Поэтическая классика

[Savskaya]

БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ. Александр Кочетков


Изнизан гравий
лунной белизной,
Резной табак струит
благие яды.
Да будет ночь
безжалостна со мной!
Да будет ночь!
Я не хочу пощады!
О, как она трагически
светла
В час полнолунья,
в месяц увяданья!
Да будет ночь
священного незнанья
Дневных сплетений
благости и зла!
....................
Не верю я пророчествам,
Звучащим мне не раз:
Что будет одиночеством
Мне горек смертный час.
Когда б очами смертными
Не завладел тот сон, -
Друзьями неприметными
Я вечно окружен.
Коль будет утро чистое
Протянет навсегда
Мне перышко огнистое
Рассветная звезда.

[Евлампия]

[QUOTE]

Очень красиво. Оля, а кто это написал:

так бывает...


- Как больно, милая, как странно, cроднясь в земле, сплетясь ветвями

Мудрая Савская меня опередила, Светочка. Но, признаюсь, когда я впервые смотрела "Иронию судьбы", я не знала, кто написал эти чудесные стихи... Мне они близки не меньше, чем тебе...

[Евлампия]

[

quote=Savskaya;1208578]
Коль будет утро чистое
Протянет навсегда
Мне перышко огнистое
Рассветная звезда.

[/QUOTE]

А на меня эти строки почему-то воспоминания другого плана навеяли... Те, что в стихотворении Юнны Мориц...

В час рассветный

Под этим снегом спит моя земля,
моя трава и мой цветок заветный.
Как волны за бортами корабля,
сугробы наплывают в час рассветный.

Фонарь во мгле мерцает маяком,
и мачтою скрипит под ветром тополь...
Переплываешь сквер одним рывком,
захлебываясь вьюжистым потоком.

И в этой зыбкости, в болтанке штормовой,
ведя за ручку сонного ребенка,
ты задеваешь звезды головой, -
чтоб знал, как хорошо с тобой, как звонко,

как ничего не страшно, как светло,
как нежно, как таинственно, как свято!..
Как сердце высоко твое цвело
над снеговыми безднами Арбата...

Как пело, как серебрянно мело,
как весело, как плавно вы летели,
как сердце высоко твое цвело
и улыбалась боль в крылатом теле.

[shlahani]

Булат Окуджава

ПЕСЕНКА ОБ АРБАТЕ

Ты течешь, как река. Странное название!
И прозрачен асфальт, как в реке вода.
Ах, Арбат, мой Арбат,
ты мое призвание.
Ты и радость моя, и моя беда.

Пешеходы твои люди невеликие,
каблуками стучат по делам спешат.
Ах, Арбат, мой Арбат,
ты моя религия,
мостовые твои подо мной лежат.

От любови твоей вовсе не излечишься,
сорок тысяч других мостовых любя.
Ах, Арбат, мой Арбат,
ты мое отечество,
никогда до конца не пройти тебя.

[Евлампия]

Ах, Арбат, мой Арбат,
ты мое отечество,
никогда до конца не пройти тебя.

Эх, вынуждаешь ты меня шлахани песенку Тухманова про мою любиму столицу спеть... Щас спою.

Ты - моя судьба, ты - моя любовь,
С детских лет ты сердцу дорог.
Все, чем я живу, связано с тобой,
С именем твоим, мой город.

Припев:

Прямые проспекты и башни старинные,
Это - Москва.
Громады высотных домов и Неглиная,
Это - Москва.
И звезды салюта над площадью Красною,
Это - Москва.
И все мы похожие чем-то, и разные
Это - Москва.

Я еще найду лучшие слова
Для тебя, моя столица.
Мне в любом краю радостно, Москва,
Знать, что я твоя частица.

Припев.

[shlahani]

Пушкин "Евгений Онегин"

XXXVI

Но вот уж близко. Перед ними
Уж белокаменной Москвы,
Как жар, крестами золотыми
Горят старинные главы.
Ах, братцы! как я был доволен,
Когда церквей и колоколен,
Садов, чертогов полукруг
Открылся предо мною вдруг!
Как часто в горестной разлуке,
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва... как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!

[Евлампия]

Не классика. Но все же...

Вдали от гор и всяких ссор
Есть Беларусь - страна озер.
Там птички в небе все поют,
Колхозники картошку жнут.
И программисты вереницей длинной
Бредут в известную долину.
Там нету всяческих хлопот -
Там референдум каждый год.
И управляет этим всем
Наш всенародный Президент!

[svetham]

Инокеннтий Анненский

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

[shlahani]

Иннокентий Анненский


ДЫМНЫЕ ТУЧИ

Солнца в высях нету.
Дымно там и бледно,
А уж близко где-то
Луч горит победный.

Но без упованья
Тонет взор мой сонный
В трепете сверканья
Капли осужденной.

Этой неге бледной,
Этим робким чарам
Страшен луч победный
Кровью и пожаром.



Анна Ахматова

Молюсь оконному лучу -
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце - пополам.
На рукомойнике моем
Позеленела медь.
Но так играет луч на нем,
Что весело глядеть.
Такой невинный и простой
В вечерней тишине,
Но в этой храмине пустой
Он словно праздник золотой
И утешенье мне.

[Евлампия]

А мое сегодняшнее настроение очень метко Осип Эмильевич угадал...


В огромном омуте прозрачно и темно,
И томное окно белеет;
А сердце, отчего так медленно оно
И так упорно тяжелеет?

То всею тяжестью оно идет ко дну,
Соскучившись по милом иле,
То, как соломинка, минуя глубину,
Наверх всплывет без усилий.

С притворной нежностью у изголовья стой
И сам себя всю жизнь баюкай,
Как небылицею, своей томись тоской
И ласков будь с надменной скукой.

[shlahani]

Алексей Крученых

Вомбат

- Любите ли вы улыбку ленивого вомбата? -
Пропел ацетелин
На ухо ангелу
- Она мяхче
Повязки на лбу,
Она снисходительней
Куриного пера,
Она нежнее, чем пещера
Где ходят босоногие адмиралы!..

1922 г.

[Марго]

Моя мама, слава Богу, жива и почти здорова, но хочется посвятить это стихотворение всем остальным матерям.

Мать
С. Островой
Первое слово ребёнок сказал:
″Мама!″
Вырос. Солдатом пришёл на вокзал:
″Мама!″
Вот он в атаке на дымную землю упал:
″Мама!″
Встал. И пошёл. И губами горячими к жизни припал:
″Мама!″

А у меня нет мамы. Она умерла.
Вот еще одной мамою стало меньше на свете...
Зачем же ты , мама, в постель земляную легла?
Или жесткой кровать показалась тебе на рассвете?
А рассвет был из солнца. Из зелени. Из синевы.
Пенье птиц было слышно на самых далеких планетах...
Розоватые голуби вылетали из мокрой травы,
Долго пили зарю и тонули в далеких просветах...

Ты ведь очень любила, когда начинался рассвет.
Поднималась чуть свет и детей на заре поднимала....
А теперь тебя нет... Почему... Почему тебя нет?
Поднимись, приходи, у детишек сползли одеяла...
Нет. Уже не придешь. Из глухого того далека
Не приходят назад. Остаются на вечном ночлеге...
Странной формы сейчас над землею плывут облака,
Будто белые женщины едут на белой телеге...
Ты седая совсем. Стала белой твоя голова.
Будто, вьюги мели, а снежинки растаять забыли.
Муж без вести пропал. Ты с тех пор ни жена, ни вдова.
А потом сыновья на войну от тебя уходили.

От тебя? Нет, с тобой! Слышишь, мама, все время с тобой.
Только в письмах они очень редко писали об этом.
Больше женам писали. И шли по дороге рябой.
И на письма твои не всегда торопились с ответом.
Это только потом, через годы, я стал понимать,
Как казнят матерей безучастьем и черствостью дети.
Друг мой, брат мой, товарищ мой, если зовет тебя мать,
Рвись к ней сердцем. Спеши. Мчись к ней в самой крылатой ракете.
Каждый миг на счету. Будь быстрее, чем звук и чем свет.
Опоздаешь в пути - не простишь себе этого вечно.
Ты звала меня, мать. Я пришел, а тебя уже нет.
И дорога длинна. И разлука с тобой бесконечна....

Я сейчас вспоминаю, давно это было, давно
Утро. Осень метёт. Жмутся к небу озябшие птицы.
Ты всё смотришь в окно. Ты всё смотришь и смотришь в окно.
Хоть бы скрипнула дверь. Хоть бы вздрогнули бы половицы.
Сын из дома ушёл. И когда он вернётся теперь?
И потянутся дни. И слезы материнской не спрячут.
Ах, зачем между жизнями возникает закрытая дверь?
И детей провожая, зачем наши матери плачут?

Я созвал бы весь город у этой прощальной черты.
Я бы в трубы трубил. Я бы праздновал так
провожанье:
Пусть красивые девушки дарят в дорогу цветы,
И счастливую мать через город несут горожане.
Пусть увидят все люди, как вырос её молодец!
Он родительский факел теперь понесёт через годы.
Он уходит в дорогу. Мужчина. Строитель. Творец.
Всё, что сделает он, - это всё материнские всходы.

Мать, я землю изъездил. Я многие знал города.
И добро повидал, и война по мне смертью строчила.
Но друзей своих, мать, не бросал я в беде никогда.
И не лгал никогда. Это ты меня так научила.
Ты меня научила не прятать у сердца обид.
(Сердцу трудно и так, для чего ему тяжесть такая?)
Если слово ты дал это значит навеки гранит.
Если в гору идёшь поднимайся, других не толкая.

Ах завет материнский и что тебя в мире мудрей.
Ты нас к звездам ведешь даже в самые ночи глухие.
Я берусь утверждать в мире мало плохих матерей,
Почему же тогда появляются люди плохие?
Почему тогда по земле еще ползет зло?
И смердит себялюбство? И сушит сердца скопидомство?
А как на планете бы сделалось людям светло,
Если б всех матерей своих слушаться стало потомство!
Сколько мирных народов у нашего сели костра!
Сколько мы обогрели горячим, душевным приветом!
Мама, как ты добра! Как была ты огромно добра.
Целый город, бывало, к тебе приходил за советом!

Ты прости меня, мать! Я при жизни твоей не сказал
Половины того, что теперь не дождется ответа.
Жизнь не холмик пологий. Не картинами убранный зал,
Жизнь вершина. Огонь. Праздник мысли и яркого света.
Вот за это за всё - я твой сын!
И пока я живу, мама, Имя твоё я несу через жизнь, как святыню.
Будут годы идти. Будут яблоки падать в траву.
Будет солнце всходить. Будут реки врываться в пустыню.
Будут плыть корабли в белизну марсианских морей.
Будет жизнь бушевать. Каждым атомом. Жилкою каждой.
А тебя уже нет. Ты уже не откроешь дверей.
Люди! Братья мои! Берегите своих матерей!
Настоящая Мать человеку даётся однажды.

[mama-mouse]

ИЗ ЛОГОВА ЗМИЕВА

Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью.
А думал - забавницу,
Гадал - своенравницу,
Веселую птицу-певунью.

Покликаешь - морщится,
Обнимешь - топорщится,
А выйдет луна - затомится,
И смотрит, и стонет,
Как будто хоронит
Кого-то,- и хочет топиться.

Твержу ей: крещенному,
С тобой по-мудреному
Возиться теперь мне не в пору;
Снеси-ка истому ты
В днепровские омуты,
На грешную Лысую гору.

Молчит - только ежится,
И все ей неможется,
Мне жалко ее, виноватую,
Как птицу подбитую,
Березу подрытую,
Над очастью, богом заклятую.

Н.Гумилёв

[shlahani]

Николай Гумилевъ

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Анне Ахматовой

Я из дому вышел, когда все спали,
Мой спутник скрывался у рва в кустах,
Наверно, наутро меня искали,
Но было поздно, мы шли в полях.

Мой спутник был желтый, худой, раскосый,
О, как я безумно его любил,
Под пестрой хламидой он прятал косу,
Глазами гадюки смотрел и ныл.

О старом, о странном, о безбольном,
О вечном слагалось его нытье,
Звучало мне звоном колокольным,
Ввергало в истому, в забытье.

Мы видели горы, лес и воды,
Мы спали в кибитках чужих равнин,
Порою казалось - идем мы годы,
Казалось порою - лишь день один.

Когда ж мы достигли стены Китая,
Мой спутник сказал мне: "Теперь прощай.
Нам разны дороги: твоя - святая,
А мне, мне сеять мой рис и чай".

На белом пригорке, над полем чайным,
У пагоды ветхой сидел Будда,
Пред ним я склонился в восторге тайном,
И было сладко, как никогда.

Так тихо, так тихо над миром дольным,
С глазами гадюки, он пел и пел
О старом, о странном, о безбольном,
О вечном, и воздух вокруг светлел.

[.Аlex.]

Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью.
А думал - забавницу,
Гадал - своенравницу,
Веселую птицу-певунью.
.........
Н.Гумилёв

Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики
...А я была его женой.

А.Ахматова (1910 г.)