Лев Толстой об апостоле Павле и гонения за Истину
Свернуть
Эта тема закрыта.
X
X
-
Комментарий
-
P.s. Учение Иисуса рождено лишь его устами, а не "комментаторами", которым нет числа - ни до него, ни после.Комментарий
-
Зачетная хитрость. Сразу спускает овец на землю и загоняет в стойло. В той деноминации, где был я на протяжении десятилетия, ее знает каждый школьник. Она звучит на каждом собрании и вбита в мозги всех присутствующих, как бы как аксиома. Ключевое слово вбита. А аксиомой не является. Но проповедники делают вид, что является.
P.s. Учение Иисуса рождено лишь его устами, а не "комментаторами", которым нет числа - ни до него, ни после.Комментарий
-
Толстого же за его искренние и непростые вопросы об Иисусе стали считать врагом христианства. Но те, кто так делают, вредят вовсе не Толстому: он как был сердцем с Иисусом, так и остался. Они вредят христианству, отодвигая эту религию от искренней веры в Христа и де-факто подтверждая критику Толстого в адрес церкви.
Я думаю, что Толстой, видя злоупотребления в ПЦ, перебежал из одной обочины в другую, минуя истинную дорогу. Отвергая формализм служений, он стал отвергать и насмехаться над таинством, которое нам заповедал творить Христос.
Я читал Толстого, он интересен, но у меня стоит фильтр, на его крайности.
Бороться с фарисеями от Церкви нужно. Но не нужно бороться с Христом, Который основал Свою Церковь.
"Трудно идти против рожна."Комментарий
-
Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться (Пс.22:1)Комментарий
-
И куда денем Апостола Варнаву? Которого рукоположили вместе с Павлом на апостольство?
1 В Антиохии, в тамошней церкви были некоторые пророки и учители: Варнава, и Симеон, называемый Нигер, и Луций Киринеянин, и Манаил, совоспитанник Ирода четвертовластника, и Савл.
2 Когда они служили Господу и постились, Дух Святый сказал: отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их.
3 Тогда они, совершив пост и молитву и возложив на них руки, отпустили их.
4 Сии, быв посланы Духом Святым, пришли в Селевкию, а оттуда отплыли в Кипр;
(Деян.13:1-4)
А до этого момента Савл Апостолом не был. А Матфий уже более 10 лет как им был.Комментарий
-
Вот пример, как Толстой рассуждает о евхаристии в тюрьме, в своем романе "Воскресение":
"...священником очень внятно было прочтено место из Евангелия Марка, в котором сказано было, как Христос, воскресши, прежде чем улететь на небо и сесть по правую руку своего
отца, явился сначала Марии Магдалине, из которой он изгнал семь бесов, и
потом одиннадцати ученикам, и как велел им проповедовать Евангелие всей
твари, причем объявил, что тот, кто не поверит, погибнет, кто же поверит и
будет креститься, будет спасен и, кроме того, будет изгонять бесов, будет
излечивать людей от болезни наложением на них рук, будет говорить новыми
языками, будет брать змей, и если выпьет яд, то не умрет, а останется
здоровым.
Сущность богослужения состояла в том, что предполагалось, что
вырезанные священником кусочки и положенные в вино, при известных
манипуляциях и молитвах, превращаются в тело и кровь бога..."
"...И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая
Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со
свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными
словами восхваляя его, запретил именно все то, что делалось здесь; запретил
не только такое бессмысленное многоглаголание, и кощунственное волхвование
священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом
запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в
храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав,
что пришел разрушить их и что молиться надо не в храмах, а в духе и истине;
главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении,
мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие
над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
Никому из присутствующих не приходило в голову того, что все, что
совершалось здесь, было величайшим кощунством и насмешкой над тем самым
Христом, именем которого все это делалось. Никому в голову не приходило
того, что золоченый крест с эмалевыми медальончиками на концах, который
вынес священник и давал целовать людям, был не что иное, как изображение той
виселицы, на которой был казнен Христос именно за то, что он запретил то
самое, что теперь его именем совершалось здесь. Никому в голову не
приходило, что те священники, которые воображают себе, что в виде хлеба и
вина они едят тело и пьют кровь Христа, действительно едят тело и пьют кровь
его, но не в кусочках и в вине, а тем, что не только соблазняют тех "малых
сих", с которыми Христос отожествлял себя, но и лишают их величайшего блага
и подвергают жесточайшим мучениям, скрывая от людей то возвещение блага,
которое он принес им."
Действительно, роман "Воскресение" едва ли не основное произведение Толстого по вопросу христианства. Хотя все его произведения так или иначе христианства касаются.
Надо бы понимать, что литература берёт те или иные явления жизни в их наиболее ярком виде. Писатели намеренно доводят общественные вопросы до крайности, потому что так легче их воспринять и обсудить.
Скажем, Достоевский в "Преступлении и наказании" показывает Раскольникова, дошедшего в своих размышлениях о своём достоинстве до крайности: чтобы доказать себе свою значимость, надо убить человека. И он убивает старуху-процентщицу.
Точно так же до крайности доходит и Соня Мармеладова: попрекаемая матерью за тунеядство, она становится проституткой, принося доход семье этим ремеслом.
В жизни такого не бывает или бывает редко. Зачем убивать процентщиц, если можно проявить себя в других областях? Зачем идти в проститутки, если можно работать в другой области?
Толстой описывает в "Воскресении" дворянина Нехлюдова, случайно встретившего в суде Катю Маслову, которую он в юности соблазнил и бросил и которую теперь в статусе проститутки осудили на четыре года каторги за убийство, которые совершили её непредумышленными руками настоящие преступники. Нехлюдов круто меняет свою жизнь, хлопочет за Маслову, едет за ней на каторгу в Сибирь, решив на ней жениться.
Ну бред же, анекдот. Не зря именно этот роман вовсю пародируют насмешники Ильф и Петров в "Двенадцати стульях". ("Лёд тронулся!" - это же из "Воскресения", неповторимое описание ледохода во время встречи Нехлюдова с Катей.)
Однако именно в таком гротескном виде легче всего рассматривать и обсуждать проблемы общества.
А уж в России того времени (1899 г.) проблем было хоть отбавляй. Ленин ведь назвал Толстого "зеркалом русской революции" не просто так.
Если говорить конкретно о православной церкви, то толстовство очевидно следует назвать одним из вариантов русской Реформации.
И тогда мы должны вопрос об анафеме православной церкви в отношении Толстого обобщить до вопроса об отношениях между церковью так или иначе кафолической - и церковью протестантской.
Такой подход мне кажется разумным.
Давайте сравним: анафема Толстому и уничтожение альбигойцев. Анафема Толстому и Варфоломеевская ночь. Анафема Толстому и Тридцатилетняя война.
Несмотря на все религиозные войны между разными христианскими конфессиями ныне существуют в основном и те, и другие. Как и Толстой.
Апостол Павел, как известно, был рад, когда проповедовали Христа, хотя бы и по любопрению.
Мне кажется, мы можем подражать Павлу в его радости, что Толстой проповедует Христа хотя бы и так:
И с Нехлюдовым случилось то, что часто случается с людьми, живущими духовной жизнью. Случилось то, что мысль, представлявшаяся ему сначала как странность, как парадокс, даже как шутка, все чаще и чаще находя себе подтверждение в жизни, вдруг предстала ему, как самая простая, несомненная истина. Так выяснилась ему теперь мысль о том, что единственное и несомненное средство спасения от того ужасного зла, от которого страдают люди, состояло только в том, чтобы люди признавали себя всегда виноватыми перед Богом и потому не способными ни наказывать, ни исправлять других людей. Ему ясно стало теперь, что все то страшное зло, которого он был свидетелем в тюрьмах и острогах, и спокойная самоуверенность тех, которые производили это зло, произошло только оттого, что люди хотели делать невозможное дело: будучи злы, исправлять зло. Порочные люди хотели исправлять порочных людей и думали достигнуть этого механическим путем. Но из всего этого вышло только то, что нуждающиеся и корыстные люди, сделав себе профессию из этого мнимого наказания и исправления людей, сами развратились до последней степени и не переставая развращают и тех, которых мучают. Теперь ему стало ясно, отчего весь тот ужас, который он видел, и что́ надо делать для того, чтобы уничтожить его. Ответ, которого он не мог найти, был тот самый, который дал Христос Петру: он состоял в том, чтобы прощать всегда всех, бесконечное число раз прощать, потому что нет таких людей, которые бы сами не были виновны и потому могли бы наказывать или исправлять.
«Да не может быть, чтобы это было так просто», говорил себе Нехлюдов, а между тем несомненно видел, что, как ни странно это показалось ему сначала, привыкшему к обратному, что это было несомненное и не только теоретическое, но и самое практическое разрешение вопроса. Всегдашнее возражение о том, что делать с злодеями, неужели так и оставить их безнаказанными? уже не смущало его теперь. Возражение это имело бы значение, если бы было доказано, что наказание уменьшает преступления, исправляет преступников: но когда доказано совершенно обратное, и явно, что не во власти одних людей исправлять других, то единственное разумное, что вы можете сделать, это то, чтобы перестать делать то, что не только бесполезно, но вредно и, кроме того, безнравственно и жестоко. «Вы несколько столетий казните людей, которых признаете преступниками. Что же, перевелись они? Не перевелись, а количество их только увеличилось и теми преступниками, которые развращаются наказаниями, и еще теми преступниками-судьями, прокурорами, следователями, тюремщиками, которые сидят и наказывают людей». Нехлюдов понял теперь, что общество и порядок вообще существует не потому, что есть эти узаконенные преступники, судящие и наказывающие других людей, а потому, что, несмотря на такое развращение, люди все-таки жалеют и любят друг друга.Комментарий
-
Да, верно, в Библии сказано, что люди решили выбрать другого Апостола, но в той же Библии не сказано, что сделать это повелел им Господь.
Там как раз сказано другое, а имено: "Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом" (Гал.1:1,2).
Да, согласен, что люди выбирали апостолов, но нигде не скзано, что Христос им повелел это делать. Как видим, у Христа лишь 12 Апостолов, и избраны они без посредников, напрямую, лично Самим Господом. А всего у Христа 12 апостолов, ибо так написано: "...имена двенадцати Апостолов Агнца" (Откр.21:14).Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться (Пс.22:1)Комментарий
-
Послушайте, вы занимаетесь откровенной ерундой. Лев Толстой подрывает сами основы христианства, и дело вовсе не в апостоле Павле. "К духовенству" он писал: "Для человека, в уме которого вложено, как священная истина, верование в сотворение из ничего мира 6000 лет тому назад, в потоп и ковчег Ноя, вместивший всех зверей, в троицу, в грехопадение Адама, в непорочное зачатие, в чудеса Христа и в искупительную для людей жертву его смерти, для такого человека требования разума уже не обязательны, и такой человек не может быть уверенным ни в какой истине. Если возможна троица, непорочное зачатие, искупление рода человеческого кровью Христа, то все возможно, и требования не обязательны". Он покушается на самые священные основы христианства.
- Что будет, если люди христианского мира перестанут верить в церковное учение?
Будет то, что людям христианского мира будут доступны, открыты не одни еврейские легенды, но религиозная мудрость всего мира. Будет то, что люди будут вырастать и развиваться с неизвращенными понятиями и чувствами. Будет то, что, откинув принятое по доверию учение, люди установят разумное и соответствующее их знаниям свое отношение к Богу и признают вытекающие из такого отношения нравственные обязанности.
Вот суть статьи Льва Толстова...Он боролся не с христианством ,а с поповским мракобесием..В жизни ни к чему нельзя привыкать...даже к жизни...Комментарий
-
3 Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, 4 и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, 5 и что явился Кифе, потом двенадцати; 6 потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; 7 потом явился Иакову, также всем Апостолам; 8 а после всех явился и мне, как некоему извергу. 9 Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию.
1 Кор. 15Комментарий
-
Да, верно, в Библии сказано, что люди решили выбрать другого Апостола, но в той же Библии не сказано, что сделать это повелел им Господь.
Извините, а разве в Библии сказано, что Варнаву рукоположили на Апостольство вместе с Павлом? Или где в Библии сказано, что Савл был рукоположен в Апостолы людьми?Там как раз сказано другое, а имено: "Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом" (Гал.1:1,2).
Да, согласен, что люди выбирали апостолов, но нигде не скзано, что Христос им повелел это делать. Как видим, у Христа лишь 12 Апостолов, и избраны они без посредников, напрямую, лично Самим Господом. А всего у Христа 12 апостолов, ибо так написано: "...имена двенадцати Апостолов Агнца" (Откр.21:14).
(Деян.14:14)Комментарий
-
Комментарий
-
Комментарий
-
...
И тогда мы должны вопрос об анафеме православной церкви в отношении Толстого обобщить до вопроса об отношениях между церковью так или иначе кафолической - и церковью протестантской.
Такой подход мне кажется разумным.
Давайте сравним: анафема Толстому и уничтожение альбигойцев. Анафема Толстому и Варфоломеевская ночь. Анафема Толстому и Тридцатилетняя война.
Несмотря на все религиозные войны между разными христианскими конфессиями ныне существуют в основном и те, и другие. Как и Толстой.
Апостол Павел, как известно, был рад, когда проповедовали Христа, хотя бы и по любопрению.
Мне кажется, мы можем подражать Павлу в его радости, что Толстой проповедует Христа хотя бы и так
Повторюсь, я уже писал выше, Толстой не просто зовет к истокам, ко Христу. Он проскакивает дальше, мимо. Он вместе с водой выплескивает ребенка и зовет уже к себе.Комментарий
Комментарий