Твитнуть
Хочу предложить читателям следующее произведение святителя Феофана Затворника "Созерцание и Размышление"
Вот ее текст:
Есть мысль у апостола, что Господь царствует, да покорятся под ноги Его все враги Его. Когда же все они покорятся, тогда и Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая, и будет Бог всяческая во всех (1Кор.15:28).
Здесь говорится о Господе как Богочеловеке, Восстановителе падшего и Спасителе погибшего, указывается некая черта из имеющего быть обновления мира, но в чем существо ее - непостижимо. Непостижимо - в чем будет состоять это покорение Сына, Который и теперь творит все по воле Отца и по единосущию с Ним иначе творить не может. Непостижимо и то, что такое: будет Бог всяческая во всех. Это, без сомнения, предполагает всеобъемлющую светлость благобытия всех тварей. Восхитительно отрадная мысль!
Но как же ад? Что ж силы-то нечистые и бедные осужденные грешники? Святой Златоуст говорит, что они будут на окраинах мира, за чертою того мира, в котором Бог будет всяческая во всех. И там будет Бог, но только могуществом и правдою, а здесь и облаженствованием.
Немцы, следовать которым так усердно склоняют нас, хотят умствовать иначе. Им сдается, что покорение всех врагов означает то, что, наконец, и бесы перестанут богоборствовать, признают себя побежденными и покаются. Если, говорят они, бесы покаются, то тем скорее покаются грешники, грех и всякое зло исчезнут, воцарится одно добро - вот это и будет Бог всяческая во всех. Муки будут, но не вечны. Пройдут тысячи лет, миллионы миллионов лет, но все же придет термин, когда кончатся муки. Все перечистятся, и настанет райское всеобщее веселие.
Тут выпущено из виду то, что покорение врагов под ноги не означает добровольного признания над собою власти Покорившего, как это требуется чувством покаяния и обращения, а только прекращение им возможности противодействовать, связание их. Они бы и еще готовы бороться и зубами будут скрежетать, да уж сил не будет что-нибудь делать. Бесы прямо идти против Бога не могут: они противятся Ему чрез вовлечение в грехи людей, которые должны бы быть Божиими. Таким образом, пока будут лица, чрез которых они могут оказывать противление свое Богу, до тех пор они будут еще воюющею и борющеюся стороною; но когда не станет такого рода лиц, тогда и противление их прекратится, тогда окажутся две области: лица, во всем предавшиеся Богу в Господе Иисусе Христе, и бесы-богоборцы с людьми, осатаневшими по действию бесов; тогда и конец мира. Пойдут праведники в живот вечный, а осатаневшие грешники в муку вечную, в сообществе с бесами.
Кончатся ли эти муки? Если кончится сатанинство и осатанение, то и муки могут кончиться. А кончится ли сатанинство и осатанение? Посмотрим и увидим тогда... А до того будем верить, что как живот вечный, куда пойдут праведники, конца не имеет, так и мука вечная, угрожающая грешникам, конца иметь не будет. Никакое гадание не доказывает возможности прекращения сатанинства. Чего не видел сатана по падении своем! Сколько явлено сил Божиих! Как сам поражен он силою Креста Господня! Как доселе поражается этою силою всякая его хитрость и злоба! И все ему неймется, все идет против; чем дальше идет, тем больше упорствует. Нет, никакой нет надежды исправиться ему! А если ему нет надежды, то нет надежды и людям, осатаневшим по действию его. Значит, и аду нельзя не быть с вечными муками.
"Домашняя беседа", 1869, вып. 23, с. 625-627.
| Пред. | Содержание | След. |
Святитель Феофан Затворник. Созерцание и Размышление. - М.: "Правило веры", 2000
Святитель Феофан Затворник. Созерцание и Размышление [Pagez.ru]
---------------
Теперь же предлагаю желающим поделиться своим восприятием от прочитанного. Но так как я открыл эту тему, то начну первым.
Итак, Феофан Затворник, святой РПЦ, выросший в традиции своей поместной Церкви, как и большинство единоверцев, по традиции веровал в бесконечность адских мук. Он так был научен от своих духовных наставников. И данное предание для него было как священное. Есть много других трудов св. Феофана, где он ревностно отстаивал эту позицию. Но вот этот труд его необычен. Прежде всего надо обратить внимание, что это не проповедь для паствы, не богословский трактат, для поучения Церкви, а это попытка умосозерцать на тему, которая его волновала изнутри. Здесь он пытается честно перед самим собой рассуждать. И что мы видим?
Какая первая мысль приходит к Феофану, когда он берется рассуждать на тему 1Кор.15:28? У психологов есть такой тест, когда они предлагают одним словом выразить свое отношение то ли к какому-то человеку, то ли к какому-то предмету. В этом слове обычно отражается подлинное отношение к видимому. И что вырывается у Феофана уже в первом абзаце рассуждений? - "Непостежимо!" Причем, это слово у него повторяется дважды. Одно предложение заканчивается им и тут же начинается второе предложение! Вот это есть подлинное восприятие рассматриваемого им текста. Здесь, в умосозерцательной келлии своей души, где нет рядом ни паствы, ни священноначалия, Феофан может быть искренним перед самим собой. Он често сам себе признается, для него этот вопрос неясен, туманен, непостежим на уровне разума... А сердца? А вот сердце как-то странно реагирует, вопреки традиции, усвоенной им на уровне разума: "Непостижимо и то, что такое: будет Бог всяческая во всех. Это, без сомнения, предполагает всеобъемлющую светлость благобытия всех тварей. Восхитительно отрадная мысль!"
Вот здесь Феофан искренен перед саим собой. Но, что происходит далее? Тут же в разуме всплывает то предание, которое он усвоил от своих учителей, как "священное". И он, произносит: "Но как же ад? Что ж силы-то нечистые и бедные осужденные грешники?"
Эта мысль разума тут же возвращает его на землю, ликованья сердца более не видно в его словах. И он, как утопающий, что хватается за соломинку, тут же хватается за кого-то из отцов. И первый, кто ему приходит на ум, это Златоуст. И он начинает его цитировать, как бы сам себе доказывая, что муки вечные - вот правильно. А то, что он только что пережил в своем умосозерцании, это от лукавого, это надор гнать, чтобы не постигла прелесть...
Вспомнив Иоанна Златоуста, Феофан продолжает сам себя накручивать и убеждать, вспоминая немцев ("ерестиков" и "сектантов")... Немного позлорадствовав на тему его представления о мышлении оппонентов, онг наконец озвучивает сам себе тот аргумент, как видится ему существенный, который должен положить на лопатки его оппонентов: "Тут выпущено из виду то, что покорение врагов под ноги не означает добровольного признания над собою власти Покорившего, как это требуется чувством покаяния и обращения, а только прекращение им возможности противодействовать, связание их".
И вот здесь уже я возражаю Феофану: А иного покорения и не может быть у Бога! Господь - это не мирской царь, покоряющий силою так, что покоренные его потом втайне ненавидят. Нет, Госпродь, покорит иным способом.
"И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе." (Иоан.12:32)
Смотри, Феофан, КАК привлекает Царь царей у Себе! Так Он покорит в свое время ВЕСЬ мир. Они возжаждят Того, Которого пронзили. Не может быть никакого только внеешнего покорения Богу. И Самому Богу такое покорение ни к чему.
Читаем дальше.
И вот, немного выпустив пар, ответив оппонентам в стиле традиции, в которой Феофаен был наставлен, он снова погружается в мир умосозерцания. И снова, как бы приходит в себя: "Кончатся ли эти муки? Если кончится сатанинство и осатанение, то и муки могут кончиться. А кончится ли сатанинство и осатанение? Посмотрим и увидим тогда..."
Вот это просто потрясающе! Феофану Господь снова подает откровение. Феофан, в своем созерцании начинает видеть, что в принципе муки ада могут кончиться... при условии, если пройдет осатанение! А потом задает следующий вопрос сам себе: "А кончится ли сатанинство и осатанение?"
И тут Феофан снова словно спохватился. Он боится идти дальше в своем созерцании. Он испугался. Ему страшно от следующего шага в том восхождении вверх. И он останавливается и испуганно сам себе отвечает: "Посмотрим и увидим тогда"...
Ну не елки-палки!
Чего ты испугался, Феофан? Людской молвы: Что тебя осудят единоверцы? Что еретиком назовут: Ты же сильный муж, муж веры! Какое тебе дело до люджей? Тебе Господь показывал то, чего ты не понимал разумом, но желал сердцем. А ты, как отреагировал на откровение Его?
"А до того будем верить, что как живот вечный, куда пойдут праведники, конца не имеет, так и мука вечная, угрожающая грешникам, конца иметь не будет..."
Приехали! Начали за здравие, а кончили за упокой...
И все же, читатели, а что думаете ВЫ по этой статье? Чего испугался Феофан? И так ли уж он искренне веровали в бесконечность адских мук, или это он просто по инерции перенял по преданию. а сердце его интуитивно не соглашалось с таким пониманием? Предлагаю желающим высказаться.
Вот ее текст:
Есть мысль у апостола, что Господь царствует, да покорятся под ноги Его все враги Его. Когда же все они покорятся, тогда и Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая, и будет Бог всяческая во всех (1Кор.15:28).
Здесь говорится о Господе как Богочеловеке, Восстановителе падшего и Спасителе погибшего, указывается некая черта из имеющего быть обновления мира, но в чем существо ее - непостижимо. Непостижимо - в чем будет состоять это покорение Сына, Который и теперь творит все по воле Отца и по единосущию с Ним иначе творить не может. Непостижимо и то, что такое: будет Бог всяческая во всех. Это, без сомнения, предполагает всеобъемлющую светлость благобытия всех тварей. Восхитительно отрадная мысль!
Но как же ад? Что ж силы-то нечистые и бедные осужденные грешники? Святой Златоуст говорит, что они будут на окраинах мира, за чертою того мира, в котором Бог будет всяческая во всех. И там будет Бог, но только могуществом и правдою, а здесь и облаженствованием.
Немцы, следовать которым так усердно склоняют нас, хотят умствовать иначе. Им сдается, что покорение всех врагов означает то, что, наконец, и бесы перестанут богоборствовать, признают себя побежденными и покаются. Если, говорят они, бесы покаются, то тем скорее покаются грешники, грех и всякое зло исчезнут, воцарится одно добро - вот это и будет Бог всяческая во всех. Муки будут, но не вечны. Пройдут тысячи лет, миллионы миллионов лет, но все же придет термин, когда кончатся муки. Все перечистятся, и настанет райское всеобщее веселие.
Тут выпущено из виду то, что покорение врагов под ноги не означает добровольного признания над собою власти Покорившего, как это требуется чувством покаяния и обращения, а только прекращение им возможности противодействовать, связание их. Они бы и еще готовы бороться и зубами будут скрежетать, да уж сил не будет что-нибудь делать. Бесы прямо идти против Бога не могут: они противятся Ему чрез вовлечение в грехи людей, которые должны бы быть Божиими. Таким образом, пока будут лица, чрез которых они могут оказывать противление свое Богу, до тех пор они будут еще воюющею и борющеюся стороною; но когда не станет такого рода лиц, тогда и противление их прекратится, тогда окажутся две области: лица, во всем предавшиеся Богу в Господе Иисусе Христе, и бесы-богоборцы с людьми, осатаневшими по действию бесов; тогда и конец мира. Пойдут праведники в живот вечный, а осатаневшие грешники в муку вечную, в сообществе с бесами.
Кончатся ли эти муки? Если кончится сатанинство и осатанение, то и муки могут кончиться. А кончится ли сатанинство и осатанение? Посмотрим и увидим тогда... А до того будем верить, что как живот вечный, куда пойдут праведники, конца не имеет, так и мука вечная, угрожающая грешникам, конца иметь не будет. Никакое гадание не доказывает возможности прекращения сатанинства. Чего не видел сатана по падении своем! Сколько явлено сил Божиих! Как сам поражен он силою Креста Господня! Как доселе поражается этою силою всякая его хитрость и злоба! И все ему неймется, все идет против; чем дальше идет, тем больше упорствует. Нет, никакой нет надежды исправиться ему! А если ему нет надежды, то нет надежды и людям, осатаневшим по действию его. Значит, и аду нельзя не быть с вечными муками.
"Домашняя беседа", 1869, вып. 23, с. 625-627.
| Пред. | Содержание | След. |
Святитель Феофан Затворник. Созерцание и Размышление. - М.: "Правило веры", 2000
Святитель Феофан Затворник. Созерцание и Размышление [Pagez.ru]
---------------
Теперь же предлагаю желающим поделиться своим восприятием от прочитанного. Но так как я открыл эту тему, то начну первым.
Итак, Феофан Затворник, святой РПЦ, выросший в традиции своей поместной Церкви, как и большинство единоверцев, по традиции веровал в бесконечность адских мук. Он так был научен от своих духовных наставников. И данное предание для него было как священное. Есть много других трудов св. Феофана, где он ревностно отстаивал эту позицию. Но вот этот труд его необычен. Прежде всего надо обратить внимание, что это не проповедь для паствы, не богословский трактат, для поучения Церкви, а это попытка умосозерцать на тему, которая его волновала изнутри. Здесь он пытается честно перед самим собой рассуждать. И что мы видим?
Какая первая мысль приходит к Феофану, когда он берется рассуждать на тему 1Кор.15:28? У психологов есть такой тест, когда они предлагают одним словом выразить свое отношение то ли к какому-то человеку, то ли к какому-то предмету. В этом слове обычно отражается подлинное отношение к видимому. И что вырывается у Феофана уже в первом абзаце рассуждений? - "Непостежимо!" Причем, это слово у него повторяется дважды. Одно предложение заканчивается им и тут же начинается второе предложение! Вот это есть подлинное восприятие рассматриваемого им текста. Здесь, в умосозерцательной келлии своей души, где нет рядом ни паствы, ни священноначалия, Феофан может быть искренним перед самим собой. Он често сам себе признается, для него этот вопрос неясен, туманен, непостежим на уровне разума... А сердца? А вот сердце как-то странно реагирует, вопреки традиции, усвоенной им на уровне разума: "Непостижимо и то, что такое: будет Бог всяческая во всех. Это, без сомнения, предполагает всеобъемлющую светлость благобытия всех тварей. Восхитительно отрадная мысль!"
Вот здесь Феофан искренен перед саим собой. Но, что происходит далее? Тут же в разуме всплывает то предание, которое он усвоил от своих учителей, как "священное". И он, произносит: "Но как же ад? Что ж силы-то нечистые и бедные осужденные грешники?"
Эта мысль разума тут же возвращает его на землю, ликованья сердца более не видно в его словах. И он, как утопающий, что хватается за соломинку, тут же хватается за кого-то из отцов. И первый, кто ему приходит на ум, это Златоуст. И он начинает его цитировать, как бы сам себе доказывая, что муки вечные - вот правильно. А то, что он только что пережил в своем умосозерцании, это от лукавого, это надор гнать, чтобы не постигла прелесть...
Вспомнив Иоанна Златоуста, Феофан продолжает сам себя накручивать и убеждать, вспоминая немцев ("ерестиков" и "сектантов")... Немного позлорадствовав на тему его представления о мышлении оппонентов, онг наконец озвучивает сам себе тот аргумент, как видится ему существенный, который должен положить на лопатки его оппонентов: "Тут выпущено из виду то, что покорение врагов под ноги не означает добровольного признания над собою власти Покорившего, как это требуется чувством покаяния и обращения, а только прекращение им возможности противодействовать, связание их".
И вот здесь уже я возражаю Феофану: А иного покорения и не может быть у Бога! Господь - это не мирской царь, покоряющий силою так, что покоренные его потом втайне ненавидят. Нет, Госпродь, покорит иным способом.
"И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе." (Иоан.12:32)
Смотри, Феофан, КАК привлекает Царь царей у Себе! Так Он покорит в свое время ВЕСЬ мир. Они возжаждят Того, Которого пронзили. Не может быть никакого только внеешнего покорения Богу. И Самому Богу такое покорение ни к чему.
Читаем дальше.
И вот, немного выпустив пар, ответив оппонентам в стиле традиции, в которой Феофаен был наставлен, он снова погружается в мир умосозерцания. И снова, как бы приходит в себя: "Кончатся ли эти муки? Если кончится сатанинство и осатанение, то и муки могут кончиться. А кончится ли сатанинство и осатанение? Посмотрим и увидим тогда..."
Вот это просто потрясающе! Феофану Господь снова подает откровение. Феофан, в своем созерцании начинает видеть, что в принципе муки ада могут кончиться... при условии, если пройдет осатанение! А потом задает следующий вопрос сам себе: "А кончится ли сатанинство и осатанение?"
И тут Феофан снова словно спохватился. Он боится идти дальше в своем созерцании. Он испугался. Ему страшно от следующего шага в том восхождении вверх. И он останавливается и испуганно сам себе отвечает: "Посмотрим и увидим тогда"...
Ну не елки-палки!
Чего ты испугался, Феофан? Людской молвы: Что тебя осудят единоверцы? Что еретиком назовут: Ты же сильный муж, муж веры! Какое тебе дело до люджей? Тебе Господь показывал то, чего ты не понимал разумом, но желал сердцем. А ты, как отреагировал на откровение Его?"А до того будем верить, что как живот вечный, куда пойдут праведники, конца не имеет, так и мука вечная, угрожающая грешникам, конца иметь не будет..."
Приехали! Начали за здравие, а кончили за упокой...
И все же, читатели, а что думаете ВЫ по этой статье? Чего испугался Феофан? И так ли уж он искренне веровали в бесконечность адских мук, или это он просто по инерции перенял по преданию. а сердце его интуитивно не соглашалось с таким пониманием? Предлагаю желающим высказаться.
Комментарий