-
-
Вот как пишет о кротости Моисея Иоанн Златоуст:
"Писание говорит, что Моисей отличался кротостью, что он был «наикротчайший человек на земле» (Числ. 12, 3). Но некоторые из еретиков, осуждая его поведение и сказанные слова, говорят: «Что говоришь ты? Ужели был кротким тот, кто восстал на египтянина и убил его, кто пролил столько крови Иудеев и произвел между ними столько войн, кто позволил родственникам убивать родственников, кто молитвою разверз землю, низвел огонь свыше и одних потопил, других сжег? Если такой человек был кроток, то кто же гневлив и жесток?» - Перестань, не говори пустого. Я утверждаю и не перестану утверждать, что он был кроток и даже самый кроткий из всех людей, и, если хотите, то не другим чем-нибудь, а тем самым, что сказано против него, постараюсь доказать его кротость. При этом можно было бы сказать о том, что говорил он пред Богом о своей сестре, о молитве, какую вознес за народ, о всех этих апостольских и достойных неба изречениях, о снисходительности, с какою он беседовал с народом. Можно было бы и об этом сказать и перечислить многое другое; но, если хотите, оставив это, мы из самых тех слов, которые выше сказаны врагами, докажем, что он был самый кроткий человек, - из того самого, на основании чего некоторые называют его тяжелым, жестоким и гневливым.
Каким же образом мы докажем это? Если наперед различим и определим, что такое кротость и что жестокость. Поражать еще не значит быть суровым, и щадить не значит быть кротким; кроток тот, кто может переносить нанесенные ему самому оскорбления, но защищает несправедливо обижаемых и сильно восстает против обижающих; напротив, кто не таков, тот беспечен, сонлив, нисколько не лучше мертвого, а не кроток, не скромен. Не обращать внимания на обижаемых, не соболезновать несправедливо страждущим, не гневаться на обижающих это не добродетель, а порок, не кротость, а беспечность.
Таким образом-то и доказывает кротость его, что он был так горяч, что тотчас устремлялся, когда видел других обижаемыми, не могши удержать негодования в защиту справедливости; а когда сам терпел зло, то не мстил, не нападал, но всегда оставался любомудрым. Если бы он был жесток и гневлив, то, воспламеняясь и разгорячаясь так за других, он не оставался бы спокойным за себя самого, но тогда гораздо более предавался бы гневу. Вы знаете, что нам гораздо тягостнее касающееся нас самих, нежели других. А он, когда другие терпели зло, отражал обиду не менее самих страждущих; оскорбления же, наносимые ему самому, переносил с великим трепетом, быв высок в том и другом случае, выражая в первом свою ненависть ко злу, а во втором свое долготерпение.
И что, скажи мне, ему следовало делать? Пренебречь наносимую обиду и зло, причиняемое народу? Но это свойственно было бы не вождю народа, не великодушному и незлобивому, а недеятельному и беспечному. Ты не осуждаешь врача, который посредством отсечения останавливает гниение, проникающее во все тело, почему же называешь жесточайшим человеком того, кто решился сильным ударом прекратить болезнь, гораздо опаснейшую гниения, распространявшуюся по всему народу? Это свойственно неразумному судье. Начальнику такого множества людей, вождю народа столь жестокого, грубого и необузданного, следовало в самом начале остановить и пред дверью удержать зло, чтобы оно не простиралось далее. Но, скажешь, он сделал, что земля поглотила Дафана и Ивирона? Что говоришь ты! Ужели нужно было оставить без внимания попрание священства, нарушение законов Божиих, разрушение того, чем держится все, т. е. священного сана, сделать недоступное доступным для всех, и чрез слабость к этим людям дозволить всем желающим попирать священную ограду и ниспровергнуть все? Но было бы делом вовсе не кротости, а бесчеловечия и жестокости, оставить без внимания распространения такого зла, и пощадив двести человек, погубить столько тысяч. Также, скажи мне, когда он повелел убивать родственников, что надлежало ему делать, когда Бог гневался, нечестие возрастало, и никого не было, кто мог бы избавить их от гнева? Допустить ли, чтобы удар небесный нисшел на все колена и предал совершенной погибели весь род, оставив без внимания вместе с наказанием и грех, который делался неизлечимым; или наказанием и убиением немногих людей уничтожить грех, удержать гнев и преклонить Бога на милость к преступникам?
Если таким образом исследовать дела праведника, то отсюда особенно и увидишь, что он был весьма кроток."
Иоанн Златоуст. Беседа на 131 псалом
Почему поступающий жестоко называется кротким
__________________Всегда озвучиваю свое и только свое понимание по всем вопросам, по которым берусь говорить. Цитирую ли Писание, отцов ли Церкви, или еще кого, цитирую их как понимаю, не притязая говорить от Имени Последней Инстанции.Комментарий
Твитнуть
Комментарий