Поэтическая классика

[Евлампия]

хайку

Лишь потому,
что цветы облетают,
милей они вдвое.
В суетном мире
что может быть долгим?

Проносится над тайной жизни
Пространств и роковых времен
В небесно-голубой отчизне
Легкотекущий, дымный сон.

Возносятся под небесами,
Летят над высотами дни
Воскуренными облаками, -
Воскуренными искони.

Жизнь - бирюзовою волною
Разбрызганная глубина.
Своею пеною дневною
Нам очи задымит она.

И все же в суетности бренной
Нас вещие смущают сны,
Когда стоим перед вселенной
Углублены, потрясены, -

И отверзается над нами
Недостижимый край родной
Открытою над облаками
Лазуревою глубиной.

(Андрей Белый)

[alya]

Иннокентий Анненский

СМЫЧОК И СТРУНЫ

Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых...
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

"О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?"
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

"Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?.."
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч... И струны пели...
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.

[Andytime]

* * *

Всё, что волшебно так манило,
Из-за чего весь век жилось,
Со днями зимними остыло
И непробудно улеглось.

Нет ни надежд, ни сил для битвы -
Лишь, посреди ничтожных смут,
Как гордость дум, как храм молитвы,
Страданья в прошлом восстают.

***



Учись у них - у дуба, у березы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слезы,
И треснула, сжимаяся, кора.

Всё злей метель и с каждою минутой
Сердито рвет последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!

Но верь весне. Ее промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.

[Andytime]

Без заголовка

Тоненькой цепочкой поколений
Всюду виноваты без вины,
Мы идём столетьями мучений,
Властью зла всегда окружены.

Где они, кто властвовал над нами?
Только в нашей памяти живут.
Память праздников - борьба с врагами.
Будни - удушающий галут .

Это чудо, что смогли мы выжить,
Сохранить и Тору, и Талмуд!
Только рабские узоры выжег
В душах удушающий галут.

Всё у нас. И всё, как будто втрое!
Гордость преуспевшего раба
И самоотверженность героя -
Всё дала еврейская судьба!

Что хотели, то у нас и брали:
От имущества до жизни всей.
Но всегда себе мы оставляли
Воспитание своих детей!

Может быть, поэтому смогли мы
Выжить без своей родной земли.
Даже если жизнь невыносима,
Пусть. Но за отцами дети шли.

Пусть, не все. Но шли. Сквозь смерть и годы,
Зависть, злобу и неправый суд,
Нищету, болезни и невзгоды,
Двухтысячелетний наш галут!

В этом веке в море преступлений
Власть социалистов началась.
И в судьбе последних поколений
Связь времён почти оборвалась.

И казалось, что в России всюду
Все мы исчезать обречены.
Но в который раз свершилось чудо
После страшной мировой войны!

В мраке лжи и антисемитизма
В мире беспросветном и глухом
Снова ожил дух иудаизма
И борьбы за наш еврейский дом!

Не отцы детей своих учили.
Не было у них об этом слов.
Дети сами мудрость находили
Для себя, детей и для отцов!

[Евлампия]

Джордж Герберт

Жду вас, Правда, Жизнь и Путь!
Путь дыхание и сила.
Правда чтобы мир вернуть.
Жизнь от смерти чтоб хранила!

Жду вас, Радость, Вера, Свет!
Свет на пиршество дорога,
В Радости печалей нет,
С Верою - гостим у Бога.

Слава, Милость, Дух я жду!
Слава вечности частица,
Милость исцелит вражду,
Дух любовью насладиться.

[Евлампия]

Бог дал мне в пастыри Христа, -
К иным владыкам мне ль стремиться?
Я хлебом бытия сыта, -
На пищу смерти мне ль польститься?

Меня хранит его десница,-
Мне ль верить собственной руке?
Мое спасенье в нем таится, -
Мне ль строить веру на песке?

Лишь на Христа надеюсь я, -
Не отступлюсь ни впредь, ни ныне.
Он сила, мощь и власть моя, -
Так припаду ль к иной святыне?
Он духа моего твердыня, -
Как я могу Его забыть?
Увязнуть стоит ли в пучине,
Чтоб славу ложную добыть?

Вся жизнь моя в любви к Христу, -
Прельщусь ли суетой земною?
Его завет я свято чту, -
Пойду ли я стезей иною?
Такой учитель дан судьбою, -
Кого я с ним могу равнять?
Он не гнушался править мною, -
Так отступлю ли хоть на пядь?

Бог дочерью меня зовет, -
Я ль звать Отцом его не буду?
Мои слова весь мир клянет, -
Я ль слух открою злу и блуду?
Он дух мой вынул из-под спуда, -
Меня ли осыпать хвалой?
Нет, ибо Бог везде и всюду.
Ему - любовь и трепет мой.

Маргарита, королева Наваррская (1492-1549).

Перевод - А. Парина.
Книга песен: из европейской лирики XIIXVI веков. М., 1986

[Andy_asp]

Я, как Меркурий падок был до книг.
Я перед писарями восседал.
Но опьянел, увидевши твой лик,
И перья тросниковые сломал,
Слезами рвенья и труда свершая омовенье,
Твое лицо я сделал киблой для моленья.
Коль жив останусь без тебя,
Спали, спали меня дотла.
И голову с меня долой,
Коль разум будет в ней не твой.
Я в Каабе, в церкве и в мечети молюсь тебе.
Ты - цель моя там, в небесах, здесь, на земле.
Вкусил от хлеба твоего и сыт, как никогда.
Хлебнул глоток твоей воды, и не нужна вода.
Кого ты сам боготворишь, тот и тебе цена.
Как счастлив, счастлив, счастлив я, тебя боготворя.
Руми

[Newshin]

passion of christ ....

[Bujim]

В этом веке в море преступлений
Власть социалистов началась.
И в судьбе последних поколений
Связь времён почти оборвалась.

И казалось, что в России всюду
Все мы исчезать обречены.
Но в который раз свершилось чудо
После страшной мировой войны!

Это ПИАТЬ! Спросит у мя сын как-нить: "Пап, а что такое шовинизм и ксенофобия?", а я ему это стихотворение и подсуну. Спасибо.

[Bujim]

Дети решили драться,
В слезах потеряв терпенье,
С уродами расквитаться
За первый свой день рожденья.

Дети стали врагами
Нежных самцов и самок,
Душили их проводами
От игровых приставок.

Клыков молоко рвануло
Горло в дряхлеющей коже,
Ружий пластмассовых дула −
Шариками по рожам,

За то, что взрастили слабость
В гнёздах бетонных клеток,
За то, что нас мало осталось,
Беспечных счастливых деток!

За то, чтоб не стать, как они,
Били уродов дети,
Наматывая на кулаки
Велосипедов цепи!

По десять на одного −
Ломали палками кости!
Скрипело зубов стекло
От бесконечности злости!

И не было нас печальнее,
И не было нас грустней!
Взрослеющее отчаянье
В горящих глазах огней

Дрожало каплями ярости
На чёрной длине ресниц,
Сжимаясь, не зная жалости,
На скрученных шеях птиц.

Под яростным солнца пламенем,
В небесах голубых отражаясь,
С облаками на ветра знамени
Старели дети, сражаясь

За данные им обещания,
За вечность любви полной,
За невозможность секунд расставания
И за котят в коробке картонной!

Не забывайте о нас,
Мы покидаем вас навсегда.
Мы улетаем на Марс
В ракетах из яркого детского сна

[Евлампия]

[QUOTE]

Ты - цель моя там, в небесах, здесь, на земле.
Вкусил от хлеба твоего и сыт, как никогда.
Хлебнул глоток твоей воды, и не нужна вода.
Кого ты сам боготворишь, тот и тебе цена.
Как счастлив, счастлив, счастлив я, тебя боготворя.

Что победило боль и скуку?
Что распахнуло крылья мне?
Вино наполнило мой кубок!
Вкус Истины в моем вине.

[Andy_asp]

[quote=Евлампия;1945442]

Что победило боль и скуку?
Что распахнуло крылья мне?
Вино наполнило мой кубок!
Вкус Истины в моем вине.

Касыда о Вине


Прославляя любовь, мы испили вина.
Нам его поднесла молодая Луна.

Мы пьяны им давно. С незапамятных лет
Пьем из кубка Луны заструившийся свет.

И дрожащий огонь разведя синевой,
Месяц ходит меж звезд, как фиал круговой.

О вино, что древнее, чем сам виноград!
Нас зовет его блеск, нас манит аромат!

Только брызги одни может видеть наш глаз,
А напиток сокрыт где-то в сердце у нас.

Уши могут вместить только имя одно,
Но и имя его нас пьянит, как вино.

Даже взгляд на печать от его кувшина
Веселит и бодрит, точно мера вина.

Если б кто-нибудь мертвых вином окропил,
То живыми бы встали они из могил;

А больные, отведавши винной струи,
Позабудут всю боль, все недуги свои.

И немые о вкусе его говорят,
И доплывший с востока его аромат

Различит даже путник лишенный чутья,
Занесенный судьбою в иные края.

И уже не заблудится тот никогда,
В чьей ладони фиал, как в потемках звезда.

И глаза у слепого разверзнутся вдруг,
И глухой различит еле льющийся звук,

Если только во тьме перед ним просверкал,
Если тайно блеснул этот полный фиал.

Пусть змеёю ужален в пути пилигрим,
До хранилищ вина он дойдет невредим.

И на лбу бесноватым чертя письмена,
Исцеляют их дух возлияньем вина.

А когда знак вина на знаменах войны, -
Сотни душ, как одна, сотни тысяч пьяны.

О вино, что смягчает неистовый нрав,
Вспышку гнева залив, вспышку зла обуздав!

О вино, что способно весь жизненный путь
В переполненный миг, озарив, повернуть!

Влить решимость в умы и величье в сердца,
Вдохновенным и мудрым вдруг сделать глупца!

В чем природа вина? Вы спросили меня.
Что же, слушайте все: Это свет без огня;

Это нежность без тел и дыханье без уст;
Полный жизни простор, что бесформен и пуст;

То, что было до всех, то, что будет всегда;
В нем прозрачность воды, но оно не вода,

Это суть без покрова, что лишь для умов
Неспособных постичь, надевает покров.

О, создатель всех форм, что как ветер сквозной
Сквозь все формы течет, не застыв ни в одной, -

Ты, с кем мой от любви обезумевший дух
Рвется слиться в одно, - Да не будет нас двух!

Мой прапрадед вино, а Адам был потом.
Моя мать это гроздь с золотистым листом.

Тело наш виноградник, а дух в нас вино,
Породнившее всех, в сотнях тысяч одно.

Без начала струя, без конца, без потерь, -
Что есть «после», что «до» в бесконечном «теперь»?

Восхваленье само есть награда наград,
И стихи о вине, как вино нас пьянят.

Кто не пил, пусть глядит, как пьянеет другой,
В предвкушении благ полон вестью благой.

Мне сказали, что пьют только грешники. Нет!
Грешник тот, кто не пьет этот льющийся свет.

И скиталец святой и безгрешный монах
Опьянев от него, распростерлись во прах.

Ну, а я охмелел от начала всех дней
И останусь хмельным даже в смерти своей.

Вот вино! Пей его! Если хочешь, смешай
С поцелуем любви, - пусть течет через край!

Пей и пой, не теряя священных минут,
Ведь вино и забота друг друга бегут.

Охмелевший от жизни поймет, что судьба
Не хозяйка его, а всего лишь раба.

Трезвый просто не жил, - смысл вселенной протек
Мимо губ у того, кто напиться не мог.

Пусть оплачет себя обнесенный вином,
Он остался без доли на пире земном.

[Евлампия]

[QUOTE=Andy_asp;1945499][quote=Евлампия;1945442]
Касыда о Вине


Прославляя любовь, мы испили вина.
Нам его поднесла молодая Луна.

Мы пьяны им давно. С незапамятных лет
Пьем из кубка Луны заструившийся свет.

И дрожащий огонь разведя синевой,
Месяц ходит меж звезд, как фиал круговой.



Тоже суфийской поэзией увлечены? Приятно. А мне вспоминаются вот эти строки из Ибн Аль Фарида...

Мой рот молчит, душа моя нема,
Но боль горит и говорит сама.

И только духу внятен тот язык -
Тот бессловесный и беззвучный крик.

Земная даль - пустующий чертог,
Куда он вольно изливаться мог.

И мироздание вместить смогло
Все, что во мне сверкало, билось, жгло -

И, истиной наполнившись моей,
Вдруг загорелось сонмами огней.

И тайное мое открылось вдруг,
Собравшись в солнца раскаленный круг.

Как будто кто-то развернул в тиши
Священный свиток - тайнопись души.

Его никто не смог бы прочитать,
Когда б любовь не сорвала печать.

Был запечатан плотью тайный свет,
Но тает плоть - и тайн у духа нет.

Все мирозданье - говорящий дух,
И книга жизни льется миру в слух.

[Andy_asp]

Да. Я многим увлекаюсь!
Большая касыда - глубокие духовные переживания Фарида.

Не ум, а сердце любит, и ему
Понятно непонятное уму.

А сердце немо. Дышит глубина,
Неизреченной мудрости полна.

И в тайне тайн, в глубинной той ночи
Я слышал приказание: "Молчи!"

Пускай о том, что там, в груди, живет,
Не знают ребра и не знает рот.

Пускай не смеет и не сможет речь
В словесность бессловесное облечь.

Солги глазам и ясность спрячь в туман -
Живую правду сохранит обман.

Прямые речи обратятся в ложь,
И только притчей тайну сбережешь.

И тем, кто просит точных, ясных слов,
Я лишь молчанье предложить готов.

Я сам, любовь в молчанье углубя,
Храню ее от самого себя,

От глаз и мыслей и от рук своих,-
Да не присвоят то, что больше их:

Глаза воспримут образ, имя - слух,
Но только дух обнимет цельный дух!

А если имя знает мой язык,-
А он хранить молчанье не привык,-

Он прокричит, что имя - это ты,
И ты уйдешь в глубины немоты.

И я с тобой. Покуда дух - живой,
Он пленный дух. Не ты моя, я - твой.

Мое стремление тобой владеть
Подобно жажде птицу запереть.

Мои желанья - это западня.
Не я тебя, а ты возьми меня

В свою безмерность, в глубину и высь,
Где ты и я в единое слились,

[Евлампия]

Николай Рубцов

* * *
В минуты музыки печальной
Я представляю желтый плес,
И голос женщины прощальный,
И шум порывистых берез,

И первый снег под небом серым
Среди погаснувших полей,
И путь без солнца, путь без веры
Гонимых снегом журавлей...

Давно душа блуждать устала
В былой любви, в былом хмелю,
Давно понять пора настала,
Что слишком призраки люблю.

Но все равно в жилищах зыбких
Попробуй их останови!
Перекликаясь, плачут скрипки
О желтом плесе, о любви.

И все равно под небом низким
Я вижу явственно, до слез,
И желтый плес, и голос близкий,
И шум порывистых берез.

Как будто вечен час прощальный,
Как будто время ни при чем...
В минуты музыки печальной
Не говорите ни о чем.