Поэтическая классика

[Йицхак]

Буду бит, но я буду не я

Зеркало
Когда, любуясь отраженьем,
Его изгибами, круженьем
Вуалекрылых дивных рук,
Ты видишь в зеркале, мой друг,
Как ягода зрачка сверкает,
Ручей волос вьюнком стекает
На ледяной девичий бюст,
Задорный нос, кораллы уст,
Порой повитые украдкой
Твоей улыбкой сладкой-сладкой,
Чей распускается цветок
Из ямочек прелестных щек,
Очаровательная Лиза,
Ты, видимо, не ждешь сюрприза?
Так вот он: ты смеясь глядишь
В стекла заманчивую тишь.
И та улыбка так знакома,
Ты к ней беспомощно влекома.

Пролог: подсмотренное автором из жизни старых дворцовых покоев Марии-Антуанетты...

Но удивительно, странная вещь:
Бедняжки - даю вам слово! -
Не видят, как они мертвы
И до чего безголовы.

Все та же отжившая дребедень!
Здесь все, как во время оно:
Смотрите, как смешнЫ и страшнЫ
Безглавые их поклоны.

Несет с приседаньями дама d'atour
Сорочку монаршей особе.
Вторая дама сорочку берет,
И приседают обе.

И третья с четвертой, и эта, и та
Знай приседают без лени
И госпоже надевают чулки,
Падая на колени.

Присела пятая - подает
Ей пояс. А шестая
С нижнею юбкой подходит к ней,
Кланяясь и приседая.

С веером гофмейстерина стоит,
Командуя всем парадом,
И, за отсутствием головы,
Она улыбается задом.

Порой любопытное солнце в окно
Посмотрит на все это чудо,
Но, старые призраки увидав,
Спешит убраться отсюда! (с)

Эпилог: может быть и не классика, ну да и я НЕледенец, предупреждал сразу.

[Евлампия]

Эпилог: может быть и не классика, ну да и я НЕледенец, предупреждал сразу.

То, что Вы Неледенец, то всем знакомо...
А про красивых, нежных дам стишочки...
Вам ведомы?

[Йицхак]

То, что Вы Неледенец, то всем знакомо...
А про красивых, нежных дам стишочки...
Вам ведомы?

Я, принцесса, ваш любовник. А отец мой - муж ученый, всем известный мудрый равин Исраэль из Сарагоссы (Г.Гейне).
Эти?

[Евлампия]

Я, принцесса, ваш любовник. А отец мой - муж ученый, всем известный мудрый равин Исраэль из Сарагоссы (Г.Гейне).
Эти?

Что же это за стихи...

Ты чаво опять смурной?
Что причиной, кто виной?
Аль гишпанец гоношится,
Аль хранцуз пошел войной?

[Евлампия]

Йицхаку выучить наизусть

Поскольку Вы вошли сюда со своими стихами, предлагаю Вам выучить вот это стихотворение Фредерика Мистраля.

К мадам Миолан-Карвал

В апрельской пригоршне лучей
Я слышал жаворонка трели;
Подобно музыке капели
Звенел влюбленный соловей.

Полями шел я - жницы пели.
Лег отдохнуть в тени ветвей -
Слагал мне песни суховей,
Раскачивая крону ели.

Когда ж, Мирейо де Гуно
Винсен любовное вино
Жемчужных слов твоих вкушает,

Тогда по-детски слезы лью -
Жестоко молодость мою
Задора голос твой лишает.

[Йицхак]

Что же это за стихи...

Как!? Вы не знаете эти стихи о красивых и нежных дамах?
Генрих Гейне.
Донна Клара.

В поздний час в вечернем парке
Бродит Клара, дочь алькальда.
К ней доносятся из замка
Звон литавр и шум веселья.

«Мне несносны будут танцы
И потоки льстивой речи,
Кавалеры, что изящно
Меня сравнивают с солнцем.

Стало все невыносимо
С той поры, как увидала
Я в окне при лунном свете
Рыцаря со звучной лютней.

Как манили эти звуки!
Как он мужественен, статен!
Как глаза его горели,
Будто он святой Георгий!»

Так, потупя очи долу,
Размышляла Донна Клара.
Вдруг взглянула а прекрасный
Незнакомец перед нею.

Руки сжав, шепчась друг с другом,
Они бродят под луною,
Их зефир ласкает нежно,
Розы кланяются низко.

Розы кланяются низко
И пылают, словно в сказке.
Но скажи мне, дорогая,
Отчего ты покраснела?

«Комары кусают, милый,
А в такое время года
Комары мне ненавистны,
Как носатые евреи».

Брось ты мух, да и евреев,
Говорит ей рыцарь нежно.
А с деревьев облетают
Лепестков миндальных тыщи.

Лепестков миндальных этих
Разливают ароматы.
Но скажи мне, дорогая,
Благосклонна ли ко мне ты?

«Я люблю тебя, мой милый,
Поклянусь хоть на распятье,
Где Спасителя убили
Кровожадные евреи».

Брось слова ты и евреев,
Говорит ей рыцарь нежно.
Вдалеке качает ветер
Сонно чаши белых лилий,

Сонно чаши белых лилий
Отражают свет созвездий.
Но скажи мне, дорогая,
Твои клятвы не фальшивы ль?

«Фальши нет во мне, мой милый,
Как в груди моей ни капли
Крови нет от крови мавра
Или грязного еврея».

Брось ты мавров и евреев,
Говорит ей рыцарь нежно,
И к беседке дочь алькальда
Увлекает за собою,

И украдкой оплетает
Донну сетию любовной;
Поцелуи слов протяжней
И сердца переполняют.

Свадебные песни-трели
Соловей поет над ними.
Словно в танце с факелами,
Светлячки по травам скачут.

А в беседке стало тихо.
Только слышно, как украдкой
Что-то шепчет мирт беседке,
Да цветочное дыханье.

Но слышнее стал из замка
Гром литавр и барабанов,
И проснувшаяся Клара
Руку с рыцаря снимает:

Чу! Зовут меня, мой милый;
Мы расстанемся, но прежде
Имя милое свое мне
Наконец назвать ты должен.

И с безоблачной улыбкой
Рыцарь руки ей целует,
Он целует донне губы,
Щеки, лоб и произносит:

Я, сеньора, Ваш любовник.
А отец мой - муж учёный,
Всем известный мудрый равин
Исраэль из Сарагосы (с)

Классика жанра

[Евлампия]

[QUOTE]

«Комары кусают, милый,
А в такое время года
Комары мне ненавистны,
Как носатые евреи».

Да знаю я это произведение, Йицхак! Но в этой теме я правлю бал. Поэтому настоятельно прошу Вас выучить вышеприведенное мною произведение. Иначе славы Ивана Козловского ВАм не видать.

[Йицхак]

Иначе славы Ивана Козловского ВАм не видать.

Неужели он пел еще громче? (с) Л. Драгунский "Денискины рассказы"

[Евлампия]

Неужели он пел еще громче? (с) Л. Драгунский "Денискины рассказы"

Юмор оценила. Зачет.

[Евлампия]

Уильям Вордсворт

В прозрачной роще, в день весенний
Я слушал многозвучный шум.
И радость светлых размышлений
Сменялась грустью мрачных дум.

Все, что природа сотворила,
Жило в ладу с моей душой.
Но что, - подумал я уныло, -
Что сделал человек с собой?

Средь примул, полных ликованья,
Барвинок нежный вил венок.
От своего благоуханья
Блаженствовал любой цветок.

И, наблюдая птиц круженье, -
Хоть и не мог их мыслей знать, -
Я верил: каждое движенье
Для них - восторг и благодать.

И ветки ветра дуновенье
Ловили веером своим.
Я не испытывал сомненья,
Что это было в радость им.

И коль уверенность моя -
Не наваждение пустое,
Так что, - с тоскою думал я, -
Что сделал человек с собою?

[svetham]

Сегодня получила подарок от самого-самого к Новому году - стихи Гумилева. Тронуло...

Она говорила: «Любимый, любимый,
Ты болен мечтою, ты хочешь и ждёшь,
Но память о прошлом, как ратник незримый,
Взнесла над тобой угрожающий нож.

О чём же ты грезишь с такою любовью,
Какую ты ищешь себе Госпожу?
Смотри, я прильну к твоему изголовью
И вечные сказки тебе расскажу.

Ты знаешь, что женское тело могуче,
В нём радости всех неизведанных стран,
Ты знаешь, что женское сердце певуче,
Умеет целить от тоски и от ран.

Ты знаешь, что, робко себя сберегая,
Невинное тело от ласки тая,
Тебя никогда не полюбит другая
Такой беспредельной любовью, как я».

Она говорила, но, полный печали,
Он думал о тонких руках, но иных;
Они никогда никого не ласкали,
И крестные язвы застыли на них.

[Евлампия]

Она говорила, но, полный печали,
Он думал о тонких руках, но иных;
Они никогда никого не ласкали,
И крестные язвы застыли на них.

Замечательное стихотворение. Спасибо, Света!

А вот мне все о природе писать хочется... Особенно после моей уикэндовской поездки... Ну и ливень был все эти дни... А потом пурга...

Хочу немного познакомить вас, друзья, с творчеством замечательного белорусского поэта Максима Лужанина. Ну и чтобы всем было понятно, напишу мое любимое его стихотворение в переводе на русский язык.

Иволга

Свищет и все тут, хоть здорово вымокла,
Листья под ливнем какой это кров?
Ах, оптимистка! Заладила иволга
Мокрую песенку в гуще кустов.

Верит, что солнце удастся ей высвистеть,
Ливню наскучит ручьями хлестать,
День разгуляется. В рощице лиственной
Крылья расправятся можно взлетать!

Встал я, примеру такому последовав,
Вновь собираю дорожный мешок.
Нам ли боятся дождя, непоседливым?
Иволга, как ты права, мой дружок!

Кто не промок, тот потом не обсушится
И не проложит в полях борозду.
День разгулялся. По солнечным лужицам,
Иволге шапкой махая, иду.

Счастье не в том, чтобы в пору туманную
Непогодь где-нибудь пересидеть.
Нет, чтобы солнце сквозь тучи проглянуло,
Надо кому-то и в ливень запеть.

[shlahani]

Борис Пастернак

(Стихи Юрия Живаго)

4. Белая ночь

Мне далекое время мерещится,
Дом на Стороне Петербургской.
Дочь степной небогатой помещицы,
Ты на курсах, ты родом из Курска.

Ты мила, у тебя есть поклонники.
Этой белою ночью мы оба,
Примостясь на твоем подоконнике,
Смотрим вниз с твоего небоскреба.

Фонари, точно бабочки газовые,
Утро тронуло первою дрожью.
То, что тихо тебе я рассказываю,
Так на спящие дали похоже!

Мы охвачены тою же самою
Оробелою верностью тайне,
Как раскинувшийся панорамою
Петербург за Невою бескрайней.

Там вдали, по дремучим урочищам,
Этой ночью весеннею белой,
Соловьи славословьем грохочущим
Оглашают лесные пределы.

Ошалелое щелканье катится.
Голос маленькой птички ледащей
Пробуждает восторг и сумятицу
В глубине очарованной чащи.

В те места босоногою странницей
Пробирается ночь вдоль забора,
И за ней с подоконника тянется
След подслушанного разговора.

В отголосках беседы услышанной
По садам, огороженным тесом,
Ветви яблоневые и вишенные
Одеваются цветом белёсым.

И деревья, как призраки белые,
Высыпают толпой на дорогу,
Точно знаки прощальные делая
Белой ночи, видавшей так много.

[Евлампия]

[QUOTE]

(Стихи Юрия Живаго)

Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в ад сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко Мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.

«Могучая евангельская старость и тот горчайший Гефсиманский вздох» (Анна Ахматова).

Пастернак скорбел в своем романе о поругании самого дорогого, чем Творец наградил человека, его богоподобия Пастернак пишет о себе, о своей изломанной личности, о разоренной земле. Надежда одна Бог!

[Евлампия]

Поль Верлен

Холодно, как в стужу, мне!
Больно, больно, как в огне!

Ноют кости, стонет тело,
Сердце, сердце онемело!

Брошен я среди снегов,
Как добыча для волков!

Жгут лицо, и грудь, и руки
Торжествующие муки!

Слава где? где жизнь моя?
Не в чистилище ли я?

Или в бездне преисподней,
Где затмился лик Господний?

Может горек жребий твой,
Но его хотел Другой,

Некто Правый, некто Сильный
Что пред Ним твой дух бессильный?

Ты упал в пучину зол,
Но тебя сюда привел

Тот, чья воля благо людям
Мы ли с нею спорить будем?

Унижения твои
Знак Божественной любви!

Если, в скорби неизменной,
Ты чуждаешься вселенной,

Это с неба на тебя
Смотрит чей-то взор любя.

Кто твои враги ночные?
Это ангелы святые;

Их угрозы и их гнев
То любви небесной сев!

Полюби свои распятья;
Это отчие объятья!

Язвы тела поцелуй,
Ниц пади и возликуй!

Пусть ты в муках изнемог,
В них тебе предстанет Бог!

Перевод В. Брюсова