Я просто приведу Вам цитату и тех исследований, которые Вы "и так знаете":
Единственным документом, позволяющим считать «иудео-христианской» саму апостольскую общину, являются канонические Деяния, составленные не ранее середины II века ( Именно в этот период кафолическим епископом Антиохийским был «достопочтенный Феофил» (Лк., 1:3; Деян., 1:1)) и ничуть не более историчные, чем любые другие известные Деяния. Именно их автор рассказывает о «тысячах уверовавших ревнителей Закона» (Деян., 21:20), о «покорившихся вере» жрецах Иерусалимского храма (Деян., 6:7) и об участии апостола Павла в храмовых ритуалах (Деян., 21:23-26). Едва ли, впрочем, эти рассказы можно принять за чистую монету. В Послании к Галатам, в отрывке, несомненно принадлежащем авторскому тексту, Павел свидетельствует, что его миссия к язычникам встретила у апостола Иакова и остальных иерусалимских «столпов» понимание и одобрение, на которые сам Павел и не рассчитывал. Это было бы совершенно невозможным, если бы реальный Иаков хоть сколько-нибудь соответствовал литературному образу «ревнителя», нарисованному автором Деяний.
Единственным документом, позволяющим считать «иудео-христианской» саму апостольскую общину, являются канонические Деяния, составленные не ранее середины II века ( Именно в этот период кафолическим епископом Антиохийским был «достопочтенный Феофил» (Лк., 1:3; Деян., 1:1)) и ничуть не более историчные, чем любые другие известные Деяния. Именно их автор рассказывает о «тысячах уверовавших ревнителей Закона» (Деян., 21:20), о «покорившихся вере» жрецах Иерусалимского храма (Деян., 6:7) и об участии апостола Павла в храмовых ритуалах (Деян., 21:23-26). Едва ли, впрочем, эти рассказы можно принять за чистую монету. В Послании к Галатам, в отрывке, несомненно принадлежащем авторскому тексту, Павел свидетельствует, что его миссия к язычникам встретила у апостола Иакова и остальных иерусалимских «столпов» понимание и одобрение, на которые сам Павел и не рассчитывал. Это было бы совершенно невозможным, если бы реальный Иаков хоть сколько-нибудь соответствовал литературному образу «ревнителя», нарисованному автором Деяний.
Комментарий