска первым делом к Антону. Под лучами жаркого солнца подзабылись его выходки и агрессия, стали казаться недоразумением, случайностью. И даже его выкрик «У нас нет общей цели!» перестал цеплять сознание: ну не может же на самом деле быть целью внедрение административной модели Рона Хаббарда!
Влетаю в его кабинет, сжимая в кулаке курортный сувенир для него, а навстречу моей радости ледяные глаза Антона и, как ушат холодной воды, его жесткое: «Я принял решение расстаться. Собирай вещи, уходи». Та-а-ак. Вот последнее он зря сказал. Если бы только про расстаться быть бы бабской истерике - «как, мол, за что?», а так на его «уходи!» автоматически: «Ага, счас, разбежалась!». Единственно, брелок ему не отдаю, не хочется что-то уже дарить в такой атмосфере, завтра отдам. Антон видит, что его сценарий нарушен, начинает то ли оправдываться, то ли объяснять, несвязно, сбивчиво не мне, - себе. Про то, что имеет право на решения, даже на ошибочные (кто же мешает-то?). Про то, что я не разделяю его . (непонятно чего, но не разделяю это факт)... Про то, что решение расстаться он продумал (и, похоже, продумал не в одиночку подготовился-то основательно!)... Про то, что он готов платить за свои ошибки (кто б сомневался) Короче, расстаться нам надо, потому что я не уважаю Рона Хаббарда и препятствую внедрению его административного ноу-хау Статистки не ввожу, не хочу внедрять организующую схему Все сделала для того, чтобы сорвать работу по «Рабочей тетради» Хаббарда и чтобы по финансам по-хаббардистски ничего не получилось
Со стороны, наверное, эта сцена смотрелась смешно: такой накал страстей и из-за чего? Прям бразильский сериал шуму много, а смысла нет. Выключить эти страсти удалось словами «подумать» и «посчитать». «Мне, - мол, - надо подумать и посчитать. Завтра скажу, когда буду готова». В следующие дни бразильско-мексиканский сериал продолжался. Особое сходство с сериалом событиям придавало поведение Антона: если до моего отпуска он в основном мрачнел и выдавал агрессию, то сейчас он словно исполнял твердо заученную роль, и исполнял не просто старательно, а будто даже весело. Одно и то же содержание на разные лады пересказывалось несколько раз, иногда даже связно. Единственная разница в «мыльных операх» герой или героиня заламывает руки с воплем «ты меня не любишь!», а в нашем кино Антон страдал, что я не люблю Хаббарда. Я, в сою очередь, как попугай, талдычила вопрос «почему? Ну почему так все получилось?» Лейтмотивом ответа на вопрос: «Почему?» у Антона был рефрен: «У нас разные цели». А уж когда я, что называется, пристала с ножом к горлу: «А какие у тебя цели?», Антон гордо выдал: «Получить сертификат WISE»! Тут уж у меня дыхание перехватило. Действительно, цели разные! Но все еще не верилось, что он это серьезно. Человеческий мозг легко воспринимает позитивную информацию, и всячески сопротивляется приему негатива. У меня, с моим несокрушимым оптимизмом, похоже, мозг на плохую информацию вообще отказывался настраиваться. Антон! Хочет! Получить! Сертификат!! WISE!!! И это его главная цель!!! Не укладывалось у меня в голове такое. И что делать в этой ситуации, тоже непонятно. Понятны только собственные ситуативные цели: 1) сохранить себя; 2) сохранить бизнес; 3) по возможности сохранить Антона. Да, вот так, именно в этой последовательности. Придется начинать свой сериал. Ну, хаббардисты, держитесь!
Сильные темы. Без комментариев.
Комментарий