Твитнуть
Вы правы, в своем осуждении. Но что эта правота дает? Правота лишь тешит гордыню человека. Разве наша цель, как христиан, быть всегда правыми? Может ли быть в осуждении ближних смирение? Можем ли мы произрастать в Любви, находясь в осуждении других?
И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?
Евангелие от Матфея 7:3
Христианство - это не про других, а про себя, смотрение своих грехов, а не чужих. Вектор движения необходимо сменить с поиска виноватых для осуждения, на осознание своей нищеты, на личное покаяние. Именно осознание своей нищеты, немощи - первый шаг для встречи с Богом. Царство Божье для нас закрыто, так как мы богатые, а потому нужно осознать, что мы не имеем любви в себе. Пока мы это не скажем, Царство Божье для нас закрыто. Только нищие духом блаженны. Но в это надо поверить, что мы не имеем любви и принять это просто как факт. Люди не могут этого принять. Им очень страшно стоять в нищете перед Богом. Им очень хочется чем-то перед Богом погордиться. Господи, конечно, все нищие, но я не настолько. Я вот, например, свою семью люблю, хотя у меня такие ужасные дети, но я их все-таки люблю. Я, конечно, ору на них иногда, раздражаюсь, но это от большой любви. Но, ты же знаешь, Господи, в моем сердце я их люблю. Человек хочет показать, он прикрывается этой своей как бы любовью, потому что в обнаженности своей нищеты никому стоять не хочется. Каждый хочет прикрыть свою наготу, сказать, что у него есть копеечка, он не нищий к Господу пришел. И Господь говорит: «Ну и живи со своей копеечкой. Пусть она и будет тебе утешением. Либо ты признаешь свою полную нищету и принимаешь все от меня, либо остаешься со своей копеечкой, со своим зарытым в землю талантом. Либо принимаешь меня целиком, и я наполняю тебя любовью, либо ты считаешь себя способным хоть к чему-то, и тогда любовь на тебя не изливается». Когда же мы осуждаем других, то это и есть гордыня и превозношение. Ведь любовь это такое состояние сердца, что она не может сосредоточиться на одной жене, на одной семьи или на пяти больных. Оно изливается на всех. Если это Божья любовь. А если это не Божья, то тогда вообще о чем говорить? Когда это Божья любовь, она изливается на всех. И на тех, кто
Любовь все покрывает, а мы обличаем, всему верит, а мы отчаиваемся. И в своем, и в семейном, и в людях отчаиваемся. Всего надеется любовь, а мы унываем. Все переносит, а мы изнемогаем от собственной беспомощности. А покаяние научит нас правде. А правда приведет к тому, что мы смиримся. Смирение приведет к благодати. И последнее. Об этом я не буду много говорить. Это причащение. Вот вы встаете перед чашей и там священник читает слова: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живого, пришедший в мир грешные спасти, от них же первый есмь аз». Загляните в этот момент в свое сердце. Вы правда считаете себя среди стоящих здесь первым грешником? Если вы считаете себя хуже этой бабушки у подсвечника, этого пьяницы, который вывел вас из себя, прося деньги, которых у вас нет, этой тетеньки, которая скребет скребком во время богослужения так, что мурашки по коже бегут, если вы правда считаете себя грешнее всех, когда причащаетесь, это причастие преисполнит вас любовью. Но если вы подходите к чаше и ловите себя на мысли, что вы раздражены, что вы утомлены унынием от того, что в этом храме все какие-то любви ни у кого нет. Ну как живут христиане? Я пришел в незнакомый храм, меня никто не любит. И после этого они называются христианами. Подхожу к батюшке, спрашиваю, можно ли исповедоваться. А он спрашивает, почему я не вовремя пришел. Нет, чтобы явить любовь ко мне. Почему же он ее не являет? Я даже не знаю, причащаться мне или нет. Вроде как, готовился. И человек причащается с тайной мыслью о том, что в этом храме единственный христианин это он. А все остальные вообще непонятно что тут делают. Вы загляните в собственное сердце. Только вы знаете ваше сердце. Священники не семи пядей во лбу. Они не прозорливы. Они не знают, что на самом деле у вас. Они доверяют вашим словам, вашему намерению. Они не вправе вас судить и рассматривать ваши сердечные намерения. Что скажете, в том они и будут судить вас. Если вы имеете тайные помыслы, если вы чувствуете, что вы превозноситесь, раздражаетесь перед самой чашей, не обольщайте сами себя. Вы в осуждении причащаетесь. А чтобы сердце наполнилось любовью, для этого нужно причащаться со смирением. Тогда мало-помалу переживая собственную духовную нищету, молясь о любви, причащаясь Бога, у которого есть любовь, мы постепенно будем восходить к полноте любви. На самом деле любое служение в церкви, священника, монаха, социального работника, сестры милосердия, бабушки у подсвечника, кассира, проповедника, катахизатора, кого угодно, любое служение направлено только для одного, это единственная цель созидать самого себя в любви. Это та цель, к которой мы призваны. Мы должны через наше служение стяжать любовь. Если мы стяжаем ее, то делаем все так как велит Господь. Если разрушается, то не потому что обстоятельства так сложились, а мы неправильно делаем Божью работу.
И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?
Евангелие от Матфея 7:3
Христианство - это не про других, а про себя, смотрение своих грехов, а не чужих. Вектор движения необходимо сменить с поиска виноватых для осуждения, на осознание своей нищеты, на личное покаяние. Именно осознание своей нищеты, немощи - первый шаг для встречи с Богом. Царство Божье для нас закрыто, так как мы богатые, а потому нужно осознать, что мы не имеем любви в себе. Пока мы это не скажем, Царство Божье для нас закрыто. Только нищие духом блаженны. Но в это надо поверить, что мы не имеем любви и принять это просто как факт. Люди не могут этого принять. Им очень страшно стоять в нищете перед Богом. Им очень хочется чем-то перед Богом погордиться. Господи, конечно, все нищие, но я не настолько. Я вот, например, свою семью люблю, хотя у меня такие ужасные дети, но я их все-таки люблю. Я, конечно, ору на них иногда, раздражаюсь, но это от большой любви. Но, ты же знаешь, Господи, в моем сердце я их люблю. Человек хочет показать, он прикрывается этой своей как бы любовью, потому что в обнаженности своей нищеты никому стоять не хочется. Каждый хочет прикрыть свою наготу, сказать, что у него есть копеечка, он не нищий к Господу пришел. И Господь говорит: «Ну и живи со своей копеечкой. Пусть она и будет тебе утешением. Либо ты признаешь свою полную нищету и принимаешь все от меня, либо остаешься со своей копеечкой, со своим зарытым в землю талантом. Либо принимаешь меня целиком, и я наполняю тебя любовью, либо ты считаешь себя способным хоть к чему-то, и тогда любовь на тебя не изливается». Когда же мы осуждаем других, то это и есть гордыня и превозношение. Ведь любовь это такое состояние сердца, что она не может сосредоточиться на одной жене, на одной семьи или на пяти больных. Оно изливается на всех. Если это Божья любовь. А если это не Божья, то тогда вообще о чем говорить? Когда это Божья любовь, она изливается на всех. И на тех, кто
Любовь все покрывает, а мы обличаем, всему верит, а мы отчаиваемся. И в своем, и в семейном, и в людях отчаиваемся. Всего надеется любовь, а мы унываем. Все переносит, а мы изнемогаем от собственной беспомощности. А покаяние научит нас правде. А правда приведет к тому, что мы смиримся. Смирение приведет к благодати. И последнее. Об этом я не буду много говорить. Это причащение. Вот вы встаете перед чашей и там священник читает слова: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живого, пришедший в мир грешные спасти, от них же первый есмь аз». Загляните в этот момент в свое сердце. Вы правда считаете себя среди стоящих здесь первым грешником? Если вы считаете себя хуже этой бабушки у подсвечника, этого пьяницы, который вывел вас из себя, прося деньги, которых у вас нет, этой тетеньки, которая скребет скребком во время богослужения так, что мурашки по коже бегут, если вы правда считаете себя грешнее всех, когда причащаетесь, это причастие преисполнит вас любовью. Но если вы подходите к чаше и ловите себя на мысли, что вы раздражены, что вы утомлены унынием от того, что в этом храме все какие-то любви ни у кого нет. Ну как живут христиане? Я пришел в незнакомый храм, меня никто не любит. И после этого они называются христианами. Подхожу к батюшке, спрашиваю, можно ли исповедоваться. А он спрашивает, почему я не вовремя пришел. Нет, чтобы явить любовь ко мне. Почему же он ее не являет? Я даже не знаю, причащаться мне или нет. Вроде как, готовился. И человек причащается с тайной мыслью о том, что в этом храме единственный христианин это он. А все остальные вообще непонятно что тут делают. Вы загляните в собственное сердце. Только вы знаете ваше сердце. Священники не семи пядей во лбу. Они не прозорливы. Они не знают, что на самом деле у вас. Они доверяют вашим словам, вашему намерению. Они не вправе вас судить и рассматривать ваши сердечные намерения. Что скажете, в том они и будут судить вас. Если вы имеете тайные помыслы, если вы чувствуете, что вы превозноситесь, раздражаетесь перед самой чашей, не обольщайте сами себя. Вы в осуждении причащаетесь. А чтобы сердце наполнилось любовью, для этого нужно причащаться со смирением. Тогда мало-помалу переживая собственную духовную нищету, молясь о любви, причащаясь Бога, у которого есть любовь, мы постепенно будем восходить к полноте любви. На самом деле любое служение в церкви, священника, монаха, социального работника, сестры милосердия, бабушки у подсвечника, кассира, проповедника, катахизатора, кого угодно, любое служение направлено только для одного, это единственная цель созидать самого себя в любви. Это та цель, к которой мы призваны. Мы должны через наше служение стяжать любовь. Если мы стяжаем ее, то делаем все так как велит Господь. Если разрушается, то не потому что обстоятельства так сложились, а мы неправильно делаем Божью работу.
Комментарий