археологический вопрос

[DAWARON]

Мифы современного образования
Эволюционный миф и современная наука. Часть 1
"Дарвин был неправ... Теория эволюции, возможно, самая страшная ошибка, совершенная в науке". Эту мысль не так давно высказал член Нью-Йоркской Академии наук И. Л. Коэн (Цит. по: Тейлор, 1994, с. 48).
В своем мнении Коэн далеко не одинок: Джон Вольфган Смит - профессор орегонского Университета - заметил, что "в последнее время в академических и профессиональных кругах растет несогласие с этой теорией, и все увеличивающееся число уважаемых ученых покидают лагерь эволюционистов. Более того, интересно, что в большинстве своем эти "эксперты" отказываются от дарвинизма не на основе религиозных или Библейских убеждений, но по чисто научным соображениям... Нам догматически говорят, что эволюция - установленный факт; но нам никогда не говорили, кто установил его и какими путями... Можно сказать с предельной строгостью, что эта доктрина полностью лишена научного подтверждения" (Цит.: там же, 1994, с. 120). Директор по научной работе во французском Национальном центре научных исследований, доктор Луи Бенуар высказался не менее категорично: "Эволюционизм - сказка для взрослых", - писал он. "Эта теория ничем не помогла в прогрессе науки. Она бесполезна" (Цит: там же, с. 120).
Но почему эта "сказка" смогла столь продолжительное время пленять умы ученых и простых обывателей? Ведь она даже была положена в основу идеологии ряда политических систем, поставивших своей целью кардинальное преобразование мира. Лишь в последние десятилетия, накопив значительный эмпирический материал, многие исследователи начали с удивлением обнаруживать несоответствие этого материала основам эволюционизма, осознавать что эволюционизм никакого отношения к науке не имеет. "Нам достаточно ошибок Дарвина. Настало время кричать: "Король - голый"", - этот призыв сотрудника Геологического института Цюриха К. Су (цит.: там же, с. 120), доходит до все большего и большего числа ученых. Один из них сказал: "... я верю, что когда-нибудь дарвиновский миф будет классифицирован как величайший обман в истории науки. Когда это произойдет, многие люди зададут вопрос: "Как это вообще случилось?.." (Лавтрап, цит.: там же, с. 90).
К ответу на последний вопрос нас могут подтолкнуть еще некоторые высказывания ученых. Известный английский математик, астроном и космолог сэр Фред Хойл писал, что корни того, что люди верят в возможность случайного самозарождения жизни находятся "не в науке, а в психологии" (цит.: там же, с. 80). Биолог Людвиг фон Берталанфи также высказал одну очень важную мысль: "Тот факт, что такая неопределенная, такая недостаточно проверенная, и такая далекая от критериев, применяемых в "неопровержимой" науке, теория стала догмой, может быть объяснен только с позиции социологии" (цит.: там же, с. 120). И, наконец, определяющую характеристику дарвинизму дал специалист в области молекулярной биологии доктор Майкл Дентон:
"В конечном счете, - писал он, - дарвиновская теория эволюции не больше и не меньше, чем великий космогенный миф двадцатого столетия" (цит.: там же. с. 48).

[DAWARON]

Итак, для уяснения сущности дарвинизма целесообразно привлечь достижения современной психологической и социологической мысли. Поиск в этом направлении подталкивает нас прежде всего к трудам известного швейцарского психолога и психиатра Карла Густава Юнга. Этот ученый занимался как раз проблемами мифологического мышления, которое, как полагал он, не только существовало в исторически отдаленные времена, но является неотъемлемой частью современной жизни.
Эволюционизм как разновидность мифологического мышления.
Юнг считал, что одной из врожденных бессознательных потребностей человека является склонность к иррациональному, мифологическому мышлению. "Логика юнговского учения однозначно приводит к выводу, что мифотворчество - это непрерывный процесс, свойственный человеку во все времена; в нашу эпоху, во второй половине ХХ века, мифы создаются посредством того же универсального социально-психологического механизма, что и в далеком прошлом" (Акопян, 1994, с. 12). Деятельность этого "универсального социально-психологического механизма", согласно представлениям Юнга, связана с так называемым коллективным бессознательным - неким особо глубоким слоем психического, общим для всего человечества и содержащим в себе потенциальные предпосылки мифологического мышления. В ХХ столетии, как считал Юнг, эти потенциальные предпосылки актуализировались, прежде всего, в феномене НЛО и идеологии немецкого нацизма. Но этими, выделенными Юнгом формами, современное мифотворчество, видимо, не исчерпывается. Когда ученые пытаются распространить традиционные для науки методы за пределы их законной применимости, они неизбежно теряют соприкосновение с реальностью и вступают в сферу, очень близкую к той, которой профессионально занимался Юнг...
Из своего практического опыта Юнг вынес основополагающее убеждение о существовании устойчивых прообразов (архетипов) мифов - неких "мыслеформ", как бы "всплывающих" из "коллективного бессознательного" человечества в самых разных исторических и психологических ситуациях и задающих общее направление всех психических процессов и переживаний личности. Как врач-психиатр, Юнг убедился, что "существуют определенные мотивы и комбинации понятий, наделенные свойством "везде сущности", - они с непостижимым постоянством выявляются не только в мифах и верованиях самых различных народов, заведомо не имевших между собой никаких связей, но и сновидениях или бредовых фантазиях современных индивидуумов, для которых абсолютно исключено знакомство с мифологией" (Аверинцев, 1970, с. 124).
В качестве яркого примера таких вездесущих мифологических мотивов можно привести представления о происхождении человека от обезьяны. Задолго до того, как эта "фантазия" возникла в голове Дарвина, она заняла свое законное место в фольклоре различных народов мира. Таких мифов довольно много, приведем лишь некоторые из них.
Среди диких племен Малайского полуострова "сохранились предания об их происхождении от пары "белых обезьян", которые, вырастив своих детенышей, послали их в долины, где они достигли такой степени совершенства, что сделались людьми, те же из них, которые вернулись обратно в горы, остались по-прежнему обезьянами. Одна буддийская легенда рассказывает о происхождении плосконосых, неуклюжих племен Тибета от двух необыкновенных обезьян, превращенных в людей с целью заселить царство снегов. Они научились пахать, и когда сажали хлеб и сеяли его, хвосты и шерсть их стали мало-помалу исчезать. Они приобрели дар речи, обратились в людей и стали одеваться в листья" (Тайлор, 1989, с. 184).
Такие же мифологические мотивы тотемического характера в XIX столетии, как известно, повторил Фридрих Энгельс в своей "Диалектике природы". Он писал: "Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг..." (1949, с. 135). Характерны совпадения в обоих мифологических сюжетах - вплоть до деталей. Эти детали находятся в явном противоречии с представлениями о движущих силах эволюционного процесса, как они понимаются классическим дарвинизмом . Ведь Энгельс писал о труде и речи как о стимулах превращения мозга обезьяны в мозг человека. Здесь ощущаются те же иррациональные мотивы, которые "всплыли" в свое время из "коллективного бессознательного" и у сочинителей приведенной выше буддийской легенды.
Другим примером проявления подобных иррациональных, мифологических мотивов под внешней оболочкой наукообразия, являются представления о происхождении... обезьяны от человека. Двое британских исследователей не так давно вполне серьезно выдвинули предположение о происхождении обезьяны шимпанзе от предка, стоящего гораздо ближе к человеку, чем к обезьяне (Моррис, 1993, с. 130). Нечто очень похожее можно встретить и в фольклоре народов разных континентов. Например, среди поверий племен Юго-Восточной Африки есть следующая легенда: одно племя было очень ленивым и решило кормиться за счет других. Бесполезные мотыги были прикреплены к спине и со временем приросли к телу, превратившись в хвосты, "тело их покрылось шерстью, лбы нависли, и они, таким образом, превратились в павианов" (Тайлор, 1989, с. 183). Здесь ощущается все та же вездесущая "мыслеформа" о роли труда в происхождении человека, которая нам более всего знакома по трудам Энгельса. Однако, в этом случае она "прокрутилась" в голове мифосочинителей "в обратную сторону".

[DAWARON]

Впрочем, гипотеза о происхождении обезьяны от человека в современных околонаучных мифах есть явление скорее периферийное, которому не следует уделять значительное внимание. Чтобы разобраться в иррациональных истоках околонаучного мифотворчества, следует сконцентрировать внимание на его узловых моментах, проследить зарождение мифологических мотивов из "коллективного бессознательного" европейского общества по другим формам духовной жизни - прежде всего по содержанию художественного творчества. Ведь, согласно взглядам Юнга, "дело художника состоит в том, чтобы в силу своей особой близости к миру коллективного бессознательного первым улавливать совершающиеся в нем необратимые трансформации и предупреждать об этих трансформациях своим творчеством" (Аверинцев, 1970, с. 141). Какие сигналы о надвигающейся эпохе господства околонаучных мифов подавало европейское искусство?
Отто Бенеш - исследователь творчества известного художника Питера Брейгеля Старшего (1520 - 1569) отмечает, что на его полотнах "люди изображаются в виде каких-то манекенов, игрушечных персонажей, что у него они все "на одно лицо"" (Тростников, 1980, с. 21). Эти люди, как пишет Бенеш, представляют "часть безликой массы, подчиненной великим законам, управляющим земными событиями, так же как они управляют орбитами земного шара во вселенной. Содержанием вселенной является один великий механизм. Повседневная жизнь, страдания и радость человека протекают так, как предвычислено в этом часовом механизме" (цит: там же, с. 21). Такое понимание мира зарождалось в бессознательных глубинах европейского общества где-то за сто лет до работ Ньютона (1642 - 1727), законы которого можно было бы использовать в виде некоего научного основания для подобного механистического понимания мироустроения. В полотнах Брейгеля мы, судя по всему, сталкиваемся с художественным выражением процессов, происходящих в "коллективном бессознательном" семнадцатого столетия. В дальнейшем эти процессы оформились в виде механистических представлений о мире - первого варианта "научно-обоснованного" материалистического учения.
Такое механистическое понимание действительности, несомненно, сыграло определяющую роль и в становлении эволюционных идей. Еще в XIX столетии русский мыслитель Николай Яковлевич Данилевский писал, что теория эволюции есть "купол на здании механистического материализма, чем только можно объяснить ее фантастический успех, никак не связанный с научными достижениями" (Московский, 1996, с. 36). В самом деле, если живая клетка есть всего лишь "механизм", функционирующий на основании своих "деталей" - биологических молекул, то и хронологически эти детали должны были бы появиться раньше: сначала некий "первичный бульон" из молекул, а затем уже должна была произойти случайная "самосборка" первого живого существа из этих молекул. Здесь мы сталкиваемся со взаимодействием околонаучных мифов и с подчинением их определенным рациональным условиям, обязательным для всякой идеи, претендующей на статус научной теории. Но, при этом, идея о возникновении жизни из неорганического вещества зарождается в европейском обществе прошлых столетий все же в иррациональном, поэтическом, явно связанным с "коллективным бессознательным".
Речь идет о стихах, сочиненных "философствующим" эволюционистом Эразмом Дарвином (1731 - 1802) - дедом Чарльза Дарвина. В этих стихах говорилось о "самозарождении миниатюрных крохотных форм органической жизни в волнах океана", о том, что "эти формы становились все сложнее и сложнее" (Окленд, 1994). Исследователи отмечают, что в детстве Чарльз часто слушал обсуждение взглядов своего деда (Маклин и др., 1993, с. 78). Можно предположить, что это во многом способствовало формированию его мировоззрения.

[DAWARON]

Весьма симптоматично, что первое художественное изображение "обезьяно-человека", выполненное в свое время профессором Эрнстом Геккелем, также появилось задолго до того, как на суд общественности были предъявлены первые "вещественные доказательства" его существования - кость бедра и верхняя часть черепа (Бауден, 1996, с. 121 - 122).

Эволюционный миф и современная наука. Часть 2
Весьма симптоматично, что первое художественное изображение "обезьяночеловека", выполненное в свое время профессором Эрнстом Геккелем, также появилось задолго до того, как на суд общественности были предъявлены первые "вещественные доказательства" его существования - кость бедра и верхняя часть черепа (Бауден, 1996, с. 121 - 122). Питекантроп" Геккеля - первое звено в длинной цепи персонажей современных околонаучных мифов.
Потом правда специалисты определили, что кость бедра принадлежала просто человеку, а верхняя часть черепа - просто обезьяне (там же, с. 126 - 129). Однако, найденные кости до сих пор встречаются в некоторых учебниках, как свидетельства в пользу существования нашего обезьяноподобного предка. Другие свидетельства по этому поводу, как показывает беспристрастное расследование, имеют аналогичную степень достоверности (Бауден, 1996). Однако, вера в то, что "обезьяночеловек" когда-то существовал, от этого нисколько не умаляется. Околонаучный миф о "питекантропе", без сомнения оказывает гораздо более сильное воздействие на жизнь человечества, чем, к примеру, не связанный с наукой миф о Змие Горыныче. Что же заставляет следовать этой вере самих ученых, у которых, казалось бы, есть возможность во всем разобраться?
Чтобы ответить на вопрос, нужно вспомнить об одном эксперименте, проведенном учеными-психологами. "Группе испытуемых были предъявлены две палки - одна несколько длиннее другой. При этом всех, кроме одного, заранее попросили дать неправильный ответ. И когда очередь дошла до человека ничего об этом не знавшего, то он, не раздумывая, присоединился к общему мнению, поверив ему больше, нежели своим глазам" (Комаров, 1979, с. 157).
Разобраться в сути этого опыта, а вслед за этим и в проблемах распространения околонаучных мифов нам также поможет психология - прежде всего взгляды известного русского ученого Владимира Михайловича Бехтерева.
Еще в самом начале ХХ столетия Бехтерев призывал очень внимательно отнестись к фактору внушения, "иначе целый ряд исторических и социальных явлений получает неполное, недостаточное и частью даже несоответствующее освещение" (Бехтерев, 1908, с. 175). Такое же несоответствующее освещение получают в сознании ученых, педагогов, а вслед за ними и всего общества, околонаучные мифы. Их широкое распространение, как принято считать, обусловлено их научной обоснованностью. На самом же деле, роль науки здесь косвенная и связана с особенностями действия механизма внушения. Как утверждают специалисты-психологи, внушение наиболее успешно действует тогда, когда человек испытывает "доверие к тому, кто внушает" (Шингаров, 1994, с. 30). Доверие же современное общество испытывает к тому, кто выступает от лица науки, практические успехи которой для всех очевидны. Исследователь В.М Марцинковский писал по этому поводу следующее: "...мы часто не в силах сбросить иго чужого мнения и власть особого внушения, которое я бы назвал гипнозом научной терминологии. Пусть нам предъявляют непонятные и невероятные вещи, но, если говорят с учёным пафосом, да еще облекают его в форму латинских или греческих терминов, мы уже слепо верим, боясь быть изобличёнными в невежестве" (1989, с. 15).
Во всем этом и сокрыта внутренняя сила околонаучного мифотворчества, успешно реализующаяся не только в малообразованном обществе, но и в высокоинтеллектуальной среде. Ведь, как писал Бехтерев, "сила личности обратно пропорциональна числу соединенных людей. Этот закон верен не только для толпы, но и для высокоорганизованных масс" (Бехтерев, 1908, с. 157), к которым, в частности, можно отнести учебные аудитории самого разного уровня. Относительно высокий интеллектуальный уровень отдельно взятых представителей этих аудиторий не является препятствием для распространения околонаучных мифов, поскольку "сила внушения возрастает в коллективе" (Неманов и др., 1969, с. 251) и "при проведении внушения его действенность тем более разительна, чем к большему количеству лиц оно одновременно обращено" (там же, с. 251). Еще в античные времена бытовало мнение: "один отдельно взятый афинянин - это хитрая лисица, но когда афиняне собираются на народные собрания... уже имеешь дело со стадом баранов" (цит. по: Московичи, 1998, с. 37). Современные психологи также утверждают, что "чем больше организация, тем неизбежнее ее спутниками выступают безнравственность и не желающая ничего видеть глупость" (Одайник, 1996, с. 52). Что же касается научных и образовательных организаций, ответственных за распространение околонаучных мифов, то здесь мы сталкиваемся с инфраструктурами не просто большого, но гигантского масштаба.

[DAWARON]

Особенностью функционирования этих инфраструктур является охват ими фактически всего детского населения. В то же время несформировавшееся детское сознание, как писал Бехтерев, обладает поразительной внушаемостью (Бехтерев, 1994, с. 174, 182), которая усиливается авторитетом учителя, играющим в деле внушения огромную роль (там же, с. 188), а также, как уже указывалось, - авторитетом науки, от лица которой учитель якобы выступает. Учащиеся средней школы большей частью впитывают содержание околонаучных мифов, глубоко о нем не задумываясь, доверяя во всем педагогу. В то же время результатом подобного бесконтрольного вторжения в сознание человека внушаемой установки, является, по утверждению Бехтерева, то, что личность ее практически не в состоянии отвергнуть, даже когда видна ее нелепость (Бехтерев, 1908, с. 13). Приведем лишь один пример внушения подобных нелепых идей чрез современные учебники естествознания.
"В результате многолетних исследований, которые проводили ученые самых разных профессий, было выяснено: нет ни одного химического элемента, который был бы в космических телах и отсутствовал бы на Земле; нет ни одного химического элемента, который был бы найден в живых телах и отсутствовал бы в неживых. Это говорит о единстве вещества живых и неживых тел, о единстве природы" (Естествознание. Учебное пособие для учащихся 5-го класса. Отв. ред. - Суравегина И.Т. М.: 1993, с. 84 - 85).
"Таким образом, в клетке нет каких-нибудь особенных элементов, характерных только для живой природы. Это указывает на связь и единство живой и неживой природы." (Общая биология. Учебник для 10 - 11 классов средней школы. Под редакцией члена-корреспондента АН СССР Ю.И. Полянского. М.: 1991, с. 146).
Задумаемся о смысле приведенных фраз. Могли ли в клетке вообще быть обнаружены какие-либо химические элементы, которые бы "отсутствовали в неживых телах"?
Уже за несколько тысяч лет до того как были получены "результаты многолетних исследований" можно было бы догадаться о том, что таких элементов в живом организме в принципе быть не может. Ведь любое живое существо после своей гибели разлагается и превращается в вещество неживой природы. И можно ли ожидать, что продукты естественного разложения будут как-то отличаться от продуктов искусственного разложения - того, что является объектом "многолетних исследований ученых"?
Очевидно, что приведенные фразы из учебных пособий не несут в себе положительной смысловой нагрузки, и не связаны с научными представлениями о мире. И, тем не менее, через них, несомненно, оказывается определенное мировоззренческое воздействие на сознание учащихся. В них чувствуется стремление сгладить различие между живой и неживой природой. Не зря ведь продолжение фразы из учебника для 10 - 11 классов выглядит следующим образом:
"На атомном уровне различий между химическим составом органического и неорганического мира нет. Различия обнаруживаются на более высоком уровне организации - молекулярном". Истоки этих различий, при таком подходе, связываются лишь с одним - с возможностями разнопланового "конструирования" молекулярных и надмолекулярных образований из одного и того же элементарного материала по аналогии с тем, как из одних и тех же деталей можно конструировать разные механизмы, или же создавать конструкции, не обладающие свойствами механизмов (неживое вещество).
Такой подход диаметрально противоположен традиционным христианским представлениям о запредельных, внепространственно-вневременных истоках тварного мира, связанных с Божественными энергиями. В этих запредельных истоках христианская мысль видела основу особых свойств всех жизненных явлений, в частности - открытой современной наукой колоссальной динамической сложности живой материи. Св. Дионисий Ареопагит писал по поводу всего этого следующее: "любое живое существо и любое жизненное явление исходят из Жизни, превосходящей и жизнь, и любое основание всего живого. Из нее души человеческие улучают бессмертие, а в животных и растениях жизнь проявляется словно отдаленное эхо Жизни. И если какое-либо существо по немощи своей лишится сопричастности к ней, то в отлученном от Жизни прекратится всякая жизненная деятельность" (Дионисий Ареопагит, 1991, с. 66). Умалчивая о возможности существования принципиально недоступных для научного метода внепространственно-вневременных истоков жизни, учебник подталкивает ум учащихся к однозначному принятию механистических представлений о сущности живой материи, стирающих принципиальное различие между живым и неживым. На фоне подобного "естественнонаучного" объяснения становятся бессмысленными дальнейшие размышления о каких-либо духовных проблемах, ибо все эти проблемы будут связываться в сознании (даже скорее в бессознательных глубинах) учащегося с чем-то "ненастоящим", вторичным, производным от более фундаментальных физико-химических законов, где никаких нравственных проблем не существует, и куда человеческая личность должна безвозвратно кануть после своей смерти. Эта мировоззренческая установка закладывается не прямо, но косвенно, через изложение якобы научных представлений. И такой образ действия, пожалуй, эффективнее, чем более прямые формы влияния на человека. Ведь, как утверждал Бехтерев, внушение "может проявляться легче всего в том случае, когда оно проникает в психическую сферу незаметно, вкрадчиво, при отсутствии сопротивления со стороны личной сферы" (1908, с. 19). Этим и объясняется неспособность многих бывших школьников, ставших позднее деятелями науки и образования, отказаться как от материалистических взглядов, так и от органически связанных с ними эволюционных представлений. Внушению этих представлений способствует, в частности, и школьный курс биологии. Остановимся на этом вопросе более подробно.

[DAWARON]

Эволюционный миф и современная наука. Часть 3
Существует достаточно окаменевших останков обезьян, и более чем достаточно - людей. В такой ситуации отсутствие окаменелостей "обезьяно-людей" с точки зрения эволюционистов выглядит просто неприличным.
Рассмотрим, для примера, содержание двух российских учебников для 10-11 классов: под редакцией члена-корреспондента АН СССР Ю.И. Полянского за 1991 год, и под редакцией академика Д.К. Беляева, профессора Г.М. Дымшица и профессора А.О. Рувинского за 1996 год.
Особое место в учебниках уделено пересказу басен о "промежуточных формах" между обезьяной и человеком. Это вполне понятно: согласно эволюционной логике человек является последним звеном в длительной эволюционной цепочке, и, поэтому, его непосредственные предки должны были бы сохраниться, по крайней мере, не хуже, чем какие-либо "палеозойские трилобиты". Существует достаточно окаменевших останков обезьян, и более чем достаточно - людей. В такой ситуации отсутствие окаменелостей "обезьяно-людей" с точки зрения эволюционистов выглядит просто неприличным. Однако, таких окаменелостей нет. И приводимые по этому поводу в учебниках "факты" - не более чем очередная попытка выдать желаемое за действительное.
Так, на стр. 69 учебника за 1991 год и на стр. 225 - 227 за 1996 год говорится об останках "питекантропа". В учебнике за 1996 год даже рассказывается о том, как его "открыли", правда, опуская ряд деталей... История этого "открытия" следующая.
В 1891 году голландским врачом Эженом Дюбуа была найдена верхняя часть черепа, идентичная черепу гиббона. В 1892 году на расстоянии 15 метров от первой находки Дюбуа откопал бедренную кость, идентичную кости человека (Бауден, 1996, с. 122 - 125; Тейлор, 1994, с. 35). Дюбуа, почему-то решил, что эти две кости непременно должны принадлежать одной особи, наделенной чертами, как обезьяны, так и человека. Так родился "яванский питекантроп".
Кости, найденные Эженом Дюбуа
Конечно, далеко не все ученые разделили радость "первооткрывателя". Так, известный специалист в области анатомии Рудольф Вирхов, когда взглянул на кости, сказал следующее: "Это - животное. Скорее всего - гигантский гиббон. Бедренная кость ни малейшего отношения к черепу не имеет". Вирхов отказался как возглавлять собрание, так и принимать дальнейшее участие в дебатах (Головин, 1997, с. 33). Характерно, что найденная кость носила в себе следы серьезной костной болезни в запущенной форме. Учитывая преклонный возраст ее обладательницы - а это, судя по всему, была довольно грузная женщина, - можно предположить, что она жила в культурном обществе, где существовал уход за больными и престарелыми (там же, с. 31).
Но это еще не все. Дюбуа откопал за время своей экспедиции два настоящих человеческих черепа и ряд других окаменевших костей человека, которые находились в таких же геологических отложениях, что и кости "питекантропа" (Бауден, 1996, с. 125. Тейлор, 1994, с. 35). Если "питекантроп" действительно существовал, то он жил одновременно с современным человеком.
Но может ли наш обезьяноподобный предок жить одновременно с современным человеком?
"Вряд ли" - вероятно подумал Дюбуа. И решил ничего не говорить об этих находках. Он рассказал о них только в 1920 году (Бауден, 1996, с. 129; Петерсон, 1994, с. 115). Еще лет через двадцать - незадолго перед своей смертью - он согласился с мнением Рудольфа Вирхова и сделал заявление, что "яванский питекантроп" - это всего лишь гигантский гиббон (Бауден, 1996, с. 129; Петерсон, 1994, с. 115).
Причину долгого молчания Дюбуа по поводу найденных им останков настоящих людей можно понять из текста учебника за 1996 год: "увлеченный идеями Дарвина, Дюбуа поехал на Яву, чтобы попытаться найти там "связующее звено" между человеком и обезьяной" (с. 225).
Еще в учебнике дается рисунок с воспроизведенным черепом "питекантропа". По этой реконструкции, кстати, хорошо виден стиль работы сторонников эволюционной гипотезы. Покатая верхняя часть черепа - то, что было найдено, и что принадлежало гиббону. Лицевая же его часть, имеющая вполне человеческий вид, - то, что было воссоздано на основании найденной, на расстоянии 15 метров от первой находки кости бедра человека.
"Реконструкция" черепа "питекантропа"
Учебник "Общая биология" за 1996 год (с. 227).
Другие примеры "обезьяно-людей", о которых говорится в разбираемых нами учебниках (да и не только в них), имеют аналогичную степень достоверности. Так, на странице 223-224 учебника за 1996 год говорится о так называемом австралопитеке (в учебнике за 1991 год о нем говорится на стр. 68). Художник, изображая австралопитека, попытался нарисовать что-то среднее между обезьяной и человеком.
На самом же деле, как считают в настоящее время большинство исследователей, австралопитек - это обычная вымершая обезьяна с объемом мозга около 500 куб. сантиметров и со всеми прочими обезьяньими чертами. К этому заключению пришли многие авторитетные ученые после длительного изучения останков австралопитека и их компьютерного сравнения с костями как людей, так и современных обезьян. При этом некоторые ученые пришли к выводу, что австралопитеки по своему строению были очень похожи на современных карликовых шимпанзе - бонопо, проживающих в настоящее время в джунглях далекой африканской страны Заир. Кроме того, ученые обнаружили кости настоящего человека, следы его деятельности и отпечатки его ног в осадочных слоях рядом и ниже тех слоев, где были обнаружены останки австралопитека, что свидетельствует об их одновременном обитании.
Такое же одновременное обитание с человеком имело место и в случае так называемого "синантропа" - пекинского человека, - приводимого в качестве "промежуточного звена" на стр. 70 учебника за 1991 год и на стр. 226 учебника за 1996 год.

[KPbI3]

Эволюционный миф и современная наука. Часть 1
"Дарвин был неправ... Теория эволюции, возможно, самая страшная ошибка, совершенная в науке". Эту мысль не так давно высказал член Нью-Йоркской Академии наук И. Л. Коэн (Цит. по: Тейлор, 1994, с. 48).
В своем мнении Коэн далеко не одинок: Джон Вольфган Смит - профессор орегонского Университета - заметил, что "в последнее время в академических и профессиональных кругах растет несогласие с этой теорией, и все увеличивающееся число уважаемых ученых покидают лагерь эволюционистов. Более того, интересно, что в большинстве своем эти "эксперты" отказываются от дарвинизма не на основе религиозных или Библейских убеждений, но по чисто научным соображениям... Нам догматически говорят, что эволюция - установленный факт; но нам никогда не говорили, кто установил его и какими путями... Можно сказать с предельной строгостью, что эта доктрина полностью лишена научного подтверждения" (Цит.: там же, 1994, с. 120). Директор по научной работе во французском Национальном центре научных исследований, доктор Луи Бенуар высказался не менее категорично: "Эволюционизм - сказка для взрослых", - писал он. "Эта теория ничем не помогла в прогрессе науки. Она бесполезна" (Цит: там же, с. 120).
Но почему эта "сказка" смогла столь продолжительное время пленять умы ученых и простых обывателей? Ведь она даже была положена в основу идеологии ряда политических систем, поставивших своей целью кардинальное преобразование мира. Лишь в последние десятилетия, накопив значительный эмпирический материал, многие исследователи начали с удивлением обнаруживать несоответствие этого материала основам эволюционизма, осознавать что эволюционизм никакого отношения к науке не имеет. "Нам достаточно ошибок Дарвина. Настало время кричать: "Король - голый"", - этот призыв сотрудника Геологического института Цюриха К. Су (цит.: там же, с. 120), доходит до все большего и большего числа ученых. Один из них сказал: "... я верю, что когда-нибудь дарвиновский миф будет классифицирован как величайший обман в истории науки. Когда это произойдет, многие люди зададут вопрос: "Как это вообще случилось?.." (Лавтрап, цит.: там же, с. 90).
К ответу на последний вопрос нас могут подтолкнуть еще некоторые высказывания ученых. Известный английский математик, астроном и космолог сэр Фред Хойл писал, что корни того, что люди верят в возможность случайного самозарождения жизни находятся "не в науке, а в психологии" (цит.: там же, с. 80). Биолог Людвиг фон Берталанфи также высказал одну очень важную мысль: "Тот факт, что такая неопределенная, такая недостаточно проверенная, и такая далекая от критериев, применяемых в "неопровержимой" науке, теория стала догмой, может быть объяснен только с позиции социологии" (цит.: там же, с. 120). И, наконец, определяющую характеристику дарвинизму дал специалист в области молекулярной биологии доктор Майкл Дентон:
"В конечном счете, - писал он, - дарвиновская теория эволюции не больше и не меньше, чем великий космогенный миф двадцатого столетия" (цит.: там же. с. 48).

Интересно, какой болван это написал. Даварон, на какой помойке Вы откопали этот текст?

[DAWARON]

Останки этого "обезьяно-человека" были найдены в двадцатые годы недалеко от столицы Китая - Пекина. В учебниках говорится о мощном слое золы, обнаруженном на месте нахождения черепов "синантропа", на основании которого делается вывод о том, что синантроп пользовался огнем. Указываются и другие признаки присутствия в этом месте человека (каменные орудия), кроме самого главного признака - нахождения там останков самих людей вполне современного вида. Впрочем, такое замалчивание характерно не только для учебника. О нахождение одной части из этих человеческих останков долго нигде ничего не сообщалось. О другой группе окаменелостей - десяти полных человеческих скелетах, найденных вскоре после начала раскопок, - информация в печать просочилась сразу же. Но зато потом эти скелеты были таинственным образом "потеряны", и вокруг истории с ними воцарилось гробовое молчание.
Точное число найденных черепов "синантропа" определить было трудно, так как они в большинстве случаев представляли собой либо фрагменты черепной коробки, либо кусочки челюстей. Те, кто видел наиболее сохранившийся череп "синантропа", подчеркивали его вполне "обезьяний" вид и такой же "обезьяний" объем. Как правило, фрагменты черепов находились вместе с костями животных, на которых охотятся из-за мяса. Кроме этих разбитых черепов в пещере были обнаружены следы добычи и обработки известняка, огромное количество каменных орудий труда, предполагавших определенный уровень цивилизации, и семиметровый слой спрессованного пепла, свидетельствующий о длительном и интенсивном использовании огня.
Приехавший из Европы на место раскопок профессор Марселен Буль, когда узнал все обстоятельства "дела о синантропе", был очень рассержен за то, что его побеспокоили. Он высмеял вдохновителя раскопок - Тейяра де Шардена - и его идею о том, что существа, которым принадлежали найденные черепа, могли обладать столь развитой индустрией производства орудий труда. Его мнение было следующим: черепа синантропов - это не более чем останки охотничьих трофеев, результат "обеденных перерывов" настоящих людей, которым принадлежала мастерская по обжигу известняка и изготовлению различных орудий труда. Охотники, судя по всему, приносили в пещеру только головы обезьян, которые разбивали в пещере для извлечения мозга, до сих пор считающегося у многих народов деликатесом. Ряд исследователей, познакомившихся позже со всеми обстоятельствами раскопок, поддержали точку зрения профессора Буля, хотя провести подробное исследование самих осколков черепов в настоящее время уже невозможно - все они, как и ранее найденные на месте раскопок человеческие скелеты, как и найденные там же наиболее искусные орудия труда, - были таинственным образом "потеряны". Их до сих пор так и не вернули.
Что касается еще одного, приводимого в учебниках "промежуточного звена" - неандертальца - то его сейчас принято считать просто вымершим народом (возможно даже расой). Неандерталец был обыкновенным человеком и жил одновременно с человеком современного типа. О таком одновременном обитании свидетельствуют смешанные захоронения людей современного типа и неандертальцев (Головин, 1997, с. 72). Кроме того, ученые "находили черепа со смешанными чертами - и современными и неандертальскими.
Особенностей жизни неандертальского человека также не указывают на его "обезьяноподобие". Напротив, судя по всему, неандерталец был умелым мастером, охотником и художником (Моррис, 1995, с. 394). Согласно последним данным археологии неандерталец обладал письменностью. Кроме того, он был неплохим музыкантом - в одном из неандертальских поселений была найдена флейта из кости голени медведя, которая не отличалась по строю от современной и имела основной тон си-бемоль (Головин, 1997, с. 72). Еще неандертальцы с почестями хоронили умерших - их погребальные обряды сопровождались возложением цветов, о чем ученые смогли узнать по сохранившейся в захоронениях пыльце. Характерно, что "среди захоронений нередко обнаруживают калек, получивших не дающие надежды на улучшение увечья за много лет до смерти. Такие соплеменники при жизни требовали заботы и ухода, а значит, в этом обществе существовали представления о милосердии и сострадании" (Головин, 1997, с. 72). Было также обнаружено захоронение неандертальца в железной кольчуге и с железными наконечниками стрел. Что же касается особенностей строения тела неандертальца, то некоторые антропологи утверждают, что современные жители северо-западной Европы по строению своего тела находятся гораздо ближе к неандертальцам, чем, к примеру, к американским индейцам или австралийским аборигенам.
Здесь поневоле вспоминаются слова физиолога комиссии США по атомной энергетики, доктора Т.Н. Тамисяна: "Ученые, которые учат, что эволюция есть факт жизни - великие обманщики, а история, которую они рассказывают, - величайший обман" (цит. по: Тейлор, 1994, с. 121). Впрочем, обман здесь, видимо, переплетается с самообманом, являясь следствием глубоких социально-психологических процессов мифологической направленности. История с поиском "обезьяно-человека" - лишь одно из звеньев этого обмана-самообмана.

[DAWARON]

Настоящие задачи науки в мировоззренческой плоскости могут быть лишь одного характера: раскрытие Божиих замыслов, разбросанных в творении. Известный швейцарский зоолог Жан Луи Агассис писал по этому поводу следующее: "Наука есть перевод мыслей Творца на человеческий язык" (цит. по: Губанов, 1996, с. 117). В этом плане уместно привести одну мысль из работы профессора генетики Университета Перуджи Дж. Сермонти и его коллеги - палеонтолога Р. Фонди: "...биология не получит никакой выгоды, следуя учениям Ламарка, Дарвина и современных гипердарвинистов; действительно, она должна как можно быстрее покинуть узкие тропинки и темные аллеи эволюционного мифа и возобновить свое надежное путешествие по открытым и освещенным традиционным дорогам" (цит. по: Тейлор, 1994, с. 121).

Христианский журнал "Клад истины"
Эволюционизм и креационизм - древний спор
Спор между креационизмом и эволюционизмом ведется с глубокой древности. До Вавилонского столпотворения все люди говорили на одном языке, древнееврейском, - то есть, иврите, и информация о том, как возник мир и человечество, передавалась из поколения в поколение без особых искажений. Однако, как известно, после строительства Вавилонской башни Бог смешал язык людей и рассеял их по Земле. Очевидно, в этих новых условиях информация о Боге-Творце мира стала искажаться и забываться. Она, по-видимому, передавалась неизменной только по той родословной линии, от которой произошел Авраам и евреи, и которая приведена в Евангелиях как родословная Иисуса Христа. Эта информация и была записана Моисеем (а может быть, даже не им, а кем-то до него) в качестве первых глав библейской книги Бытия.
Людям же, начавшим говорить после Вавилонского столпотворения на других языках, было гораздо сложнее удержать эту информацию. Допустим, человек, который участвовал в строительстве Вавилонской башни, начал говорить на другом языке. Своим детям он передаст информацию о том, что мир был сотворен Богом, но они могут принять это на веру, а могут усомниться и подумать, что, может быть, врет папаша - раз Бога не видно, то, наверное, Его и нет вовсе; а мир возник как-то сам собой, из какого-нибудь первоначального хаоса. Для того, чтобы мысленно представить как из хаоса сам собой образуется упорядоченный мир, большого умственного напряжения не требуется. То есть, уже в первых поколениях после Вавилонской башни, возможно, уже стали появляться эволюционно-атеистические идеи.
Тем не менее, какая-то часть людей принимало на веру информацию о Божественном творении мира.
Поэтому, у древних языческих философов мы можем встретить как креационистскую, так и эволюционистскую концепцию мироздания. На эту тему очень интересно написано в книге Билла Купера "После Потопа. Ранняя история Европы начиная от Ноя." Вот что он пишет:
"...Так, в трудах Лао-Цзы, основоположника даосизма, жившего в Китае в VI в. до н.э., мы находим поражающее своей глубиной утверждение о существовании и некоторых атрибутах Бога:
До начала времен, и во все времена, было самосущее существо, вечное, бесконечное, совершенное, вездесущее... Вне этого существа, до начала начал, не было ничего.
А вот например, высказывания Куо-Хсянга, соотечественника Лао-Цзы, прямо противоположны:
Осмелюсь спросить: творец есть или его нет? Если его нет, то как он мог сотворить мир? У сотворения вещей нет господина; все сущее творит себя само.
Как видим, спор между креационизмом и эволюционизмом велся еще в Древнем Китае.

[DAWARON]

У древнегреческих философов мы также можем найти любопытные суждения на тему происхождения мира и Вселенной. Например, у Ксенофана, жившего в VI в. до н.э. есть такое высказывание:
"Гомер и Гесиод приписывали богам самые позорные и постыдные человеческие пороки - воровство, прелюбодеяние, взаимный обман... Но есть один Бог, величайший между богами и людьми, не схожий со смертными ни образом ни мыслями... он все объемлет взглядом, мыслью, слухом... Он вечно остается одним и тем же, нисколько не изменяясь... Без всякого усилия, одной лишь мыслью он правит всем." Эта концепция Бога у Ксенофана почти идентична библейской, но ведь в его время древние греки с Библией были абсолютно незнакомы. Перевод с древнееврейского на древнегреческий (Септуагинта) был произведен триста лет спустя. Это говорит о том, что существовало креационистское предание, с которым Ксенофан был знаком. При этом, заметим, что он не пытается опровергнуть существование остальных древнегреческих богов типа Зевса или Гермеса (возможно, потому, что не хочет спорить с соотечественниками), он просто как бы ставит над этими богами верховного Бога, по своим характеристикам идентичного библейскому Богу.
Креационистской является также концепция мироздания другого великого древнего грека - Платона:
"Давайте же установим причину, по которой создателю этого мира понадобилось его создавать. Создатель был хорош; а то, что хорошо, не содержит в себе и крупицы зависти; и Он, не ведающий зависти, пожелал, чтобы все сущее было подобно ему, сколь возможно. Это - самая весомая причина возникновения мира, какую дано постичь человеческой мудрости..."
Далее он пишет следующее:
"Некоторые, я полагаю, приписывают, происхождение всех вещей природе, искусству или случаю"
Такое направление мысли Платон называет "вредоносной доктриной", которая "погубит молодое поколение как в государстве в целом, так и в отдельных семьях". Теперь перенесемся на почти две с половиной тысячи лет вперед, в 19-й век, когда по поводу распространения дарвиновской теории эволюции, кембриджский профессор геологии Седжвик сказал, что, если эта "теория" будет принята на веру, "человечество озвереет и деградирует до такой степени, какой еще не знала история". Иначе говоря, понимание вредоносности эволюционизма было у философов-креационистов как в древности, так и в наше время. И это понятно; все мы знаем хрестоматийное высказывание Достоевского "Если Бога нет, то все позволено".
Креационистские взгляды исповедовал также известный древнегреческий философ Фалес Милетский, которого Аристотель называл "основателем естественной философии". Известны такие афоризмы Фалеса: "Старше всего - Бог, ибо он предвечен. Прекраснее всего - мир, ибо он - творение Божье..."
Однако, например, ученик Фалеса Милетского Анаксимандр (610-540 гг.до н.э.) был эволюционистом. Из трудов Плутарха можно узнать, что Анаксимандр считал, будто "...изначально люди произошли от животных другого вида..." а также, что вселенная возникла благодаря действиям безликих "естественных" сил. Как видим, от современной эволюционной теории это мало чем отличается.
Еще одним известным истории древнегреческим эволюционистом был Эпикур (IV век до н.э.). На взгляд Эпикура, космос вовсе не упорядочен, напротив, он возник в результате долгих и случайных столкновений атомов.
Известная в античности школа стоиков, основанная Зеноном около 308 г. до н.э. отстаивала креационизм. Вот, например, высказывание одного из представителей этой школы Хрисиппа:
"Если в природе существуют вещи, которые не смог сотворить человеческий разум, человеческая энергия и сила, - значит, создатель этих вещей превосходит человека. Небесные тела, вечно движущиеся по своим орбитам, не могли быть сотворены человеком. Следовательно, они сотворены существом более великим... Только надменный дурак может возомнить, будто в мире нет никого более великого, чем он сам. Значит, в мире должно быть нечто более великое, чем человек. И это нечто - Бог."
Но пожалуй, наиболее ярко креационистские взгляды в эпоху античности выразил поздний стоик римлянин Цицерон:
Когда ты видишь солнечные или водяные часы, то понимаешь, что они сообщают время благодаря замыслу, а не случайно. Как же ты можешь воображать, что вся Вселенная лишена смысла и разума, если она объемлет все, включая человеческие изобретения и самих изобретателей? Наш друг Посидоний, как тебе известно, недавно сделал глобус, который, вращаясь, показывает движение солнца, звезд и планет, днем и ночью, в точности также, ка и на небе. И если бы кто-то взял этот глобус и показал его жителям Британии или Скифии, неужели хоть один из этих варваров не понял бы, что это - создание мыслящего разума?
В небесах нет ничего случайного, ничего произвольного, ничего неправильного, ничего беспорядочного. Повсюду - порядок, точность, здравый смысл, постоянство... Я не могу понимать порядок звезд и движения их орбит иначе как выражение здравого смысла, разума и замысла... Их постоянное, вечное движение, поразительное и загадочное в своей регулярности, являет постоянную силу божественного разума. Если человек не может почувствовать силу Бога, глядя на звезды, то я сомневаюсь, что он вообще способен что-нибудь чувствовать.
И, далее, у Цицерона есть высказывание, которое является постулатом креационистского мировоззрения и в наше время:
"Не удивительно ли, что всякий может убедить себя, будто твердые, отдельные частицы, случайно сталкиваясь друг с другом, движимые только лишь силой собственного веса, смогли породить столь изумительный, прекрасный мир? Если кто-то полагает, будто такое возможно, я не вижу причины, почему бы ему не верить, что, если взять бесконечное количество экземпляров двадцати одной буквы алфавита, встряхнуть их и высыпать на землю, то буквы могут лечь так, что сами собой выложат, скажем, полный текст "Анналов" Энния. На самом деле, я сомневаюсь, что случай позволит им сложиться хотя бы даже в один-единственный стих!"
Перечислим некоторых античных философов, исповедующих эволюционную парадигму: это Анаксагор, его ученик Архелай, Анаксимен (ученик упоминавшегося здесь Анаксимандра из Милета), Гераклит, Демокрит, Эмпедокл, а также древнеримские философы Лукиан из Самосаты, Тит Лукреций Кар и др.

[DAWARON]

Как видим, практически все аргументы и идеи, высказываемые сейчас креационистами и эволюционистами, были высказаны еще в древности. Это и немудрено - человечество всегда интересовал вопрос: а откуда все взялось? И на него может быть только два ответа, которые взаимоисключают друг друга: либо все образовалось само, либо все сотворил кто-то невидимый, но существующий. Никто никогда не видел, как что-либо, то есть, какая-либо упорядоченная структура образовалась из хаоса сама - поэтому эволюционизм не имеет доказательств, и может быть только принят на веру, а следовательно, является религией. Но никто также не видел и творящее разумное существо - поэтому креационизм также является религией. Разница между ними в том что последний является "научной" религией, а первый (эволюционизм) - антинаучной. Ибо предположение о существовании бога - творца всего сущего - не противоречит наблюдаемым фактам и явлениям природы. Предположение же о самопроизвольном усложнении, о том, что "все сущее творит себя само" противоречит наблюдаемым в природе процессам дезорганизации. Наука же зиждется на эмпирических фактах, а таковым является наблюдаемое нами в природе "движение от сложного к простому", которое сформулировано на научном языке как Второй Закон термодинамики.
Спор между креационизмом и эволюционизмом продолжался и в средние века, хотя почему-то считается, что при тогдашнем "засилье" Церкви, должен был безраздельно преобладать креационизм. На самом деле это не совсем так. Влияние церкви отнюдь не означает автоматически влияния креационизма, ибо сама церковь во все века была сильно заражена эволюционизмом. Например, в наше время большинство православных попов не верит в Бога, а верит в эволюцию. В эволюцию сейчас верит и "непогрешимый" римский папа, который несколько лет назад издал буллу, где говорится, что "теория эволюции это больше, чем наука". По крайней мере, известно, что теория "самозарождения жизни", которую блестяще опроверг Луи Пастер своими опытами, была в средние века очень распространена, и что-то не очень-то было слышно, чтобы инквизиция с этой теорией сильно боролась. И, кстати, тот факт, что книга Дарвина очень быстро получила всемирную известность, говорит о том, что креационизм преобладал только в тогдашней официальной науке, а неофициально очень большое число поклонников имел как раз эволюционизм - поэтому очень большое число людей смогло сразу подхватить и разрекламировать дарвиновские идеи, в которых на самом деле по сравнению с античным эволюционизмом не содержалось ничего принципиально нового.
Очевидно, эволюционизм будет существовать, и спор между эволюционизмом и креационизмом будет вестись до тех пор, пока, согласно Библии, сатана не будет низвергнут, и не сможет больше "обольщать Вселенную". Ибо эволюционизм является ложью, а "отцом лжи" является сатана.

А что касаемо отдельно биологов, то они увлекаются самогипнозом.
«Лапша» На Ушах

[DAWARON]

Есть такое мнение. Естественен вопрос: почему же многие учёные, в том числе и на Западе, крепко держатся за эту теорию? Объясняется это, по-видимому, волевыми факторами. То есть, когда "очень хочется".
Во-первых, теория эволюции привлекательна для учёных-биологов. Она изумительно проста и изящно объединяет тысячи фактов животного и растительного мира. Все они легко "нанизываются" на стройное "дерево" - от простейших к разным сложным организмам. Биология с теорией эволюции превращается в системную науку, а без неё она рассыпается на множество разрозненных фактов. Теория эволюции просто нужна биологам, вот и льнут они к детищу Дарвина, цепко держатся за неё как за палочку - выручалочку.
А во-вторых, за эту теорию ухватились социалисты. Ещё Маркс увидел в ней своего надёжного помощника. Вынашивая идею насильственного переустройства мира, он изначально видел своего главного противника в религии: ведь она проповедует недопустимость насильственных действий, в том числе и по отношению к власти. Чтобы убедить людей в целесообразности революционного пути переустройства мира, надо было убрать с дороги веру, убрать запрет на силу. Дарвинизм представлялся Марксу обоснованием несостоятельности религиозных воззрений. Именно по этой причине нам давали одностороннюю информацию. (Впрочем, иногда в некоторых журналах допускались дискуссии на темы эволюции, но они неизменно заканчивались "правильными" рекомендациями, а материалы этих дискуссий не попадали на страницы газет и учебников).
Однако и стремление биологов во что бы то ни стало доказать истинность фундамента своей науки, и симпатии атеистов к эволюции как помощнице в борьбе против вероучений - всё это лишено оснований без наличия фактов самопроизвольного перехода от одного вида к другому.
В предисловии к изданию книги Ч. Дарвина "Происхождение видов" 1971 года Л. Г. Мэттьюз признаёт: "Факт эволюции является стержнем биологии - и в связи с этим биология находится в щекотливом положении: как наука, основанная на недоказанной теории. Что же это тогда - наука или вера? Вера в теорию эволюции, таким образом, совершенно аналогична вере в специальное (предумышленное) творение. Сторонники как той, так и другой теории считают истинной только свою, однако истинность ни одной из них до сих пор не смогла быть доказана"
...

[DAWARON]

Предпочтение одной из двух моделей - будь то сотворение или эволюция - имеет, совершенно очевидно, религиозные и социальные последствия. Однако целью настоящей работы является проверка креационной модели только с точки зрения строго научного доказательства и значения.
Если модель сотворения действительно обоснованна, то всё огромное количество усилий, средств и рабочего времени, убитое на попытки доказать и понять эволюцию, - потрачено впустую.
Колоссальные усилия "создать жизнь в пробирке" - только один из примеров. Даже программа исследования космоса была предложена именно в надежде, что она поможет понять эволюцию. Все попытки восполнить "недостающие звенья" между человеком и его животным "предшественником" - также оказались напрасными.
Если бы лишь часть времени и средств, затраченных на эти и другие эволюционно-ориентированные работы, была отпущена на креационно-ориентнрованные исследования, результаты могли бы стать куда более продуктивными.
Например, всесторонний и тщательный анализ подповерхностного геологического строения Земли помог бы определить топографию и экологию предпотопного мира. Гидравлические, вулканические и тектонические явления всемирного Потопа могли бы быть смоделированы на электронных вычислителях или другими методами. Есть все основания считать, что картина размеров и расположения запасов полезных ископаемых, полученная при этом, была бы более четкой. Что такие ископаемые находятся в горных породах всех без исключения геологических "эпох" - ясно уже сегодня. Так что воображаемая эволюционная история местности при подобных исследованиях просто ничем не может помочь.
В изучении всех типов систем, как живых, так и неживых, следует возвратиться к телеологии - учению, признающему целенаправленность природных явлений. Вместо воображаемой истории случайной и бесцельной эволюции, необходимо изучать и оценивать явления с точки зрения их осмысленной и созидательной целенаправленности. При этом станет значительно шире понимание смысла таких понятий, как "структура", "взаимосвязь", "среда обитания", и других отношений в природе. Раздвинутся рамки и экономического применения полученных знаний.
Возврат к мировоззрению Исаака Ньютона и других гигантов науки прошлого ("следуя мыслью за мыслями Бога") - вот что может вызвать новые научные озарения, а также открытия, соизмеримые с их открытиями.
И уж в любом случае можно очень много приобрести, ничего существенного при этом не потеряв, если оценивать все научные данные с точки зрения обеих моделей.

[DAWARON]

Майкл Кремо - противник дарвиновской теории происхождения человека.
Человек произошел не от обезъяны. Люди, подобные нам, жили на Земле 50 000 000 лет тому назад. Так утверждает Майкл Кремо - член Всемирного конгресса археологов, автор нашумевших книг "Запрещенная археология" и "Неизвестная история человечества". Майкл Кремо убежден, что официальная наука сегодня утаивает от общественности археологические находки, опровергающие теорию Дарвина. Американский исследователь посетил Днепропетровск, где намерен встретиться с учеными и студентами вузов.
Майкл Кремо уже 8 лет проводит исследования в области археологии. По его словам, на это его вдохновили священные писания Индии, повествующие о древнейших цивилизациях. Ни свидетельств, ни фактов существования допотопных империй Майкл Кремо в учебниках не нашел. Занявшись исследованиями, он обнаружил так называемый "фильтр знаний". То есть, если археологические находки опровергают теорию Дарвина, то о них невозможно прочесть в учебниках или увидеть их в музеях. Эти материалы тщательно скрываются. Мэтры науки, защитившие свои докторские на основе теории Дарвина, будут отстаивать свои взгляды любой ценой, считает Майкл Кремо. Говорить о своих антидарвиновских убеждениях открыто не могут и американские ученые.
Майкл Кремо, член Всемирного конгресса археологов:
"В государственном университете Пенсильвании ко мне подошел ученый и сказал, что ему понравилась лекция, и что он читал мою книгу. В ходе беседы выяснилось, что он принадлежит к группе, которая насчитывает около 200 ученых - противников теории Дарвина. Общество не имеет названия, ученые не могут открыто выступить против теории эволюции, это будет крахом их карьеры. Полусекретная группа ученых читала самиздатовский вариант "Запрещенной археологии", это ситуация напоминает советские времена".
Майкл Кремо уже много лет читает лекции и участвует в конференциях. Его знают в Королевском Географическом обществе Великобритании, Европейской ассоциации археологов в Португалии, а также в Венгрии, Мексике и других странах. Американский археолог встречался с учеными Москвы и Киева. Сейчас он проводит исследования в области археологии для Института Бхактиведанты. О своей версии происхождения человека Майкл Кремо в своих книгах не говорит.
Рассуждая в направлении от общего к частному, мы видим совершенно очевидный факт существования только двух основных мировоззренческих систем - теистической (религиозной) и атеистической. Существует ли Бог -Творец всего сущего, или Вселенная возникла сама собой (или же существует вечно, что в принципе одно и тоже)? Все прочие мировоззренческие системы при ближайшем рассмотрении оказываются частными случаями двух основных.
Научные факты, которыми оперируют ученые, придерживающиеся какой-либо из названных мировоззренческих систем, практически одинаковы. Различна логика связывания этих фактов в единое целое, в единую систему. И этим последним определяется все! Любая мировоззренческая система таким образом становится идеологией - системой идей, принципов, объединяющих наиболее значимые ценности народа, определяемые мировоззрением всего общества.
В чисто научном плане названные мировоззренческие системы можно подразделить соответственно на креационизм и эволюционизм, хотя такое разделение будет в определенной степени условным.
...
Механизм эволюции по признанию самих эволюционистов неизвестен, необходимое время - неясно. Вероятность самопроизвольной самоорганизации материи с позиций классической статистической физики оценивается величиной порядка от 10'50 до 10'100, то есть - невероятно. Здесь уместно вспомнить высказывание В.И. Вернадского; "Разум, мысль, жизнь - не могут возникнуть не из разума, мысли, жизни".
Сравнительно новое научное направление - синергетика (термин введен Г. Хакеном в 1971 г.), теория самоорганизации и поведения сложных систем, рассматривает эволюцию как чередование порядка и хаоса. С этих позиций - возникновение жизни не чудо, а свойство материи, а глобальный экологический кризис - всего лишь ускорение эволюционных процессов. Человек может успеть приспособиться к ним, а может и нет... В последнем случае кризис перерастает в катастрофу с возникновением хаоса - то есть (по мысли синергетиков) беспорядочного движения материи. Однако вряд ли4можно усмотреть наличие хаоса в самой материи, где каждая молекула содержит колоссальное количество информации о расположении атомов и элементарных частиц. А информация, как известно, есть мера упорядоченности. Так что едва ли доводы синергетики можно считать убедительными.
В образовательном процессе необходимо изложение обеих мировоззренческих систем с беспристрастным представлением всех "за" и "против". Только в этом случае учащийся сможет иметь достаточную информацию для свободного выбора и формирования мировоззрения.

[DAWARON]

В отношении статьи "Противники теории эволюции выигрывают битву учебников в Калифорнии" (первая страница, 10 ноября): Время, когда в центре внимания были люди, претендовавшие, чтобы всеобщая теория эволюции признавалась как факт - далеко в прошлом. Если говорить научно, эта теория не может быть классифицированна как факт. Она скореее имеет отношение к истории и не является предметом экспериментального исследования.
Теоретически, процесс всеобщей эволюции мог бы быть воспроизведен экспериментально, на самом же деле это не так. Хотя в лабораториях и удалось продемонстрировать видообразование, никаких результатов помимо видообразования достичь не удалось. Чарльз Дарвин совершенно четко обрисовал различия между видообразованием и всеобщей эволюцией и отметил, что всеобщая теория эволюции обязательно подтвердится ископаемыми материалами.
В "Происхождении видов" Дарвин отмечал, что без соответствующих ископаемых данных, (которые в то время не существовали) его всеобщая теория не будет иметь никокого веса. Он и другие цепко хватались за надежду, что при обнаружении ископаемых материалов откроются все промежуточныхе формы, необходимые для подтверждения его заключений. Тем не менее на сегодняшний день при более чем 100 000 видах, представленных среди ископаемых, недостаток промежуточных форм еще более велик, нежели во времена Дарвина.
Помимо недостатка ископаемых данных, еще менее обоснованной теорию всеобщей эволюции сделали находки современных ученых. Например, в книге "Эволюция: кризис теории" Майкл Дентон анализирует обилие свидетельств, ставящих под сомнение эту теорию. Основанием для этого послужили несостоятельность гомологии (гомологические структуры не представлены ни гомологическими генами ни эмбриональным развитием), типологический характер микробиологии и проблемы, связанные со случайностью, как направляющей силой, в дополнение к недостатку подтверждающих ископаемых материалов.
Вопреки широко распространенному убеждению, многие люди не согласны со всеобщей теорией эволюции, и идея, что все оппоненты основывают свои взгляды на религиозной вере, беспочвенна. Майкл Дентон - не крецианист и не евангелист, и его книга - одна из многих, оспаривающих эволюцию на научной основе. Более того, наличие религиозных верований не исключает способность мыслить научно. Многие великие ученые - Исаак Ньютон, Кэролюс Линней, Джордж Кувер и Луи Пастер, назовем лишь нескольких, были глубоко религиозными людьми.
Даже во времена Дарвина ученых, выступавших против эволюции, обвиняли в иррационализме и религиозности. Но они критиковали эволюцию не по религиозным соображениям, они скорее протестовали против недостатка ее научных доказательств и указывали на данные, которые подтверждали типологический характер. Креационистов критиковали как научных еретиков, в то время как сторонники эволюции, отказываясь признать недостаток оснований, становились настоящими еретеками, подменяя научные основания метафизикой.
Печально, что евангелистам пришлось бороться за то, чтобы убрать из калифорнийской школьной программы несколько научно необоснованных изречений, лишь для того, чтобы их потом высмеяли за их борьбу. Изначально, наука должна быть беспристрастной попыткой познания мира путем поиска истины через научное исследование и эксперементирование. Эволюционистам, как бы то ни было, еще предстоит представить убедительные доказательства, пока же они игнорируют все факты против них (демонстрируя, как я думаю, истинную цель: исключение Бога из активной роли в природе). А пока что они проповедуют свое евангелие, как факт, и насильно скармливают его американским школьникам, которые проглатывают его по незнанию. Горько оттого, что они безраздельно давлеют над системой образования.
Нью-Йорк, 27 ноября 1989г.