Поэтическая классика

[Евлампия]

[QUOTE]

И я "Мы все как боги..." хотела сейчас написать - представьте! ЗдОрово, когда вкусы у людей совпадают!

Да, Ксю, это действительно здорово...
А я, старшеклассницей, представляла его своим парнем, читающим мне "Сказку"...

Если б стал я невидимым и крылатым,
Не искал бы наживы, пользуясь этим.
Я и так считаю себя богатым,
Потому что живу я на белом свете.
На шестой этаж в переулке тесном
Я б к окну твоему подлетал с рассветом;
Если ты еще не совсем одета,
От тебя отворачивался бы честно.
Голубей с карниза я не сгонял бы,
И, как воздух, был бы я незаметен,
Я стихи тебе о тебе читал бы,
А тебе бы казалось пропел их ветер.
Был бы я невидимым верным другом.
Если б ты в самолете летела к югу,
То с кабиной вровень, сквозь гром и тучи,
Я летел бы рядом, на всякий случай.
А когда по бульвару легкой походкой
К остановке троллейбусной ты б шагала,
Я тебе подбрасывал бы находки,
Чтобы ты счастливой себя считала.
Я тебе подбрасывал бы подарки
Голубые капроновые косынки,
Ожерелья и серьги пластмассы яркой
И живые маки в ночных росинках.

[Ксю]

Ну почему, почему раньше я не читала такой чудесный шефнеровский шедевр?! Спасибо, Евлампия, сохраню его в свою "копилку".

[Ксю]

А у меня из юности воспоминание: в 9 классе устроили девичник на мой день рождения. Вдвоем с подругой приготовили целый сценарий. И дом украсили. Так, на входных дверях всех встречал нарисованный швейцар, сверху шефнеровские строки ( вообще все таблички во всех комнатах были с его, соответстующими предназначению «залы», стихами):
«Приходите в мой дом поскорее
И с собой приносите дары:
Гастрономия и бакалея
Две любимые мною сестры»

В комнате для угощения висело:

«Друг желудок просит пищи,
В нем танцует аппетит,
В нем голодный ветер свищет,
И кишками шелестит.» и т.д.
Шефнер казался тогда таким непохожим на всех остальных поэтом

[Евлампия]

«Друг желудок просит пищи,
В нем танцует аппетит,
В нем голодный ветер свищет,
И кишками шелестит.» и т.д.
Шефнер казался тогда таким непохожим на всех остальных поэтом

Да, Ксю Шефнер был удивительным человеком Мне он дорог не меньше Достоевского, Гоголя, Льюиса, Толкина
Если Федор Михайлович произнес, что красота спасет мир, то творчество Шефнера добавляет еще слово ДОБРОТА Как многогранен его талант Читали ли Вы его фантастику?
К примеру, «Съедобные сны, или ошибка доброго мудреца»?

Его деяния угасли,
И грустный вывод мой таков:
Просчеты мудрецов опасней,
Чем заблужденья простаков.

[Ксю]

Из прозы Шефнера читала лишь "Лачугу должника" - из нее и есть эти юмористические четверостишия. А вообще я не люблю фантастику...

[shlahani]

Фёдор Тютчев

А как сделать ссылку на камешек Коктебеля В. Рождественского, я пока ещё не знаю


PROBLEME

С горы скатившись, камень лег в долине.
Как он упал? никто не знает ныне -
Сорвался ль он с вершины сам собой,
Иль был низринут волею чужой?
Столетье за столетьем пронеслося:
Никто еще не разрешил вопроса.

15 января 1833

[Абазинка]

Эдуард Асадов

Отрывок из любимого мною в детстве:

Сказка... мечта - полуночница,
Но где ее взять? Откуда?
А сердцу так чуда хочется,
Пусть маленького, но чуда!

До боли хочется верить,
Что сбудутся вдруг мечты,
Сквозь вьюгу звонок у двери -
И вот на пороге ты!

Трепетная, смущенная,
Снится или не снится?!
Снегом запорошенная,
Звездочки на ресницах...

- Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
А я вот явилась... Можно? -
Сказка моя! Снегурочка!
Чудо мое невозможное!

Нет больше зимней ночи!
Сердцу хмельно и ярко!
Весело чай клокочет,
В доме, как в пекле, жарко...

Довольно! Хватит! Не буду!
Полночь... гудят провода...
Гаснут огни повсюду.
Я знаю: сбывается чудо,
Да только вот не всегда...

Метелица как медведица,
Косматая голова.
А сердцу все-таки верится
В несбыточные слова:

- Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
Полночь гудит тревожная...
Где ты, моя Снегурочка,
Сказка моя невозможная?..

[Качок]

Асадов - один из тех, кто тронул в юности...

[Евлампия]

Асадов - один из тех, кто тронул в юности...

А мне и сейчас Асадов очень близок. Жизненный, очень добрый поэт... Есть здесь тема о дружбе. Поучаствовала в ней, но ничего для себя не вынесла... Пусть о ней лучше расскажет Эдуард Асадов:


БАЛЛАДА О ДРУГЕ

Когда я слышу о дружбе твердой,
О сердце мужественном и скромном,
Я представляю не профиль гордый,
Не парус бедствия в вихре шторма,-

Я просто вижу одно окошко
В узорах пыли или мороза
И рыжеватого щуплого Лешку -
Парнишку-наладчика с "Красной Розы"...

Дом два по Зубовскому проезду
Стоял без лепок и пышных фасадов,
И ради того, что студент Асадов
В нем жил, управдом не белил подъездов.

Ну что же - студент небольшая сошка,
Тут бог жилищный не ошибался.
Но вот для тщедушного рыжего Лешки
Я бы, наверное, постарался!

Под самой крышей, над всеми нами
Жил летчик с нелегкой судьбой своей,
С парализованными ногами,
Влюбленный в небо и голубей.

Они ему были дороже хлеба,
Всего вероятнее, потому,
Что были связными меж ним и небом
И синь высоты приносили ему.

А в доме напротив, окошко в окошко,
Меж теткой и кучей рыбацких снастей
Жил его друг - конопатый Лешка,
Красневший при девушках до ушей.

А те, на "Розе", народ языкатый.
Окружат в столовке его порой:
- Алешка, ты что же еще неженатый? -
Тот вспыхнет сразу алей заката
И брякнет: - Боюсь еще... молодой...

Шутки как шутки, и парень как парень,
Пройди - и не вспомнится никогда.
И все-таки как я ему благодарен
За что-то светлое навсегда!

Каждое утро перед работой
Он к другу бежал на его этаж,
Входил и шутя козырял пилоту:
- Лифт подан. Пожалте дышать на пляж!..

А лифта-то в доме как раз и не было.
Вот в этом и пряталась вся беда.
Лишь "бодрая юность" по лестницам бегала,
Легко, "как по нотам", туда-сюда...

А летчику просто была б хана:
Попробуй в скверик попасть к воротам!
Но лифт объявился. Не бойтесь. Вот он!
Плечи Алешкины и спина!

И бросьте дурацкие благодарности
И вздохи с неловкостью пополам!
Дружба не терпит сентиментальности,
А вы вот, спеша на работу, по крайности,
Лучше б не топали по цветам!

Итак, "лифт" подан! И вот, шагая
Медленно в утренней тишине,
Держась за перила, ступеньки считает:
Одна - вторая, одна - вторая,
Лешка с товарищем на спине...

Сто двадцать ступеней. Пять этажей.
Это любому из нас понятно.
Подобным маршрутом не раз, вероятно,
Вы шли и с гостями и без гостей.

Когда же с кладью любого сорта
Не больше пуда и то лишь раз
Случится подняться нам в дом подчас -
Мы чуть ли не мир посылаем к черту.

А тут - человек, а тут - ежедневно,
И в зной, и в холод: "Пошли, держись!"
Сто двадцать трудных, как бой, ступеней!
Сто двадцать - вверх и сто двадцать - вниз!

Вынесет друга, усадит в сквере,
Шутливо укутает потеплей,
Из клетки вытащит голубей:
- Ну все! Если что, присылай "курьера"!

"Курьер" - это кто-нибудь из ребят.
Чуть что, на фабрике объявляется:
- Алеша, Мохнач прилетел назад!
- Алеша, скорей! Гроза начинается!

А тот все знает и сам. Чутьем.
- Спасибо, курносый, ты просто гений!-
И туча не брызнет еще дождем,
А он во дворе: - Не замерз? Идем!-
И снова: ступени, ступени, ступени...

Пот градом... Перила скользят, как ужи...
На третьем чуть-чуть постоять, отдыхая.
- Алешка, брось ты!
- Сиди, не тужи!.. -
И снова ступени, как рубежи:
Одна - вторая, одна - вторая...

И так не день и не месяц только,
Так годы и годы: не три, не пять,
Трудно даже и сосчитать -
При мне только десять. А после сколько?!

Дружба, как видно, границ не знает,
Все так же упрямо стучат каблуки.
Ступеньки, ступеньки, шаги, шаги...
Одна - вторая, одна - вторая...

Ах, если вдруг сказочная рука
Сложила бы все их разом,
То лестница эта наверняка
Вершиной ушла бы за облака,
Почти не видная глазом.

И там, в космической вышине
(Представьте хоть на немножко),
С трассами спутников наравне
Стоял бы с товарищем на спине
Хороший парень Алешка!

Пускай не дарили ему цветов
И пусть не писали о нем в газете,
Да он и не ждет благодарных слов,
Он просто на помощь прийти готов,
Если плохо тебе на свете.

И если я слышу о дружбе твердой,
О сердце мужественном и скромном,
Я представляю не профиль гордый,
Не парус бедствия в вихре шторма,-

Я просто вижу одно окошко
В узорах пыли или мороза
И рыжеватого, щуплого Лешку,
Простого наладчика с "Красной Розы"...

[Качок]

Ага...здорово.

[shlahani]

здесь ведётся речь о дружбе?

Евгений Боратынский

ЗВЕЗДА

Взгляни на звезды: много звезд
В безмолвии ночном
Горит, блестит кругом луны
На небе голубом.

Взгляни на звезды: между них
Милее всех одна!
За что же? Ранее встает,
Ярчей горит она?

Нет! утешает свет ее
Расставшихся друзей:
Их взоры, в синей вышине,
Встречаются на ней.

Она на небе чуть видна,
Но с думою глядит,
Но взору шлет ответный взор
И нежностью горит.

С нее в лазоревую ночь
Не сводим мы очес,
И провожаем мы ее
На небо и с небес.

Себе звезду избрал ли ты?
В безмолвии ночном
Их много блещет и горит
На небе голубом.

Не первой вставшей сердце вверь
И, суетный в любви.
Не лучезарнейшую всех
Своею назови.

Ту назови своей звездой,
Что с думою глядит,
И взору шлет ответный взор,
И нежностью горит.

[янот]

Господи, как он там? Присмотри за ним,
Чтоб с ума не сошел в пустом закутке квартиры.
Устыди его боль, от отчаянья охрани -
Чтобы с ясным лицом - за двоих -
Он встал перед миром.
Подымаю чашу - да будет воля Твоя!
Видишь: руки спокойны, легко беру и не трушу.
Но на черно - белой эмульсии бытия -
Укрепи его душу!
Мне светлей, чем ему, и дорога моя проста:
Отшлифована сколькими! Вызубрен каждый камень!
Мне нс трудно на ней - гляди! Лишь его не оставь
В сумасшедших углах, размеченных пауками!
Только руку не отними от его плеча,
Только не лиши опоры - Твоей твердыни,
И ошейник он скует на нашу печаль
Из бессмертного сплава верности и гордыни.
А когда мы вместе встанем пред Тобой,
Ни о чем нс прося - что больше, когда мы рядом? -
Ни клинком не разнять, ни архангельскою трубой! -
Мы ответим Тебе, не опуская взгляда.

Ирина Ратушинская.

[Ксю]

Сергей Чекмарев

Ты говоришь: «Всему конец,
Забудь, уйди, не надо злиться».
И взгляд твой серый, как свинец,
В мои глаза не хочет влиться.

И я гляжу в твои глаза
И наклоняюсь ниже, ниже
Тех дней уж не вернуть назад,
Тех поцелуев с губ не выжечь.
Но этот лоб и прядь волос
Все это смех, и жест, и брови, -
Оно с душой моей сжилось,
Оно впиталось в плазму крови.
И каждый вечер, в поздний час,
Любовь приходит, как удушье.
Но у тебя в пещерах глаз
Ложится тигром равнодушье,
В улыбке, в линии плеча
Как лунный свет скользит усталость,
И мне теперь одна печаль,
Одна тоска теперь осталась

[shlahani]

боже мой, боже мой, боже мой...

Николай Гумилев

ХРИСТОС

Он идет путем жемчужным
По садам береговым.
Люди заняты ненужным,
Люди заняты земным.

"Здравствуй, пастырь! Рыбарь,здравствуй!
Вас зову я навсегда,
Чтоб блюсти иную паству
И иные невода.

Лучше ль рыбы или овцы
Человеческой души?
Вы, небесные торговцы,
Не считайте барыши.

Ведь не домик в Галилее
Вам награда за труды, -
Светлый рай, что розовее
Самой розовой звезды.

Солнце близится к притину,
Слышно веянье конца,
Но отрадно будет Сыну
В Доме Нежного Отца".

Не томит, не мучит выбор,
Что пленительней чудес?!
И идут пастух и рыбарь
За искателем небес.

[Евлампия]

Максимилиан Волошин


Я к нагорьям держу свой путь,
По полынным лугам, по скату,
Чтоб с холма лицо обернуть
К пламенеющему закату.
Жемчугами расшит покров
И венец лучей над горами
Точно вынос Святых Даров
Совершается в темном храме.
Вижу к небу в лиловой мгле
Возносящиеся ступени...
Кто-то сладко прильнул к земле
И целует мои колени.
Чую сердца прерывный звук
И во влажном степей дыханьи
Жарких губ и знакомых рук
Замирающие касанья.
Я ли в зорях венчанный царь?
Я ли долу припал в бессильи?
Осеняют земной алтарь
Огневеющие воскрылья