Театр...?

[Бастет]

Искусство ценно аллюзиями.

Ах, золотые слова. Но почему же Вы до сих пор не почтили своим вниманием тему о творчестве Акунина? Вот уж действительно Мастер аллюзии

[Марго]

В биении сердца

1. На всей земле был один язык и одно наречие.
4. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.
8. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город.

Бытие гл. 11

Никто не знает своего будущего. Что нас ожидает - сокровенная тайна. Кто мог предположить каких-то лет десять назад, что жизнь занесет меня из тесной коммуналки, доставшейся от раздела имущества разбитой семьи, безработицы, полного отчаяния, полной безнадеги в место сравнимое по первому впечатлению, если бы не мороз и снег, с раем. Да. Первое впечатление бывает обманчивым...
Эйфория первых дней рассеялась довольно-таки скоро. На работе быстро поставили на место. Нет, прямо никто не говорил, что я человек второго сорта, но понималось это легко. К счастью, мне всегда везло на хороших людей, с ними рабочие неприятности забывались. Их помощь не измерить материальной мерой, но благодаря им я вновь обрела вкус жизни, нашла свое счастье.
Дальнейшая жизнь в Финляндии пошла по установленному шаблону: языковые курсы, практика, поиски работы... Из замкнутого круга хотелось вырваться, потому и старалась найти себе занятия, связанные с общением на родном языке. Опять повезло, что таких «вольнодумных» особ в нашем маленьком городке нашлось предостаточно. Но речь все-таки не обо мне...

Петер: Мне было 8 лет, когда я осознал, что такое бомбежка. Мы прятались вместе с братом под кроватью. Мы научились спать только днем, ночью начинался обстрел.
Сила любви больше всего. Эта земля может стать лучше, только если мы поверим в великую Любовь Бога.

Мы часто думаем, что наши беды и неприятности самые бедные и неприятные в мире. Чужую боль сложно услышать и понять, но это возможно. Если захотеть....
Раннее утро. Громкое пение птиц вдруг начинает заглушать шум самолетного двигателя. Едва ли не такой же громкости слышны учащающиеся удары сердца. И все ж, даже в таком шуме, грохот пулеметной очереди ощущается невыносимо пугающе. Затем все звуки перемешиваются, но из общего фона можно выделить крики раненных, стоны умирающих, плач младенцев... В этом месте, мое сердце замирает, горло перехватывает спазм, и слез уже не сдержать....

Ми Рех: Я был в лагере для беженцев 17 лет (сейчас ему 22 года. прим. М.Л.). Лагерь был на границе между Таиландом и Бирма. Он был как тюрьма. За ограду лагеря мы могли попасть только в сопровождении солдат.
У нас не было свободы, человеческого достоинства, будущего. Была плохая медицинская помощь, не было возможности учиться. Наши насущные потребности удовлетворялись, мы не голодали, но жили как животные без надежды.
В лагере было только 2 хорошие стороны: друзья и церковь.

Так начинается спектакль «В биении сердца» - совместное произведение профессиональных и непрофессиональных коллективов и отдельных жителей нашего города, объединившихся с единственной целью - попытаться понять живущего рядом человека, вне зависимости от цвета кожи и национальной принадлежности. Может потому и были взяты эпиграфом стихи из Библии о Вавилоне, о том, как рассеял людей Господь по всей земле и люди перестали понимать друг друга... Возможно теперь, спустя тысячелетия, пришло то время, когда мы можем и должны научиться говорить на одном языке языке любви. Но как можно полюбить то, чего не знаешь? Того, с кем не знаком?
Слова из Библии повторяются молитвой на многих языках. Удивительно печальной песней звучат слова пророка Исайи на языке донка (донка Судан)... Высокий женский голос, поющий колыбельную на русском языке... Мать, укачивающая младенца... Худенькая женщина в белом платье... Черная тень матери, потерявшей ребенка, восстает в молитве и преображается в ангела... Ангела-хранителя... Ангела надежды...
Участники спектакля представители более десяти национальностей рассказывают свои реальные истории иногда простые, иногда страшные, иногда смешные... Повесть о прошлой жизни постепенно переходит в настоящее....

Ми Рех: Я надел пальто. Вышел на улицу. Увидел людей и сказал: Добрый день! Они ничего не ответили, вошли в дом и закрыли дверь. Я удивился, какая же здесь жизнь? Я шел, не зная где я. Спросил что-то по-английски, ответ был: NoEnglish. Увидел людей и спросил у них: Sorry, whereisLaajalampi? Они не ответили ничего и убежали прочь. Я шел и шел. Увидел рыбаков. Сильно удивился, где же вода, потому что они стояли на льду. Я шел и шел. Я сильно устал. Увидел церковь и вошел внутрь. Я закричал: « Господи! Дай же мне хоть одного друга!» Один финн подошел ко мне и спросил: Sorry, whatisyournameandwhereareyoufrom? Он после церкви позвал меня на кофе.

Какая она Финляндия? Для нас, приехавших сюда из средней полосы России, в ее природе нет ничего удивительного, тот же снег, те же березы... Можем ли мы понять, какие чувства испытали мигранты, прибывшие сюда из Азии или Африки? Такое же потрясение мы можем получить, поехав в Африку или Азию... Но... Мы учились в школе, изучали географию... Даже самый последний двоечник, если постарается, сможет вспомнить какие-то сведения об этих континентах. Некоторые из иммигрантов не имеют никакого образования....

Махол: Когда впервые прилетел на самолете в Финляндию, посмотрел из окна на улицу. На земле было много снега, подумал, как же люди живут в этой стране. Когда получил квартиру, посмотрел из окна на улицу и увидел много снега. Ага, значит по всей стране такой же снег! Ничего. Внутри красиво, не холодно. Утром надел много одежды. Хотел пойти в магазин. Не мог идти быстро, поскольку снег был скользкий. Ничего. Поехал на автобусе. Люди ничего не говорили! Здесь мало людей, в Судане людей было много. В магазине продавец не говорил по-английски. Я смотрю: где что? Ничего. Прочел: omena, jauheliha, liha

Начать жизнь с начала... Эта забитая фраза, вдруг обретает новый обостренный смысл. Взрослый или почти взрослый человек, попадая в другую страну, начинает жизнь буквально с самого начала. Я не хочу затрагивать психологические аспекты этого вопроса, слишком уж серьезная и сложная тема. Вернемся к нашему спектаклю. О чем он? Конечно, о любви. Честно сказать, я не знаю, могла ли такая история произойти... а может быть, происходит в данный момент...

Даниел: Когда приехал в Миккели, не знал никого. Пришел в магазин, не знаю, что искать и где. Финского не знал. Люди были доброжелательные и помогли мне. На улице смотрел на деревья и удивлялся, куда ж подевались листья? Деревья были испорчены. В Африке на деревьях есть листья и они всегда зеленные.

Афганский паренек встречает ирландскую девушку... Сказка заканчивается в известном всем месте: они полюбили друг друга и после всех испытаний хотят быть вместе. Мы не знаем, возможно ли такое? Очень хочется верить, что и в нашей жизни слова любви, произнесенные на чужом языке, могут соединять любящие сердца разных корней, различных вероисповеданий... Русские девушки надевают влюбленным на головы веночки из ярких полевых цветов. Кружение хоровода выглядит обручением, свадебным венчанием. И хочется верить, что все самое страшное позади, а впереди ждет только счастье....

Самир: Мое имя Самир. Я из Афганистана, мой родной язык дари. Когда я приехал в Финляндию, радовался, но если честно, было странное чувство, потому что не знал, какая она Финляндия. Я знал только, что здесь холодно, но не представлял как, поскольку приехал сюда летом. Лето здесь короткое, но теплое и очень приятное после долгой зимы. Когда пошел в школу, встретился с хорошими и плохими друзьями. Было много расизма. В школе и расисты! Их язык был как волчий, грубый и жесткий. Они хотели съесть меня, но я боролся. Теперь я говорю по-фински и я такой же как все, но борьба еще не закончилась. Надеюсь, что смогу победить расизм навсегда. Надеюсь, что из меня получится что-то хорошее, что смогу помочь своим людям в Афганистане и на всей земле.

Основная мысль этого спектакля любовь. Любовь, что создает узы между людьми без разделения их на возраста, полы, народы... Вспомним, как мудрый Лис советовал Маленькому принцу: "Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня! «Приручить» - значит "создать узы", как пояснял Лис. «Приручить» - значит самому познать другого и позволить узнать себя. Нет сомнений, это трудно. Трудно открыть свою душу чужому и страшно заглянуть в темноту чужой души, но, не преодолев опасений, мы не сможем понять ближнего, без понимания нам трудно его полюбить.

Ауне: Когда я вижу вас здесь, мне становится очень светло внутри! Красивые воспоминания об Африке, где я провела 20 лет своей жизни. У меня такое чувство, что я вернулась назад домой. Я хочу быть в Миккели «маама» вам всем. Великая Божья любовь послала вас ко мне.

Никто не знает своего будущего. Что нас ожидает - сокровенная тайна. Но мы можем изменить свое будущее и будущее своих детей, если научимся любить сами и своих детей научим любить. Любить ближнего таким, какой он есть. Научимся понимать, ибо, как говорилось в старом фильме: «Счастье когда тебя понимают»

Ауне: Однажды в молитве я спросила у Бога: когда же свет победит тьму? Он ответил: когда увидите лицо брата в ближнем своем.

[Yelka]

Если не читали сей текст ["Оскар и Розовая Дама"], советую прочесть, равнодушным точно не останетесь. Хотелось бы услышать мнения по поводу произведения.

Мое мнение очень хорошее (по поводу текста, спектакль не видела).
Дочка моя прочитала на одном дыхании.

А вот сын (накануне ухода от такой же болезни) не принял. Хотя вроде для него это было наиболее актуально.

Есть какая-то придуманность и искусственность сюжета. Как притча, как разговор о важных жизненных вещах - это ценно. Ценно для здоровых.
Ну а тем, кто на самом деле умирает, нужно другое.

[Yelka]

Нашла очень интересное интервью по теме. На вопросы отвечает художественный руководитель московского театра русской драмы «Камерная сцена» Михаил Щепенко. Его театр работает именно в православном направлении.
Даю отдельные выдержки, понимаю, что длинно, но сокращать не хотелось.

- проблема лицедейства существует. Она есть и в театре, который ставит перед собой серьезные цели. В чем же состоит ее опасность?

У одного афонского Отца Церкви спросили: в чем самые главные беды нашего времени? Он сказал: первое потеря благодарности, второе утеря целомудрия, разделение человеческой личности. Личность становится мертвой. Только когда человек цел, он жив. Эта раздвоенность, а точнее раздробленность человека беда нашего времени. Задача христианского спасения связана с преодолением этой раздробленности. Актер находится здесь в очень уязвимом положении. Сама особенность его профессии состоит в том, что сегодня он одна личность, завтра другая и так далее. Если человек целиком живет в искусстве, то у него сто или даже двести таких образов. В системе Станиславского есть пять основных принципов. Главный из них: перевоплощение актера в образ. Учение о перевоплощении. Стать другим. Если ты не идешь этим путем и не создаешь образ, ты, в общем-то, и не актер. Когда ты играешь самого себя, это не искусство. Искусство это именно создание образа и высказывание через него отношения самого художника к этому образу.

С дроблением личности у меня была своя горькая практика. У нас в театре, как я уже говорил, был спектакль «Конь вороной» по одноименной повести писателя-террориста Савенкова. Мы сделали спектакль не потому, что симпатизировали террористу. Просто там была ярко выражена боль за Отечество. Эта боль присутствует и в главном герое, которого я играл. Он страдает в своих переживаниях о битве за Родину. Своими руками люди убивают мать, Россию. Все это четко представлено в «Коне вороном». Чтобы высветлить тему, мы ввели в спектакль стихи Максимилиана Волошина.

В общем, спектакль был сильный. Я играл там полковника Юрия Николаевича. Это автопортрет самого Савенкова, главы эсеров. Человека, на совести которого много крови. Личности страшной, обладавшей почти гипнотическим влиянием на других. Даже убийство Каляевым великого князя Сергия было организовано именно Савенковым.

По системе Станиславского я должен был перевоплотиться в этот образ. При этом я, конечно, не думал, что со мной случится. Создание образа вещь очень непростая. Недаром Ницше говорил, что есть искусство от Бога и есть от дьявола. Силы вертикального плана светлые и темные, несомненно, участвуют в творчестве как таковом. Но это тема совершенно особая. И я, в конечном счете, смог сказать: «Аз есмь» (так Станиславский формулировал полноценное существование в образе). Я понимал, что создан образ. Это особое чувство. Спектакль игрался с успехом. Однако через некоторое время я почувствовал, что в жизни я начинаю мыслить и поступать, как мой герой. То, что раньше у меня было под запретом, под спудом, получило некое греховное разрешение.

Я очень обеспокоился этим и стал серьезно думать о феномене перевоплощения и лицедейства. И понял: грех его как раз и состоит в том, что человек раздваивается и усиливает в себе те отрицательные качества, которые у него раньше были в зародыше, то есть, как говорится, на своем месте. А тут они неожиданно и спонтанно начинают довлеть.

Я стал размышлять еще дальше и сделал вывод, что перевоплощаться в образ не нужно. У Станиславского есть термины «искусство представления» и «искусство переживания».

В обоих случаях речь идет тоже об искусстве, а не о ремесле. Ремесло это плохо и примитивно. Как бы это объяснить? Вот актеру говорят: ты должен страдать! И он тотчас начинает страдать и плакать. Причем ему неважно, по какому поводу он страдает. Его эмоционально-сенсорная природа подвижна, в чем-то натренирована. Человек может плакать, хохотать, страдать все что угодно. Но это страдание не конкретно. Оно «вообще», то есть ложь. Станиславский был к этому ремесленничеству очень чуток. Отсюда его знаменитое «не верю!».

Он четко разделял правду и ложь. Цель его системы правда чувства на сцене.В искусстве переживания актер всякий раз переживает чувства, которыми живет его герой. Искусство представления когда актер переживает на стадии репетиционной, а потом предъявляет зрителю некие результаты переживания, и можно сказать, что здесь он уже холоден. Вахтангов считал, что нельзя переживать, не представляя, и представлять, не переживая. С его точки зрения, должен быть синтез переживания и представления. Это в какой-то степени имеет отношение и к перевоплощению, но только отчасти. Я как-то встретил у Щепкина, а потом, как ни странно, и у Михаила Чехова термин «сочувствующий актер». Переживание это когда я переживаю то, что переживает мой герой. Сочувствие это когда я определенным образом отношусь к нему. При этом я не становлюсь им, нахожусь на каком-то расстоянии, он очень понятен, близок, я ему глубоко сочувствую, но в него не воплощаюсь.

Мы не можем стать другой личностью. Она таинственна. Мы не можем перевоплотиться. Допустим, я стал Юрием Николаевичем. На самом деле я, конечно, не стал им. Я только возбудил в себе то, что имел прежде и что дремало во мне. Человек палитра, в нем имеются все страсти и состояния, но в разных пропорциях. Что-то представлено выпукло, что-то совсем в зародыше. И всякое качество можно развить. Так что термин «перевоплощение» вообще онтологически неточный. Хоть и заманчивый. Мы не можем стать другой личностью. Реинкарнация неправда. Мы можем только уподобиться кому-то. Путь христианина состоит в уподоблении Всевышнему. И здесь просматривается некоторая общая аналогия с нашей проблемой на человеческом уровне.

Тем не менее, в актерском искусстве даже уподобление не лишено риска расщепления личности если говорить по-медицински шизофрении. Искусство актера добровольная шизофрения. И все-таки когда я понял, что уподобление лучше перевоплощения, а сочувствие переживания, то многое встало на свои места. Правда, для непосвященного это непонятно. Все познается только на практике. Более того, этот факт остается закрытым даже и для многих актеров. В актерской практике существуют совершенно жуткие технологии «размазывания» личности. Как у того же Гротовского. Или возьмем петербургского режиссера Додина. Да, он большой талант. Но его кафедра в Санкт-Петербургской академии театрального искусства занимается тем, что отключает сознание человека. Слово второстепенно, себя нужно выразить телесно. Организм должен выразить все, что человек обычно выражает через речь, сознание, разум. Актер делается глиной, пластилином. Лепи из него, что хочешь. Пожалуйста! Он сыграет тебе абсолютно все. Но в нем отсутствует личное отношение к своему образу. Он действительно как глина. И театр в таком случае выявляет не «жизнь человеческого духа» (по Станиславскому), а превращается в демонстрацию нервных процессов и физиологии. Причем нервы там такие, что они могут возбуждать и зрителя вплоть до потрясений. Я этот метод категорически не принимаю, но сегодня он имеет место. Если человек попытается решать эти вопросы как христианин, то для него более приемлемым будет путь, о котором я уже говорил.

Возвращусь к своему опыту. У меня сначала был Савенков Юрий Николаевич, а потом царь Феодор. Мы его трактуем как святого на троне. Стать святым что может быть лучше?! Перевоплотиться в святого!.. В самой этой идее есть момент «прелести», духовного искажения. Ну как я могу стать святым, если мне это неведомо в силу иного образа жизни? Невозможно. А вот если делать это по принципу сочувствия, то все будет по-другому. Я так и играл, создавая образ царя Феодора именно на основе сочувствия. То есть я им не становлюсь, а лишь сочувствую ему. Он существует у меня на расстоянии. Но зритель этого не замечает. Как это достигается? Здесь есть что-то таинственное. Но главное это сочувствие. Художник высказывает свое отношение к миру. Если он полностью становится образом, то выразить данное отношение он уже не в силах. Я же, находясь в образе, сочувствуя ему, выражая свое отношение, делаю это для какой-то цели.

А зритель всего этого не видит. Интересно, что после царя Феодора я чувствую какую-то легкость. Мне говорят: вот, вы сыграли такую тяжелую роль, вам надо лечь и отходить. Неверно. Да, физическая усталость есть, но сказать, что я нахожусь в каком-то невменяемом состоянии, нельзя. Ни в коем случае. Мастеру, как говорил тот же Станиславский, должно быть легко. А легкость возникает, когда есть обозначенная мной позиция. Постигается она интуитивно. Настоящими актерами она как бы нащупывается. Итак, сочувствие помогает мне не страдать от расщепленности сознания. Я просто не делаюсь тем, кого играю. И хотя отличить сочувствие от перевоплощения на глаз очень сложно, все это вполне реально. И в этом залог мастера сделать настоящее произведение искусства. Не сливаясь с персонажем, выразить к нему свое отношение.

Мы не можем не играть во что-то особенно когда являемся юными существами. Проигрывается целый ряд ситуаций, которые создают программу действий на дальнейшую жизнь. Однако в лицедействе как в игре есть следующий проблемный аспект. Природа искусства страстная. Если я не испытываю страсти по формуле Станиславского: «цель системы истина страстей, правдоподобие чувствований в предлагаемых драматургом обстоятельствах», то моя игра обречена на провал. Если искусство бесстрастно, оно как бы лишается своего покупателя, потребителя. Если искусство не заражает а это невозможно сделать, если ты холоден, оно становится невостребованным. Так что заражение страстью это тоже проблема греха лицедейства. Есть и другой аспект виртуальной, вымышленной реальности, которая и для актера и для зрителя часто делается важнее реальной жизни.

При замене принципа перевоплощения в образ на сочувствие ему страсть не исчезает. Но что такое страсть? Она же по-разному понимается. Страсть это не только какое-то греховное состояние. Она может стать и синонимом силы чувства. Не греховного чувства, а эмоций. А они необходимы для любого человека. Вне сильного чувства пророк может ли убедить кого-то в своих словах? Есть и сильная любовь к Богу. И это тоже чувство.

У нас был один заслуженный актер, который сейчас от нас ушел. Он играл Бориса Годунова в «Царе Феодоре». И представляете, он его полностью оправдывал. Он преподносил образ Годунова так, что тот вроде как бы и не мог поступить иначе и все сделал правильно. Это называется встать на позиции персонажа. Конечно, актер в чем-то неминуемо симпатизирует своему герою, это, если хотите, христианский принцип: люби ближнего своего, даже если он грешник. Но здесь упомянутый мной актер пошел дальше. Он оправдал грешника. А нам в Евангелии заповедано грешника люби, а грех ненавидь. Нельзя отождествлять свою позицию с позицией образа. Это неправильно. В таком раскладе нет самого главного личности художника, которая проявляется в отношении к создаваемому образу. Именно так. Ты обязательно должен нести к нему определенное отношение. Годунов объективно отрицательный образ. И оправдывать его ни в коем случае нельзя.

В других театрах работают принципы, совершенно не похожие на ваши. Там бурлят страсти и извращения. Недавно я слушал интервью одного английского режиссера, сделавшего спектакль, в котором женские роли непременно играют мужчины. И он, судя по всему, переплюнул самого Станиславского, заявив, что требует от актеров в женских ролях не просто играть женщин, а быть ими. При этом чувствовалось, что он испытывает экстаз от каких-то одному ему понятных восторгов. Когда актеры меняются полом и на сцене торжествует напряженный разврат, то светский театр возвращается к своим темным истокам в грубую порочную античность. Это знак того, что он не выдержал своей исторической миссии.

Да, согласен. Сейчас в целом театр это училище страстей, добровольный ад. Наверное, так. Все это обставляется красивыми словами. Недавно в Мытищах был международный театральный фестиваль. Фестиваль серьезный. Мы играли там «Царя Феодора». Потом в беседе со мной одна зрительница, театральный критик, после ряда комплиментов в наш адрес сказала: «В этом театре чувствуются внеэстетические установки». Словно в других театрах этих установок нет! Просто у нас они другие, не такие, как у них. И зрители это очень хорошо чувствуют. Так что жизнь идет. А точнее, непрекращающаяся борьба за искусство, которое не опускает душу в бездну низких страстей, а созидает ее.

[Евлампия]

Что-то долго никто в этой теме не отмечался...

Вчера мы с сыном и детками из воскресной школы посетили Белорусский театр юного зрителя. Раньше мы смотрели «Полианну» по повести Э. Портер, а вчера, с огромным удовольствием, посмотрели довольно продолжительный, но захватывающий по сюжету и мастерской игре актеров, спектакль по книге американской писательницы Фрэнсис Бернет «Маленький лорд Фаунтлерой».

Кто читал, помнит, что это немного грустная история со счастливым концом про доброту, которая творит чудеса. Очень напомнил мне спектакль Рождественскую сказку, где обязательно побеждает добро, плохие люди оказываются не такими уж и плохими,а часто - и вообще хорошими

Радует то, что в последнее время в театре очень много христианских постановок.Для оживления программы в нем создан так называемый театральный лицей, на спектаклях-уроках которого школьники постигают основы сценического мастерства, знакомятся с деятелями национальной культуры (Янкой Купалой - "И придет новых поколений...", Михасем Чаротом - "Оборванная песня»; "Приобщение" А. Вольского), а временами и налаживают по школам показы-уроки: "Три поросенка" по мотивам английской сказки на белорусском и английском языке и на основе Библии "Вечная Книга".

[Евлампия]

Ого скока времени прошло... с моего последнего визита...

Я тут в теме «Смешные стишки» Уильяма Сомерсета Моэма вспомнила Английского драматурга и эссеиста, романиста и рассказчика. Что касается драматургии Моэму принадлежат легкие комедии характеров и положений, злые сатиры на нравы и социально-психологические драмы типа "За заслуги" с острым конфликтом и точной прорисовкой исторического времени. Его пьесы - в 1903-1933 годах (их было поставлено около 30) - отличаются динамичным действием, тщательной разработкой мизансцен, компактным живым диалогом Я видела многие из этих постановок. В исполнении чудесных актеров

Если кто меня читает на форуме, тот помнит, что я часто вспоминаю его прекрасную героиню Джулию из «Театра». Вот и сейчас, считаю, весьма уместно произнести одну ее фразу:

В странном мире мы живем. Актеры из кожи вон лезут, чтобы быть похожими на джентльменов, а джентльмены делают все возможное, чтобы выглядеть, как актеры

Как актуально, не правда ли, мои друзья?

[shlahani]

Я тут в теме «Смешные стишки» Уильяма Сомерсета Моэма вспомнила

Я недавно видел фильм по произведению Моэма Painted Veil - "Разрисованная вуаль", что ли? - про Китай 20-х годов. Там английская супружеская чета едет в Китай оказывать помощь в борьбе с холерой. Муж погибает, а жена с сыном возвращается в Англию. Очень сюжетная вещь. Действительно, чувствуется рука драматурга.

[Евлампия]

Я недавно видел фильм по произведению Моэма Painted Veil - "Разрисованная вуаль", что ли? - про Китай 20-х годов. Там английская супружеская чета едет в Китай оказывать помощь в борьбе с холерой. Муж погибает, а жена с сыном возвращается в Англию. Очень сюжетная вещь. Действительно, чувствуется рука драматурга.

А еще у Моэма есть великолепные афоризмы. Как, например, этот:»Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить»

Английский писатель родился в Париже, в семье дипломата, рано осиротел, воспитывался в семье дяди-священника и школе-интернате для мальчиков "Кингз Скул"; изучал медицину, получил диплом врача И навсегда полюбил Францию. Остаток своей очень долгой жизни Моэм прожил на французском Лазурном берегу После успеха его первой книги, романа "Лиза из Ламбета", решил оставить медицину и стать писателем. После громкого успеха комедии "Леди Фредерик" Моэм стал преуспевающим автором

Что более всего привлекает меня в книгах Моэма, так это то, что за взаимоотношениями персонажей, столкновениями их устремлений, страстей и натур у него отчетливо проступает художественно-философский анализ некоторых "вечных" тем мировой литературы: смысл жизни, любовь, смерть, сущность красоты, назначение искусства. Постоянно возвращаясь к волновавшей его проблеме сравнительной ценности нравственного и прекрасного, Моэм в каждом случае, хотя и по-разному, отдавал предпочтение первому. Это явствует из логики созданных им образов: "...больше всего красоты заключено в прекрасно прожитой жизни. Это самое высокое произведение искусства" ("Узорный покров").