Семнадцать мгновений весны

[Lia]

Бастет, перенесу сюда, если Вы не против..
надо уходить из той бесовской темы..

Я 17 мгновений... пересматриваю. Наслаждаюсь каждым кадром. Есть же фильмы, которые можно смотреть и смотреть, словно перечитывая классиков, каждый раз открывая для себя все новое и новое...

- с детства люблю.. )
смотрю на современных детей, и не представляю, чтобы их можно было заставить этот фильм посмотреть,
а я его в детстве обожала, и представляла себя на месте русского разведчика, я даже спать по 20 минут тренировалась.))

- - - Добавлено - - -

Сюда я буду помещать комментарии , которые рождаются при очередном перепросмотре этого шедевра.

Сцена в тюрьме, где пастор Шлаг стоит на одной ноге, а уголовники играют на то, что пастор что-то сделает, либо не сделает. А наказанием будет причинение ему-пастору увечья. Кто-нибудь обращал на это внимание ранее?

PS. Плятт - гениальный актер. Хотя я использую это слово ну ооочень редко.

- конечно обращала, восхищалась тому, как спокойно и с достоинством он переносил унижение.

[Enrico]

Массово подражать киногероям-нацистам начали именно после выхода на экраны этого сериала.

Не вдаваясь в полемику, можно здесь лишь отметить, что вне зависимости от того, когда именно начали массово подражать киногероям-нацистам, "17 мгновений" были отнюдь не первым фильмом, в котором нацисты представлены не лубочными дураками, а такими, которые вызывают определенную симпатию, подражать которым отнюдь не было зазорным.

[Lia]

Как неспешно и красиво умопомрачительно снята сцена обслуживания. Ну, это, наверное, лишь знатоки этикета оценят.

- дааааа..) эстетика питания - не последнее звено чувственного восприятия, этот приём всегда дополняет образ.

есть ещё один фильм, где меня все это умиляет - Приключения Шерлока Холмса ..

- - - Добавлено - - -

12.2.1945 (18 ЧАСОВ 38 МИНУТ)

" - Как вы думаете, пастор, чего больше в человеке: личности или
твари?
- Я думаю, поровну.
- Так не может быть.
- Может быть только так.
- А бог, он что - в каждом человеке?
- Разумеется.
- Где он в фюрере? В Геринге? Где он в Гиммлере?
- Вы задаете трудный вопрос. Мы же говорим с вами о природе
человеческой. Я в принципе не верю, что человек, рождающийся на свет,
обязательно несет в себе проклятье обезьяньего происхождения.
- Почему "проклятье обезьяньего происхождения"?
- Я говорю на своем языке.
- Вы все время очень нравственно уходите от ответа на вопросы,
которые меня мучают. Вы не даете ответа, "да" или "нет", а каждый человек,
ищущий веры, любит конкретность, одно "да" и одно "нет". У вас есть "да
нет", "нет же", "скорее всего нет"... Это, если хотите, отталкивает не
столько от вашего метода, сколько от вашей практики.
- Вы неприязненно относитесь к моей практике. И тем не менее из
концлагеря вы прибежали ко мне. Интересно, как это увязать?
- Пастор, мне неловко, может быть, я прикасаюсь к вашей тайне, но
фрау Айзенштадт сказала мне... Вы что, были в свое время в гестапо?
- Я был там...
- Понятно. Для вас это болезненный вопрос, и вы предпочитаете обойти
его. А не кажется ли вам, пастор, что после войны ваша паства не сможет
верить вам?
- Мало ли кто сидел в гестапо.
- А если пастве шепнут, что пастыря провокатором подсаживали в камеры
к другим заключенным, которые не вернулись? А вернувшихся-то - единицы из
миллионов... Кому вы тогда будете проповедовать свою правду?
- Разумеется, подобными методами можно уничтожить кого угодно.
- И что тогда?
- Тогда? Опровергать это. Опровергать сколько смогу, опровергать до
тех пор, пока меня будут слушать. Когда не будут слушать - умереть
внутренне.
- Внутренне? Значит, живым, плоским человеком вы останетесь?
- Господь судит. Останусь так останусь.
- Ваша религия против самоубийства?
- Потому-то я и не покончу с собой.
- Что вы будете делать, лишенный возможности проповедовать?
- Буду верить, не проповедуя.
- А почему вы не видите для себя другого выхода - трудиться вместе со
всеми?
- Что вы называете "трудиться"?
- Таскать камни для того, чтобы строить храмы науки хотя бы.
- Вы считаете, что человек, который обращается к пастве с духовной
проповедью, - бездельник и шарлатан? Вы не считаете это работой? Для вас
работа - это тасканье камней? Я считаю, что труд духовный - мало сказать
равноценен с любым другим, труд духовный - особо важный.

© Ю. Семенов "Семнадцать мгновений весны". книжный вариант

- красиво, тонко, грамотно! )

[Братец Иванушка]

... подражать которым отнюдь не было зазорным.

Это продолжается и сейчас.

Броневой играл Мюллера, Табаков - Шеленберга, Визбор - Бормана, Куравлёв ... Сыграли так, что массовые симпатии появились у населения к их киногероям, анекдоты. И память о чудовищной войне, её виновниках стала заменяться чёрти чем, а потом дополнилось и "победобесием" уже в постсоветское время.

[Братец Иванушка]

Нельзя показывать зло привлекательным, чтобы им заражались зрители. А это произошло и помогло духовно искорёжить многих родившихся в СССР.

[Бастет]

Бастет, перенесу сюда, если Вы не против..

Напротив. ... Я надеялась...

- с детства люблю.. )
смотрю на современных детей, и не представляю, чтобы их можно было заставить этот фильм посмотреть,
а я его в детстве обожала, и представляла себя на месте русского разведчика, я даже спать по 20 минут тренировалась.))

Получалось? Спать по 20 минут? У меня, увы - да. Увы, потому что я периодически впадаю в состояние дефицита сна. Длится эта мука месяца три, четыре. Потом сон восстанавливается , и я начинаю спать часов по шестнадцать.

- конечно обращала, восхищалась тому, как спокойно и с достоинством он переносил унижение.

А с каким достоинством он обедал. А как он отложил приборы, когда Штирлиц задал неудобный вопрос.

- - - Добавлено - - -

- красиво, тонко, грамотно! )

- Мюллер. Я слышал , что в Вас стреляли.
- Штирлиц. Вы же знаете, что это бесполезно. Я - Броневой.

[Lia]

Получалось? Спать по 20 минут?

- аха,- сын научил, когда родился.

[Бастет]

- аха,- сын научил, когда родился.

Сразу вспомнилось ...My baby don't let me just sitting and rocking all day...

Продолжу обзор эпизодов, от которого меня отвлекли некоторые участники этой темы. Сейчас уже смотрю 4 серию. Но хочу вернуться к финалу первой. Лев Дуров в роли провокатора Клауса. Этакий недожурналист, возомнивший себя Сверхчеловеком. Ницше отдыхает.

"А может быть, он болен? - подумал однажды Штирлиц. - Жажда предательства тоже своеобразная болезнь. Занятно. Клаус полностью бьет Ломброзо - он страшнее всех преступников, которых я видел, а как благообразен и мил..."

Штирлиц вернулся к столику, сел напротив Клауса, улыбнулся ему.
- Ну? - спросил он. - Значит, вы убеждены, что старик наладит вам связь?
- Да, это вопрос решенный. Я больше всего люблю работать с интеллигентами и священниками. Знаете, это поразительно - наблюдать, как
человек идет на гибель. Иногда мне даже хотелось сказать иному: "Стой!
Глупец! Куда?!"
- Ну, это уж не стоит, - сказал Штирлиц. - Это было бы неразумно.
- У вас нет рыбных консервов? Я схожу с ума без рыбы. Фосфор, знаете ли. Требуют нервные клетки...

- Это не так интересно, как кажется... Когда вы говорите, смеетесь, жалуетесь на боль в печени - это впечатляет, если учесть, что перед этим вы провели головоломную операцию... А в вашем досье - скучно: рапорты, донесения. Все смешалось: ваши доносы, доносы на вас... Нет, это неинтересно... Занятно другое: я подсчитал, что по вашим рапортам, благодаря вашей инициативе, было арестовано девяносто семь человек...Причем все они молчали о вас. Все без исключения. А их в гестапо довольно лихо обрабатывали...
- Зачем вы говорите мне об этом?
- Не знаю... Пытаюсь анализировать, что ли... Вам бывало больно,
когда людей, дававших вам приют, потом забирали?
- А как вы думаете?
- Я не знаю.
- Черт его поймет... Я, видимо, чувствовал себя сильным, когда вступал с ними в единоборство. Меня интересовала схватка... То, что будет с ними потом, - не знаю... Что будет потом с нами? Со всеми?
- Тоже верно, - согласился Штирлиц.
- После нас - хоть потоп. И потом, наши люди: трусость, низость, жадность, доносы. В каждом, просто-напросто в каждом. Среди рабов нельзя быть свободным... Это верно. Так не лучше ли быть самым свободным среди рабов? Я-то все эти годы пользовался полной духовной свободой...

Notabene Надо было отредактировать в другом редакторе. Ну и фик с ним. Не буду больше переписывать.

[Kosack]

Фильм выполнен в почти авангардистской по тем временам стилистике: без начала и без конца. О том, что Штирлиц - «наш человек в Берлине» зритель узнает лишь к концу первой серии. Причем на ее протяжении почти ничего не происходит. Отсюда вытекают две основные проблемы картины. Первая явственная нехватка материала, из которого могли бы смоделировать сюжет, так что событийная канва очень размыта. В итоге, событий, прямо и косвенно связанных с основной интригой фильма в первых сериях едва ли 50% от всего хронометража. Многочисленные лакуны пришлось забивать необязательными «лирическими» сценами, которые из-за смыслового рассинхрона между видеорядом и закадровыми комментариями напоминают немое кино скрещенное с радиопостановкой. Например, Штирлиц выполняет некие элементарные действия или просто молча крутит баранку, а за кадром похоронный голос «армянина» Копеляна подробно комментирует его богатый внутренний мир в стиле «Штирлиц только доказал в уме теорему Ферма». Сейчас, когда кинематографический постулат «сыграй, не проговаривай» превратился в аксиому, это выглядит особенно дико.

Но еще хуже моменты, просто кричащие о беспомощности режиссера, когда Гиммлер и Шелленберг в реальном времени 10 минут смотрят кинохронику, кто-то несколько минут молча читает донос, а тут еще минут на 5 военной хроники с редкими и глубокомысленными закадровыми комментариями, отрывки из каких-то чечеточно-плясовых быдлофильмов 30-х... И еще, и еще. И много раз. Пожалуй, единственное, что интересно было смотреть кадры из блокадного Петербурга 1942 года ввиду их явной непостановочности. С середины сериала от этого понемногу начинают избавляться, но первые серии сущая пытка, способная запросто отвратить нынешнего зрителя от просмотра. Впрочем, не исключено, что в условиях 70-х годов это воспринималось как аналог рекламных пауз, дающих возможность на пару минут отлучиться из-за телевизора.

Из этого вытекает и вторая беда. Сериал изначально не был задуман как коммерческое предприятие. Его бюджет неизвестен но очевидно, что он весьма велик; при том показывали фильм бесплатно, транслируя его в поганый ящик каждого обывателя. Советские киношники нередко любят козырнуть ни о чем не говорящими в условиях фиктивности советских финансов цифрами разности бюджета и киносборов, мол «и мы могли снимать прибыльное кино, как американцы», но тут глухо, полный молчок. Но любой сериал, даже самый идеологизированный это шоу. Шоу должно создаваться по определенным правилам. Каждая минута, каждое произнесенное слово должны работать на шоу. Иначе не заработаешь денег. Но «17МВ» снимали не для того, чтобы заработать деньги, и следовательно, шоу нет в помине. Динамики нет почти никакой на 12 серий «шпионского триллера», снятого чуть ли не как «наш ответ» гипердинамичному Джеймсу Бонду случается 4 вялых убийства, 1 драка и еще несколько «острых» сцен, которые можно пересчитать по пальцам левой руки Ельцина. Подозреваю, это все не столько из-за материальной скудости советской кинематографии, сколько из-за официальной идеологии, с негодованием относящейся к любым развлекательным элементам, а слово «шоу» и вовсе считавшей бранным, почти как «сиекс» и «ракинрол».

Принято считать, что апатичная тормознутость советского кино компенсируется «диалогами» и «психологически точными портретами персонажей». Отчасти это верно и в случае «17МВ». Многие цитаты из фильма, что называется, ушли в народ - «а вас я попрошу остаться», «маленькая ложь рождает большое недоверие», «что знают двое, знает и свинья», «ясность это одна из форм полного тумана» и т.п. Правда, принадлежат они преимущественно главному нацистскому острослову Мюллеру, в неотразимом исполнении Леонида Броневого. Главный герой, Штирлиц либо тупо молчит, либо роняет какую-нибудь «одесскую» хохмочку типа «Я не люблю, когда меня держат за болвана в старом польском преферансе», либо ведет штампованные кагебистские разговорчики:

- Кто у вас жил последние 6 дней?

- Это допрос?

- Нет, не допрос.

- То есть я могу не отвечать?

- Обязаны отвечать!

- А если откажусь?

- Вы не откажетесь...

Вообще, при повторном просмотре персонаж Штирлица страшно упал в моих глазах. В сущности, это явный антигерой, а может, даже и отрицательный персонаж, загримированный под положительного (как Глеб Жеглов из «МВИН»). Если рассматривать его в конкретном политическом контексте, то его злодейская сущность высвечивается совершенно отчетливо, но и средств кино достаточно, чтобы почувствовать к нему неприязнь.

Вячеслав Тихонов фактурный мужчина, но посредственный актер, во всяком случае, судя по этому фильму. Когда его сдержанное, даже угрюмое лицо внезапно озаряется жуткой улыбкой Терминатора, когда он с явной натугой вставляет в речь ласковые слова («малыш», «девочка моя») это пугает; когда учтивый и дисциплинированный Штирлиц начинает общаться с начальством в развязном, даже дерзком тоне (обычно добродушный Мюллер даже вынужден пару раз на него прикрикнуть из-за такого нарушения субординации) это просто раздражает и вызывает когнитивный диссонанс. Видимо, отсюда и происходят все эти анекдоты о том, что «Штирлиц прямо в кабинете спецсвязи высморкался в занавеску, он знал, что это опасно, но все же ему хотелось хоть на секунду вновь ощутить себя советским офицером».

Вдогонку к раздвоению личности идут некоторые поступки героя. Вообще-то не совсем ясно, каковы его прямые служебные обязанности может создаться впечатление, что он этакий вольный художник в эсэсовском мундире: только и делает, что разъезжает по городу на «Мерседесе», посиживает в ресторанах, ходит в гости и принимает гостей, а на 23 февраля упивается до остекленения, печет картошку в камине и заплетающимся голосом пытается исполнить песню про Волгу. Лишь изредка он забегает в РСХА, на несколько минут поболтать с сослуживцами. В то время, как последние изнемогают от усталости, держа себя в бодрости лишь ударными дозами кофе и наркотиков.

Ну ладно, вроде, если вслушиваться, то Штирлиц курирует разработки «оружия возмездия» и специализируется на организации «радиоигры». Как советский шпион, разумеется, герой занимается противоположным: срывает нацистскую атомную программу и помогает бежать из плена русской радистке. Но какими методами пользуется, казалось бы, положительный герой?

Для начала, Штирлиц иницирует липовое дело против безвинного физика Рунге ведь останься тот на свободе, Германия могла бы создать ядерную бомбу еще в 1944 году. Чтобы этого не произошло, бедный ученый отправлен героем в подвалы гестапо, прямиком под дубинал и кастеты оскаленных отморозков. Ничего себе поворот? Потом бравый штандартенфюрер обрабатывает и вчистую обыгрывает - английского агента пастора Шлага, и ставит его на лыжи, угрожая, в случае невыполнения приказа убить его семью. Убить, искалечить, кстати, для Штирлица что чашку кофе выпить об этом можно судить по тому, как хладнокровно он разделался с Клаусом и Холтоффом. Он же по сути, убивает запутанного им на доверии несчастного дилетанта Плейшнера, отправляя его на верную и бессмысленную смерть, да еще попутно костерит его «сволочью и мразью». В свете всех этих поступков изначальное сочувствие к главному герою к финалу выветривается начисто. Однако на фоне лживого, наглого и бесчестного Штирлица контрастно смотрятся те, кого, казалось бы, советскому зрителю следовало ненавидеть всей душой высшие офицеры нацистской спецслужбы.

По-моему, любимцем публики стал, в первую очередь Мюллер, даже несмотря на то, что он, якобы участвует в пытках (генерал-то!) и ведет внутренние разработки (копает на своих же). Но Броневой столь обаятелен и интересен, что его персонажу это прощаешь. Кроме того, в отличие от Штирлица, это цельная личность он не скрывается за чужими личинами, горой стоит за своих подчиненных, и придерживается определенных, понятных и прозрачных принципов. Наконец, Мюллер по-настоящему добр и дружелюбен, хоть и пытается прикрыться маской циника: в сцене, когда отпечатки Штирлица нашли на чемодане с радиоаппаратурой группенфюрер на минуту впадает в шоковое состояние, он не может поверить в то, что «истинный ариец» Штирлиц сталинский шпион, и из-за своего искреннего расположения к нему дает себя одурачить, хватаясь за соломинку небрежной брехни главного героя, прямо сияя, когда с того снимается подозрение. Непрофессионально, зато по-человечески понятно. Впрочем... по некоторым данным, реальный Мюллер в последние годы войны начал сотрудничать с разведкой СССР и после 1945 инкогнито жил где-то в соцлагере, так что при желании и этой сюжетной шероховатости можно найти объяснение. Еще две ошибки киношный Мюллер на 10 лет старше настоящего и почему-то носит «шеврон старого борца», хотя вступил в НСДАП только в 1939 году в принципе, можно полностью игнорировать.

Хорош также и Шелленберг, культурный и красивый мужчина, речи которого отличаются редкой трезвостью, точностью и убедительностью. На 10 лет младше Штирлица, но старше по званию и должности, причем не за счет лизоблюдства, а по делу. В принципе, Шелленберг это портрет идеального начальника, вежливого и компетентного, стремительно делающего карьеру, и ведущего за собой наверх своих сотрудников; начальника не лезущего в личную жизнь подчиненных, но жертвующего собственным досугом ради общего блага. Конечно, в СССР таких шефов не было или почти не было, поэтому образ, замечательно воплощенный Олегом Табаковым выглядит особенно притягательно.

В свете вышесказанного стоит поговорить о проблеме мотивации действий героев. Что делают нацисты? Они творят и санкционируют неблаговидные поступки, порой настоящие злодейства. Но во-первых, принимают груз моральной и юридической ответственности, не пытаясь прикрыться некими «высшими материями» (когда Вольф в Берне ведет переговоры с Даллесом и не пытается выторговать для себя амнистию, это пробирает даже американцев, чрезвычайно предвзято относящихся к СС). А во-вторых, у них есть настоящее дело защитить свою страну от орд врагов, нагрянувших со всех сторон света, закончить войну если не с честью, то хотя бы без позора.

Оригинал взят у richteur О "культовом" сериале "Семнадцать мгновений весны", 1973

[Lia]

Сразу вспомнилось ...My baby don't let me just sitting and rocking all day...

Продолжу обзор эпизодов, от которого меня отвлекли некоторые участники этой темы. Сейчас уже смотрю 4 серию. Но хочу вернуться к финалу первой. Лев Дуров в роли провокатора Клауса. Этакий недожурналист, возомнивший себя Сверхчеловеком. Ницше отдыхает.
.

- да, Клаус здесь сильная отрицательная фигура, обладающая большим потенциалом - он книголюб, он образован, не глуп, у него сильная логика, которой он гордится, он наблюдателен - агент-провокатор.

[Lia]

Фильм выполнен в почти авангардистской по тем временам стилистике: без начала и без конца.

- платье выкроено в непринужденной манере, лиф дополнен драпировкой из фатина и бантом ! ))

кто это все понаписал?

[Kosack]

кто это все понаписал?

Оригинал взят у richteur О "культовом" сериале "Семнадцать мгновений весны", 1973

[Lia]

Оригинал взят у richteur О "культовом" сериале "Семнадцать мгновений весны", 1973

- понятно.)

[Kosack]

- понятно.)

Человек подписался таким образом. Анонимность хочет сохранить.

[Lia]

Человек подписался таким образом. Анонимность хочет сохранить.

- правильно делает, а то засмеют.)