Исторические мифы и черные дыры.

[Ольга Владим.]

Перчаткин - Огненные тропы



Это было совсем недавно, 1979 год, преследования верующих в СССР. Пусть эта книга будет предостережением тем христианам, которые ностальгируют по временам СССР.

***
Одной из целей этой книги было напомнить о годах борьбы, страданий, жертв - с одной стороны и провокаций, предательств и стремлений скрыть правду о нашем исходе - с другой.

Вопрос о преследовании верующих в СССР вынесла в отдельную тему -

http://www.evangelie.ru/forum/t126657.html

[Ольга Владим.]

Миф советской медицины


Спустя 20 лет после распада СССР многие рассуждают о сбывшихся и несбывшихся надеждах. При этом часто говорится, что до путча, мол, была всеобщая бесплатная медицина, а теперь ее нет



На самом деле медицина была такой же, как полки магазинов: официально было все, а реально ничего. Примитивные медуслуги (полежать в больнице под капельницей с витаминчиками) были доступны всем, нормальные лишь избранным, в больницах 4-го Главного управления Минздрава СССР.


В стране не было многих действенных лекарств антибиотиков, противоопухолевых, гипотензивных, психотропных препаратов. Я составлял в тот период первый электронный справочник лекарств (даже реестра никакого не было) в нем оказалось около 4 тыс. наименований. А сейчас их около 50 тысяч.


Иногда лекарства удавалось достать в том же 4-м управлении, иногда привезти из-за границы. Но даже те, что существовали официально, зачастую продавались в аптеках лишь из-под прилавка. Ясно, что простому человеку эти пути были неведомы и недоступны.


В стране было всего несколько хирургических сосудистых отделений. Операции на сердце делались в Москве, Ленинграде, Киеве и Минске. Искусственная почка была доступна лишь 1% счастливцев. Не было онкологической службы, крайне отсталой была психиатрия. Реально не существовали ортопедия и печеночная хирургия. Все делалось лишь в «центре».


Практически недоступным был компьютерный томограф. Даже на банальную ЭКГ в начале 80-х существовала недельная очередь в поликлинике. Из-за существования железного занавеса советские врачи не имели представления о том, что делается в других странах. Одновременно всем нам внушали, что у нас и все «самое-самое».


Организаторы здравоохранения метались в поисках выхода: как при «остаточном принципе финансирования» здравоохранения выжать из медиков по максимуму? Придумывались эксперименты по «новому экономическому механизму», фондодержанию, бригадному подряду. Всем казалось, что косметическим ремонтом ситуацию можно поправить. Но не получалось.


Незадолго до путча вышел в свет закон РСФСР о медицинском страховании граждан. Сейчас уже не все помнят, что создан он был в Советском Союзе, а реализация его затянулась на 20 лет. Никто не знает авторов этого закона, но он вводил совершенно революционные для страны понятия оплату через систему страхования, лицензирование медицинских организаций (иначе говоря, порядок допуска на рынок медицинских услуг) и их аккредитацию (т.е. оценку качества деятельности), стандартизацию в здравоохранении и представление о качестве медицинской помощи.
Увы, все эти понятия вводились в виде неких «пожеланий», без расшифровки и регламентации, как этого принято в законах прямого действия. Такое впечатление, что авторы сами не знали, чего они хотели. Закон, если можно так сказать, носил романтический характер. И столкнувшись с вертикалью чиновников, далеко не самых продвинутых и передовых, закон утонул в бумаготворчестве.


Появились такие понятия новояза, как «лицензионно-аккредитационная комиссия», «бюджетно-страховая медицина». Вместо того чтобы развивать положения закона, чиновники занялись его выхолащиванием. И это у них получилось: закон до сих пор не работает. Авторы принятого в конце 2010 года нового закона о медицинском страховании повторяют как открытия многие положения, которым уже 20 лет, но которые так и не были реализованы.
Главное, что не удалось сделать это выстроить упорядоченную и прозрачную систему оплаты медицинских услуг.

Сегодня за пролечившегося в больнице деньги поступают из нескольких источников: из страховых компаний (30%), из бюджета (70%), а нередко и из кармана пациента (еще 100% сверху).


Первичная идея закона заключалась в том, чтобы превратить рубль в мерило количественных показателей работы медицинской организации и качества ее деятельности. Но если только часть рублей, и к тому же далеко не основная, становится таким мерилом, то стимулирующая рыночная роль медицинского страхования исчезает.


Еще одна обязательная, но нереализованная составляющая самостоятельность врачей и медицинских организаций. У нас как были врачи нанятыми медицинскими работниками, так и остались. А потому ни у врача, ни у главврача нет возможности принять самостоятельное ответственное медицинское решение, нет возможности распоряжаться средствами.


В этой ситуации невыгодными оказываются и стандарты. Пока их нет делай, что хочешь или что прикажут. А если стандарты есть их надо исполнять. Оказание помощи становится прозрачным, воровать труднее. А у нас все 20 лет продолжают мутно рассуждать, что по стандартам больных не лечат. Весь мир лечит, а у нас «искусство» малограмотного врача возводится в культ.
Павел Воробьев
Миф советской медицины :: NoNaMe

[Estrella]

Странно,что Россия ещё не вымерла ....по вашей статье.
Да и СССР имел прирост населения........наверное от отсутствия медицины.

[Valerius]

Странно,что Россия ещё не вымерла ....по вашей статье.
Да и СССР имел прирост населения........наверное от отсутствия медицины.

Ну, статья так и называется "Миф советской медицины". Определенному типу людей важно самих себя убедить, что в "совке", который они разрушили обязательно все было очень плохо. Для самовнушения годятся даже мифы. Напоминает советскую пропаганду про ужасы царизма. И при этом все 70 лет сравнивали свои показатели с 1913 -м годом... Сейчас меряют показателями 80-х.

Я составлял в тот период первый электронный справочник лекарств (даже реестра никакого не было) в нем оказалось около 4 тыс. наименований. А сейчас их около 50 тысяч.

Электронный справочник, закон РСФСР о медицинском страховании, бригадный подряд, пустые полки магазинов. Явно атмосфера годов эдак 89-90-го. И воспоминания автора о молодости, когда он запускал ЭВМ "Электроника" с командной строки и часами вбивал тысячи названий из области фармакологии. Кстати, если бы он был медиком, то знал бы, что медицинских препаратов в реале не очень много. Все эти 50 тысяч разных наименований оттого, что разные фирмы одно и то же лекарство выпускают под разными патентованными названиями.

Сегодня за пролечившегося в больнице деньги поступают из нескольких источников: из страховых компаний (30%), из бюджета (70%)...

Что он пишет? Откуда это взял?
Больницы, поликлиники, роддома -деньги за лечение пациентов перечисляются из фонда ОМС. Из федерального и местных бюджетов -скорая помощь, туб-, психоневрологические диспансеры, всякие целевые программы и т.п. Ну и на местах могут из бюджета доплаты делать медикам, деньги перечислять на строительство и кап. ремонты. В разных регионах очень по-разному.
Статья рассчитана на людей типа Ольги К.

[Ольга Владим.]

Мифы о советской медицине.

Анальгин по 300 рублей и очередь за зубами




Продолжаем тепло вспоминать СССР. Сегодня у нас советская медицина... В свои 30 лет я хорошо помню очереди: за хлебом, за молоком, за кефиром... помню очередь за синими курами, за бананами (на улице, зимой, в Сибири) и даже за мороженными киви. В одной очереди меня, пятилетнюю, ограбили. В другой уже шестилетнюю затоптали. Но самой страшной была очередь за... зубами.

Ранняя весна. Мы встаем в пять утра, чтобы уже к семи всей женской половиной нашей семьи быть в городской стоматологии, где объявили старт протезирования по хозрасчету. На месте нас встретили сотни, если не тысячи тюменок, которые, как и моя семья, хотели купить себе зубы. С чего, скажете, такая давка? А с того, что зубы при великой бесплатной советской медицине были редкостью.

О том, что свои зубы в СССР вырастали очень плохие, все знают. И о том, что россиян за границей узнают по зубам, тоже более или менее наслышаны. Культуры ухода за зубами у советских людей не было, так как всех тех, у кого она была (Владимир Набоков, например, вспоминал, как в детстве чистил зубы цветной полоской пасты Colgate), выгнали из страны к чертям собачьим. Советские люди зубы лечили редко, только на советских бор-машинах, с советским новокаином и с советскими пломбами. Для удаления нерва в зуб закладывали на несколько дней мышьяк, который прикрывали временной пломбой. Потом пломбу снимали, нерв удаляли. Все в лучшем случае под новокаином. И так вплоть до середины 90-х. Понятно, что к таким стоматологам граждане старались без дела не ходить, а потому к 35 годам (здесь привет советскому питанию, о котором мы уже говорилиhttp://rufabula.com/author/...) оставались с полупустым ртом... Более того, с ним они и ходили, потому что протезирование зубов в Союзе было дефицитом.

Инструменты, качественные материалы для коронок и даже пломб были дефицитом, их нередко привозили в страну нелегально. Представьте, сколько стоили хорошие и красивые коронки, если даже золотые выходили дешевле. На установку коронок, мостов были огромные очереди. О том, чтобы рядовым работягам импланты ставили, я не слышала.
Сейчас люди, которым имплантация не по зубам, заказывают протезы. Но совсем не так было в советское время. В Союзе за протезами, сиречь вставными челюстями, тоже были очереди. Приоритетным правом на зубы обладали ветераны войны. В 80-х это были граждане за 60 лет. Остальные (например, 25-летние) дожидались своей очереди после очереди из ветеранов. Доступная медицина!

Я вообще не понимаю, что варится (и при какой температуре) в голове у тех, кто с гордостью вспоминает советскую медицину. Во-первых, медицина и фармакология развивались практически вне общемирового опыта: литературу научную почти не переводили, а языков тогда не то, что обычные доктора доктора наук не знали; лекарства советские современными фармакологами признаются преимущественно бесполезными. Ни одного весомого вклада в мировую фармакологию советские ученые не внесли. Да, они синтезировали кустарным способом свой пенициллин, на основа иностранной сыворотки сделали вакцину от полиомиелита, воспроизвели изобретенный в США римантадин, придумали средство для химиотерапии при плоскоклеточном раке. На этом, пожалуй, все. Советские врачи лечили советских людей примитивными или совсем недейственными препаратами. Рак тогда звучал как немедленный смертный приговор, потому что его почти никогда не вылечивали.

Да, в школах были осмотры врачей! Да, в детских садах обтирали мокрыми полотенцами и заставляли ходить по коврикам с солью! Да, в поликлиниках работали соляные комнаты, ЛФК и кабинеты физиотерапии. Но ведь кроме этого мало что было! Половину болезней от насморка до спаек органов малого таза лечили электрофорезом. Больное горло ходили лечить в тот же физиокабинет ультрафиолетом. Для повышения иммунитета светили в лицо поляризованным светом. В санаториях вместо лечения хронических болезней прописывали лечебную физкультуру. Кстати, в санатории мало кого отправляли бесплатно: члены профсоюза, например, должны были за путевку доплачивать. В среднем треть от стоимости. Но сначала они много лет платили в профсоюзную кассу взносы.

А что было в аптеках? Давно запрещенный почти во всей Европе анальгин, уголь активированный, аспирин, пенициллин, цитрамон (по-советски «тройчатка») и пирамидон вместо парацетамола. Еще были йод, зеленка и настойка боярышника. Кстати, были не всегда. Помните миниатюру Карцева и Ильченко «Склад»? Тогда даже пирамидон с перебоями продавался!

А цены? Любят наши неосовковые мечтатели вспомнить бесплатную советскую медицину... Что ж, имеют право, ведь физкультура, соляные коврики и мышьяк в рот действительно были бесплатны. А вот за все остальное приходилось здорово платить. Лекарства в аптеках тогда были очень дороги. Если были. Даже во времена хрущевские, которые нынче принято считать эталоном изобилия, 10 таблеток левомицетина стоили, например, 65 коп., 10 таблеток той самой «тройчатки» 45 коп., 10 таблеток опасного анальгина 38 коп.

А теперь внимание! 73,51% советских граждан при Хрущеве жили на доходы менее 65 руб./мес. (это считалось границей достатка). 40% населения страны имели на нос менее 40 руб./мес. (прожиточный минимум).

Получается, что всего лишь четверть населения Союза могли в месяц купить или 100 блистеров левомицетина, или 144 пластинки цитрамона, или 171 пластинку анальгина. Остальные 73 процента граждан не могли себе позволить и этого.

65 рублей по тем временам примерно как 50 тыс. рублей сегодня. Представьте, если бы сегодня цитрамон за 10 таблеток стоил 350 рублей, анальгин 290, и ничего, кроме них, в аптеках, по большому счету, не было. И слава богу, что не было вы себе представляете, сколько бы это стоило?

Не было в аптеках почти ничего вплоть до падения Союза. Я помню, как в 80-х, когда приоткрыли границы, люди по знакомству и за огромные деньги заказывали лекарства из заграницы. Из Польши просили слать даже немецкий байеровский аспирин. Да что Польша? В 80-х было время, когда антибиотики с оказией привозили в Тюмень, например, из Москвы и даже из... Мозыря.

Поэтому лечились в СССР, кто во что горазд: ставили банки, из ватмана скручивали воронку, вставляли в ухо и поджигали, печень чистили клизмой и растительным маслом. Настоящей сенсацией стал в нелеченной стране ипликатор Кузнецова.

Советские апологеты возразят, что тогда хотя бы болели дома, а сейчас все переносят болезни на ногах. Ну да! Оплачиваемые 100-процентно больничные до сих пор не дают мечтателям покоя. Однако наши люди помнят много хорошего и мало плохого. Больничный в полном объеме оплачивался лишь после восьми лет профсоюзного стажа. Восемь лет нужно было состоять в профсоюзе и платить взносы. Для нормальных граждан это был 1% от зарплаты в месяц. То есть, преподаватель техникума каждый месяц отдавал 1,2 руб., платил взносы и с отпускных. В год уходило примерно 14 руб. На больничном такой преподаватель сидел раз в год или два по 3-4 дня максимум. Дело в том, что при ОРЗ или ОРВИ, например, больничный давали только с температурой. Нет температуры иди заражай коллег! Каждые три дня больничный нужно было продлевать. Если болели больше 10 дней, созывалась врачебная комиссия, которая решала, можно ли продлить больничный еще на 10 дней. После инфаркта, ишемической болезни дома оставались 20 дней! Если больничный был по уходу за ребенком, его выписывали только на семь дней. Потом комиссия. Или бабушка, которая долечивала больного ребенка... И, да, конечно же, с больным дитем нужно было отмечаться в поликлинике каждые три дня.

А условия больничные? Палаты на 7-15 человек, один туалет на этаже, душ раз в неделю. В роддомах и по 10 человек в палате лежали. Родзалы на несколько рожениц. После родов вместо прокладок использовали прокипяченные тряпки. Да, тряпки! Они хранились в комнате гигиены, в бачках. Родильница приходила туда, брезгливо доставала тряпку с вываренной чужой кровью и совала ее между ног. Без трусов трусы свои носить было нельзя якобы из соображений безопасности вдруг в трусах микробы? Тряпки засовывали между ног и с ними ходили по роддому, удерживая «прохвостку» ногами.

А как жили в санаториях? В среднем пятиместные комнаты, завтрак в восемь утра, затем процедуры. Госссподи, как работали советские люди, если такие условия считались у них целебным отдыхом?

Хорошая была медицина. И, главное, высокотехнологичная! Помните счастливую историю литовской девочки Расы, которой московский хирург Рамаз Датиашвили пришил отрезанные ножки? А никто не думал, почему в стране с самой лучшей в мире медициной ребенка пришлось везти на самолете из Литвы в Москву? Почему в столице союзной республики не было хорошей детской хирургии? Кстати, вы знаете, что в благополучном Советском Союзе семья той самой девочки Расы спилась и ее оттуда изъяли? А хирург Рамаз Датиашвили, как только в Союзе открыли форточку, уехал работать в Штаты...

Вот такая медицина... В СССР она была плохой по двум причинам избежной и неизбежной. Неизбежно плохой она была потому, что с тех пор наука ушла значительно вперед. И даже в путинской России с ее олигархатом, мракобесами и конскими ценами медицина в десятки раз лучше и доступней советской. И в современной Британии, например, медицина лучше, чем 50 лет назад. Правда, тогда, 50 лет назад, британская медицина была лучше советской. При этом к ней не прилагалась дрянная идеология, политические репрессии и железный занавес с хлебными карточками.

Анастасия Миронова

Журналист, филолог.
Миф о советской медицине | Общественное движение "Совесть"

пс. Детишки, вы бы прикусили свои язычки.

[Estrella]

А что было в аптеках? Давно запрещенный почти во всей Европе анальгин, уголь активированный, аспирин, пенициллин, цитрамон (по-советски «тройчатка») и пирамидон вместо парацетамола. .

ну и что,что в Европе запрещенный?
А уж что касается Цитрамона,так у меня в Корее приятели всегда просят привезти цитрамон,когда я еду в Россиию.....потрясающее лекарство от головной боли....до сих пор нет ничего лучше.

Вы что вообще хотите нам тут доказать?
Что были общие палаты,так они во всем мире существуют и теперь....и по 10 человек есть палаты и больше... и туалеты бывают на этажах.
Впрочем если у вас много денег, вы можете снять себе отдельную палату,даже с телевизором.......

Ольга,ну какая ваша цель,что вы сказать-то хотите,что в Германии нет общих палат или их нет в США?
В Ю.Корее случается и в коридорах лежат больные.

А санатории в СССР были БЕСПЛАТНЫЕ.......и люди туда ехали несмотря на соседей по комнате.

[Ольга Владим.]

Советская мифология. Миф 1 - «бесплатная медицина» (часть 1)

Одним из центральных пунктов советской мифологии является учение о всемогущей «бесплатной медицине», о которой, якобы, должны ныне сожалеть все те, кто «предал завоевания великого октября». О механизме «бесплатности» оной медицины никто из адептов «всемогущего совка», как правило, не распространяется.

Не стану распространяться и я (уповаю на то, что вменяемые люди вполне понимают этот нехитрый механизм), задача моя сегодня другая - проследить развитие советской медицины за 70 с лишним лет совка и попытаться понять, много ли «потеряли» люди, покончив с коммунистическим режимом.

Итак:

Придя к власти, большевики дёшево и сердито создали новую, советскую систему медобслуживания попросту национализировали больницы и богадельни, построенные как земским и городским самоуправлением, так и благотворителями. Однако уровень медпомощи резко упал врачей массово уничтожали как представителей «буржуазной интеллигенции» в ходе красного террора, многие квалифицированные медики бежали и эмигрировали. Сам вождь «пролетарской революции» т-щ Ульянов (более известный как «ленин») задолго до самой «революции», в ноябре 1913, писал «буревестнику» оной «революции» т-щу Пешкову (более известному как «горький») ровно следующее:

«Дорогой Алексей Максимыч!
Известие о том, что Вас лечит новым способом «большевик», хотя и бывший, меня ей-ей обеспокоило.
Упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи «ослы», как мне раз сказал один хороший врач.
Уверяю Вас, что лечиться (кроме мелочных случаев) надо только у первоклассных знаменитостей.
Пробовать на себе изобретения большевика это ужасно!!
Только вот контроль профессоров неапольских если эти профессора действительно знающие
Знаете, если поедете зимой, во всяком случае заезжайте к первоклассным врачам в Швейцарии и Вене будет непростительно, если Вы этого не сделаете!
Как здоровье теперь?
Ваш Ленин»¹.

Подопытное население оградить от художеств врачей-большевиков не получалось, да и задачи такой не ставилось. Наоборот, на протяжении 20-х проводились различные медицинские эксперименты: так, при финансовой поддержке советского же Совнаркома проводились опыты по скрещиванию человека с обезьяной, пересадке обезьяньих желез², по омоложению и продлению жизни через переливание крови³, даже по физическому воскрешению; имела огромную популярность идея выведения «человека социалистического общества».
Эксперименты эти пока ещё были не массовыми, но в случае их успеха у нас нет возможности предположить, что советское руководство отказалось бы от массового их использования.

Пикантная деталь: активное участие в экспериментах принимали научные учреждения Франции, об их ходе информировались научные светила Британии и Германии (где позднее нацистские врачи приняли эстафету советских своими экспериментами над людьми в концлагерях).

Вообще, этический нигилизм в советской медицине распространился быстро и широко и стал одной из характерных её черт (благо тому способствовала позиция самих руководителей так, нарком Н.А.Семашко в 20-е неоднократно заявлял о твёрдом курсе на отказ от врачебной тайны): даже в «вегетарианские» 70-е на детях в домах ребенка проводились испытания новых вакцин⁴.

В основу организации массового советского здравоохранения с самого начала был положен профилактический принцип синтез лечебного дела и профилактики, диспансеризация, активное выявление заболевших, активное наблюдение за ними и оказание лечебной и социальной помощи, широкая пропаганда социальной гигиены.

В числе первоочередных задач во 2-й программе РКП(б), принятой в 1919, объявлялись оздоровление населённых мест, охрана почвы, воды, воздуха, развитие общественного питания на научно-гигиенической основе, создание санитарного законодательства, обеспечение населения общедоступной бесплатной квалифицированной медицинской помощью и т.д. Естественно, ничего нового в этом не было (ничего нового большевики вообще не придумали), все эти принципы лежали в основе создававшейся ещё в Российской империи государственной системы здравоохранения: так, бесплатность, общедоступность, «участковость», профилактическая направленность и прочее как основа деятельности медицинской отрасли были выработаны в процессе деятельности в 1880-1910-е знаменитых и влиятельных Пироговских съездов.

Однако в годы коммунистической диктатуры эта колоссальная работа либо замалчивалась, либо трактовалась с «классовых позиций». Так, по мнению т-ща М.И. Барсукова, советское здравоохранение исторически строилось и выросло в борьбе с реакционной буржуазной медициной, а «теоретические истоки основ советской государственной системы охраны здоровья трудящихся следует искать в большевизме, в учении Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина»⁵. Писано это в 1951 в самый расцвет культа личности усиленно объявляемого ныне «русским патриотом» т-ща Джугашвили (более известного как «сталин»).

Труднейшие 20-е характеризовались множеством отягчающих обстоятельств: послевоенная разруха, голод, эпидемии (тифы и паратифы, малярия, холера и пр. так, в 1921 в России от сыпного тифа погибли 33 тысячи человек, а от возвратного 3 тысячи), рост многих соматических и инфекционных заболеваний. С трудом проходила организация органов здравоохранения на местах например, в Енисейской губернии (нынешний Красноярский край) «медперсоналу зачастую нечем и негде работать.

Медикаменты, инструментарий, принадлежности ухода за больными получаются поскольку вообще получаются в крайне недостаточном количестве, многих ходовых медикаментов нет вовсе (например, хинина). Здания многих лечебных заведений пришли в негодность, капитальный ремонт не выполним, мелкий тоже почти не производиться.

Отопление, освещение, водоснабжение, вывоз нечистот, погребение трупов связаны с едва преодолимыми трудностями, равно как и питание больных, снабжение их бельём и т.д.»⁶ По сметам губернских, городских, уездных и местных органов на 1922/23 на здравоохранение был назначен 318.201 рубль, а фактически отпущено органами финотдела губернии только 40,9% суммы. В дальнейшем составляемые губернским управлением здравоохранения сметы урезались, часто весьма существенно (в 4-5 раз)⁷. Похожим образом (а то и хуже) обстояло дело и в остальных регионах страны.

Рост численности населения и постепенно усиливавшийся приток новой рабочей силы в города нейтрализовали все усилия врачей, отягощённых «стабильностью сети лечебных учреждений и коек в них» (к 1928 число больничных коек в городах возросло всего в 1,5 раза, обеспеченность ими в 1,6 раз, число врачебных сельских участков в 1,7 раз). Расходы бюджета на здравоохранение во второй половине 20-х неуклонно снижались (в 1926/27 бюджетном году 3,9%, 1927/28 3,6%, в 1928/29 3,5, в 1929/30 3%⁸), эпидемиологическая ситуация оставалась сложной, распространенность кишечных и детских инфекций на отдельных территориях периодически принимала характер эпидемий.

Материально-технический и кадровый потенциал был крайне недостаточен для воплощения в жизнь провозглашённых принципов советского здравоохранения; имеющиеся ресурсы распределялись неравномерно, в развитии медицины преобладал городской уклон.

Обеспечение общедоступности медпомощи сдерживалось недостаточной численностью кадров и учреждений. Даже принятое на 3-м Всероссийском съезде здравотделов положение о введении бесплатной медпомощи трудящимся и членам их семей не было реализовано полностью, особенно в сельской местности, где, как отмечалось на 6-м Всероссийском съезде здравотделов (1927), фактически сохранялась платность медпомощи. Санорганизация на местах была маломощна.

Стремление руководителей здравоохранения как можно шире внедрить различные формы профилактической работы (например, диспансеризацию на селе) нередко приводило к распылению сил и средств, что негативно сказывалось на объёме и качестве медпомощи населению. Охрана материнства и младенчества была недостаточна, в 1926 лишь 12% женщин пользовалось правом отпуска по беременности и родам, консультаций и яслей не хватало, также как и квалифицированных кадров. С 1928 начало отмечаться ухудшение демографических процессов: по сравнению с 1926 увеличилась общая (с 20,3 до 23,3 на 1000 населения) и детская (со 174 до 182 на 1000 родившихся) смертность⁹.

======

п.с. Естрелла, я понимаю, что вам хочется защитить свой идеал всеми возможными способами. Но лучше вам помолчать, во избежание прослыть пустышкой.

[Ольга Владим.]

Начавшаяся в конце 1920-х индустриализация в исполнении «сталина» требовала полной концентрации ресурсов на воссоздании и максимально полном развитии тяжёлой промышленности. Соответственно отрасль здравоохранения (как и прочая «социалка») должна была занять (и заняла) место во втором ряду. Началось наступление на влиятельные в 20-е принципы социальной гигиены, бюрократизация отрасли, введение единых нормативов и форм работы без учёта региональных особенностей.

На словах медицина пользовалась исключительным вниманием властей, на деле же ситуация была совсем не радужной. Крайне низкими оставались расходы госбюджета (1931 2,4%, в 1932 2,5%, в 1933 2,7%, в 1934 2,9%¹⁰). С 1933 в плановые задания на пятилетки стали включаться и показатели здравоохранения, что предопределило ориентацию на чисто количественные, экстенсивные показатели роста, а не на реальные потребности, создавало иллюзию планомерного развития и постоянного улучшения. Впрочем, ни разу план по здравоохранению выполнен не был.

Начало 30-х отмечено новой вспышкой эпидемических заболеваний, причина которой в скученности и плохих санитарных условиях в городах. Стал критическим дефицит больничных коек, нужно было проводить строительство новых и реконструкцию старых зданий медучреждений. Малое внимание к вопросам медобслуживания, продовольственного снабжения, быта приводило к огромной текучести рабочей силы на предприятиях.

Наркомздрав РСФСР Г.Н. Каминский, возглавив ведомство в 1934, принялся бить в колокола вот как о том пишет советская исследовательница: «В своих выступлениях обращал самое серьёзное внимание на многочисленные свидетельства резкого отставания во всех сферах охраны здоровья населения (на позорные цифры необеспеченности врачами; на состояние больничного дела в городе и деревне; на положение с родильной помощью; на совершенно нетерпимое положение, сложившееся в санитарно-эпидемиологическом деле, в снабжении населения и лечебно-профилактических учреждений лекарствами, инструментарием и медицинским оборудованием, и на многие другие недостатки, с которыми никоим образом нельзя было мириться)»¹¹.

Предоставим слово и самому, по выражению академика И.П. Павлова, «умному большевику»:

«Вошло в практику зачастую совершенно ненужное замалчивание материалов по движению эпидемических заболеваний и борьбе с ними. Дошло до того, что врачи не знали о движении эпидемий не только в Союзе, но и в тех городах, где они работали Некоторые «умники» пытались даже из медицинской печати искоренить слово «эпидемия». Эпидемические заболевания перестали в должной мере изучаться. Ошибки, сделанные в одних местах, не использовались как урок для других мест Вместо активной борьбы по предупреждению и лечению болезней герои самотёка сложили ручки и отошли от активной медицинской работы, возложив упование на общие мероприятия Советской власти по оздоровлению труда и быта рабочих масс Нигде и никто так безобразно не строил, как мы. Наркомздравовские стройки сделались нарицательными. Многие лечебные учреждения с т р о и л и с ь г о д а м и , а дальше фундамента дело не шло. 150 объектов начато было строительством 4-5, даже 10 лет назад Сейчас с исключительной ясностью должна быть осознана огромная угрожающая отсталость здравоохранения, отсталость, которая задерживает культурный рост страны. Такое положение является нетерпимым. Должна быть проделана исполинская организаторская работа, чтобы исправить это»¹².

XVI съезд советов в 1935 признал решительный подъем дела здравоохранения важнейшей государственной задачей и принял по докладу Каминского развёрнутую программу мероприятий по улучшению медицинского обеспечения городского и сельского населения. Резко выросли бюджетные расходы (в 1935 до 6,4% и в 1937 до 8,5%), соответственно повышается зарплата медработников, увеличивается материальная помощь роженицам, вводится госпомощь многосемейным, в 1936 принято решение о расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов. В свете этого остаётся только удивляться, почему реальное положение менялось к лучшему черепашьими темпами. Изучив советскую прессу, писатель А. Жид в своей книге «Возвращение из СССР» (1937) приводил такие данные:

«Известный в СССР хирург профессор Бурденко особенно жалуется на низкое качество инструмента для тонких операций. Сшивные иглы, например, во время операции гнутся или ломаются («Правда», 15 ноября 1936 г.) и т. д.
Из «Известий» (от 3 июня 1936 г.) мы узнаем, что в ряде районов Москвы одна аптека на 65 тысяч жителей, в других одна на 79 тысяч, и что во всем городе их всего 102.

В «Известиях» от 15 января 1937 года читаем: «После вступления в силу Указа о запрещении абортов количество новорожденных в Москве достигло 10 тысяч в месяц, то есть увеличилось на 65 процентов сравнительно с предшествующим периодом». В то же время количество коек в родильных домах увеличилось только на 13%.
В настоящее время в стране 100 тысяч врачей, а нужно, кажется, 400 тысяч.

Еще два года назад врачу платили 110 рублей в месяц, сумма до такой степени незначительная, что многие переквалифицировались в рабочих, которым платят больше.
Набор был затруднен, преобладали женщины. Обнаружив, что не производящий материальных ценностей врач всё же необходим государству, подняли ему зарплату до 400 рублей. Затем улучшили подготовку, которая была на уровне фельдшеров.
Всем врачам выпуска 1930-1933 годов не хватает знаний, они были вынуждены на полгода вернуться на факультет для повышения квалификации»¹³.

Советский источник с гордостью сообщает: «В 1935-40 в столице было построено 8 больниц, 11 родильных домов [К 1940] количество стационарных лечебных учреждений в Москве увеличилось с 95 до 164, поликлиник с 300 до 434. В 1934 расходы на здравоохранение на душу населения составили в Московской области 16 руб., а в 1937 уже 40 руб.»¹⁴ Однако если учесть темпы роста населения Москвы (оно к 1940 составило 4,4 миллиона человек¹⁵), а также уровень цен, то картинка значительно блёкнет.

В конце 30-х власть начинает планомерно урезать и финансирование здравоохранения (до 6,2% в госбюджете в 1940), и доступ населения к медобслуживанию. В декабре 1938 принято постановление СНК СС, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС «О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики государственного социального страхования и борьбе с злоупотреблениями в этом деле». Решением власти урезались пособия по болезни (в размере 100% оно отныне выдавалось лишь тем, кто более 6 лет проработал на одном предприятии, проработавшим от 3 до 6 лет оно выплачивалось в размере 80% от средней зарплаты, от 2 до 3 лет в размере 60% и до 2 лет в размере 50%. При этом работники, не являвшиеся членами профсоюза, получали пособие в половинном размере от этих норм), декретный отпуск был сведён к 35 дням до и 28 дням после родов. По знаменитому указу президиума Верхсовета СС «о прогулах» (июнь 1940) был введён строгий контроль за тем, чтобы врачи выдавали больничные листки только в случае серьёзных заболеваний, кроме того, была установлена норма выдачи освобождений от работы по болезни.

Для координации работы здравучреждений на всей территории СС в 1936 был, наконец, создан общесоюзный наркомат здравоохранения. Однако в связи с валом репрессий последующие года 2 работа его была крайне затруднена, временами почти парализована. Были уничтожены подряд 3 наркома здравоохранения (Каминский, С.И. Коротович, М.Ф. Болдырев), посажены и расстреляны по идиотским обвинениям тысячи врачей по всей стране.

Естественно, что медицинские мероприятия в такой обстановке давали исключительно низкий реальный эффект. Медицина в основном оставалась городской (80% всех врачебных кадров работали именно там), однако миграции огромных масс населения с сопутствующими им антисанитарией и болезнями, грязь коммуналок, бараков, чердаков, подвалов и землянок, где миллионами ютились новоявленные представители класса-гегемона, огромные трудности со строительством больниц и производством лекарств фактически сводили все мероприятия наркомздрава к нулю. Несмотря на активную профилактическую работу, по стране гуляли эпидемии самых разных болезней: в 1932 было официально объявлено о ликвидации холеры, а в 1936 оспы и чумы, однако эти бравурные заявления по традиции намного опережали события. Так, вспышка чумы была отмечена в 1939 не где-нибудь, а в Москве, холера возвращалась даже в 60-80-е, а вакцинация от оспы прекратилась вообще только в 1980. В 1932 в одной только РСФСР отмечалось 150 тысяч случаев заболеваемости дифтерией в год¹⁶. Заболеваемость менингитом в 30-40-е держалась на уровне 50 случаев на 100.000 населения¹⁷. В 1937 зарегистрированы и первые достаточно редкие случаи полиомиелита.

Отдельно нужно упомянуть такое решение сталинского руководства, как запрещение в июне 1936 абортов иначе как по медицинским показаниям. Размах детоубийства в связи с тяжелейшим социальным положением (прежде всего, жилищным) в первой половине 30-х принял такие масштабы, что вступал в зримое противоречие с тезисом о построении «в основном» социализма в советском государстве. Бороться решили по-сталински: не улучшением положения населения, а запретительными мерами: сначала резким повышением платы за искусственное прерывание беременности (1935), а затем и запретом оной. Какой-то эффект они-таки дали: в 1937 по сравнению с 1935 число прерываний беременности снизилось более чем в 3 раза, но в последующие годы, отмечает «Большая советская энциклопедия», «количество а. вновь стало расти в основном за счёт внебольничных а. (80-90% общего числа)»¹⁸. Да и официально регистрируемые показывали уверенный рост: в 1937 568 тысяч, в 1939 723 тысячи, в 1940 807 тысяч. В 1954 таких абортов оказалось уже почти 2 миллиона¹⁹. Впрочем, по запрещении абортов широко распространились и убийства новорожденных (так что ничего такого неслыханного в РФ сейчас не происходит, дададад). Возросла и материнская смертность в результате халатно проведённой операции по прерыванию (по городам СС в 1940 более 2 тысяч случаев).

На селе ситуация вообще мало чем отличалась от времён Российской империи, разве что «больницы» (врачебные участки и фельдшерские пункты) появились как минимум в каждом колхозе и совхозе этому способствовало разработанное наркомздравом СС при Каминском «Положение о сельском врачебном участке». В одном 1938 на работу в сельские районы было направлено 4,5 тысячи врачей однако даже при этом более 3 тысяч участков оставались не укомплектованы персоналом²⁰. Содержание оных целиком лежало на плечах самих бывших крестьян, однако, учитывая, что закупочные цены на продукцию колхозов составляли 10-15% от её реальной стоимости, почти никакой финансовой выгоды эти перелицованные помеси худших черт общины и крепостного права не имели и с трудом сводили концы с концами. Больницам перепадали крохи, а врачи как правило, не слишком квалифицированные, вооружённые скромным набором инструментов и медикаментов, серьёзного влияния на здоровье селян оказать не могли. По данным наркомздрава СС, на 1 января 1940 обеспеченность больничными койками в сельской местности составляла 14 на 10.000 жителей, тогда как в городах 67 на 10.000²¹. Kак говорится, почувствуйте разницу.
...

[Ольга Владим.]

Советская мифология. Миф 1 - «бесплатная медицина» (часть 2)

В войну практически все усилия медиков были понятным образом сконцентрированы на армии, кое-что перепадало рабочим оборонных предприятий, а остальные гражданские по большому счёту оказались предоставлены сами себе.

Ситуацию в тылу можно охарактеризовать как плачевную, прежде всего из-за ухудшения санитарного состояния в связи с большим притоком беженцев из зоны боевых действий. Советские пропагандисты очень любили подчёркивать, что в годы ВОВ благодаря самоотверженной работе врачей удалось избежать эпидемий это, как и всегда у советских пропагандистов, в лучшем случае полуправда.

Самоотверженная работа действительно имела место, однако, несмотря на неё, резко возросло число инфекционных заболеваний. Широкое распространение имели сыпной тиф (прежде всего на оккупированных/освобождённых территориях), брюшной тиф и паратифы, возвратный тиф, туберкулёз (доля смертности мужчин в городах в отдельные годы достигала огромной величины: 1945 19,9%, 1948 19,7%), дизентерия, малярия (на Украине ей в 1945 заболели 489 тысяч человек²²), наблюдались небольшие вспышки холеры и чумы. Большое распространение имели детские инфекции (смертность от которых в освобожденных областях на 51% превышала довоенный уровень).

Огромные массы населения и те из промышленных предприятий, которые удалось эвакуировать, вскоре после начала ВОВ были перемещены в города Сибири. Об обстановке в них современная исследовательница пишет²³:

«Нехватка кадров высшего и среднего медперсонала, слабость материальной базы здравоохранения в первую очередь отразились на самом массовом виде медицинской помощи населению амбулаторно-поликлинической сети. Центральные органы здравоохранения, партийные организации сибирских областей неоднократно в своих документах отмечали недостаточность лечебной помощи, оказываемой населению через поликлиники и амбулатории, её неудовлетворительное качество

практически всю войну поликлиники не обеспечивали полного обслуживания больных по месту жительства, часто отказывая в вызове на дом Качество обслуживания больных по месту жительства было очень низким.

Но и обслуживание больных непосредственно в зданиях амбулаторий и поликлиник оставляло желать лучшего. Часто наблюдались большие очереди и случаи отказов в приёме. С целью исправления данного положения рабочий день поликлиник в 1942 г. был увеличен в будни с 7 до 23 часов, в воскресные дни с 9 до 20, но ощутимых результатов это не принесло.

Сеть и мощность бактериологических лабораторий не обеспечивала потребности поликлиник в исследовании анализов больных.

Новейшие методы лечения (переливание крови, сульфиды) применялись в поликлиниках крайне редко из-за отсутствия квалифицированных медицинских кадров. По этой же причине приём больных в ряде поликлиник вёлся фельдшерами, что отрицательно сказывалось на качестве лечебной работы.

Поликлиникам и амбулаториям приходилось решать такую задачу, как долечивание раненых военнослужащих после их выписки из эвакогоспиталей, что, хотя и было необходимо, вело все же к сокращению обслуживания гражданского населения.

Несмотря на явный недостаток участковых врачей, часто по совместительству они использовались на другой работе, что отрицательно сказывалось на обслуживании ими своего участка. Наконец, имело место и непродуманное установление границ участка, а в результате неравномерная загруженность участковых врачей. Таким образом, работа поликлиник и амбулаторий в области оказания медицинской помощи населению всю войну была недостаточной, а её качество неудовлетворительным.

Примерно на том же уровне находилась и больничная помощь. Часто наблюдались случаи отказа в госпитализации из-за недостатка больничных коек. Но ввиду низкой квалификации медицинского персонала встречалась ситуация, когда больничные места были заняты людьми, не нуждающимися в стационарном лечении.

Поступление больного в стационар не гарантировало оказания своевременной и квалифицированной медицинской помощи...

Бактериологические лаборатории, нацеленные в первую очередь на обследование больниц, не справлялись со своими обязанностями...

Больницы испытывали трудности и в связи со слабостью материальной базы: не хватало лекарственных препаратов, не было необходимого оборудования для лечения больных; помещения, предназначенные для размещения стационаров, были недостаточны по величине и плохо обслуживались тепло- и электросетью Подобная ситуация привела к тому, что оказание медицинской помощи затруднялось, имелись случаи внутрибольничных заражений.

В целом низкая эффективность больничного лечения видна по среднему количеству дней, проведённых больным на койке: по городским больницам Сибири в 1943 г. оно составляло 20,5 дней (при норме довоенного периода 10-14)
Значительно затруднено было и оказание специализированной помощи: глазной, онкологической, туберкулёзной, малярийной и т.д. Как уже отмечалось, в Сибири до войны практически не было сети специализированного медицинского обслуживания.

Не выполняла свои задачи и скорая медицинская помощь. Это был самый слабый участок лечебной работы в течение 1941-45 гг. Из-за недостатка транспорта, отсутствия горючего были многочисленные факты отказа в выезде к больным, длительное ожидание помощи, что приводило в ряде случаев к тяжёлым последствиям и летальным исходам.

Оказание медицинской помощи беременным женщинам и роженицам в сибирских городах было затруднено. Прежде всего, сказался недостаток женских консультаций и родильных домов, а также акушеров-гинекологов, в первую очередь мобилизованных на фронт в качестве хирургов. В результате снизилось количество и качество лечебно-профилактической работы в консультациях и родильных домах, вырос процент смертности при родах.

в целом, так же как и в случае со взрослым населением, медицинское обслуживание эвакуированных детей было не на должном уровне: неравномерно распределялся медперсонал по эшелонам (в некоторых были излишки, в других его не было совсем), случались перебои в снабжении детей питанием и горячей водой. Отсутствовали изоляторы для больных. В результате, было много случаев гибели детей от желудочно-кишечных заболеваний и простуды.

С началом войны возможности оказания медицинской помощи детям Сибири значительно уменьшились: сократилась сеть детских лечебных учреждений, была ликвидирована из-за недостатка кадров участковая система. В итоге 1942 г. в сибирских городах характеризовался очень высокими показателями детской заболеваемости и смертности.

В тяжелейшем положении находились детские дома».

В этой кошмарной ситуации неоценимую помощь оказали союзнические поставки продовольствия и медикаментов по ленд-лизу если называть вещи своими именами, то именно они и спасли страну от массового вымирания.

[Valerius]

Культуры ухода за зубами у советских людей не было, так как всех тех, у кого она была (Владимир Набоков, например, вспоминал, как в детстве чистил зубы цветной полоской пасты Colgate), выгнали из страны к чертям собачьим.

Кровая гэбня отбирала у людей даже зубной порошок! Огрызки зубов дети чистили цветными полосками Колгейта и известкой, которую соскребали ногтями со стен стомат. поликлиник...

А что было в аптеках? Давно запрещенный почти во всей Европе анальгин, уголь активированный, аспирин, пенициллин, цитрамон (по-советски «тройчатка») и пирамидон вместо парацетамола. Еще были йод, зеленка и настойка боярышника. Кстати, были не всегда...
пс. Детишки, вы бы прикусили свои язычки.

Ладно, ладно. Молчок. Все было ужасно. Ни вакцин, ни сывороток, ни лекарств. Лечили только клистирной трубкой.


И сейчас все плохо. В роддомах по прежнему не разрешают одевать трусы!

[Ольга Владим.]

Непонятные звуки не обсуждаю.

Продолжение.

После ВОВ ситуация в здравоохранении изменилась мало: «восстановление народного хозяйства», заключавшееся по версии «сталина» в восстановлении и «елико возможном» наращивании мощностей ВПК, да и общая политика властей, направленная на максимальное ограничение народного потребления, фактически консервировали ситуацию 20-30-х. В краткий период конверсии происходил определённый рост расходов госбюджета на медицину (с 4,5% в 1946 до 5,2% в 1950²⁴), соответственно немного повысились и мизерные зарплаты медперсонала, что привело к двукратному росту числа докторов в Союзе официальная статистика гордо провозглашала, что к 1951 врачей в СС было больше, чем практически во всех странах мира. Правда, с 1950 госрасходы вновь стали уменьшаться из-за перекачки средств в ВПК.

Впрочем, если говорить о зарплатах, то у медиков они были самыми низкими среди неаграрных отраслей. В 1940 при средней по «народному хозяйству» зарплате в 339 рублей работники здравоохранения получали 255, в 1950 485 при 646 рублях средней зарплаты, в 1953 504 при «средних» 684 рублях, в 1955 521 при 711²⁵. В августе 1945 группа московских учителей и врачей отправила на имя «сталина» письмо, в котором описывала своё плачевное положение. В нём упоминалось, что директор поликлиники, врач с высшим образованием, получает 800-1000 рублей в месяц, а рабочий завода, не закончивший и 6-го класса школы, 1300-1400 рублей. Ещё хуже обстояло дело с промтоварным снабжением. «В наше время, сейчас особенно, распространено мнение, что выйти замуж за инженера, учителя и врача значит, очень неудачно сложилась жизнь у девушки», с горечью писали авторы послания в заключение²⁶.

Плохо обстояло дело с восстановлением и расширением сети медучреждений. «В ряде случаев недостаток средств и времени заставлял развертывать леч. и сан.-эпид. учреждения в неприспособленных помещениях, строить больницы барачного типа, возводить временные коммуникации. Тогда думалось, что это ненадолго. К сожалению, эти надежды не оправдались: многие строения-времянки на годы и десятилетия закрепились в качестве учетных единиц материальной базы здравоохранения», пишет советская Краткая медицинская энциклопедия.

В 1947 минздрав Союза возглавил руководитель медуправления РККА Е.И. Смирнов. В мае того же года он организовал конференцию руководителей органов здравоохранения страны, на которой обсуждалось послевоенное положение в отрасли. Оптимизма оно не внушало: очень большое количество ошибочных диагнозов и применение неправильных методов лечения, высокое расхождение между определением заболеваний и установлением причин смерти, плохая подготовка и низкий уровень компетентности большинства советских медиков²⁷.

Для исправления ситуации энергичный министр затеял в отрасли реформы. Прежде всего, решено было объединить работу врачей стационаров и поликлиник, дабы первые повышали компетентность и улучшали навыки последних. Полностью этого не получилось, к 1953 лишь 92% учреждений для приходящих пациентов были связаны с больницами²⁸. Да и ошибки работники поликлиник по-прежнему допускали в отдельных городах больницы опровергали диагнозы клиник в 20-30% случаев по таким, например, болезням, как малярия и ревматизм. Хотя количество врачебных ошибок всё же уверенно снижалось.

Далее, решено было уделить внимание сельской медицине, положение которой было попросту скандальным: после войны лишь в 20% сельских райцентров имелось 3 и более врача, а в 40% лишь один, хирургическую помощь могли оказать лишь в 29% районных больниц, и т.д.²⁹ Решено было уволенных с военной службы медработников направлять после ускоренной переподготовки в сельскую местность (не особо уволенных при этом спрашивая). Впрочем, в обстановке откровенно антикрестьянской политики последних 8 лет жизни «сталина» эта мера положения на селе сколько-нибудь значимо поправить не могла. Да и многие высокопоставленные медработники выражали сомнение в целесообразности таких действий минздрав РСФСР Третьяков говорил в ноябре 1945: «У нас есть моральное право отправлять докторов на заводы и шахты. Но у нас нет морального права отправлять их из городов в деревни»³⁰.

В промышленности решено было вместо малоэффективных здравпунктов создавать медсанчасти стационары с достаточным количеством коек и медперсонала. Однако в полном соответствии с типичной советской практикой здравпункты на предприятиях закрывались раньше, нежели открывались медсанчасти, на встрече Смирнова с чиновниками из ВЦСПС в апреле 1952 профсоюзники жаловались, что с тех пор, как начались изменения, промышленность фактически осталась без врачей: на 90% предприятий всё ещё не было создано медсанчастей, 85% заводских рабочих и служащих вообще не имели медицинской помощи по месту работы, доктора в созданных медсанчастях занимались множеством посторонних вопросов и в неделю на выполнение прямых обязанностей у них уходило лишь 10-12 часов³¹.

Главным пунктом послевоенных преобразований стал переход в организации здравоохранения от производственного к участковому принципу. Откровенно дискриминационное устройство оказания медпомощи, сложившееся в годы 1-й пятилетки, было направлено практически полностью на рабочих промышленных предприятий, и то охватывало лишь время их пребывания в заводском цехе. По ходу дел медицина сосредоточилась на преимущественном обслуживании лишь работников наиболее важных отраслей промышленности (проще говоря, военки и тяжпрома). То был, как формулировали советские пропагандисты, «принцип дифференцированного медицинского обслуживания отдельных групп населения в соответствии с их ролью в социалистическом строительстве», и с речёвками об «общедоступности» здравоохранения он откровенно не дружил, что, впрочем, власти не шибко смущало.

Создание медсанчастей фактически означало возвращение к участковому принципу, развитому в Российской империи в виде земств и просуществовавшему вплоть до рубежа 20-30-х. Теперь врачи обслуживали всё население выделенного им участка, а не одних только промышленных рабочих. Естественно, переход оказался крайне сложным и болезненным, работники профсоюзов и даже иные представители минздрава подвергали резкой критике его целесообразность. Отмечалось, что пациенты вынуждены проводить много времени в очередях у кабинетов врачей, что знания докторов об условиях труда на производстве слабы и продолжают понижаться, «о рабочих заботятся хуже, чем о домохозяйках» (последнее в различных вариациях вообще было ключевым пунктом в аргументации сторонников производственного принципа, и тот же Третьяков, возглавив ненадолго в 1953 союзный минздрав, предпринял некоторые шаги по усилению акцента в медобслуживании на рабочих). Профсоюзники в подтверждение своей позиции приводили данные о явном ухудшении показателей заболеваемости в промышленности, о том, что с 1949 по 1952 рабочие ключевых отраслей промышленности потеряли значительно больше дней из-за болезни, чем в предыдущие годы. Хотя относительно последнего надо отметить, что медсанчасти просто предоставляли более продолжительные отпуска по болезни, нежели здравпункты на заводах, да и отлучки с работы из-за проблем (своих или родных и близких) со здоровьем ими допускались гораздо легче.

Впрочем, в тогдашней обстановке все эти преобразования могли иметь лишь ограниченный эффект: крайне скромные траты на социальную сферу, повсеместно низкий уровень питания и плохое качество продуктов, отвратительные жилищные условия, к улучшению которых власть предпринимала мало шагов. Эпидемии всё так же ходили по стране: в 1946 в стране начался очередной голодомор, унёсший по разным оценкам от 1 до 2 миллионов человеческих жизней, во время которого в голодавших районах распространялись эпидемии дистрофии, пеллагры, тифа. На конец 1940-х приходится начало и развитие эпидемии полиомиелита, вступившей в полную силу с 1950. В первой половине и середине 50-х ежегодно регистрировалось минимум 10 тысяч случаев заболевания, причём их количество имело неуклонную тенденцию к росту. Плохо дело обстояло с туберкулёзом (290 случаев заболевания на 100.000 населения в 1950), заболеваемость коклюшем в СССР составляла 428 человек на 100.000 при очень высокой летальности (0,25%)³², дифтерией 114-117 человек на 100 000 в 1939-40 и 93 на 100.000 в 1955³³, причём не помогали даже ставшие обязательными в 1940 прививки от этой болезни. Чума отмечалась в Средней Азии в 1945, 1953 и 1955, в Туркмении в 1946 и 1949, в Астраханской области в 1947-48, хотя болезнь начали лечить противочумной сывороткой, сульфидином и синькой, поэтому смертность исчислялась «всего лишь» десятками человек³⁴. По словам советских медиков, «как и во всем мире, у нас была ликвидирована натуральная оспа, исчез возвратный тиф и почти полностью холера, к отдельным спорадическим случаям свелась заболеваемость сыпным тифом, малярией и туляремией. Много реже стал появляться брюшной тиф»³⁵, однако эти сильные заявления, как всегда, выдавали желаемое за действительное.

Стоит ещё отметить, что на врачей в 40-50-е были возложены некоторые контрольные функции например, проверки инвалидов (ветеранов Великой Отечественной, в первую очередь). Восстанавливаемая оборонка отчаянно нуждалась в рабочей силе, в связи с чем усложнился и ужесточился порядок определения инвалидности (которая давалась не за «обычные» телесные увечья, а при полной потере трудоспособности), а те, кто оную всё же получил, с 1944 раз в год обязаны были проходить весьма унизительную процедуру подтверждения своей нетрудоспособности³⁶.

[Ольга Владим.]

Советская мифология. Миф 1 - «бесплатная медицина» (часть 3)

Поворот к социальной сфере начался лишь в середине 50-х, когда в партии (а затем и в советском государстве) стал верховодить гнусный предатель дела великого «сталина» Н.С. Хрущёв. Именно тогда на смену архаичной и малоэффективной «сталинской» медицине приходит современная или, скажем, такая, какой мы её знаем/помним система, включавшая в себя большую и разветвлённую сеть амбулаторного и больничного лечения, подготовку сотен тысяч врачей, и, главное, внедрение в непосредственную практику лечения множества эффективных лекарств, таких как сульфамиды, антибиотики и другие препараты (причём апробировались не только отечественные, но западные вакцины).

И надо отметить, что именно новые лекарства смогли неиллюзорно изменить сложную эпидемиологическую ситуацию заболевания, к примеру, полиомиелитом, счёт которым в 1958 перевалил за 20 тысяч, к концу 60-х сократились в числе до простых десятков, а далее и единиц, во многих ССР он десятилетиями не регистрировался. То же произошло с корью, оспой, трахомой, желудочно-кишечными инфекциями, подавлены тифы. Ободрённые успехом и поддержанные стремившимся к демонстрации не менее неиллюзорных достижений передовой советской медицины правительством, врачи начали программу массовой вакцинации населения от детей до стариков. Кампания сия была, как и почти все кампании советского периода, добровольно-принудительной без справки о вакцинировании вполне реально было остаться вообще без врачебной помощи. Эффект получили (иммунопрофилактика дифтерии, к примеру, позволила с 1955 по 1976 снизить заболеваемость в 987 раз), а о побочных, зачастую весьма печальных последствиях вакцинации для здоровья населения (и прежде всего детей) заговорили лишь в 80-90-е³⁷.

Тем не менее, именно на 50-60-е приходятся почти все широко разрекламированные успехи советской медицины. И, прежде всего, один из главных пропагандистских козырей, достижение рекордной в истории страны ожидаемой продолжительности жизни по официальным заявлениям официальных лиц, она достигла 70 лет (в США в это время максимум составлял 65-66 лет). Правда, при изучении данных по республикам ситуация несколько проясняется в РСФСР в 1964 был достигнут исторический максимум в 64 года, кавказские же и азиатские ССР давали 70-75 лет. Нетрудно догадаться, что усреднение «по палате» и давало оный результат в 70 лет (хотя сейчас стало известно, что реально добились «лишь» 69-летнего рубежа). Серьёзное достижение, вроде бы говорящее целиком и полностью в пользу могучей советской медицины и её внушительных потенций. Однако демограф-эмигрант Максудов пришёл к заключению об «искусственном» характере оного: по его мнению, начиная с 1914 и вплоть до 1947 происходил своего рода «отбор», когда в результате многочисленных катаклизмов (войны, голодоморы, репрессии, эпидемии) планомерно выбивалась наименее приспособленная по части здоровья категория населения, и те, кто прошёл эту гигантскую мясорубку, оказались адаптированы и дали такой сильный рост продолжительности жизни³⁸.

Суждение вроде бы чисто «догадочное», но в целом оно подтвердилось как только в середине-конце 60-х поколение начала века стало сходить с исторической арены, так покатилась вниз и продолжительность жизни и в целом по СС, и по отдельным республикам (прежде всего, конечно же, по России).

23 ноября 1955 был издан указ президиума Верхсовета СС «Об отмене запрещения абортов». Аргументировался этот спорный шаг «возросшим культурным уровнем населения, сравнительно высокой рождаемостью и естественным приростом населения страны». В Союзе эту дату за глаза стали называть «день убийства детей». С одной стороны, по данным Большой советской энциклопедии, «процент внебольничных а. в СС после снятия запрета на а. снизился с 80-84 (1955) до 15,5 (в 1967), а смертность от а. снизилась более чем в 10 раз»³⁹. С другой же, очень быстро число «а.» вышло из-под контроля: уже в 1957 оно составило 5,3 миллиона, в 1960 переступило планку в 7 миллионов и ниже с тех вплоть до конца 80-х не опускалось, а в отдельные особо «удачные» годы (1963-66) значительно превосходило 8 миллионов⁴⁰. Эти цифры, кстати говоря, поставили СС на 1-е место в мире и в абсолютном, и в относительном отношении. Впрочем, распространёнными оставались и неофициальные аборты.

Проблема эта вплоть до конца 80-х была табуирована и лишь изредка обсуждалась на страницах узкоспециальной литературы. Врачи всячески призывали ограничить прерывания беременности, предлагать женщинам иные выходы из ситуации, однако со средствами контрацепции и осведомлённостью о них наблюдалась традиционная напряжёнка (да и качество оных средств оставляло желать много лучшего), так что аборт в большинстве случаев оставался единственным реальным выходом из неловкой ситуации.

Все победы здравоохранителей не спасли их от абсурдной кампанейщины, сопровождавшей годы хрущёвского правления. В 1960 «по инициативе» ростовских врачей началась кампания за работу медиков на общественных началах. Практически это означало, что врачи после утомительного рабочего дня обязывались «добровольно» и бесплатно! отработать ещё несколько часов. «Инициатива» была одобрена, подхвачена и развита парторганизациями других городов. Врачи всегда были одной из самых низкооплачиваемых категорий в стране, и легко себе представить, в каком отчаянном материальном положении они оказались. Через некоторое время работа «на общественных началах» сама собой угасла, на том дело и кончилось.

Внедрение антибиотиков так и осталось крупнейшим достижением советских врачей, однако качественного рывка в развитии здравоохранения (прежде всего, перехода от экстенсивного, количественного роста к интенсификации развития, обновления материально-технической базы, внедрения новых технологий) не произошло. Реальность по-прежнему контрастировала с пропагандистским образом здравоохранения как одной из приоритетных отраслей. Поэтому очередное, теперь уже брежневское, руководство СС, стремившееся дать понять подведомственному населению (или хотя бы сделать вид), что уж теперь-то и на его нужды внимание будет обращено, не могло не заинтересоваться положением дел в медицине. Если за четверть века сталинской диктатуры ЦК и СНК/СМ не приняли ни одного (!) совместного постановления по вопросам здравоохранения, то теперь оно начинает рассматриваться чуть ли не каждые 5 лет.

Первым 5 июля 1968 выходит постановление ЦК КПСС и Совмина СС «О мерах по дальнейшему улучшению здравоохранения и развитию медицинской науки в стране»⁴¹. Ситуация в отрасли рисовалась в нём так:

«в некоторых учреждениях здравоохранения ещё низка организация и культура работы, продолжают иметь место отдельные факты формального отношения медицинских работников к своим обязанностям. На недостаточном уровне проводятся массовые профилактические осмотры населения. Качество и объём медицинской помощи сельскому населению отстают от качества и объёма медицинской помощи, оказываемой городскому населению.

Всё ещё имеется отставание в развитии исследований по некоторым разделам медицинской науки и внедрении научных достижений в практику здравоохранения. Недостаточно осуществляется координация научно-исследовательских работ и контроль за деятельностью научных учреждений.
Не устранены недостатки в обеспечении населения медикаментами, медленно расширяется сеть аптек, складов, медицинских магазинов и аптечных баз.

Учреждения здравоохранения всё ещё недостаточно оснащены санитарным и специализированным автотранспортом и современным оборудованием и инвентарём.

Строительство учреждений здравоохранения в ряде республик, краёв и областей осуществляется неудовлетворительно, капитальные вложения распыляются по мелким объектам, качество строительства низкое, средства, выделяемые на эти цели, из года в год используются не полностью, многие проекты учреждений здравоохранения не отвечают современным требованиями медицинской науки и техники.

В ряде районов страны продолжается загрязнение водоёмов, атмосферного воздуха и почвы вредными промышленными выбросами и хозяйственно-бытовыми отходами. Вместе с тем средства, выделяемые на строительство очистных сооружений, ежегодно используются не полностью, а многие уже построенные сооружения не отвечают предъявляемым к ним требованиям.

Указанные выше недостатки свидетельствуют о том, что со стороны министерства здравоохранения СССР, министерств здравоохранения союзных республик и других министерств и ведомств, а также со стороны партийных и советских органов и профсоюзных организаций не уделяется должного внимания улучшению медицинской помощи населению, охране здоровья советских людей и деятельности санитарной службы».

Постановление предусматривало вроде бы довольно решительные меры по исправлению ситуации: строительство больниц, реформа высшего медобразования, подключение оборонной промышленности к производству оборудования для больниц и лекарств однако неспособность выстроенной «сталиным» системы к даже самомалейшему изменению приоритетов утопила все эти начинания.

Начался медленный, но полномасштабный и необратимый упадок здравоохранения. Революционных изменений типа внедрения антибиотиков уже не происходило, положение в отрасли фактически законсервировалось и оставалось на одном уровне вплоть до конца 1980-х.

Сказать, что не делалось ничего, означало бы погрешить против истины Б.В. Покровский, возглавлявший минздрав в 1965-79, и его команда приложили много сил для того, чтобы изменить положение медицины и в медицине, провести необходимые преобразования на основе собственных наработок, а также «укрепления и расширения международного сотрудничества в сфере здравоохранения, медицинской науки и фармацевтической промышленности», причём как со странами соцлагеря, так и с капиталистами (чему политика «разрядки», казалось бы, всяко благоприятствовала).

Однако все решения и усилия властей уходили в песок. 22 сентября 1977 правительство с ЦК партии вынуждены были снова вернуться к положению дел в медицинской отрасли и нашли мало поводов для гордости:

«развитие сети лечебно-профилактических учреждений, особенно на селе, а также медико-санитарных частей для работников промышленных предприятий, строительных и транспортных организаций ещё отстаёт от растущих потребностей. Имеются недостатки в организации работы поликлиник, больниц, аптек и других учреждений здравоохранения. Требует дальнейшего совершенствования работа по планированию и координации научных исследований, повышению их эффективности, внедрению достижений науки в практику здравоохранения.

Министерство медицинской промышленности и другие министерства и ведомства не полностью обеспечивают потребность населения и учреждений здравоохранения в медикаментах, очковой оптике и медицинской технике, санитарном и специализированном автотранспорте, медицинской мебели, средствах малой механизации для облегчения труда среднего и младшего медицинского персонала.
Местные советские органы, министерства и ведомства не всегда уделяют должное внимание строительству новых и реконструкции действующих учреждений здравоохранения, в отдельных республиках, краях и областях не выполняются планы строительства этих учреждений и предприятий медицинской промышленности»⁴².

Как видно, никакого зримого прогресса по сравнению с постановлением 10-летней давности.

[Ольга Владим.]

Немаловажную (если не определяющую) роль сыграло то, что не произошло изменения приоритетов советского государства в отношении здравоохранения доля его в ВВП составляла около 3%, в национальном доходе, использованном на потребление и накопление, 4% (4,2% в 1968 и 1969, в 1970 4,1%⁴³), расходы госбюджета даже снижались (в 1965 6,6%, в 1978 5,2%⁴⁴).

В обстановке роста цен на нефть народолюбивая партия предпочитала тратить деньги на быстро ставшее избыточным производство вооружения, все же мероприятия в области медицины быстро сходили на нет из-за банального недофинансирования. Единые для всей страны нормативы финансирования и технического оснащения медицинских учреждений, даже заниженные, не выдерживались (за исключением Прибалтики, Украины, некоторых крупных городов и научных центров).

Красноярский медицинский портал отмечает: «В абсолютных суммах ассигнований имеется заметный рост, но улучшения в обеспечении населения медицинской помощью не заметно. В основном прирост ассигнований уходил на покрытие роста цен на медикаменты, продукты питания и всех остальных материалов, используемых в лечпрофучреждениях Реально выделенные ассигнования в состоянии покрыть только расходы на работу медицинской помощи, а также еще нетрудоспособного или уже нетрудоспособного населения»⁴⁵.

Огромные трудности возникали со строительством новых учреждений здравоохранения так, к примеру, в том же Красноярском крае «абсолютное большинство построенных объектов здравоохранения являлось долгостроем, а некоторые заводы к строительству этих объектов так и не приступили. Например, Минусинский электротехнический комплекс»⁴⁶.

Заработная плата работников медицинских учреждений всё так же оставалась весьма низкой и профессия врача (вместе с профессиями учителя, инженера и т.п.) находилась в самом низу ранжира сословной структуры советского общества. Это обусловило стремительное коррумпирование отрасли, официально «бесплатное», здравоохранение стало очень даже платным по факту: плата в больницах и прочих медучреждениях превратилась в обыденное явление.

Академик Т.И. Заславская писала: «Низкая общественная оценка труда врачей в «период застоя» обернулась частной платой за услуги. Возникла организованная система поборов, взимаемых по определённой таксе и за госпитализацию больных, и за проведение обследований, операций и пр.»⁴⁷ И если «лёгкие» заболевания можно было ещё вылечить доступным набором простейших лекарств, то чем сложнее была проблема, тем более квалифицированная помощь требовалась и, значит, тем выше была плата за неё. В некоторых клиниках суммы доходили до 150 рублей за операцию или 25 рублей за частный визит на дом.

Широко распространилась плата за ночные дежурства у постели больных медицинских нянь как правило, цена составляла 10 рублей за ночь; только так можно было добиться от представительниц этой низшей даже во врачебной «табели о рангах» категории необходимой заботы, ибо при мизерной зарплате вполне понятно отсутствие у нянь энтузиазма в обслуживании пациентов.

Существовала традиция «приобретения» детей в роддомах: за девочку платили 25 рублей, а за продолжателя рода полтинник⁴⁸. Проблема коррупции в медицине приобрела такой размах, что материалы о ней можно было обнаружить даже в центральной прессе (например, фельетон «История болезни» в газете «Известия» от 31 августа 1976).

Впрочем, надо отметить, что, как и во всех архаичных обществах, в советском деньги не имели решающего веса гораздо большую ценность представляли «подарки» (особый дефицит, деликатесы всяких видов и т.п.), то есть натуральный эквивалент «билетов Государственного банка Союза ССР». Хотя ясно, что на «достачу» оных «подарков» необходимо было затратить ощутимую сумму.

В этой ситуации кризис щадил разве что высшее партийное руководство в центре и на местах. Очень обтекаемо и без нездоровых обобщений жаловался на положение даже генерал-майор внутренней службы В. Струсов, начальник медицинского управления союзного МВД:

«в деятельности медицинских служб МВД, УВД имеется ещё немало серьёзных недостатков и трудностей. Так, сеть лечебно-профилактических, санаторно-курортных и санитарно-эпидемиологических учреждений всё ещё не в полной мере обеспечивает потребности амбулаторного, госпитального и санаторно-курортного лечения сотрудников. Здания, в которых расположен ряд поликлиник и больниц, не соответствуют современным требованиям.

Проектирование и строительство отдельных лечебных учреждений осуществляется с нарушением установленных сроков и качества. Случаются перебои в снабжении медикаментами, медицинским оборудованием и техникой. Явно не хватает автотранспорта для обеспечения медицинской помощью больных на дому и нужд лечебно-профилактических учреждений.

Медицинское управление и его органы на местах не добились ещё полного охвата сотрудников профилактическими осмотрами. Особенно это касается лиц, проходящих службу в мелких населённых пунктах, где ещё мало или вовсе нет лечебных учреждений, хотя за последние годы и принимались меры по организации здесь амбулаторий и здравпунктов.

Улучшение санитарно-гигиенических условий труда, быта и медицинского обслуживания, влияющих на состояние здоровья и уровень заболеваемости сотрудников, является общей задачей руководителей всех органов и служб»⁴⁹.

Квалифицированные врачебные кадры, как правило, сосредотачивались в госпиталях при вузах или научно-исследовательских организациях, которые не были связаны с обязательным обслуживанием населения. Медпомощь же «для народа» испытывала большой недостаток в хороших врачах в печати время от времени появлялись материалы о преступной халатности или банальном неумении врачей (смерть ребёнка в результате операции по удалению аппендицита в статье Е. Богата в «Литературной газете» от 15 сентября 1982, большой очерк известного писателя Б.А. Можаева «Травма (Писатель о больных и больницах, о врачах и методах лечения, о нелёгком пути к выздоровлению)» там же в октябре 1984). Проведённый в 1990 экспертный анализ осложнений и летальных исходов по т.н. акушерским причинам показал, что в 51,7% случаев смерть матери во время или после родов можно было предотвратить⁵⁰. «В 1987 50% больных злокачественными новообразованиями было выявлено в 3-й и 4-й стадии заболевания, столь же неблагоприятная картина наблюдается с патологией сердечно-сосудистой системы», говорил глава Минздрава Е.И. Чазов на Съезде врачей СС в 1988.

Лечение было заточено под большую заботу о работающих, в то время как, например, пенсионеров неохотно клали в больницы, им труднее было достать дефицитные лекарства, путёвки в санатории и т.п. Врач Е.Ф. Лахова, долгожитель российской Государственной думы, писала: «Врачей-педиатров много, ведь этот количественный показатель в стране, где мы жили, всегда ставился во главу угла, а о качестве не очень-то заботились. Между тем квалификация детских врачей зачастую невысока, система организации их труда малоэффективна детское здравоохранение у нас находится на низком уровне»⁵¹ Откровенно дискриминируемой группой были инвалиды⁵².

Резко разнилась обеспеченность врачебными кадрами по союзным республикам так, в Грузинской ССР численность врачей почти на 31% превышала общесоюзную, значительно больше средней по Союзу врачей имелось в Прибалтике и РСФСР, в то время как в Таджикской, Туркменской и Узбекской ССР их было почти на 37,2%, 20% и 20% меньше общесоюзного показателя (в Таджикской ССР в 1,5 раза меньше, чем в среднем по Союзу, было и средних врачебных кадров). Наблюдалась резкая нехватка таких специалистов, как кардиологи (в 1987 0,4 на 10.000 населения), онкологи (0,26), травматологи-ортопеды (0,59), эндокринологи (0,2), гастроэнтерологи (0,11), пульмонологи (0,07). Во многих союзных республиках весьма низкой оставалась обеспеченность больничными койками на душу населения: в Армянской ССР она была в 1,5 раза ниже общесоюзной, в Азербайджанской в 1,3 раза, в Таджикской в 1,25 раза, в Грузинской и Туркменской примерно в 1,2 раза. По оценкам специалистов, в целом по стране к концу 80-х не хватало не менее 130 тысяч коек⁵³.

Характер советского общества к началу 70-х радикально изменился из в основном аграрного при «сталине» оно стало в основном индустриальным при Брежневе. Соответственно сменился и характер недугов, сокращавших жизнь жителя той страны, от «деревенских» (эпидемии) к «городским» (болезни системы кровообращения и новообразования) и социальным. В числе последних были:

алкоголизм (по употреблению горячительных напитков в переводе на чистый спирт и в расчёте на душу населения первое в мире «государство рабочих и крестьян» достигло 1-го места среди считающихся развитыми государств), а в последнее 10-12 лет СС и наркомания (например, токсикомания, распространилось употребление таких веществ, как морфий, гашиш и опиум);
испорченная за годы варварского социалистического хозяйствования экология (в конце 1980-х в 104 городах страны загрязнение воздуха признано превышающим предельно допустимые нормы, эколог А.В. Яблоков писал, что «смело назвать регионами экологического бедствия» можно республики Средней Азии, Молдавию, ряд районов Украины, промышленные регионы Европейской части страны и Сибири⁵⁴);
трудности с питанием (особенно на селе и в составлявших 75% советского урбанизма небольших городах с населением до 100 тысяч) и собственно отвратительное качество продуктов;
аборты, их огромное количество (около 100 на 1000 женщин в возрасте 15-49 лет или около 200 на 100 родов) и крайне низкое качество проведения (кюреточным способом), что в трети-половине случаев при втором аборте влекло за собой бесплодие;
смертность на производстве и в различных ЧП (аварии, ДТП).

Всё это сыграло свою роль как в падении максимума продолжительности жизни (в 1985 она была ниже, чем в 1958; продолжительность жизни мужчин, проживающих в сельской местности РСФСР, к 1978 упала до беспрецедентного для экономически развитой страны значения 58 лет, хотя из-за того, что почти 3/4 населения России проживало тогда в городах, общий итог по республике был «приемлемым» 61 год), так и в подрыве общего здоровья населения. В 60-х начался рост младенческой и детской смертности, обусловленный большой долей т.н. «болезней 1-й группы» (инфекции, простуды и пр.). Перинатальная смертность увеличилась с 15,1% в 1970 до 17,6% в 1990⁵⁵.

Постепенно детская смертность набрала такие обороты (по данным ЦСУ СС, между 1970 и 1975 рост составил более чем 1/3), что советские официальные органы вынуждены были прекратить публикацию данных о ней в целом по стране (в 1975; однако в Узбекской ССР данные обрываются на 1968, на Украине с 1973, по Туркмении же вообще никогда не публиковались в открытой печати). В «Статистическом ежегоднике ООН за 1983/84 годы» СС с данными начала 70-х занимает по этому показателю 90-е место среди 200 включённых стран. Особенно силён был отрыв РСФСР от среднего показателя по 18 экономически развитым странам: в начале 70-х он составлял 40%, к концу 80-х 200%.

Впрочем, уверенно росла смертность во всех возрастных группах (в застойный период её уровень вырос с 6,9 до 10,4 промилле⁵⁶, в возрастной группе свыше 50 лет увеличение почти на 20%, для 40-летних более чем на 40%), все показатели заболеваемости с начала 70-х непрерывно ухудшались, в то время как во всём мире (даже в слаборазвитых странах) они улучшались. Так, на фоне снижения смертности от инфекционных болезней почти на 50% выросла смертность от болезней системы кровообращения. В 1965 их соотношение составляло 1 к 9,3, а в 1984 уже 1 к 30,5. То есть снижение смертности от инфекций никак не компенсировало рост смертей от сердечно-сосудистых болезней. Одновременно «неестественная», преждевременная смертность (группа, именуемая в статистике «несчастные случаи, отравления и травмы») за 20 лет выросла на 58%.

[Ольга Владим.]

Советская мифология. Миф 1 - «бесплатная медицина» (часть 4)


Из-за поздно начавшегося и так и не завершённого эпидемиологического перехода давали о себе знать (хотя и в более скромном масштабе, нежели в сталинский период) официально «поборотые» вроде бы болезни:

холера (вспышки в 1965, 1970, 1990, причём в 1970 создалась реальная угроза полномасштабной эпидемии по всей стране, в ликвидации вынужден был принять участие сам минздрав Покровский);
менингит (занесён вьетнамскими студентами, эпидемия продолжалась с 1969 по 1973 и с большими усилиями была погашена⁵⁷);
краснуха (в 1986 отмечено 485 тысяч случаев и этот уровень сохраняется до сих пор уже в России⁵⁸);
полиомиелит (условия для его распространения, связанные с коммунально-бытовым устройством, сохранялись вполне, что вызвало вспышки 1982 в Молдавской ССР, 1986 в Дагестанской АССР, 1987 в Каракалпакской АССР, 1987 и 1988 в Туркменской ССР);
натуральная оспа (в 1971 в Аральске Кызылординской области Казахской ССР);
вирусный гепатит (заболеваемость им в 1987 выросла по сравнению с 1950 почти в 1,7 раза; осенью 1981 вспыхнула эпидемия гепатита в частях расположенной в Афганистане 40-й армии);
дифтерия (заболеваемость в период с 1980 по 1992 возросла в 13 раз, причём с 60-х давно объявленная ликвидированной болезнь стала распространяться не только на детей, но и на старшие возраста);
сибирская язва (самые крупные вспышки в 1972 в районе Каспия и в 1979 в Свердловске).

Шла упорная, но малоэффективная борьба с гриппом в 70-80-е прививали более 50-60 миллионов человек в год, однако на этом фоне значительно возрастала заболеваемость населения всем комплексом ОРВИ (острые респираторные вирусные инфекции). Если в 60-е регистрировалось около 30 миллионов случаев ОРВИ, включая грипп, то в 70-е это число достигало 50 миллионов, а к середине 80-х более 70 миллионов⁵⁹, десятки тысяч детей ежегодно умирали. В 80-е в СС была предпринята программа обязательной вакцинации от гриппа, однако несовершенство и недостаточная эффективность гриппозных вакцин первых поколений не смогли существенно изменить ситуацию.

Всё так же делал своё дело туберкулёз (в 1991 уровень заболеваемости составлял 34 случая на 100.000 человек, что в более чем в 3 раза превосходило уровень заболеваемости в США). Отмечались вспышки заболевания чумой (18 за послевоенный период, 86 человек заболевших⁶⁰).

Вшивость как инфекционное заболевание стали официально регистрировать только с 1986, однако проблема существовала и гораздо раньше: «вшивость была наиболее высока в 1966-1974 гг. в школах-интернатах и ПТУ, где она достигала 340,2-998,6 случаев на 100.000 человек»⁶¹.

На пикантной ноте, в начале 80-х эпидемия ЗППП (заболевания, передающиеся половым путём) превысила все допустимые пределы и перекрыла по количеству ежегодно заболевающих 2 вместе взятые предыдущие эпидемии венерических болезней в ХХ веке, возникавшие после 1-й и 2-й мировых войн. Рост заболеваемости начался с конца 60-х (в 1970, например, на учёте в КВД состояли 12% молодых женщин страны⁶²), к 1980 численность заболевших возросла по сравнению с 1965 более чем в 6,5 раза, в том числе сифилисом более чем в 12 раз⁶³.

В 1987 впервые зарегистрирован случай заражения советского жителя тем, что сейчас известно как СПИД (дальше диагнозы пошли по нарастающей, вызывая в обстановке гласности настоящую панику в обществе).

Эпидемиологическая ситуация вообще была непростой, президент Академии медицинских наук В.И. Покровский писал: «Несмотря на массовое проведение профилактических прививок формируются очаги групповых заболеваний отмечаются и летальные исходы»⁶⁴ Получалось локализовывать и ликвидировать вспышки заболеваний, однако устранять причины их возникновения врачи не могли (это, впрочем, в рамках советской системы относится не только к врачам и не только к эпидемиям).

Всю дорогу в СС ставилась задача осуществить всеобщую диспансеризацию населения в итоге на диспансерном учете состояло 58 миллионов человек (из 275 млн. населения страны на 1 июля 1984): беременные женщины, спортсмены, работники, занятые на особо трудных или вредных производствах и ряд других категорий населения. Кроме того, еще 118 миллионов человек прошли в 1983 разовый профилактический осмотр. Однако около 25% населения годами вообще не проходили никакого осмотра⁶⁵.

Особенно неприглядно ситуация в советском здравоохранении выглядела по сравнению со странами загнивающего капитализма, прежде всего с любимым объектом советских пропагандистов: США. На Западе в 1960-е началось распространение научно-технической революции на биологию и медицину, техническое переоснащение медицинских учреждений (широко внедрялись ЭВМ, компьютерные томографы), развивалась информационная база. Появились новые лекарственные средства: синтетические, гормональные и другие высокоочищенные препараты и антибиотики, производство их стало требовать небывало высоких технологий и уровней очистки от примесей. Изменился и инструментарий: приборы и аппараты для современного наркоза, операций на грудной полости, на сердце и легких стали более сложными, внедрялись комплексные рентгено-радиологические установки, компьютеры, искусственные почки, аппараты искусственного кровообращения и пр. Всё это обусловило колоссальные финансовые вливания в медицинскую науку и отрасль здравоохранения (от 8% в различных европейских странах до 14% в США), они превратились в наукоёмкую, сверхрентабельную сферу.

Такой подлости от по официальной версии вроде бы не первое десятилетие загнивавших капиталистов советская медицина не ожидала и, отягощённая устаревшими, изношенными производственными фондами и отсутствием средств на техническое перевооружение, не могла и мечтать о том, чтобы выступить на равных. Привлечение предприятий оборонки, конечно, дало некоторый эффект: был разработан ряд образцов медицинской техники и выпущены малые серии их, однако стоимость этих изделий оказалась непомерно высокой для отрасли здравоохранения, не имевшей ни централизованных, ни тем более местных средств на закупку. Удельный вес стоимости технологического оборудования составлял не более 25% капитальных вложений (в США в середине 70-х 43%, а в дальнейшем значительно повысился), что тормозило внедрение новейших лечебно-диагностических технологий. В результате советский больной проводил в стационаре 16 дней, что почти втрое превышало время лечения больного американского. Советская фармацевтическая промышленность в этот период оказалась фактически принесена в жертву развитию лекарственной индустрии стран СЭВ, финансирование которых за 1970-85 выросло по сравнению с нею в 5 раз⁶⁶. Зато это позволило существенно дополнить производство лекарств и медицинской техники: от потребности импорт составлял до 70% и 68,7% соответственно. Собственное же производство составляло менее 50% потребности по лекарствам и лишь до 20-30% в некоторых особо важных и сложных видах медицинского оборудования и инструментов⁶⁷.

СС пытался всё же угнаться за Западом, например, освоить операции по пересадке сердца, однако ничего не получалось («Это, конечно, не вина хирургов. Не было соответствующего законодательства, современных центров донорства»⁶⁸), первая успешная операция была проведена только в марте 1987, почти через 20 лет после западного дебюта (и то более 15 лет затем их можно было проводить только в Москве, осуществлено примерно 150 операций, хотя число нуждающихся измеряется тысячами). По оценкам специалистов США, душевое потребление медицинских услуг в СС составляло 33% американского уровня⁶⁹, хотя эти щедрые оценки учитывали лишь количественный фактор, не затрагивая больной для любой сферы советского общества вопрос качества.

Партия и правительство регулярно выражали дежурное недовольство непрерывным ухудшением положения в отрасли. 19 августа 1982 выходит традиционное совместное постановление ЦК и СМ «О дополнительных мерах по улучшению охраны здоровья населения»⁷⁰:

«отмечено, что возможности повышения качества оказываемой населению медицинской помощи реализуются далеко не полностью. Медленно устраняются недостатки в организации работы больниц, поликлиник, сельских амбулаторий, учреждений скорой медицинской помощи, в проведении профилактической работы. Не получили должного развития научные исследования в области предупреждения заболеваний. Недостаточно оснащены современным медицинским оборудованием учреждения первичного звена здравоохранения.
Министерства и ведомства СС, советы министров союзных республик не в полной мере реализуют комплексные планы санитарно-оздоровительных мероприятий. Задания по строительству объектов здравоохранения своевременно не выполняются. Потребность учреждений здравоохранения в ряде необходимых лекарственных препаратов удовлетворяется не полностью, имеются нарушения в сроках поставки, распределении и использовании имеющихся ресурсов лекарственных средств.
Многие министерства и ведомства не выполняют задания по поставке учреждениям здравоохранения некоторых медикаментов и изделий медицинской техники, санитарных автомобилей. Медленно наращивается производство специальных продуктов детского питания.
Министерством здравоохранения СС, местными партийными и советскими органами не устранены серьёзные недостатки в работе с медицинскими кадрами. Имеются факты нарушения медицинским персоналом своего служебного долга, что вызывает справедливые жалобы населения. Не осуществляются должные меры по закреплению медицинских кадров, созданию для них необходимых трудовых и жилищно-бытовых условий».

Но слова словами, а приоритеты не менялись и при ныне почему-то считающемся «реформатором» Андропове на июньском пленуме ЦК (1983) отмечалось, что вопросы здравоохранения будут занимать всё большее место в социальной политике партии, однако в это же время вошла в полную силу последняя фаза обострения отношений СС с Западом, а тут разве до медицины? Лишь при проклятом Горбачёве внимание к ней начали проявлять на самом верху. Многократно высмеянная антиалкогольная кампания хотя была проведена весьма спорными методами и не в самое подходящее с экономической точки зрения время, всё же сохранила несколько миллионов жизней (через снижение смертности от несчастных случаев, отравлений и травм, а также убийств и самоубийств), помогла последнему в советской истории «бэби-буму» (хотя и скромному по масштабам), а также обусловила самую высокую за 100 лет ожидаемую продолжительность жизни населения РСФСР: у мужчин в 1986-1988 почти 65 лет, у женщин 74,5 года соответственно.

Стало возможным открытое и широкомасштабное обсуждение положения в отрасли и проблем в ней. Официозный «Ежегодник Большой советской энциклопедии» традиционно уделял описанию положения в здравоохранении максимум 5-10 строк довольно малопоказательной информации. Однако уже в вышедшем в 1987 издании, освещавшем события предыдущего года, впервые писано хоть сколько-нибудь развёрнуто. В частности, можно прочесть следующее: «План ввода в действие больниц не выполнен. Отстаёт уровень медицинского обслуживания сельского населения»⁷¹. Эти невинные строки стали лишь предвестником описания в «Ежегоднике» от 1988 положения в год 70-летия «великого октября»:

«Возросла сеть больничных и амбулаторно-поликлинических учреждений План ввода в действие их не выполнен. Несмотря на снижение заболеваемости с временной утратой трудоспособности, экономические потери вследствие болезней, травм, а также ухода за больными детьми значительны. По этим причинам каждый работающий в среднем 9 дней за год не являлся на работу. В целом по народному хозяйству потери составили свыше 1 млрд. рабочих дней. Потребности населения в высококвалифицированной медицинской помощи удовлетворялись не полностью. Существенно отстаёт уровень медобслуживания сельского населения. В серьёзном укреплении нуждается материально-техническая база медучреждений.
Потребности населения в организованном отдыхе обеспечивались не в полной мере, недостаточно развивалась сеть специализированных санаториев, медленно осваивались курорты местного значения.
Расширилась сеть спортивных сооружений. В то же время обеспеченность ими, а также спортивным инвентарём и оборудованием недостаточна. Внедрение физической культуры в повседневный быт населения осуществлялось неудовлетворительно. Только треть занятого населения систематически занималась физкультурой и спортом.
Существующий уровень детской смертности всё ещё высок, что в значительной степени связано с серьёзными недостатками в организации медпомощи женщинам и детям»⁷².

[Ольга Владим.]

В то же время из самых что ни на есть официальных советских газет советские же жители начали узнавать то, что было дано им в непосредственных ощущениях, но что считалось недосмотром на местах. Официальный орган Верховного совета СС, газета «Известия», писал, что, например, стоматология в ужасном состоянии⁷³, более 40% лекарств приходится ввозить из-за границы⁷⁴, «медицинские обслуживание пора начинать строить заново»⁷⁵. «По количеству врачей мы уже давно обогнали всех на свете, пора бы отстать по количеству больных», резонно замечала «Литературная газета»⁷⁶. Академик Е.И. Чазов, возглавивший в 1987 минздрав Союза, обнародовал такие данные: к началу 80-х каждая 6-я больничная койка в стране не обеспечена водой (даже холодной), около 30% больниц страны не имеют канализации, в аптеках часто нет нужных лекарств. В целом оснащённость средней больничной койки в СС в 7-10 раз ниже, чем в США⁷⁷.

Со здоровьем населения дело тоже обстояло невесело: «Более двух третей населения не вовлечено в систематические занятия физической культурой и спортом, до 30% имеет избыточный вес, около 70 млн. человек курят»⁷⁸ В 1986 острыми кишечными инфекциями переболело более 1,6 миллионов человек, в 1987 брюшным тифом и паратифами свыше 12 тысяч, вирусным гепатитом 861 тысяч человек⁷⁹. Говоря о состоянии здоровья детей и юношества, Чазов восклицал: «К восьмому классу болезни органов зрения выявляются в 5 раз чаще, желудочно-кишечные в 4 раза, а мочеполовые в 2 раза. Помилуйте, но ведь эти все болезни чиновничьи! Да-да, болезни бюрократов, ведущих сидячий образ жизни за письменными столами среди бумаг, интриг и застойных явлений. А дети-то при чём?»⁸⁰ Высокий уровень заболеваемости, травматизма и прочего привёл к тому, что ежедневно по Союзу на работу не выходили около 4 миллионов человек, с особой болью отмечалось, что «ежегодные выплаты пособий по временной нетрудоспособности превышают 7 млрд. рублей»⁸¹.

Таковы были «достижения» «всеобщего и бесплатного» советского здравоохранения за 7 десятков лет под «мудрым руководством родной Коммунистической партии».

Чазов развернул активную деятельность, стал одним из инициаторов проведения в 1987 в Кремле первого в истории Съезда врачей СС (с участием всех членов политбюро ЦК одно это указывало на степень серьёзности положения). Обсуждение проблем отрасли вылилось в волевое решение здравоохранению на 6 лет выделялось 190 миллиардов рублей, сумма по тем временам колоссальная⁸². Однако, как на грех, именно в конце 80-х советская экономика окончательно решила дать дуба, так что если какие-то деньги и достались, то оказались пожраны инфляцией. Врачи били тревогу на I Съезде нардепов СС: было заявлено «о критической ситуации, сложившейся в охране здоровья народа», о том, что

«долгие годы отношение к здравоохранению в стране основывалось на пресловутом «остаточном» принципе финансирования и волевых решениях. Расходы от валового национального продукта на охрану здоровья народа составляют всего лишь 2-3%, тогда как в развитых странах 8-12% Чрезвычайное положение создалось в системе охраны материнства и детства. Высоки показатели детской смертности, растут хронические заболевания, остро стоит проблема инвалидности детства, усугубляющаяся тем, что женщины продолжают работать во вредных и тяжелых условиях труда, практически оторваны от воспитания детей Неблагополучно и санитарное состояние страны. Высок уровень инфекционных болезней. Загрязнение среды обитания привело в ряде регионов к росту опасных заболеваний. На пределе адаптационные возможности человека, страшной реальностью стало распространение СПИДа. Существующие законодательство и механизм управления санитарно-эпидемиологической службой в стране практически бессильны против деятельности всемогущих ведомств.

Катастрофическое положение с обеспечением населения лекарствами стало не только социальной, но и политической проблемой Мы не можем объяснить больным, почему общество соглашается с этим самым бессердечным из всех дефицитов, определяющим жизнь или смерть. Материальная база здравоохранения пришла в упадок. Две трети больниц и поликлиник требуют капитального ремонта, народное здравоохранение нищенствует Особенно бедственно положение сельского здравоохранения Дома престарелых и одиноких граждан убоги. Недостатки нашего здравоохранения нетерпимы на фоне того, что научно-техническая революция стремительно захватывает медицину Отставание от мирового уровня прогрессивно нарастает из-за острейшего дефицита финансирования науки и недостатков в системе подготовки кадров Остро стоит вопрос социальной защищенности медицинских работников Нельзя более мириться с тем бедственным положением, в котором находится наше здравоохранение. Здоровье нации в опасности!»⁸³

Обращение было распространено, но положение не изменилось. Поэтому на II Съезде голос депутатов-медиков звучал уже более резко. Они «с сожалением констатировали, что социальные проблемы не нашли должного отражения на I Съезде и имеется угроза, что не будет уделено им внимание и на II Съезде народных депутатов СССР Даже неполные статистические данные свидетельствуют о крайне неблагоприятных тенденциях в уровне здоровья народа. В стране низкая рождаемость, не снижаются уровни инфекционных и других заболеваний, высок уровень болезней детей и подростков. Растет наркомания, существует реальная угроза эпидемии СПИДа. Ущерб, наносимый здоровью человека в детские и юношеские годы, не компенсируется в последующем, а это снижает творческий и производительный потенциал общества; средняя продолжительность жизни в нашей стране остаётся низкой. Данных о неблагоприятных тенденциях в состоянии здоровья становится всё больше и они свидетельствуют о главном положение требует экстренных мер, и если мы в ближайшее время не переломим эти тенденции, ущерб может быть трудно восполнимым и даже необратимым»⁸⁴.

Вот с таким багажом замечательная «бесплатная советская медицина» встретила бесславную смерть советского же государства. Складывается сильное впечатление, что качественного рывка в оказании помощи от уровня времён Российской империи так и не произошло несмотря на все антибиотики, вакцинации, санитарные мероприятия и подготовку сотен тысяч врачей (большинство из которых по квалификации примерно соответствовало имперским фельдшерам). Фактически делалось то, что в любом случае было бы сделано врачами и чиновниками Российской империи разве что с поправкой на общую советскую криворукость. Плюс добавились уже и чисто советские заморочки: низкая квалификация большей части персонала, низкое качество обслуживания, коррупция, пренебрежительное отношение государства к вопросам медицины...

Это всё не отменяет достижений за более чем 70-летний период совдепии «их не может не быть» однако система непозволительно долго оставалась отсталой, более того, консервировала собственную отсталость, подавляя все инициативы выхода на качественно иной уровень, что в результате по крушении советского режима и дало мощный и печальный эффект, наблюдаемый во многом и поныне. В связи с чем нынешние разговоры о какой-либо «передовой роли советского здравоохранения» и «тлетворном влиянии буржуйских реформ» следует считать скучным догматизированием.

http://afanarizm.livejournal.com/111562.html