Твитнуть
А вот что писал Мартин Лютер:
Мартин Лютер пишет, что Мария родила Бога, и называет ее Матерью Божией.
Отсюда видно, что Несторий, несмышленый, гордый епископ, искренне чтил Христа, однако по неразумию своему не знал, что и как говорит, подобно человеку, который, не научившись правильно говорить о таких вещах, возомнил, что может говорить о них как знаток. Мы ведь тоже хорошо знаем, что Христос имеет Свое Божество не от Марии, но из этого не следует неправильность утверждения, что Бог родился от Марии, что Бог Сын Марии, а Мария Матерь Бога. Приведу простой пример. Какая-то женщина родила ребенка, а какой-нибудь никчемный Несторий (так его называет «Tripartita» [252]), горделивый и неученый, начинает мудрствовать: «Эта женщина родила, но она не мать этому ребенку. Почему? А потому что душа этого ребенка происходит не от ее естества или крови, но из другого места, она влита в него Богом. Пусть этот ребенок рожден от этой женщины физически, но поскольку его душа происходит не из ее тела, она не мать этому ребенку, потому что она не является матерью его души».
Никчемный софист не отрицает, что две природы тело и душа принадлежат одной личности, не говорит он и что это два человека или два ребенка, но признаёт, что две природы в виде души и тела составляют одну личность, одного ребенка, что мать родила не двоих детей, а одного. Однако он не сознает, что утверждает и что отрицает. Таковым был и Несторий, признававший, что Христос Бог и человек в одном лице, однако считавший, что поскольку Божественная природа не была получена Христом от матери, Марию нельзя называть Матерью Божьей. Это убеждение было справедливо осуждено собором. Хотя Несторий справедливо утверждает, что Христос Бог и человек, не следует терпеливо сносить его слова о том, что Бог не родился от Марии и не был распят иудеями.
Итак, следует говорить, что Мария настоящая Мать Иисуса Христа и настоящая Матерь Божья, женщина, родившая Бога. Как любая другая мать, которая поит, кормит, моет своего ребенка, Мария кормила и укачивала Бога, готовила ему кашу и суп и т. д. Бог и человек соединились в одной личности, в одном Христе, в одном Сыне, в одном Иисусе. Это не две разные личности, не два Христа, не два Сына, не два Иисуса. Точно так же, как твой сын это не два сына, не два Ганса, не два сапожника, хотя у него две природы тело и душа, тело от тебя, а душа от Бога.
Итак, заблуждение Нестория состояло не в том, что он считал Христа только человеком или видел в Нем две личности. Он признавал две природы Бога и человека в единой личности, однако не желал признавать communicationem idiomatum [254]. Idioma значит то, что свойственно природе, свойство. Человеку свойственно умирать, страдать, плакать, говорить, смеяться, есть, пить, спать, горевать, радоваться, рождаться от матери, сосать грудь, ходить, стоять, работать, сидеть, лежать и т. д. Все это называется idiomata naturae humanae, свойства человеческой природы, то есть, то, что человек может и должен делать сам и испытывать на себе. Поскольку idioma (по-гречески) или proprium (по-латыни) это имя существительное [255], давайте будем называть это словом «свойство». Idioma Deitatis, свойство природы Бога, таково: быть бессмертным, всемогущим, бесконечным, не рожденным, не нуждаться в еде, питье, сне, не стоять, не ходить, не скорбеть и не плакать, и так далее. Бог бесконечно отличается от человека, поэтому свойства той и другой природы не могут сочетаться вместе. Таково мнение Нестория.
Если я скажу в проповеди, что Иисус, плотник из Назарета (ибо так называет его Евангелие: «filius fabri» [Мф. 13:55]), идет по улице и несет Своей матери кувшин воды и на грош хлеба, чтобы с ней есть и пить, и в то же время плотник Иисус есть истинный Бог в одном лице, то здесь Несторий со мной согласится и скажет, что это правильно. Если же я скажу, что по улице идет Бог, несет воду и хлеб, чтобы есть и пить со Своей матерью, то в этом случае Несторий мне не уступит. Он скажет, что приносить воду, покупать хлеб и иметь мать это idiomata/свойства не Божественной природы, но человеческой. Значит, если я говорю: «Плотник Иисус был распят иудеями и тот же Иисус истинный Бог», Несторий соглашается. Если же я скажу, что Бог был распят иудеями, он ответит: «Страдать на кресте и умирать это idioma или свойство не Божественной, а человеческой природы».
Никчемный софист не отрицает, что две природы тело и душа принадлежат одной личности, не говорит он и что это два человека или два ребенка, но признаёт, что две природы в виде души и тела составляют одну личность, одного ребенка, что мать родила не двоих детей, а одного. Однако он не сознает, что утверждает и что отрицает. Таковым был и Несторий, признававший, что Христос Бог и человек в одном лице, однако считавший, что поскольку Божественная природа не была получена Христом от матери, Марию нельзя называть Матерью Божьей. Это убеждение было справедливо осуждено собором. Хотя Несторий справедливо утверждает, что Христос Бог и человек, не следует терпеливо сносить его слова о том, что Бог не родился от Марии и не был распят иудеями.
Итак, следует говорить, что Мария настоящая Мать Иисуса Христа и настоящая Матерь Божья, женщина, родившая Бога. Как любая другая мать, которая поит, кормит, моет своего ребенка, Мария кормила и укачивала Бога, готовила ему кашу и суп и т. д. Бог и человек соединились в одной личности, в одном Христе, в одном Сыне, в одном Иисусе. Это не две разные личности, не два Христа, не два Сына, не два Иисуса. Точно так же, как твой сын это не два сына, не два Ганса, не два сапожника, хотя у него две природы тело и душа, тело от тебя, а душа от Бога.
Итак, заблуждение Нестория состояло не в том, что он считал Христа только человеком или видел в Нем две личности. Он признавал две природы Бога и человека в единой личности, однако не желал признавать communicationem idiomatum [254]. Idioma значит то, что свойственно природе, свойство. Человеку свойственно умирать, страдать, плакать, говорить, смеяться, есть, пить, спать, горевать, радоваться, рождаться от матери, сосать грудь, ходить, стоять, работать, сидеть, лежать и т. д. Все это называется idiomata naturae humanae, свойства человеческой природы, то есть, то, что человек может и должен делать сам и испытывать на себе. Поскольку idioma (по-гречески) или proprium (по-латыни) это имя существительное [255], давайте будем называть это словом «свойство». Idioma Deitatis, свойство природы Бога, таково: быть бессмертным, всемогущим, бесконечным, не рожденным, не нуждаться в еде, питье, сне, не стоять, не ходить, не скорбеть и не плакать, и так далее. Бог бесконечно отличается от человека, поэтому свойства той и другой природы не могут сочетаться вместе. Таково мнение Нестория.
Если я скажу в проповеди, что Иисус, плотник из Назарета (ибо так называет его Евангелие: «filius fabri» [Мф. 13:55]), идет по улице и несет Своей матери кувшин воды и на грош хлеба, чтобы с ней есть и пить, и в то же время плотник Иисус есть истинный Бог в одном лице, то здесь Несторий со мной согласится и скажет, что это правильно. Если же я скажу, что по улице идет Бог, несет воду и хлеб, чтобы есть и пить со Своей матерью, то в этом случае Несторий мне не уступит. Он скажет, что приносить воду, покупать хлеб и иметь мать это idiomata/свойства не Божественной природы, но человеческой. Значит, если я говорю: «Плотник Иисус был распят иудеями и тот же Иисус истинный Бог», Несторий соглашается. Если же я скажу, что Бог был распят иудеями, он ответит: «Страдать на кресте и умирать это idioma или свойство не Божественной, а человеческой природы».
Комментарий