Твитнуть
«Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного»
Вам ничто не режет слух? Перечитайте еще раз. Меня вот здорово смущает тот факт, что небесная награда привязана не к самой милостыне (как акту щедрости и восполнения нужд просящего), а к способу ее совершения. Нет?
«Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою»
Удивительное дело, что люди способны оценить сам факт совершения милостыни и прославить даятеля, а Бог оценивает (и вознаграждает) только способ ее совершения. И почему, кстати, желание человеческой славы настолько хуже желания небесной награды, что в первом случае лицемеры, а во втором соль земли? Чем жажда небесных бонусов более нравственна жажды бонусов земных? Или дело вовсе не в нравственности, а в размере извлекаемой выгоды не предлагает ли тут Иисус обменять славу человеческую на награду небесную? Дескать, зачем вам человеческая слава, мимолетная и непрактичная, - отдайте ее Богу (подлинному ценителю и потребителю славы), а взамен получите награду по своим реальным потребностям и нуждам, которые Богу прекрасно известны. Дабы было как сказано:
«Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного»
Т.е. элементарное перераспределение ценностей чистая слава уходит в небесную канцелярию, человекам возвращается «материальная компенсация». А собственно проситель милостыни со своими нуждами тут лишь повод, триггер в счетной машинке. Про нравственность и вовсе помолчим.
«У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно»
И вот опять она, награда-воздаяние. Что вообще делают такие слова в столь высоком тексте? Зачем нужна эта коммерциализация добродетели? Почему недостаточно осудить славоискание на чужом горе как безнравственную корысть, разве предложением иной награды не вводится соблазн просто иной корысти? Почему не демонстрируется радость от собственно оказания помощи ближнему, как проявления «любви, которая не ищет своего»? Или без дополнительного внешнего стимулирования это совсем никак не получится?
П.С. И как тут, собственно, не помянуть (на ночь глядя) нетленное: «Разве даром богобоязнен Иов?»
Вам ничто не режет слух? Перечитайте еще раз. Меня вот здорово смущает тот факт, что небесная награда привязана не к самой милостыне (как акту щедрости и восполнения нужд просящего), а к способу ее совершения. Нет?
«Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою»
Удивительное дело, что люди способны оценить сам факт совершения милостыни и прославить даятеля, а Бог оценивает (и вознаграждает) только способ ее совершения. И почему, кстати, желание человеческой славы настолько хуже желания небесной награды, что в первом случае лицемеры, а во втором соль земли? Чем жажда небесных бонусов более нравственна жажды бонусов земных? Или дело вовсе не в нравственности, а в размере извлекаемой выгоды не предлагает ли тут Иисус обменять славу человеческую на награду небесную? Дескать, зачем вам человеческая слава, мимолетная и непрактичная, - отдайте ее Богу (подлинному ценителю и потребителю славы), а взамен получите награду по своим реальным потребностям и нуждам, которые Богу прекрасно известны. Дабы было как сказано:
«Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного»
Т.е. элементарное перераспределение ценностей чистая слава уходит в небесную канцелярию, человекам возвращается «материальная компенсация». А собственно проситель милостыни со своими нуждами тут лишь повод, триггер в счетной машинке. Про нравственность и вовсе помолчим.
«У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно»
И вот опять она, награда-воздаяние. Что вообще делают такие слова в столь высоком тексте? Зачем нужна эта коммерциализация добродетели? Почему недостаточно осудить славоискание на чужом горе как безнравственную корысть, разве предложением иной награды не вводится соблазн просто иной корысти? Почему не демонстрируется радость от собственно оказания помощи ближнему, как проявления «любви, которая не ищет своего»? Или без дополнительного внешнего стимулирования это совсем никак не получится?
П.С. И как тут, собственно, не помянуть (на ночь глядя) нетленное: «Разве даром богобоязнен Иов?»
))
то-то все в очередь выстроились
Комментарий