Мудрые высказывания на злобу дня...

[Евлампия]

надо хулиганов банить
с такой формулировкой

Кто-то уже нахулиганил? Жалуйтесь.

[Евлампия]

В жизни следует ставить перед собой две цели. Первая цель осуществление того, к чему вы стремитесь. Вторая цель умение радоваться достигнутому. Только самые мудрые представители человечества способны к достижению второй цели.

Логан Пирсалл Смит

[greshnik]

как можно радоваться второй цели-
если первой не достиг

[Евлампия]

как можно радоваться второй цели-
если первой не достиг

Достигайте первой. Потом уже можно подумать и второй.

[Евлампия]

[Евлампия]

-Волны! - сказал Томас Будденброк -Они набегают и рассыпаются брызгами,набегают и дробятся-одна за другой, без конца, без цели, уныло, бессмысленно. И все-таки они успокаивают, умиротворяют душу, как все простое и неизбежное. С годами я начинаю все больше и больше любить море... В свое время я предпочитал горы; наверное, потому, что они далеки от наших краев. Теперь меня к ним не тянет. Мне кажется, в горах я бы оробел, смешался. Слишком уж там все грандиозно, хаотично, многообразно... Сейчас они бы меня подавили. Интересно, каким людям милее монотонность моря? Мне кажется тем, что слишком долго, слишком глубоко всматривались в лабиринт своего внутреннего мира, - и вот ощутили потребность хотя бы во внешнем мире найти то, что им всего нужнее, - ПРОСТОТУ. Не то важно, что в горах ты смело карабкаешься вверх, а у моря спокойно лежишь на песке. Я ведь знаю, каким взором окидываешь горные хребты и каким - море. Взор уверенного в себе, упрямого счастливца, исполненный отваги, твердости, жизненной силы, перебегает с вершины на вершину. На морских просторах, катящих свои волны с мистической цепенящей неизбежностью, охотнее покоится затуманенный, безнадежный, всезнающий взор того, кто однажды глубоко заглянул в печальный лабиринт своей души. Здоровье и болезнь - вот различие. Один дерзко взбирается вверх среди дивного многообразия зубчатый, высоко вздымающихся скал и бездонных пропастей, чтобы испытать свои еще нерастерянные жизненные силы... Но среди бескрайней простоты внешнего мира отдыхает тот, кто устал от путанной сложности внутреннего.


Т

Томас Манн "Буденброки"

[Евлампия]

[Valentina Koret]

[Евлампия]

Жизнь странный, темный лабиринт; и встречи тоже тайна. Он (Чарльз) улыбнулся: эпизод с ребенком вызвал в нем не одну только сентиментальную разнеженность к нему вернулось привычное чувство иронии, а это, в свою очередь равноценно было тому, что он вновь обрел известную веру в себя. По дороге из клуба, в карете сэра Тома, у него возникло обманчивое ощущение, будто он живет в настоящем; и то, что он поторопился отречься от прошлого и будущего, было не чем иным, как злонамеренным бегством, постыдным прыжком в безответственное забвение. Теперь же он гораздо глубже, нутром осознал вечное людское заблуждение относительно времени: мы все воспринимаем время как дорогу шагая по ней, всегда можно повернуть назад и окинуть взглядом проделанный путь, а посмотрев вперед, увидеть, куда мы если ничего не стрясется придем; но истина в том, что время это замкнутое пространство, сиюминутность, настолько приближенная к нам, что мы упорно отказываемся ее отмечать.



(Джон Фаулз. Любовница французского лейтенанта)

[Евлампия]

"Из раны, неудачно нанесенной деспоту, льется море чужой крови" (Станислав Ежи Лец)

[Евлампия]

Многие думают: интеллигентный человек это тот, который много читал, получил хорошее образование (и даже по преимуществу гуманитарное), много путешествовал, знает несколько языков.
А между тем можно иметь все это и быть неинтеллигентным, и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть все-таки внутренне интеллигентным человеком.
Интеллигентность не только в знаниях, а в способностях к пониманию другого. Она проявляется в тысяче и тысяче мелочей: в умении уважительно спорить, вести себя скромно за столом, в умении незаметно (именно незаметно) помочь другому, беречь природу, не мусорить вокруг себя не мусорить окурками или руганью, дурными идеями (это тоже мусор, и еще какой!).
Я знал на русском Севере крестьян, которые были по-настоящему интеллигентны. Они соблюдали удивительную чистоту в своих домах, умели ценить хорошие песни, умели рассказывать "бывальщину" (то есть то, что произошло с ними или другими), жили упорядоченным бытом, были гостеприимны и приветливы, с пониманием относились и к чужому горю, и к чужой радости.

Интеллигентность это способность к пониманию, к восприятию, это терпимое отношение к миру и к людям.


Д.С. Лихачев, "Письма о добром и прекрасном".

[Евлампия]

Я с сожалением смотрю на то, как в нашем чрезвычайно соревновательном и жадном мире мы почти не соприкасаемся с радостью от того, чтобы давать. Мы часто живем так, будто наше счастье зависит исключительно от обладания чем-то. Но я не знаю никого, кто был бы действительно счастлив только от того, что у него что-то есть. Истинная радость, счастье и внутренний мир рождаются, когда мы отдаем себя другим. Счастливая жизнь это жизнь, прожитая для других. Эта истина, однако, обычно открывается нам только тогда, когда мы сталкиваемся лицом к лицу со страданием.
Размышляя еще о том, как выросла за годы наша дружба, я замечаю таинственную связь между нашей надломленностью и нашей способностью давать. Мы оба прошли через периоды непомерной внутренней боли. И в эти страшные моменты мы часто чувствовали, что жизнь подошла к мертвой точке и что нам нечего было дать другим. Но спустя много лет эти времена научили нас давать больше, чем раньше. Наша надломленность открыла для нас возможность делиться нашей жизнью и давать друг другу надежду с большей глубиной. Так же, как хлеб должен быть преломлен, чтобы его можно было отдать, так и наша жизнь. Это, конечно же, не означает, что для того, чтобы лучше давать, мы должны причинять друг другу, себе или другим людям боль. Даже если разбитое стекло может ярко сиять, только глупец будет специально разбивать стекло, чтобы заставить его сиять! Мы смертные люди, и надломленность неотменимая действительность нашего существования, и, принимая ее, предавая ее свету благословения, мы можем открыть, сколько мы способны дать намного больше, чем могли бы подумать.

Генри Нувен. "Жизнь возлюбленного"

[Евлампия]

Наша жизнь все больше замыкается на воспоминаниях и ожиданиях, поскольку прошлое становится источником идентичности, а будущее надеждой на спасение, на самореализацию в той или иной форме. Но все это иллюзии.
Чем больше вы концентрируетесь на времени прошлом ли, будущем тем больше Сейчас теряете. Теряете то, что ценнее всего на свете.

Экхарт Толле

[Евлампия]

Американский писатель Нил Доналд Уолш в своей книге "Беседы с Богом. Время перемен" пишет: "Жизнь начинается там,где заканчивается твоя зона комфорта". Это же сказал апостол Павел: "Ибо для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение" (Флп. 1:21). На самом деле настоящий христианин не может иметь своей собственной зоны комфорта в земной жизни,так как весь его комфорт заключается в постоянном Божьем присутствии, которое он пытается понять здесь, в земной жизни, и к которому стремится в вечности. Это не отменяет полноценной жизни на земле,но указывает на настоящие, вечные ориентиры спасенного человека. "Братия, я не почитаю себя достигшим; а только забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели к почестям вышнего звания Божия во Христе Иисусе (Флп. 3: 13-14).

[Евлампия]

"Каждому, читающему Новый Завет, следует помнить, что учение Христа - это вся Его жизнь. Сущность христианства не в учении Христа, а в Самом Христе. И Евангелие есть учение о Христе как Богочеловеке, а не учение Христа. По Евангелию, путь спасения - Сам Христос, "вхождение" в образ Христов или "облечение во Христа" (ср. Гал. 3:27), а не евангельская мораль, не христианские поучения. Если брать учение Христа и отвергать Самого Христа, как образец для подражания, то в христианстве нельзя найти ничего абсолютно нового и оригинального. В Ветхом завете, у ессеев, у Сократа, стоиков и киников были уже даны почти все элементы христианской морали. Всё христианское учение уже было подготовлено греческой и восточной мудростью, даже таинства христианские имеют свой прообраз в таинствах древних религий. Космическая атмосфера богосыновства давно уже назревала в мире, в разных частях мира было уже много христианского. Одного только не было - Самого Христа, Который есть единственная и неповторимая точка соединения Божественного и человеческого. Только через Христа Бог стал родным и близким человеку, только во Христе можно до безумия любить Бога" (Н. А. Бердяев. Философия свободы).