Поэтическая классика

[Евлампия]

Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
.

Да, хорошо бы научиться воспринимать эту жизнь без иллюзий. И полностью довериться Божьему промыслу.

[Евлампия]

Мы не знали друг друга до этого лета,
Мы считали друг друга - тихоня и трус.
Не всегда даже помнили имя соседа.
Белорус белорусу, увы, белорус...

Мы искали везде, мы искали повсюду,
Хоть какой нибудь повод сказать всем "горжусь!"
Но квартира, кредиты, белье и посуда,
Белорус белорусу опять белорус...

Мы терпенье вводили себе внутривенно,
Внутримышечно-страх, эгоизм по блютус
Иногда,правда, спрашивали у вселенной :
Белорус белорусу ещё белорус ?

Вдруг нагрянул двадцатый вне зоны комфорта:
Год ковида, год крысы- проклятый союз,
Но спасает правитель лишь службу эскорта,
Белорус белорусу теперь Белорус!

И мы встретили осень другими, иными
Ощутили свободы и нации вкус,
И теперь мы гордимся, теперь мы едины,
Беларус Беларусу заўжды Беларус!

[Евлампия]

Пока от вранья не отвыкнем
Традиции древней назло,
Покуда не всхлипнем,не вскрикнем:
Куда это нас занесло?!
Пока покаянного слова
Не выдохнет впалая грудь,
Придется нам снова и снова
Холопскую лямку тянуть.


Булат Окуджава

[Евлампия]

Мам, извини. Меня больше нет.
Выбили душу дубинками твари.
Я ушёл вдаль. Ушёл в яркий свет.
Осталась лишь кровь. На тротуаре.
И память. Улыбка на фото моя.
У деток рисунки остались.
Пусть будет мне пухом родная земля.
Жаль только, мам... не попрощались.

Памяти Романа Бондаренко.
12.11.2020

От Горца (Сергий Мельянец)

[Евлампия]

Рождество

Волхвы пришли. Младенец крепко спал.
Звезда светила ярко с небосвода.
Холодный ветер снег в сугроб сгребал.
Шуршал песок. Костер трещал у входа.

Дым шел свечой. Огонь вился крючком.
И тени становились то короче,
то вдруг длинней. Никто не знал кругом,
что жизни счет начнется с этой ночи.

Волхвы пришли. Младенец крепко спал.
Крутые своды ясли окружали.
Кружился снег. Клубился белый пар.
Лежал младенец, и дары лежали.

1963 г.

Иосиф Бродский (1940 - 1996)

[zeroman]

Святий Вечір нині у господі,
Всім щастя, миру, радості багато.
Нехай Ісусик в кожен дім прийде,
Нехай щасливим буде наше свято.

[Евлампия]

Осипу Мандельштаму сегодня исполняется 130 лет... Судьба нещадно трепала и била замечательного поэта, но уступать ей он не собирался. Он не мог иначе прожить собственную жизнь. Виной тому - поэзия. Это она определила его судьбу, содержание и смысл всего, что он делал и чем жил. Освободиться от ее власти он не мог, да никогда и не хотел, потому что Сам Бог наделил его этим даром...

Образ Твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
"Господи!"- сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,
Вылетало из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади. (с)

[Евлампия]

И. Бродский

В феврале далеко до весны,
ибо там, у него на пределе,
бродит поле такой белизны,
что темнеет в глазах у метели.
И дрожат от ударов дома,
и трепещут, как роща нагая,
над которой бушует зима,
белизной седину настигая.

1964 год.

[Виталич]

и одно из лучших переложений Бродского

:

[Евлампия]

Ты даже не веришь, когда тебе двадцать,
Что могут болячки к тебе подобраться,
Что может рука отказать или ноги,
Они же так резво бегут по дороге.

Когда тебе тридцать, глаза замечают,
Как мама и папа твои увядают,
Но всё ещё кажется всё за горами,
И с кем-то другим это будет не с нами.

А в сорок (хотя наплывает усталость)
Ты знаешь, но думать не хочешь про старость
Когда ещё будет Но время помчится,
И вот пятьдесят уж в окошко стучится

Чуть-чуть тяжелее задвигались мысли,
Чуть-чуть ноет сердце, но бьётся не виснет,
А детям под тридцать они замечают,
Как мама и папа у них увядают.

Уже шестьдесят годы катятся с горки,
И что было сладким, становится горьким.
И семьдесят скоро, и ноги слабеют,
А внукам под двадцать, они вас жалеют,

Но только не верят, что с ними случится
Когда-то такое А время страницы
У книги судьбы всё листает, листает,
Ты только родился, а жизнь уже тает

К чему я? Чтоб помнить всё так быстротечно,
А жить по-людски надо, раз мы не вечны

Анна Опарина

[Евлампия]

[constellation]

Ничего без Тебя не могу я (Наталья Ануфриева)

* * *

Ничего без Тебя не могу я,
Всё на волю Твою предаю
Научи же творить Всеблагую,
Милосердную волю Твою.

Выйди ждущему сердцу навстречу,
Снова душу мою призови,
Возложи на покорные плечи
Благодатное бремя любви.


<Август 1955>,
Владимир

[Tajar]

Суд над моим грехом

Коль в сердце - грех, не будет там Господь,
Лишь в чистом сердце, пребывать Он - может!
На суд - Ему, отдал я дух и плоть,
Прося, чтоб силы, на борьбу с грехом - умножил!

И, как бы сатана, не ширил «круг»,
Чтобы меня порочить своим мнением.
Я не боюсь суждений, что вокруг,
Меня страшит лишь Бога осуждение!

Я, грех свой, перед Господом - открыл!
Я так хочу, чтоб сердце чистым стало!
И к истинам, что в сердце Бог - вложил,
Чтоб никакая мерзость не пристала!

Я верю, что Господь меня простил!
Простил тот грех, что сердце моё - гложет!
И если, так случиться - допустил,
Пусть лучше так! Я верю, Бог - поможет!

И всякого, кто грех пред Ним - открыл,
И просит о прощенье, в покаянии,
Я верю, что Господь его простил,
Так говорят Его обетования!

Не бойтесь! Открывайте перед Ним,Свои грехи,
что сердце ваше - гложут!
Он, верных - сердцем, все грехи простит,
Он любит нас! Я верю, Бог - поможет!

(21.02.21. Владимир Голиков.Ростов на Дону)

[Евлампия]

(21.02.21. Владимир Голиков.Ростов на Дону)

Спасибо за ваше стихотворение. Но собственные стихи лучше в другой, соответствующей, теме размещать. Здесь только классики.

[Евлампия]

Снежная ночь

Как призрак я иду, и реет в тишине
такая тающая нега, -
что словно спишь в раю и чувствуешь во сне
порханье ангельского снега.

Как поцелуи губ незримых и немых,
снежинки на ресницах тают.
Иду, и фонари в провалах кружевных
слезами смутными блистают,

Ночь легкая, целуй, ночь медленная, лей
Сладчайшиий снег зимы Господней, -
да светится душа во мраке всё белей,
и чем белей, тем превосходней.

Так, ночью, в вышине воздушной бытия,
сквозь некий трепет слепо - нежный
навстречу призракам встает душа моя,
проникшись благодати снежной.

Владимир Набоков

1922г.