Киев. 1994 год.
В луже из крови и быстротающего снега лежит крепкий мужик. На нем спортивные штаны, кроссовки Рибок, в мертвой руке пистолет Макарова.
На спине дырка от пули. СБУ что-то меряет рулеткой и фотографирует.
Я возвращаюсь с завода домой. Бандитские войны - обычное дело, поэтому убитый браток не сильно впечатляет. Сейчас будет Спартак-Динамо.
Мда... Динамо К.
Мы проигрываем 2:1.
Плюнул, выключил телек. Со стадиона донёсся тяжелый рёв. Включил.
2:2. Этого не может быть! 3:2, мы выиграли...
Болельщики братаются и бродят под окнами до утра. Утром мне на завод.
Из 120 человек, когда-то работающих в цехе микроэлектроники, осталось десять: начальник цеха, я с напарником, да семь женщин.Остальные разбрелись по базарам и челночным рейсам в Стамбул. Каким-то, неведомым нам способом, начальник выбил заказ: французам покрыть золотом партию микросхем. Женщины осаждают золото, а я и товарищ мой обеспечиваем тепло. В цеху ноль градусов. Мы распотрошили диффузионную печь, к рабочей камере прикрутили вентилятор, получилась самая натуральная тепловая пушка.
Тепло есть. Начальник полез в стол и выдал премию: целый миллион. Миллион купонов. 20 баксов. Серьезные деньги, между прочим.
А так как свою миссию мы выполнили, то стали предоставлены сами себе. Дух авантюризма и дерзости витал в средине 90-х, поэтому мы взялись за ножи. Перерыли цех и таки нашли сталь 4Х13. Муфельная печь есть, станки тоже. Первые ножи не получились. Перерыли цех снова и нашли учебник по металловеденью: дело пошло.
Прошло 14 лет с тех пор. Цех купили немцы и теперь там делают цитрамон и аспирин. Я перманентно перемещаюсь по компьютерным компаниям города Киев.
У меня в кухонном ящике лежат семь ножей, которые честно прослужили мне полтора десятилетия. И когда я подтачиваю один из ножиков о брусок, я вспоминаю осень 1994 года...
В луже из крови и быстротающего снега лежит крепкий мужик. На нем спортивные штаны, кроссовки Рибок, в мертвой руке пистолет Макарова.
На спине дырка от пули. СБУ что-то меряет рулеткой и фотографирует.
Я возвращаюсь с завода домой. Бандитские войны - обычное дело, поэтому убитый браток не сильно впечатляет. Сейчас будет Спартак-Динамо.
Мда... Динамо К.
Мы проигрываем 2:1.
Плюнул, выключил телек. Со стадиона донёсся тяжелый рёв. Включил.
2:2. Этого не может быть! 3:2, мы выиграли...
Болельщики братаются и бродят под окнами до утра. Утром мне на завод.
Из 120 человек, когда-то работающих в цехе микроэлектроники, осталось десять: начальник цеха, я с напарником, да семь женщин.Остальные разбрелись по базарам и челночным рейсам в Стамбул. Каким-то, неведомым нам способом, начальник выбил заказ: французам покрыть золотом партию микросхем. Женщины осаждают золото, а я и товарищ мой обеспечиваем тепло. В цеху ноль градусов. Мы распотрошили диффузионную печь, к рабочей камере прикрутили вентилятор, получилась самая натуральная тепловая пушка.
Тепло есть. Начальник полез в стол и выдал премию: целый миллион. Миллион купонов. 20 баксов. Серьезные деньги, между прочим.
А так как свою миссию мы выполнили, то стали предоставлены сами себе. Дух авантюризма и дерзости витал в средине 90-х, поэтому мы взялись за ножи. Перерыли цех и таки нашли сталь 4Х13. Муфельная печь есть, станки тоже. Первые ножи не получились. Перерыли цех снова и нашли учебник по металловеденью: дело пошло.
Прошло 14 лет с тех пор. Цех купили немцы и теперь там делают цитрамон и аспирин. Я перманентно перемещаюсь по компьютерным компаниям города Киев.
У меня в кухонном ящике лежат семь ножей, которые честно прослужили мне полтора десятилетия. И когда я подтачиваю один из ножиков о брусок, я вспоминаю осень 1994 года...
Комментарий