Твитнуть
Надеюсь, все слышали о взаимодействии персонала с руководством в японских корпорациях? Это считается одним из важнейших элементов народной японской демократии и участия рабочих в управлении. Рабочие опускают свои записки в специальные ящики, эти сообщения снизу внимательнейшим образом изучаются в руководстве. Нечто подобное было и в СССР.
Миллионы писем в «органы» в своей массе были не доносами на соседей, как сейчас пытаются нас в этом убедить проплаченные подонки, а в предложениями по улучшению государственного устройства и безопасности, об этом пишет, например, Зиновьев.
Это и есть народовластие, точнее одна из его важнейших сторон. Тот, кто представляет демократию как голосование за одного из клоунов на выборах дурак или жулик. «Демократия» дословно это «власть народа», а вовсе не власть выборных лиц. В СССР была настоящая формирующаяся демократия Системы Будущего, и НКВД был ее важнейшим элементом. Не зря Комиссариат назывался Народным. СССР был гигантской Корпорацией, а НКВД его глазами, ушами и нервами, а если потребуется и кулаками. Его важнейшей задачей были функции «второй сигнальной системы» общественного организма.
Не будет преувеличением сказать, что НКВД был важнейшим органом реализации народовластия в СССР, и если в интересах всего народа требовалось зачистить какую-нибудь группу, интересы которой были против интересов Советского Народа, например, кулаков, предательскую часть интеллигенции или бюрократию, то он с блеском выполнял свои функции. Это и есть Система Будущего, в которой народное правительство правит в интересах большинства народа и не позволяет группировкам всяких мерзавцев взять в заложники страну. Это не добрая бабушка, которая «кормит хлебцем и блинком» мерзавцев и паразитов, а безупречные герои, при которых мерзавцам живется очень и очень плохо.
Одной из важнейших задач был контроль над номенклатурой. Контроль в данном случае означает просто слежка и сбор информации, для того чтобы арестовать, например, члена ЦК требовалось решение Политбюро, а для ареста областных партийных деятелей секретариата ЦК. Где тут всевластие? Тем самым органы госбезопасности были у партийной номенклатуры как кость в горле, они не давали возможности ни предать, ни прогнать туфту, а если это все-таки удавалось, то раскрывалось это довольно быстро.
Органы госбезопасности были для номенклатуры целью номер 1. Разнузданная компания против контролирующих органов и необычайная по злобности кампания была предназначена Суть была в другом было отнято право контролировать партийный аппарат. Он стал кастой «Неприкасаемых», стоящей фактически над законом. Система глобальной безопасности общества, находившаяся в руках чекистов была разрушена.
В 30-е годы страну просто захлестнуло цунами мелкого воровства. Тащили ото всюду, в том числе и с колхозов. При всей суровости НКВД борьба с «несунами» велась просто блестяще и малой кровью. Дело совсем не в тотальном пронизывающем всё общество страхе то, что сейчас пытаются приписать тем временам. Была создана затрагивающая всё общество система нетерпимости к хищениям. Люди, жившие в те времена утверждают, что было воровать не столько страшно, сколько стыдно.
Можно остановиться несколько подробнее на одной из фальшивок времен перестройки пресловутых «трех колосках», которые «умирающие от голода колхозники несли детям, а получили 10 лет». Следовало бы давать таким умникам три колоска для утоления голода в течение довольно длительного времени, а потом посмотреть на результат. «Колоски» -это такой же раздутый пропагандистский штамп-слоган как и «десять лет без права переписки», имеющий очень маленькое отношение к реальности.
Автор пытался узнать, откуда пошли подобные байки, привожу то, что мне рассказывал один достойный во всех отношениях человек, бывший сотрудник НКВД в 30-е, когда он был еще молодым комсомольцем, ныне, к сожалению, уже покойный. Это не может считаться историческим документом, но дает представление, а по мнению автора, и вполне вразумительный ответ на, казалось бы, идиотские дела о «колосках».
«Ночь мы сидим в засаде, тащит один гад мешок зерна, темно, мы за ним, он нас услышал и бежать. Догоняем, а он уже мешок в кусты бросил и под нос бормочет, что ничего знать не знает, просто здесь шел вечером, нас за грабителей принял, поэтому испугался и побежал, а глазки хитренькие, подленькие. Мы на суде хоть землю ешь нет доказательств, а мешок «не его», да еще докажи что мы именно его и с мешком в темноте видели. Приводим его в сельсовет, берем двоих местных. Опер ему «выворачивай карманы», а там несколько колосков, за них все и оформили. Три года он потом получил, все по закону. Суд тоже прекрасно понимал, чай не дураки были, что мешок его, но по закону он получил за колоски.» «-Много таких случаев было?» «На моей памяти он один, а воровства было действительно немало, получали срока за мешки и сумки, а не за колоски, а иначе все б разворовали».
Визг о том, что женщина на заводе «взяла катушку ниток» и получила 10 лет из того же разряда, особенно про 10 лет. Правда, здесь резонно задать такой вопрос: а завод, это такое специальное заведение, где людям раздают нитки и прочие предметы? Нет, завод это совсем другое. Тот, кто оттуда что-то «взял», является вором. Кража может быть мелкой, но при этом быть крайне социально опасной, если это принимает повальные масштабы. Вчерашний крестьянин вполне искренне считал, что такой большой завод не обеднеет от катушки ниток (хотя «брали» обычно много больше), а колхоз от сумки зерна. На увещевания и убеждения он кивал, но делал по-своему, поэтому естественно, что его пришлось наказывать.
В 5-этажном доме, в котором я жил в детстве, была одна «жертва сталинских репрессий». Она получила срок «за катушку ниток» в 44-м году. Правда не за катушку, а за бобину кордовой нити, весом в 3 кг, которую она украла с завода, производящего продукцию для фронта, а еще точнее, для танков. Получила она за это 3 года спецпоселения, ее дочь сейчас получает компенсацию, как дочь «репрессированной», а прямо говоря, мелкой воровки, которая воровала у своих же солдат. Автор не специалист в танках, но ощущения 19-летних мальчишек, у которых в танке порвался ремень вентилятора, из за этой « невинной жертвы сталинских репрессии», я могу представить.
В острые моменты, когда воровство становилось общественно опасным деянием, к нему относились очень жестко самые разные народы.
Например, в Англии времен становления капитализма, умирающим от голода детям, которые крали кусок хлеба отрубали руки и вешали. 10 лет каторги за булку хлеба в 19 и первой половине ХХ века в таких «оплотах гуманизма и демократии» как США, Англия или Франция получить можно было за милую душу, чему есть огромное количество документальных свидетельств. И сейчас, например, в США за мелкую кражу легко можно получить пять и более лет в зависимости от настроения общества. Особенно жестокими наказания были в годы Великой Депрессии.
30-е годы были определяющими и государство обязано было применять жесткие меры, это отличает настоящего руководителя от ничтожества.
Кстати, для наших общечеловеков частная собственность «священна и неприкосновенна», и при этом, на государственную, на общественную собственность им наплевать. В СССР общественная собственность была священной и никто этого не скрывал. «Антиреволюционность», применение 58-й там, где надо было бы дать срок за мелкое воровство подчеркивала сакральный смысл народного добра против народа идешь, гад, как против Бога! И это правильно.
Миллионы писем в «органы» в своей массе были не доносами на соседей, как сейчас пытаются нас в этом убедить проплаченные подонки, а в предложениями по улучшению государственного устройства и безопасности, об этом пишет, например, Зиновьев.
Это и есть народовластие, точнее одна из его важнейших сторон. Тот, кто представляет демократию как голосование за одного из клоунов на выборах дурак или жулик. «Демократия» дословно это «власть народа», а вовсе не власть выборных лиц. В СССР была настоящая формирующаяся демократия Системы Будущего, и НКВД был ее важнейшим элементом. Не зря Комиссариат назывался Народным. СССР был гигантской Корпорацией, а НКВД его глазами, ушами и нервами, а если потребуется и кулаками. Его важнейшей задачей были функции «второй сигнальной системы» общественного организма.
Не будет преувеличением сказать, что НКВД был важнейшим органом реализации народовластия в СССР, и если в интересах всего народа требовалось зачистить какую-нибудь группу, интересы которой были против интересов Советского Народа, например, кулаков, предательскую часть интеллигенции или бюрократию, то он с блеском выполнял свои функции. Это и есть Система Будущего, в которой народное правительство правит в интересах большинства народа и не позволяет группировкам всяких мерзавцев взять в заложники страну. Это не добрая бабушка, которая «кормит хлебцем и блинком» мерзавцев и паразитов, а безупречные герои, при которых мерзавцам живется очень и очень плохо.
Одной из важнейших задач был контроль над номенклатурой. Контроль в данном случае означает просто слежка и сбор информации, для того чтобы арестовать, например, члена ЦК требовалось решение Политбюро, а для ареста областных партийных деятелей секретариата ЦК. Где тут всевластие? Тем самым органы госбезопасности были у партийной номенклатуры как кость в горле, они не давали возможности ни предать, ни прогнать туфту, а если это все-таки удавалось, то раскрывалось это довольно быстро.
Органы госбезопасности были для номенклатуры целью номер 1. Разнузданная компания против контролирующих органов и необычайная по злобности кампания была предназначена Суть была в другом было отнято право контролировать партийный аппарат. Он стал кастой «Неприкасаемых», стоящей фактически над законом. Система глобальной безопасности общества, находившаяся в руках чекистов была разрушена.
В 30-е годы страну просто захлестнуло цунами мелкого воровства. Тащили ото всюду, в том числе и с колхозов. При всей суровости НКВД борьба с «несунами» велась просто блестяще и малой кровью. Дело совсем не в тотальном пронизывающем всё общество страхе то, что сейчас пытаются приписать тем временам. Была создана затрагивающая всё общество система нетерпимости к хищениям. Люди, жившие в те времена утверждают, что было воровать не столько страшно, сколько стыдно.
Можно остановиться несколько подробнее на одной из фальшивок времен перестройки пресловутых «трех колосках», которые «умирающие от голода колхозники несли детям, а получили 10 лет». Следовало бы давать таким умникам три колоска для утоления голода в течение довольно длительного времени, а потом посмотреть на результат. «Колоски» -это такой же раздутый пропагандистский штамп-слоган как и «десять лет без права переписки», имеющий очень маленькое отношение к реальности.
Автор пытался узнать, откуда пошли подобные байки, привожу то, что мне рассказывал один достойный во всех отношениях человек, бывший сотрудник НКВД в 30-е, когда он был еще молодым комсомольцем, ныне, к сожалению, уже покойный. Это не может считаться историческим документом, но дает представление, а по мнению автора, и вполне вразумительный ответ на, казалось бы, идиотские дела о «колосках».
«Ночь мы сидим в засаде, тащит один гад мешок зерна, темно, мы за ним, он нас услышал и бежать. Догоняем, а он уже мешок в кусты бросил и под нос бормочет, что ничего знать не знает, просто здесь шел вечером, нас за грабителей принял, поэтому испугался и побежал, а глазки хитренькие, подленькие. Мы на суде хоть землю ешь нет доказательств, а мешок «не его», да еще докажи что мы именно его и с мешком в темноте видели. Приводим его в сельсовет, берем двоих местных. Опер ему «выворачивай карманы», а там несколько колосков, за них все и оформили. Три года он потом получил, все по закону. Суд тоже прекрасно понимал, чай не дураки были, что мешок его, но по закону он получил за колоски.» «-Много таких случаев было?» «На моей памяти он один, а воровства было действительно немало, получали срока за мешки и сумки, а не за колоски, а иначе все б разворовали».
Визг о том, что женщина на заводе «взяла катушку ниток» и получила 10 лет из того же разряда, особенно про 10 лет. Правда, здесь резонно задать такой вопрос: а завод, это такое специальное заведение, где людям раздают нитки и прочие предметы? Нет, завод это совсем другое. Тот, кто оттуда что-то «взял», является вором. Кража может быть мелкой, но при этом быть крайне социально опасной, если это принимает повальные масштабы. Вчерашний крестьянин вполне искренне считал, что такой большой завод не обеднеет от катушки ниток (хотя «брали» обычно много больше), а колхоз от сумки зерна. На увещевания и убеждения он кивал, но делал по-своему, поэтому естественно, что его пришлось наказывать.
В 5-этажном доме, в котором я жил в детстве, была одна «жертва сталинских репрессий». Она получила срок «за катушку ниток» в 44-м году. Правда не за катушку, а за бобину кордовой нити, весом в 3 кг, которую она украла с завода, производящего продукцию для фронта, а еще точнее, для танков. Получила она за это 3 года спецпоселения, ее дочь сейчас получает компенсацию, как дочь «репрессированной», а прямо говоря, мелкой воровки, которая воровала у своих же солдат. Автор не специалист в танках, но ощущения 19-летних мальчишек, у которых в танке порвался ремень вентилятора, из за этой « невинной жертвы сталинских репрессии», я могу представить.
В острые моменты, когда воровство становилось общественно опасным деянием, к нему относились очень жестко самые разные народы.
Например, в Англии времен становления капитализма, умирающим от голода детям, которые крали кусок хлеба отрубали руки и вешали. 10 лет каторги за булку хлеба в 19 и первой половине ХХ века в таких «оплотах гуманизма и демократии» как США, Англия или Франция получить можно было за милую душу, чему есть огромное количество документальных свидетельств. И сейчас, например, в США за мелкую кражу легко можно получить пять и более лет в зависимости от настроения общества. Особенно жестокими наказания были в годы Великой Депрессии.
30-е годы были определяющими и государство обязано было применять жесткие меры, это отличает настоящего руководителя от ничтожества.
Кстати, для наших общечеловеков частная собственность «священна и неприкосновенна», и при этом, на государственную, на общественную собственность им наплевать. В СССР общественная собственность была священной и никто этого не скрывал. «Антиреволюционность», применение 58-й там, где надо было бы дать срок за мелкое воровство подчеркивала сакральный смысл народного добра против народа идешь, гад, как против Бога! И это правильно.
.
Комментарий