Не вопрос. Мень так Мень.
"Что же поддерживало это мирочувствие в первобытном человеке? Страх отвечают нам. Человек боялся ядовитых змей, хищных зверей, боялся поэтому темноты. Крики ночных птиц он относил за счет лесных духов. Но такое объяснение естественно в устах человека городской цивилизации. Наивно было бы думать, что люди, веками охотившиеся в лесах и тундрах, так плохо знали их жизнь, что легко принимали филина за лешего, а обезьяну за злого духа.
Всякий охотник чувствует себя в лесу как дома. Каждый след, каждый звук знакомы ему. Из поколения в поколение передавался опыт охотников. Их сведения о природе до сих пор во многом оставляют позади знания европейских ученых. И поэтому считать, что просто страх внушал древним людям веру в духовные существа, по крайней мере неосторожно.
Исследователь, который изучал дикое племя кубу (Суматра), спросил одного из них:
Ходил ли ты когда-нибудь по лесу?
Да, часто.
Слыхал ли там стоны и вздохи?
Да.
Что же ты думал?
Что трещит дерево.
Не слыхал ли ты криков?
Да.
Что же ты подумал?
Что кричит зверь.
А если ты не знаешь, какой зверь кричит?
Я знаю все звериные голоса...
Значит, ночью в лесу ты ничего не боишься?
Ничего.
И ты никогда не встречал там ничего неизвестного, что могло бы тебя испугать?
Нет, я знаю все...
Такие вопросы можно было бы задать охотникам многих уголков земного шара, и результат был бы тот же. Правда, в жизни первобытных людей страх имеет место. Но это реальный страх. Страх голода, неудачи в охоте, встречи с опасными животными. Разумеется, в суровых условиях Арктики или тропиков причин реального страха больше, чем в умеренных странах. И тем не менее мы не видим, чтобы обитатели этих стран были менее религиозны, чем эскимосы или африканцы. Следовательно, корни веры в духовный мир нужно искать в чем-то другом."
"Магизм и единобожие"
"Что же поддерживало это мирочувствие в первобытном человеке? Страх отвечают нам. Человек боялся ядовитых змей, хищных зверей, боялся поэтому темноты. Крики ночных птиц он относил за счет лесных духов. Но такое объяснение естественно в устах человека городской цивилизации. Наивно было бы думать, что люди, веками охотившиеся в лесах и тундрах, так плохо знали их жизнь, что легко принимали филина за лешего, а обезьяну за злого духа.
Всякий охотник чувствует себя в лесу как дома. Каждый след, каждый звук знакомы ему. Из поколения в поколение передавался опыт охотников. Их сведения о природе до сих пор во многом оставляют позади знания европейских ученых. И поэтому считать, что просто страх внушал древним людям веру в духовные существа, по крайней мере неосторожно.
Исследователь, который изучал дикое племя кубу (Суматра), спросил одного из них:
Ходил ли ты когда-нибудь по лесу?
Да, часто.
Слыхал ли там стоны и вздохи?
Да.
Что же ты думал?
Что трещит дерево.
Не слыхал ли ты криков?
Да.
Что же ты подумал?
Что кричит зверь.
А если ты не знаешь, какой зверь кричит?
Я знаю все звериные голоса...
Значит, ночью в лесу ты ничего не боишься?
Ничего.
И ты никогда не встречал там ничего неизвестного, что могло бы тебя испугать?
Нет, я знаю все...
Такие вопросы можно было бы задать охотникам многих уголков земного шара, и результат был бы тот же. Правда, в жизни первобытных людей страх имеет место. Но это реальный страх. Страх голода, неудачи в охоте, встречи с опасными животными. Разумеется, в суровых условиях Арктики или тропиков причин реального страха больше, чем в умеренных странах. И тем не менее мы не видим, чтобы обитатели этих стран были менее религиозны, чем эскимосы или африканцы. Следовательно, корни веры в духовный мир нужно искать в чем-то другом."
"Магизм и единобожие"
Комментарий