-
Нет никаких богов.. -
-
" Учёные из австралийского Национального музея динозавров обнаружили в Антарктиде уникальную находку. Она представляет собой останки гигантского доисторического короткомордого медведя, жившего порядка 100 тысяч лет назад. Уникальность данной находки заключается в том, что она может опровергнуть теорию, согласно которой, данный вид млекопитающих не обитал на этом материке.
Специалисты тщательным образом изучили фрагменты животного и сделали предположение, что оно имело довольно внушительные размеры. Так, по мнению ученых, рост гигантского доисторического медведя мог составлять около двух метров в холке. Когда же зверь вставал на задние лапы, то мог достичь высоты порядка 4-4,5 метров. Весил он в среднем примерно 600 кг, при этом вес крупных самцов мог достигать до 1,4 тонны. Древний короткомордый медведь являлся самым крупным млекопитающим из когда-либо обитавших на планете..."
Практически всегда настоящие древние остатки больше чем их современные аналоги.
К сожалению атеисты до сих пор этого не знают.Комментарий
-
"Летучие мыши одни из самых разнообразных животных в мире. По словам ученых, они возникли примерно 50 миллионов лет назад и на данный момент составляют около 20% всех известных сегодня млекопитающих. Большинство летучих мышей питается насекомыми или соком растений, но среди них есть виды, которые в качестве пищи используют кровь других животных и людей. Нынешние мыши-вампиры не очень большие по размерам, но около 100 000 лет назад в мире жили кровососы-гиганты, которые обитали в темных пещерах. Недавно в одной из аргентинских пещер были найдены останки одного из этих древних монстров. Костей сохранилось не так много, как хотелось бы, но даже они смогли раскрыть много интересных подробностей о древних существах."Комментарий
-
-
Вопрос : почему атеисты решили что мутации случайны ?
Ответ : потому что они настолько умные что не смогли найти закономерности.
Причем это единственный возможный ответ.
Конечно я дам время атеистам суметь на него ответить по другому .
А потом напишу слив защитан.Комментарий
-
Комментарий
-
Подскажите мне хоть какое то логическое обоснование тому что мутации случайны.
Пока я знаю только одно.Комментарий
-
" В девятнадцатом веке биологи признали, что животные и растения обладают чертами, которые могут быть полезными (например, повышают прочность) или вредными (например, имеют более медленный рост). Те, кто обладает полезной чертой, могут с большей вероятностью выжить, а те, у кого есть пагубные черты, имеют меньше шансов на выживание. Суть этой парадигмы называется естественный отбор.
Чарльз Дарвин понимал, что иногда черты различных организмов могут меняться. Однако, поскольку его исследования предшествовали появлению области генетики, еще не было понимания того, как эти изменения произошли. Взамен он приписывал такие изменения эффекту естественного отбора, как будто бы естественный отбор каким-то волшебным образом мог вызывать появление характерных черт.
Фактически, не связанный никакими законами генетики, Дарвин сделал много предположений. Одно из основных предположений заключалось в том, что «нет причин ограничивать» количество изменений особенностей организма.1 Без ограничений он также предполагал, что такие изменения могут кардинально превратить рыбу в земноводных или рептилий в млекопитающих. Его предположения предоставляли основные принципы универсального общего происхождения - идею о том, что все формы жизни возникли из общей родословной.
Мендель
В то время как Дарвин писал о своих идеях эволюции и естественного отбора, австрийский монах проводил эксперименты с горохом. В этих экспериментах Грегор Мендель заметил, что горох содержит что-то, что он назвал «факторами», из-за чего растения могут быть высокими или низкими, а горошина желтой или зеленой. Эти факторы передавались последующим поколениям, влияя также на их рост и цвет.
К сожалению, немногие биологи в то время понимали исследования Менделя. Только спустя десятилетия важность его работы стала признанной. То, что Мендель бессознательно обнаружил, было наследованием хромосомной ДНК. «Факторы» Менделя были фактически разными аллелями (разными версиями генов) в каждой паре хромосом.
Сейчас мы знаем, что хромосомная ДНК состоит из четырех различных типов нуклеотидов (обычно сокращенно A, T, C, G). Изменения в последовательности этих нуклеотидов (например, мутации) могут изменять генетическую информацию организма, что, в свою очередь, может изменить физические особенности организма. Таким образом, некоторые мутации могут оказаться полезными, но большинство из них либо нейтральны, либо отрицательны по своему эффекту.
В то время, когда работа Менделя томилась в непонятностях, работа Дарвина получила более широкое признание. Но это признание не дало адекватного понимания генетических механизмов эволюционных изменений. Это не случайно, скорее, дарвинизм выиграл от этого огромного пробела.
Современный синтез
Только в середине двадцатого века эволюционисты, наконец, попытались включить основы идей Менделя в дарвиновские учения. Это «обновление» стало известно как «современный синтез» дарвинизма. Иногда также называемая неодарвинизмом, эта парадигма предполагает, что случайные мутации могут достичь физических изменений, необходимых для впечатляющих преобразований, например, амфибии, развившие ноги, птицы, развившие крылья, и млекопитающие, развившие шерсть.
Но эта новая антология все еще далека от предоставления действительно точного механизма дарвинизма. Много информации о генетической активности и молекулярной природе мутаций не было известным на протяжении еще нескольких десятилетий. Например, теперь мы знаем, что мутации редко, если вообще когда-либо, обеспечивают генетические изменения, необходимые для обширных дарвиновских превращений.2
Несмотря на допущение Дарвина о неограниченных изменениях, мы постоянно сталкиваемся с разными генетическими барьерами.3
Не совсем случайные
Более того, поскольку дарвинизм не может иметь конкретной цели или плана, обычно считается, что мутации должны быть случайными. По крайней мере, они должны быть случайными в своей полезности, если не в расположении их ДНК. Мутации не возникнут потому, что организм нуждается в них. Скорее, они не могут иметь намеченной цели или преднамеренного преимущества. Мутации будут случайным образом изменять особенности организма, а естественный отбор определяет, насколько измененный признак полезен для организма. Это классический неодарвинизм.
Случайность также была необходимым принципом для отделения неодарвинизма от эволюции Ламарка, которая утверждала, что организмы могут развивать черты, основываясь на факторах окружающей среды, - и эти черты могут быть унаследованы последующими поколениями. Кроме того, случайность считалась необходимой, чтобы исключить любое предложение Божественного руководства. Однако это была скорее философская, чем научная парадигма, так как не было прямых доказательств того, что все мутации полностью случайны.4
Недавние исследования обнаружили различные закономерности в расположении мутаций в ДНК, а не случайный разброс.5 Гораздо меньше мутаций происходит в областях высокого выражения генов, что противоположно тому, что было предсказано, поскольку дарвинизм требует впечатляющих изменений выражения гена.6
Уже давно признано, что ДНК содержит «горячие точки» - места, где чаще всего встречаются мутации.7 Однако точное и предсказуемое расположение многих мутаций указывает на причастность чего-то большего чем просто «горячих точек».
Кроме того, поскольку расположение многих мутаций в ДНК не является случайным, это вызывает предположение, которое делают эволюционные биологи. Биологи часто считают, что практически одинаковые мутации в двух организмах свидетельствуют об общей эволюционной истории. Идентичные мутации должны были быть унаследованы от общего предка. Общая мутационная картина, по-видимому, показывает дарвиновское происхождение.
Однако это рассуждение предполагает, что мутации беспорядочно разбросаны по всей ДНК. Таким образом, единственный способ, благодаря которому два организма могут иметь идентичные мутации это общая родословная. Тем не менее, поскольку многие мутации не являются случайными, общие мутации могут быть результатом общих мутационных горячих точек, а не общей эволюционной истории. Таким образом, идентичные мутации не подтверждают дарвиновского происхождения.
Адаптивные мутации
Еще один ключевой вопрос заключается в том, происходят ли некоторые мутации потому, что организм нуждается в них. Существует ли намерение или цель формирования определенных мутаций? Этот вопрос был поднят после обнаружения того, что определенные мутации появляются в бактериях только тогда, когда это необходимо.8
Этот вопрос дополнительно иллюстрируется исследованием, в котором были обнаружены редкие, но полезные мутации, происходящие последовательно внутри одной и той же бактерии.9 Некоторые исследователи пытаются объяснить эти мутации в рамках классического неодарвинизма10, но даже их собственные расчеты показывают, что очень маловероятно, что эти мутации произошли как часть случайного мутационного процесса.11 Вместо этого ни один из этих примеров не может быть легко объяснен случайно возникающими мутациями.
Это явление первоначально называлось направленными мутациями, в настоящее время оно более широко известно как адаптивные мутации (по-видимому, для уменьшения причастности мутаций, происходящих для направленной цели). Вполне понятно, что эта концепция была весьма спорной. Если некоторые мутации возникают из-за необходимости организма, а не просто происходят случайным образом, это указывает на направляющую программу противоположность классического неодарвинизма.
Тем не менее, растет количество доказательств того, что многие мутации не являются случайными.12 На самом деле многие мутации и другие генетические изменения, по-видимому, специально запрограммированы. Это программирование происходит на определенных этапах клеточной активности или в ответ на конкретные сигналы из окружающей среды.
Недавние исследования показали, что адаптивные реакции у бактерий могут включать одну и ту же мутацию, независимо возникающую в разных популяциях.13 Небольшие типичные изменения могут генерировать сложные мутационные структуры в хромосомах человека.14 Кроме того, мы теперь знаем что некоторые иммунные клетки используют благоприятно направленный мутационный путь для генерации уникальных антител.15
Клетки могут изменять свое положение хромосом и приводить к метилированию ДНК в ответ на экологические сигналы.16 И, по крайней мере, одна группа ферментов участвует в контроле как возникновения, так и расположение мутаций у людей.17
EVOEVO
Молекулярный биолог Джеймс Шапиро утверждает, что случайно возникающие мутации уже не могут рассматриваться как жизнеспособный механизм эволюции. Должна быть программа, направляющая на их появление.18 Возникновение этой направляющей программы было названо эволюцией эволюции (EVOEVO).
В ранней истории жизни дарвиновское изменение было обусловлено процессом случайных, ненаправленных мутаций. Постепенно направляющие программы вписывались в генетический код. EVOEVO предполагает, что сам процесс эволюционных изменений «эволюционировал» от случайного мутационного процесса к направляющей программе.19
Таким образом, EVOEVO предполагает, что эти программы являются неизбежным продуктом первичных слепых и случайных процессов. Это предположение является столь же важной проблемой для эволюции, что и генетическая деятельность, которую эти программы призваны объяснить.
Информационный инженер Перри Маршалл пытается перезагрузить дарвинизм, соглашаясь с тем, что жизненные процессы управляют программами, которые отвечают определенным требованиям окружающей среды.20 Он предлагает, чтобы направляющие программы были частью альтернативной версии эволюции, которую он называет эволюцией 2.0.
Маршалл описывает механизм версии 2.0 как действие «модульных систем, запрограммированных на внезапные резкие изменения».21 Эти модульные системы подобны системам, в которых также используется библейская модель создания (например, гибридизация, передача генов и эпигенетика). Маршалл легко приписывает возникновения этого программирования Создателю. Тем не менее, он по-прежнему стремится включить ненужный и генетически несостоятельный груз универсального общего происхождения.
Интересно, что, чем более понятной становится генетическая деятельность в клетках, неодарвинистская идея ненаправленной мутации становится менее жизнеспособной. Вместо этого, как признает Маршалл, организмы действуют с намерением. И это касается намеренного изменения физических особенностей.
Библейская модель
Такое программирование противоречит неодарвинистскому учению, но подходит к библейскому сотворению. Организмы были созданы с помощью программ, которые могут преднамеренно изменить их генетическую активность. Это программирование дает растениям и животным необходимую способность для адаптации к различной среде обитания и постоянно меняющимся условиям. Растения, животные и люди были созданы для выполнения Божьего указания плодиться и наполнять землю (Бытие 1:28)"
Решил поискать что то в интернете по этому вопросу.Комментарий
-
"...Почему мутацию считают случайной
Замечательный голландский ботаник Гуго де Фриз, тот самый, что в 1900 г. оказался одним из трех переоткрывателей законов Менделя, в следующем, 1901 году внес в биологию фундаментальное понятие "мутация". Он назвал мутацией внезапное наследственное изменение, которое возникает случайно и достаточно редко. Итак, в основе самого понятия мутации лежала случайность, и поначалу она была безраздельной владычицей генетики нельзя было не только предсказать, когда, в каком направлении, какой ген изменит свои качества, но казалось невозможным даже повлиять на частоту мутаций. Их назвали спонтанными, то есть самопроизвольными.
Довольно скоро биологи сообразили, что мутации идеально подходят для роли "случайных ненаправленных наследственных уклонений", о которых писал на полвека раньше великий Дарвин. Долгое время даже казалось, что спонтанные мутации как раз то, чего не хватало Дарвину для создания законченной и безукоризненной теории эволюции. Эта идея вошла в учебники, и только немногие скептики указывали, что как раз Дарвина не удовлетворила бы случайность как первопричина наследственных вариаций; они напоминали то место в "Изменениях животных и растений в домашнем состоянии", где Дарвин прямо связал термин "случайность" с нашим незнанием причин, порождающих данное явление: "Хотя каждое изменение должно иметь собственную возбуждающую причину и хотя каждое из них подчиняется закону, мы все-таки так редко можем проследить в точности соотношение между причиной и следствием, что нам хочется говорить о вариациях, как о проявляющихся произвольно. Мы даже можем назвать их случайными...".
Как видим, Дарвин явно склонялся к толкованию наследственной случайности как несоизмеримости, то есть как к скрещению неслучайных процессов. Так оно со временем и оказывается.
Первый удар случайности в представлениях о мутации был нанесен в 1927 г., когда оказалось, что мутации можно вызывать рентгеновскими лучами. Сторонники полной случайности мутаций не очень-то заволновались пусть мутацию и можно стимулировать, говорили они, но главное, что самый ее акт совершенно случаен может произойти в любом гене и изменить его в любую сторону. Однако вскоре выяснилось, что мутагенов (причин мутаций) существует очень много химические вещества, жара, холод и другие и для каждого мутагена существуют наиболее уязвимые для него гены.
"Ну и что? возразили сторонники случайности. Пусть мутаген и может повлиять на определенную группу генов, но он не может заставить данный ген мутировать в заданном направлении". Скоро и это положение было поколеблено, но сейчас нам надо отвлечься объяснить, почему серьезные ученые вместо того, чтобы с энтузиазмом ловить новые закономерности, продолжали с энтузиазмом ловить укользающую случайность" (то есть в сущности отсутствие закономерности). Неужели все дело в том, что случайность тогда уже прочно окопалась в учебниках? Нет ли здесь чего-то более глубокого?
Объясняя смысл явления, мы всегда сводим его к каким-то фактам, которые считаем более простыми и понятными: ясно, что сами эти факты тоже нуждаются в объяснении, но ведь где-то все равно придется остановиться, иначе мы не могли бы ответить ни на один самый элементарный вопрос. Вот и приходится решать, какие положения лучше класть в основу объяснения, не размышляя об их собственных основаниях. Оказывается, что нет в этом отношении ничего более удобного, чем случайность: если на вопрос "почему?" дан ответ "случайно", то дальнейшие вопросы уже вроде бы неуместны. Пожалуй, еще можно спросить: "в самом ли деле случайно?", но никак не "почему случайно?"
Следовательно, если мутации считать случайными, то они идеально сыграют ту роль, которая была им поручена почти сразу же после их открытия, роль первопричины эволюции. Если принять их неслучайными, то встает вопрос, почему эволюция идет в ту, а не в другую сторону; если же они случайны, то вопрос не встает реализуются все возможные случаи, а там уж природа выбирает. Просто и убедительно: случайность в роли творца.
Однако в эволюционной теории идея случайности сыграла еще одну роль, не столь заметную, но тоже принципиальную. Дарвин положил в основу своей теории убеждение, что эволюцию каждого вида можно понять, изучая нынешнее распределение близких видов в природе. Этот прием в биологии называют сравнительным методом, и он очень похож на эргодический прием Гиббса в случае с молекулами. Не будем сейчас рассуждать, верно это убеждение или нет. Нам важнее другое: если говорится об эргодичности, то нужна какая-то случайность, настоящая или мнимая, в самом эволюционном процессе. Эта случайность аналогична случайности в движении молекул. Ее удобнее всего выводить из случайности мутаций.
Итак, случайность самый простой способ объяснить как реализацию всех возможных случаев изменчивости, так и законность "сравнительного метода" в эволюции, точно так же, как иррациональный угол наклона самый простой способ обеспечить равномерное попадание прямой во все части квадрата. Однако действительно ли при мутациях реализуются "все возможные случаи"? В самом ли деле мутации возникали и распространялись по тем же законам, по которым сейчас распределены наблюдаемые мутанты? Стоит всерьез задуматься над этими вопросами, и в цитадели случайности проступают зияющие трещины.
У двух голубоглазых родителей может родиться черноглазый ребенок в результате мутации. Случайна ли такая мутация? Да, случайна в том смысле, что мы ее не можем предсказать (как не можем предсказать на улице, что сейчас встретимся со знакомым). Но из этого еще не следует, что она (мутация) результат какого-то случайного столкновения молекул в клетке зародыша (как нельзя считать, что знакомый случайно болтается по улицам, пока мы на него наткнемся). Чтобы назвать случайным сам механизм мутации, надо наделить случайность такими качествами, что от случайности немного останется и вместо нее лучше будет ввести другой термин.
5. Случайность + направленность = стохастичность
Если в учебнике теории вероятностей вы прочтете, что слова "случайный" и "стохастический" синонимы, то не верьте. Точнее, придется принять к сведению, что в данном учебнике эти слова синонимы, но в науку они были введены с разными целями. Отождествление слов произошло примерно по той же причине, по которой в учебнике биологии случайными названы мутации в обоих случаях авторы учебников не заметили, что случайности бывают разные, и упростили мысль ученых. Достаточно взглянуть в греческий словарь, чтобы увидеть, что слово "стохос" означает "цель, догадка, предположение". Как видим, уже в древности слово было неоднозначно: им называли и вполне определенный предмет цель, и нечто достаточно размытое догадку и предположение.
Если попался достаточно толстый словарь, то можно убедиться, что прилагательное "стохастикос" означает: "меткий, догадливый, стремящийся к цели". Выходит так, что случайное действие (например, стрельбу, отгадывание) следует называть стохастическим только тогда, когда нужно отметить стремление свести к минимуму неизбежную неопределенность (приблизиться к "стохосу" цели). Еще недавно слово "стохастический" так и применялось, им обозначали направленный процесс, в котором неизбежен случайный компонент. Однако словам свойственно терять не только четкость смысла, но и сам первоначальный смысл, особенно когда они входят в широкое употребление (вспомним, что существительные "пожарный" и "пожарник" сейчас синонимы, а ведь еще в начале нашего века пожарниками называли только нищих-погорельцев". То же самое произошло с термином "стохастический". Он слился со словом "случайный", а прежнему его значению нет словесного выражения. Так что, в нарушение привычки, будем дальше употреблять его все-таки по-старому.
Легендарный Робин Гуд был настолько "стохастикос", что расщеплял стрелой стрелу, равно как пушкинский Сильвио "сажал пулю на пулю". Слов нет, меткость сказочная, но ведь ясно, что любой "стохастикос" попадает не в точку, а в маленький кружок (Сильвио, например, попадал в кружок размером около 1 см2). Примерно то же самое можно сказать и о мутационном процессе: новая мутация попадает в очень малую область возможного пространства, но все-таки это область, а не точка. Попробуем проследить, из какого огромного множества вариантов мутагенез "выбирает цель", и мы поймем, что удивляться следует не случайности (то есть не тому, что мутации бывают разные), а поразительной целенаправленности мутагенеза (то есть тому, что регулярно встречаются одни и те же мутации).
ДНК это цепь нуклеотидных пар, следовательно, мутация какое-то изменение в этой цепи (замена одного или нескольких звеньев, выпадение или добавление каких-то звеньев). Если бы ген состоял из десятка-другого звеньев, то описывать мутации было бы легко, но в каждом гене тысячи нуклеотндных пар, и не видно причин, почему бы им не заменяться в любых комбинациях. Однако оказалось, что ген предпочитает меняться не как угодно, а некоторыми вполне определенными способами, которых совсем немного. В самом деле, если бы из тысячи нуклеотидных пар хотя бы 40 могло совершенно случайно заменяться на другие пары или просто выпадать из цепи, то такой ген мог бы иметь более 1030 мутантных форм; это значит, что не только экспериментатор не мог бы дважды встретить одну и ту же форму гена, но и в природе почти ни одна форма не могла бы встретиться дважды.
Ясно, что в процессе мутагенеза какие-то замены имеют преимущество, а большая часть мыслимых замен вообще никогда не возникает. Конечно, при одних и тех же условиях эксперимента могут появляться разные мутации, но это обстоятельство не должно заслонять от нас тот удивительный факт, что в каждом гене реализуются, в основном десяток-два одних и тех же мутаций. Мутации стохастичны, а не просто случайны.
Почему это так, мы пока не знаем, н все, что мы можем это закончить описание того, как отступала случайность, как сужался смысл этого слова в применении к мутациям.
Когда мутацию впервые попытались приложить к теории эволюции, о строении гена еще ничего не было известно, и его представляли себе в виде огромной молекулы-клубка; при этом мутацию было легко представить себе как случайное изменение формы клубка. Однако сейчас мы знаем, что ген длинная однообразная последовательность, так сказать, текст, записанный в четырехбуквенном алфавите. Когда это выяснилось, идея случайности должна была снова сузить свое содержание: вместо случайных переходов молекулы из одной формы в другую, теперь пришлось говорить о разрезании и сшивании молекулы в определенных местах.
Поначалу сторонники случайности не унывали они указали на простую возможность: ДНК может оказаться разрезанной сразу в нескольких местах к сшивающие ферменты могут сшить ее не там, где она была разрезана, вот и ошибка, вот и мутация! Среди эволюционистов даже прошел слух, что генетикой доказана случайность новых форм генов. Многие стали указывать, что таких мутаций явно недостаточно для объяснения эволюции сама по себе замена немногих нуклеотидов обычно ничего нового не дает, а может только испортить старое (в редких случаях, когда она что-то дает, оказывается, что попросту вернулось старое). "Эволюция на основе замены отдельных нуклеотидов то же, что сочинение стихов путем замены отдельных букв в уже существующих стихах", иронизировали скептики.
"Но ведь нуклеотиды в самом деле заменяются случайно, и от этого в самом деле меняются свойства организмов", упорствуют защитники случайности и, желая отстоять последнюю башню рухнувшей цитадели, показывают хорошие статистические кривые и еле живых дефектных мутантов. Однако из первой главы мы уже знаем, что первые ничего не говорят о случайности, а из только что изложенного что вторые ничего не говорят об эволюции.
Последний удар (на наш взгляд, достаточно сокрушительный) по цитадели случайности был нанесен в 1972 г., когда узнали, что "случайные" замены нуклеотидов как бы запрограммированы клеткой. Можно так повредить фермент, ведущий репликацию ДНК, что "ошибок" в его работе станет гораздо меньше, чем в норме. Но если ошибки заранее предусмотрены, то в каком смысле их следует считать случайными? "В прямом! слышится негромкий, но твердый хор. Фермент, ошибаясь, меняет данный нуклеотид на любой из трех других нуклеотидов случайно". Это, положим, не совсем верно (уже известны системы, в которых пара гуанин-цитозин может ошибочно заменяться только на пару гуанин-гуанин), но это не так важно. Важнее выяснить, где здесь принято видеть источник случайной ошибки в гене (ДНК), в ферменте, в каком-нибудь вспомогательном белке или в их взаимодействии?
Нет, оказывается, этот источник видят в случайной конкуренции нуклеотидов (точнее их предшественников нуклеозидтрифосфатов) за место посадки на фермент. В эксперименте в пробирке эти маленькие молекулы свободно плавают вокруг огромного фермента, и поэтому можно говорить, что они садятся на него случайно. Но плавают ли они вокруг него в живой клетке? Работает ли при репликации "живой" ДНК обычная химия? Вряд ли, ведь если бы реакции внутри клетки происходили так же, как в пробирке, то они текли бы с теми же скоростями. Однако реакции синтеза ДНК в пробирке текут обычно па порядок медленнее, чем в клетке (где все участники сидят по местам).
Так где же случайность мутаций? Неужели только в учебнике? Если говорить всерьез, то дело не в учебнике, а в способе, каким мы познаем мир, сложное и непонятное так заманчиво принять порой за случайное. Если это сложное обладает такими свойствами, как эргодичность, то возможно даже согласие идеи случайности с экспериментальными данными, но оно говорит о природе явления не больше, чем случайность знаков числа π о способе его вычисления."Комментарий
Твитнуть
Комментарий