Поэтическая классика

[Бастет]

ЖЕНА СЕВЕРА

Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье - все готовы:
Никто не хочет грусть делить.

Покрыта таинств легкой сеткой,
Меж скал полуночной страны
Она являлася нередко
В года волшебной старины.
И Финна дикие сыны
Ей храмины сооружали,
Как грозной дочери богов,
И скальды северных лесов
Ей вдохновенье посвящали.
Кто зрел ее, тот умирал.
И слух в угрюмой полуночи
Бродил, что будто как металл
Язвили голубые очи.
И только скальды лишь могли
Смотреть на деву издали.
Они платили песнопеньем
За пламенный восторга час;
И, пробужден немым виденьем,
Был строен их невнятный глас!..

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т.1, 1889).

[shlahani]

Баратынский

Покрыта таинств легкой сеткой,
Меж скал полуночной страны
Она являлася нередко
В года волшебной старины.
И Финна дикие сыны
Ей храмины сооружали,
Как грозной дочери богов,
И скальды северных лесов
Ей вдохновенье посвящали.

губернский секретарь Евгений Баратынский
(певец финляндки молодой)

ЭДА

...Доверься мне, друг милый мой!"
С улыбкой вкрадчивой и льстивой
Так говорил гусар красивый
Финляндке Эде. Русь была
Ему отчизной. В горы Финна
Его недавно завела
Полков бродячая судьбина.
Суровый край, его красам,
Пугаяся, дивятся взоры;
На горы каменные там
Поверглись каменные горы;
Синея, всходят до небес
Их своенравные громады;
На них шумит сосновый лес;
С них бурно льются водопады;
Там дол очей не веселит;
Гранитной лавой он облит;
Главу одевши в мох печальный,
Огромным сторожем стоит
На нём гранит пирамидальный;
По дряхлым скалам бродит взгляд;
Пришлец исполнен смутной думы:
Не мира ль давнего лежат
Пред ним развалины угрюмы?
В доселе счастливой глуши,
Отца простого дочь простая,
Красой лица, красой души
Блистала Эда молодая.
Прекрасней не было в горах:
Румянец нежный на щеках,
Летучий стан, власы златые
В небрежных кольцах по плечам,
И очи бледно-голубые,
Подобно финским небесам.

[Бастет]

Куда так проворно жидовка младая...

Пускай холодною землею
засыпан я,
О друг! всегда, везде с тобою
Душа моя.
Любви безумного томленья,
Жилец могил,
В стране покоя и забвенья
Я не забыл....
(с)
Впервые опубликовано в альманахе "Утренняя заря" на 1842 год (СПб.,1842).

[Andytime]

Даниил Хармс

Ведите меня с завязанными глазами.
Не пойду я с завязанными глазами.
Развяжите мне глаза и я пойду сам.
Не держите меня за руки,
я рукам волю дать хочу.
Расступитесь, глупые зрители,
я ногами сейчас шпыняться буду.
Я пройду по одной половице и не пошатнусь,
по карнизу пробегу и не рухну.
Не перечьте мне. Пожалеете.
Ваши трусливые глаза неприятны богам.
Ваши рты раскрываются некстати.
Ваши носы не знают вибрирующих запахов.
Ешьте это ваше занятие.
Подметайте ваши комнаты - это вам
положено от века.
Но снимите с меня бандажи и набрюшники,
Я солью питаюсь, а вы сахаром.
У меня свои сады и свои огороды.
У меня в огороде пасется своя коза.
У меня в сундуке лежит меховая шапка.
Не перечьте мне, я сам по себе, а вы для меня
только четверть дыма.

[Евлампия]

Владимир Набоков

Элегия

Я помню влажный лес, волшебные дороги,
узорные лучи на дышащей траве...
Как были хороши весенние тревоги!
Как мчались облака по вольной синеве!
Сквозная стрекоза, мой жадный взор чаруя,
легко покоилась на освещенном пне.
Со струнами души созвучья согласуя,
чудесно иволга сочувствовала мне:
я чутко различал в зеленой вышине --
то плач прерывистый, то переливы смеха.
Березы, вкрадчиво шумящие вокруг,
учили сочетать со звуком точный звук,
и рифмы гулкие выдумывало эхо,
когда, средь тишины темнеющего дня,
бродя по прихоти тропы уединенной,
своими кликами даль мирную дразня,
я вызывал его из рощи отдаленной

[shlahani]

Джордж Гордон Байрон

Березы, вкрадчиво шумящие вокруг,
учили сочетать со звуком точный звук,
и рифмы гулкие выдумывало эхо,
когда, средь тишины темнеющего дня,
бродя по прихоти тропы уединенной,
своими кликами даль мирную дразня,
я вызывал его из рощи отдаленной

Остров, или Христиан и его товарищи


(перевод Вяч.Иванова)



XVII

Влюбленные встают. В приют укромный
Сочится сумеречно день истомный.
Кристаллами отсвечивает свод;
Выходит в небо звездный хоровод...
И к хижине под пальмами, во мгле,
Послушны вечереющей земле,
Бредут четой, счастливой и безгласной...
О, мир любви средь тишины согласной!..
Глух волн бессонных одношумный ход,
Как раковины рокот, эхо вод,
Что, от родных сосцов отлучена,
Малютка бездн глухих, не знает сна
И молит детским неутомным стоном -
Не разлучать ее с глубинным лоном.
В угрюмой дрёме никнет тень дубров,
И реет птица в свой пещерный кров.
Разверзшихся небес поят озера
Святую жажду чающего взора.

[Бастет]

Закончился прием.
Пришли в движенье
Придворные, пристойно расходясь.
Шуршали платья в шелковом волненье.
Вокруг ***** ласково теснясь,
Послы передавали поздравленья
Своих монархов. Сразу поднялась
Сумятица восторгов; даже дамы
Ему любовь высказывали прямо.

Вокруг себя увидел мой герой
Все формы лести самой непритворной -
И что же? Этой праздною игрой
Уже он забавлялся, как придворный:
Особ высоких созерцая строй,
Он кланялся, любезный и покорный,
Как знамя красоту свою неся,
Манерами чаруя всех и вся.

(с) Б.Д.Г.

[shlahani]

Байрон

Вокруг себя увидел мой герой

Байрон

Дон Жуан

(перевод: Т.Гнедич*)

Песнь Первая

...Гораций говорил, что "medias res"!
Для эпоса - широкая дорога.
Что было раньше, волею небес
Поэт потом покажет понемногу,
Влюбленных приведя под сень древес,
В пещеру или к пышному чертогу,
За ужином, в саду или в раю-
Где он посадит парочку свою.


Таков обычный метод, но не мой:
Мой метод - начинать всегда с начала.
Мой замысел и точный и прямой,
В нем отступлений будет очень мало.
Начну я просто первою главой
(Каких бы мне трудов она ни стала)
Я вам хочу подробно описать
Отца и мать героя, так сказать...

Да-а-а... Вот откуда у "Евгения Онегина" ноги растут...

Кстати, Бастет, Вы понимаете немного японский (по аниме Миядзаки и др.)? "Онегай" - это "пожалуйста" по-японски вроде бы...

_____________
* Все подумали, как и я, что это тот Гнедич, который Гомера переводил 200 лет назад? А вот и нет, это Татьяна Гнедич из советского периода, но потомок того Гнедича. Естественно, была арестована при Сталине:

"Когда Гнедич вызывали к следователю на допросы, она отказывалась отвечать ему. Следователь добивался признания в том, что она собирала шпионские сведения. Она отвечала:
- Да, для вас.
Еще она говорила:
- Вы и подобные вам давно растоптали все ленинские заветы.
Держали Гнедич по-прежнему в одиночке. Чтобы скрасить долгие часы в камере, она стала вспоминать те две песни байроновского «Дон Жуана», которые знала наизусть.
Татьяне Григорьевне дали нового следователя. Он сумел найти с непокорной заключенной контакт. Дал ей листок протокола допроса, чтобы она заполнила в камере. А в камере Татьяна Григорьевна заметила, что вместо одного листочка он по ошибке дал ей целых два. На одном из них бисерным почерком записала около тысячи стихотворных строк перевода. Может быть, удастся сохранить их. Не раз я потом видела этот многострадальный листок - прочесть стихи можно было только с помощью сильной лупы, но записаны они были четко. Гнедич показывала листок только из своих рук, не разрешая до него дотронуться - берегла...
Следователь хватился «лишнего листка и потребовал его вернуть: все выдается ему под отчет. Гнедич объяснила, что не может вернуть, так как листок у нее использован.
- Для чего?
Пришлось сознаваться. Следователь неожиданно заинтересовался и выразил желание прочесть стихи.
- Что вам нужно для продолжения работы? - спросил он, прочтя.
- Письменные принадлежности, роман Байрона и англо-русский словарь, - был ответ.
- Все это будет вам предоставлено. По мере работы отдавайте листки мне. Когда вас отправят на высылку, я отдам вам весь пакет и на нем напишу: «Не отбирать и не читать».
И жизнь Татьяны Григорьевны в одиночной камере наполнилась смыслом - да каким! Не раз она вспоминала впоследствии:
- Вряд ли я имела бы возможность сделать этот перевод, если бы мне не предоставили такой великолепной возможности остаться наедине с моим дорогим Джорджем Гордоном на целых два года!
Вероятно, в одиночестве, в тесной камере, у Гнедич возникло то интимное ощущение личной близости к великому английскому поэту, о котором она потом говорила всю жизнь..." (мемуары Г. Усовой)

[Фуфа]

Куда так проворно жидовка младая...

Пускай холодною землею
засыпан я,

Странная вещь, эта логика.
Сначала подумалось- где- то читала.
Потом вспомнила...лермонтовское.. И Кисловодск... И Демона...

Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.

А потом вдруг пришло это...

Ум и дела твои бессмертны
В памяти русской,
Но для чего пережила тебя любовь моя?

Дочь и жена поэта.
Нина Грибоедова (Чавчавадзе)

[Бастет]

Из Лермонтова на ум всегда приходят эти строчки...*****

Ты слушать исповедь мою... сюда пришел... Благодарю...
...
Но людям я не дела зла. И потому мои дела
Немного пользы вас узнать...
А душу... можно ль рассказать?

и еще из ******

- А бог?
- На нас не кинет взгляда. Он занят небом, не землей
- А накаанье - муки ада?
- Так что ж ? ты будешь там со мной...

A tale of the times of old
The deeds of days of other years

[Бастет]

shlahani

- Конеч(т)ива.
- Конеч(т)ива.
- О гэнки дэс ка?
- АригатОо. Гэнки дэс.

[shlahani]

Дзёсо

- Конеч(т)ива.

Аригато, Бастет-сан.
Вот ещё кавай в тему:



Дзёсо

На чердак прошмыгнув,
исчезла бродячая кошка...
Зимняя луна...

[Andytime]

Владимир Маяковский

А душу... можно ль рассказать?

Скрипка и немножко нервно


Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
"Хорошо, хорошо, хорошо!"
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
"Что это?"
"Как это?"
А когда геликон -
меднорожий,
потный,
крикнул:
"Дура,
плакса,
вытри!" -
я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
"Боже!",
бросился на деревянную шею:
"Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору -
а доказать ничего не умею!"
Музыканты смеются:
"Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!"
А мне - наплевать!
Я - хороший.
"Знаете что, скрипка?
Давайте -
будем жить вместе!
А?"

[Бастет]

Дзёсо

На чердак прошмыгнув,
исчезла бродячая кошка...
Зимняя луна...

Вконец отощавший кот
Одну ячменную кашу ест...
А ещё и любовь!


Мацуо Басё

[shlahani]

Вконец отощавший кот
Одну ячменную кашу ест...
А ещё и любовь!

Мацуо Басё

Автор неизвестен

Исэ моногатари

В давние времена жил кавалер. Когда ему надели первый головной убор взрослого мужчины, он отправился на охоту-осмотр в селение Касуга у столичного города Нара, где у него были наследственные поместья.
В селеньи том проживали две девушки-сестры, необычайно прелестные и юные. Их подглядел тот кавалер сквозь щели ограды. Не ждал он этого никак, и так не подходило все это к старому селенью, что сердце его пришло в смятение. Кавалер оторвал полу охотничьей одежды, что была на нем, и, написав стихи, послал им.
Был одет тот кавалер в охотничью одежду из узорчатой ткани Синобу.

«С равнины Касуга
молодых фиалок на тебе
узоры, платье
И не знаешь ты пределов
мятежным смутам, как и Синобу.»

Так сложил он и сейчас же им послал. Вероятно, интересно показалось все это им.
А смысл стихотворения был тот же, что и в песне:

«Узорчатая ткань,
Синобу из Митиноку,
по чьей вине ты стала
мятежна так?.. Ведь я
тут не при чем»

Вот как решительны и быстры были древние в своих поступках.