Зинаида Миркина о лете, лесе и самом главном.

[Соня]

/В ответ на критику высказывания Миркиной в "Школе злословия"/

Слова Миркиной в прямой записи, как и все ее подобные высказывания, означают примерно следующее:
в религиозном смысле, для нас совершенно не важно девство как физический. биологический факт.

Мариино Девство имеет для нас не только великое духовное значение, но и великую преобразующую силу.
Религия не есть священная история, а есть освящение мира, освящение нашей жизни и ключ к ее трансформации.

Чудеса Библии - "сказки", поскольку воспринимаются как исторические факты.
В ее понимании, сам по себе исторический факт никакого духовного значения в принципе иметь не может.
Его даже просто может и не быть.
Священная история имеет для нас значение иконы; ключа к созерцанию и преображению.

[Соня]

Врастанье в лес в себя врастанье

* * *

А я сюда пришла за тишиной,
А я сюда пришла за исцеленьем.
Склоняются берёзы надо мной.
Уходит в небыль наше поколенье,

Уходит в небыль Только там, вдали,
Забрезжил свет. И этот свет весенний
Напомнил нам, что мы с тобой пришли
Откуда-то Что где-то до рожденья

Есть то, о чём не знаем ничего
Не слышат уши и не видят очи.
Но вот из недр сердца моего
Восходит гимн, как свет из недр ночи.

Да, в самой дальней глубине сердец,
В бездонном, болью вырытом провале
Мы у обрыва. В жизни есть конец.
Но где конец у негасимой дали?



* * *


На сказку озеро похоже,
На жизнь бездонную в раю
Как я люблю Тебя, мой Боже,
Как чувствую любовь Твою!
Есть мудрость древняя, седая
Всех рассуждений горький след.
Но о любви не рассуждают.
Её находят или нет.




* * *

Как тихо Господи, помилуй.
Душа, как дерево одна.
А, может, внутренняя сила
И есть вот эта тишина?

Ветвей причудливых извивы.
И еле слышный плеск вершин
А жизнь деревьев молчаливых
И есть, быть может, жизнь души.

Весь век глубинный голос слушать,
Весь век тянуться до небес
Что про свою мы знаем душу?
Быть может, то же, что про лес.

Одна, как лодка в океане,
Одна средь мировых пустот
Кто до свое души достанет,
Тот и до Бога добредёт.


* * *

Здесь только лес. Здесь никого.
Здесь очень тихо.
Как бы внутрь сердца своего
Открылся выход.

Сплелись ветвями старый вяз
И кустик робкий.
Здесь внутрь себя приводит нас
Любая тропка.

И ты доверься, ты замри
В лесной чащобе,
Как до рождения, внутри,
В родной утробе.

Нас довременное родство
Соединило
В утробе Бога своего,
В истоке силы

* * *

I

Наращиванье тишины,
Наращиванье глубины.
Потеря форм предмета,
Истаиванье цвета
До дыма, видного едва
Наращиванье Божества.
Ведь наше сердце есть бутон,
И в час, когда набухнет он,
Когда ему настанет срок,
Взойдёт невиданный цветок.
И в этом набуханьи
Вся сущность созерцанья.

II

О, сколько дней пройдёт до тайного итога
Бессмысленно считать, не угадаю я.
Но двинуться нельзя вынашивает Бога
Душа обременённая моя.
И что мне до того не скоро или скоро?
Грядущее - во мне, грядущее растёт.
И этот старый лес, и озеро, и горы,
Как и душа моя, - вынашивают плод.


* * *

Прииди, Господи, прииди!
Я жду Тебя в лесной глуши.
Ты дал глаза мне, чтобы видеть.
Ты отворил мне глаз души.
О, эта тишина лесная!
Всё прошлое пришло к нулю.
Прииди, я Тебя узнаю.
Прииди, я Тебя люблю



* * *

I

Нет, лес не отдых на пути.
В лес надо медленно врасти.
Стать елью, липою, сосною
Сравняться с ними тишиною
И заразиться понемногу
Великим их вниманьем к Богу.

II

Врастанье в лес в себя врастанье
И точный поворот сознанья
Внутрь мира. Внутреннее зренье,
С самим собой соединенье
И одновременно со всеми.
Впадающее в вечность время
И ощущение, что ты
Достиг великой высоты
И глубины необычайной.
И только в том лесная тайна.

[Соня]

* * *

Остановись!
Остановись!
Идут деревья только ввысь,
А чтобы в высоту идти,
Сойди с привычного пути,
С давно проторенных дорог.
Тебя сейчас окликнул Бог


* * *

Бесконечность душа твоя.
Это долго растущий лес,
Нарастание бытия,
Отмирание всех словес.
День один или год прошёл
Внутрь движение, не вперёд.
Как кольцуется старый ствол,
Точно так же душа растёт:
Долго ввинчиваясь во тьму,
Пролагая в ней колею,
Углубляясь в себя саму,
В бесконечную суть свою.


* * *

Сейчас укроюсь от простора
В утробу леса. Буду ждать
О, я рожусь ещё не скоро
Меня в утробе носит Мать.

Мне с каждым часом тише тише.
Во внутрь себя направлен взгляд.
Блаженно сплю, но ясно слышу,
О чём деревья говорят.

С великой Матерью своею
Душа во тьме лесной слилась.
Какое счастье чуять с Нею
Нерасторгаемую связь!

[Соня]

В это праздничное воскресение начала двухнедельного Успенского поста церковь читает евангельский отрывок о Марии и Марфе.

Потому прерву тему леса и деревьев этими стихам:

***

Есть тишина, которая сама
в нас действует. И ничего не надо
нам, кроме слуха чуткого и взгляда.
Лишь только умаление ума

и разрастанье сердца. Мир впервые
рождается и входит в грудь одну.
У ног Христа сидела так Мария,
чтоб слушать не слова, а тишину.

Ах, Марфа, Марфа, погоди немного --
Накормит Бог, и ты накормишь Бога...



* * *

Ты так велишь. И мне лишь слушать надо
А больше мне не надо ничего.
Не отводить ни на мгновенье взгляда
От Божьих глаз - от света Твоего.

Забыть о радостной и горькой доле,
Забыть про все насущные дела.
Ах, Марфа, Марфа, если б только воля
Моя - тебе б я тотчас помогла.

Тебе не надо было б лезть из кожи,
И все на месте было бы в дому.
Но ты ответь мне, кто тогда поможет
Небесный свод поддерживать Ему?


* * *

Нет, я не всё сказать смогла,
Что мне велят лучи косые,
Иначе б вновь пришёл Мессия
И с места б сдвинулась скала.

Нет, я не всё сказать смогла.
Я только вечная Мария,
Сидящая у ног Христа.
И вновь восходит красота,

И распинают вновь Мессию;
А я рыдаю у креста.
Но я не всё сказать смогла.
Не всё, не всё ещё, иначе

Сквозь боль мою, сквозь море плача
Я бы до мира донесла
Небес ликующее пенье
И смысл глубинный воскресенья

Предстал бы, как глазам скала.
Нет, я не всё сказать смогла,
Что мне велят косые тени,
Когда на мир ложится мгла


* * *

Окаменей, замри, Мария,
Останься у Христовых ног.
Пусть тянутся часы святые.
Нет ничего. Есть ты и Бог.

И если будет день проклятый,
Когда померкнет небосвод, -
Он образ свой в тебя впечатал,
И этот образ тьму прожжет.

[Соня]

Из сборника "Негаснущие дали"


* * *

Продли меня за край земли,
За горизонт. За лес -
В такую даль меня продли,
Где след всех слов исчез.

С последним светом сердце слей,
Истаявшим в тиши.
Быть может, смысл жизни всей
В продлении души.

* * *

Мне надо лишь войти в единый ритм
С лесной полоской и равниной водной,
С той самой силой, что наш мир творит, -
И лишь тогда я сделаюсь свободной.

И что ни предначертано в судьбе -
Все вновь вольна стереть и написать я.
Моя свобода только лишь в тебе,
Немой простор, раскрывший мне объятья.


* * *

Простись со всей своей болью,
Приди сюда на богомолье
Среди владычной тишины
Учись молитве у сосны.

Звучало долгими веками:
"Не на горе и не во храме",
Но здесь сошлись гора и храм
В едином слове - Валаам.


* * *
Учить, как дерево и небо
Или закатные лучи, -
Чтоб ни единый звук твой не был
Учительным, - тогда учи...


* * *

Ни звука. Сердце полное.
Теки, река, теки.
Великое безмолвие
Лесов, небес, реки.

Вокруг нас - дали млечные.
Склонившаяся высь. -
Немерянная, вечная
Наполненная жизнь.

Уже часы не тикают,
Минуты не спешат -
Вплывает в жизнь великую
Безмолвная душа.

* * *

Остановись в лесной тени,
Забудь часы, прерви дорогу.
Деревья молятся, они
Сейчас застыли перед Богом.

Деревья, небо и вода -
Ее несчитанные мили
Не на мгновенье, - навсегда
Перед Творцом своим застыли.

И всё прозрачней, всё нежней
Природы северной палитра.
О, только б сердцу слиться с ней
И не прервать ее молитвы!..

* * *

Молитва долетит далёко,
Дойдет до Господа она,
Когда не будет одинокой,
Когда с Вселенской сплетена.

Когда в немеренном просторе,
Уйдя от всякой суеты,
Ты молишься, как лес и море,
А лес и море - так, как ты...

* * *

Таинственным северным летом
Всю ночь не сгорает заря.
Деревья питаются светом,
Питаются небом моря.

Все в мире размечено строго,
И тайный закон нерушим:
Душа наполняется Богом,
Питается Духом Святым.

[Соня]

Деревья

Они стояли здесь веками
От нашей суеты вдали,
И тихо обнимали камень,
Склонясь ветвями до земли.

Они умели Бога слушать,
Как никогда не слышать нам,
И собирали наши души,
Разбросанные здесь и там.

Да, тихо-тихо собирали
И, оказавшись возле них,
Мы, точно возвратясь из дали,
Встречали здесь себя самих.

Как будто вырвавшись из плена,
Коснулись мы родной земли.
И подгибались вдруг колена
И слезы медленно текли.

[Соня]

[Соня]

* * *

Есть тишина, как мир. как небосвод
Высокая и как земля густая.
Есть тишина, в которой Бог встает,
Всю нашу боль и страх перерастая.

Во храме и в лесу она - одна
И - не гадайте, не глядите в щелку -
Такая настигает тишина,
Перед которой надо только смолкнуть.

И ты, как в землю вкопанный, стоишь,
Когда Творец свой росчерк в сердце чертит,
Когда тебе в лицо дохнула тишь,
В которой жизнь могущественней смерти.


* * *

А время потеряло счет.
Оно течет, течет, течет -
И все один и тот же вид...
А, может быть, оно стоит.

Как дерево? Движенья нет.
Все тот же берег, тот же свет
Который день, который год,
И все же дерево растет.

И от зари и до зари
Идет движение внутри
Миров и сердца. Тайный ток.
Не встать бы только поперек.

А дать ему спокойно течь
Сквозь мысль, сквозь жест, сквозь взгляд,
сквозь речь...


* * *

Мы тихо спускались по склону,
Где спрятан заброшенный скит.
Лес старый, глухой, затаенный -
И что он в чащобе таит?

Что брезжит внизу в бездорожье,
Где сходит тропинка на нет?
Как будто наткнулись на Божий
Чуть-чуть проступающий след.

Как будто нас водят по следу,
И этот таинственный путь
Во сне был душе моей ведом -
Насквозь проходил через грудь.

А лес - все темнее, все гуще.
И вдруг - точно выход из сна:
Ты стала сейчас всемогущей,
Владыка сих мест - тишина.

Ненужными сделались речи,
И мысли замолкли во мне.
Вот здесь уготована Встреча.
О, Боже, в какой тишине!


* * *

Есть остров такой - Соловки
У моря на холмиках низких.
Но храмы его высоки
И к небу господнему близки.

Есть на море остров такой,
В безмолвную высь обращенный.
Вокруг него - вечный покой,
Внутри него - тихие звоны.

Мольба его в небо влита.
Разрушьте его, разорите,
Проступит опять красота
Со дна, как нетронутый Китеж.

Прозрачный раскинулся плат,
Леса укрывает и воды.
И был этот остров распят
Не три дня, а долгие годы.

Как в землю голгофскую, вбит
Крест Божий был в эти каменья.
А остров нетленный стоит
Свидетельством о воскресеньи.


* * *

"Природа знать не знает о былом".
Но ей и знать-то ничего не надо.
В лесу прозрачно - чистый водоем.
Он замирает перед Божьим взглядом.

Стоит береза, ветки наклоня,
У темного извилистого лога...
Зачем ей знать хоть что-то про меня?
Она мне шепчет день и ночь про Бога.

[Соня]

* * *

Собранность какая!
Внутрь себя дорога.
Здесь не отвлекает
Ничего от Бога.

Древних лип громады,
Тишина лесная...
Все, что сердцу надо,
Здесь оно узнает.

Вот Он - угол Божий -
Крепость миродержца.
Здесь ничто не может
Отвлекать от сердца.


* * *
Высохнут все слезы -
Погоди немного.
Тонкая береза
Дорастет до Бога.

Станут ветки крепче,
Станет ствол повыше,
И она нашепчет,
А Господь услышит.

Ничего, что долго,
Ничего, что тихо -
Все вопросы смолкнут,
Онемеет лихо.

Небо всех окрестит
И остудит страсти.
Жить с березой вместе -
Да ведь в этом счастье...


* * *

Ели да осины,
Свод небес безмолвный,
Век деревьев длинный,
Век деревьев полный.

Все желанья смолкли,
Ничего не надо,
Только долго-долго
Жить под Божьим взглядом.

А вокруг - ни звука.
Ветки смотрят в реки...
Что такое скука,
Не поймут вовеки.

Не кичись заране
Разумом провидца -
Их непониманью
Стоит поучиться

И закрыться глухо
Перед знаньем лишним.
Может нищий духом
Это сам Всевышний?


* * *

Где имя? Где ее лицо?
На всех одно. Здесь все - березы.
И за кольцом растет кольцо,
И листья падают, как слезы.

Она, они - те, что всегда
Молчат иль шепчут тихо, глухо.
Они лишь только провода
Незримого Святого Духа.

О, если бы мой ум уснул, -
Жизнь стала тихой, неизменной,
И сердце различило гул
С совсем других концов Вселенной.

И вдруг установилась связь
С непостижимыми, иными,
Тогда б душа моя сбылась -
Я больше - не лицо, не имя...

Тогда пришла бы благодать,
Тогда исчезла бы граница...
Меня не надо прославлять, -
Со мною надо только слиться...


* * *

А люди не выносят Бога.
Им надобно Его кромсать.
Ведь даже и кусочка много,
А тут - вся высь, вся даль, вся гладь.

"Ты просишь и любви и веры,
Так в наши уместись сердца.
Ты должен быть нам по размеру,
А Ты без края и конца.

Так что нам с Бесконечным делать?
На что небес бескрайних гладь?
Ты разрушаешь все пределы! -
Урезать, подравнять! - Распять!"


* * *
I
Природа - тихая обитель -
Нерукотворный монастырь.
Придите, молча помолитесь
На этот лес, на эту ширь.

Нет, не бездушная стихия,
А средоточье бытия.
Здесь иноки. Здесь все иные.
Здесь все такие же, как я.

II
И я усядусь на пенёк
И мир бездушный позабуду.
Святого Духа ручеек
В меня, как в полую посуду

Втекает. Лес высокий нем.
И все же что-то шепчет в ухо:
Какое счастье быть никем -
Простором, полостью для Духа!..

[Соня]

* * *

И нечего мечтать о невозможном чуде
И строить в небесах загробное жилье. -
Все есть сейчас и здесь. О, только б, только б люди
Учились постигать присутствие Твое!

Присутствие Твое, когда вокруг - ни звука,
Когда прибрежный лес дрожит в речной воде,
Когда блестит реки далекая излука. -
Присутствие Твое, когда - никто, нигде...


* * *

Есть план на небесах, иль все сошлось случайно, -
Не мне о том судить, забота не моя.
Я знаю лишь одно: у Дерева есть тайна
И с ним, как и с тобой, встречаюсь в тайне я.

Пред бездною небес - что все земное знанье?
Откуда мы пришли? Куда уходим мы?
Есть тайна у Души и это - ликованье,
Отсутствие концов - наш выход из тюрьмы.


* * *

Войти в покой деревьев - это значит
Почувствовать со всей землей родство,
Войти в тот рай, который был утрачен.
Войти в покои Бога своего.

В тот самый рай, где так беспечно Ева
Поколебала целый небосвод,
Когда сорвала со святого древа
Для Бога вызревавший плод.


* * *

Всегда в пути живет Жар-птица.
Ни здесь, ни там, ни здесь, ни там...
Я видела, как Дух струится
От Бога к нам, от Бога - к нам.

Сквозь нашу грудь, сквозь лес и дали
Звенящий свет, искристый звон...
О, как он ждет, чтоб мы узнали
Что это Он, что это Он!..



***
Когда залив перед тобой
И горы чуть видны,
И только - плещущий прибой,
Да шорохи сосны,

И ничего не хочешь ты
Помимо сих пустот,
Помимо этой немоты
Далеких гор и вод...

Всем мыслям подведен итог.
И это - ширь и тишь.
Тогда стал нужен только
Бог И ты Его вместишь.


* * *

Здесь все в ладу, никто не в споре
Простор небес, пространство вод.
Безмолвствуют сосна и море,
А дрозд поет, поет, поет!

И столько выси, столько глуби,
Немых серебряных широт!
И сердце любит, любит, любит,
И точно дрозд, поет, поет...



* * *
И стоит только замолчать -
Но только полностью, как лес,
Чтобы весь лес и моря гладь
И этот полный круг небес

И волн лепечущих прибой
Внезапно сделалось тобой,
А ты - безмолвьем бытия.
Где страх, где боль, где смерть твоя?..

Лишь только словом не прерви
Безмолвной полноты Любви...


* * *

Листы твоих стихов. Я здесь некстати.
Прости меня, но я - плохой читатель.
Передо мною Божии листы:
Сто тысяч километров высоты
И глубины - вовек не прочитать их.

Но не прочтенья - чтенья ждут они,
Которому вовек не будет края,
И я читаю и опять читаю...
И ты прости, но ты повремени
Еще немного и не отрывай Меня.

Так четко виден край В твоих листах.
Куда же мне деваться За краем?
Ты услышишь гром оваций.
Почет тебе. Но я... при чем тут я?
Опять сосна качается моя

И этот ствол еловый, ствол лиловый
Меня уводят вглубь Первоосновы.
К загадке той... Я начала сначала.
Соскучился? А я не дочитала
И первого листочка. А ведь их
В сто тысяч раз побольше, чем твоих
Томов...

[Novoe]

Как-то так в этой жизни бывает, чтобы счастье найти по скорей, Люди счастье другое теряют, счастье в лицах своих малышей. Так и здесь их отец подработать удалился в чужую страну, А родительской тяжесть заботы, без труда возложил на жену. И как часто бывает такое, в мире скажут мол:-это судьба, Там он скоро увлёкся другою, и осталась с детьми мать одна. В прочем скоро пришел добродетель пригласил её вместе с собой, В край далёкий, богатый, а дети - детям жребий достался другой. Три птенца, три живых мальчугана, три весёлых смешных сорванца, В бедной хижине, папу и маму им теперь заменила сестра. Есть не мало своих интересов у девчонок двенадцати лет, Как ни горько, но не было места, ей для детства; Вставая чуть свет, Когда люди кругом досыпали сны десятые, ей не спалось. Постоянные мысли пугали : как бы им голодать не пришлось. В прочем мама когда-то учила, печь лепёшки, она и пекла, И с утра на базар относила, только малое время спустя, с горькой болью она осознала, что не сможет семью прокормить, Что торгует она слишком мало, что им так в четвером не прожить... А на против, не много в сторонке, под высокой базарной стеной, Торговали другие девчонки, торговали девчонки... собой. От того, что она увидала, что впервые открылось пред ней, Тихим эхом внутри застонало: - было им по двенадцать, как ей. И смотрела, что думать не зная, только жаль, не видала она, Что за ними давно наблюдая, между ними стоял сатана. Дух жестокий над жертвою новой, злые планы тем часом ковал, И змеинно- коварное слово в сердце словно как мысль послал: Чем стоять ожидая чего-то, занялась бы торговлей такой, Ведь совсем не плохая работа, а на жизнь точно хватит с лихвой. Пошатнулась девчонка не много и в глазах стало как-то темно, Не знакомая раньше тревога, сжала чистую душу её. С грязью этой впервые столкнувшись, содрагаясь в кромешную тьму, Прошептала слегка задохнувшись: нет, я лучше скорее умру. -Не плохая идея, ты знаешь. Демон ей продолжал говорить, Для чего ты так сильно страдаешь, да и впрямь,для чего тебе жить? Ты же знаешь, что денег не хватит, вам на долго, что голод придёт, И мучительной смертью и братьев и тебя непременно найдет. Чем вот так умирать постепенно, горсть таблеток прими и запей, И страданья прервутся мгновенно, вместе с жизнью не нужной твоей. И какой-то не детскою мукой, исказилось ребёнка лицо, Точно звук от сердечного стука ранил болью глубокой её. возвращаясь домой как в тумане, мир как-будто померкнул вокруг, Только тяжесть таблеток в кармане, только сердца чуть сбивчивый стук. вот и хижина, та что дарила ей когда-то уют и тепло, И последняя мысль пронзила: что же с братьями станет её. Кто их в этой утрате поддержит? Что от жизни достанется им? Остаётся одно неизбежно, умереть сразу всем четверым. И смахнувши текущие слёзы, дверь тихонько прикрыв за собой, Поделила на равные дозы горсть таблеток дрожащей рукой. Вот и братья вернулись из школы, словно тройка шальных воробьёв, Залетели, ворвались, ни слова не понять из-за хаоса слов: - Гости были сегодня смешные, говорили про Бога, про рай, И брошюрки дарили смешные, на вот эта для нас, почитай. И скользнула рассеянным взглядом, по цветному рисунку листа, Три креста, люди, воины рядом, но какие там были слова.. Сердце странно как - будто забилось надрываясь щимящей тоской, И нечаянно буквы покрылись, неожиланной детской слезой. Вдруг какою-то теплой волною, не знакомая сила добра, Обдала и укрыла собою и тот час ощутила она, Будто рядом стоит не знакомый, но до сладостной боли родной, И по косам не ровно сплетённым нежно гладит пронзённой рукой. И бессильно упав на колени, сотрясаясь в рыданьи слезах излила всю Тоску и томленья, что не выразить просто в словах. В свои детские годы узнала, то что детям, не следует знать, Но в 12ть она понимала, что не всякий поймёт в двадцать пять. В бедной хижине миром забыты, три мальчишки с сестрёнкой живут, Через церковь одеты и сыты, а Отцом они Бога зовут. Каждый день им сестрёнка читает, каждый день они в церковь бегут, Каждый день их там кто-то встречает, там их любят, вот так и живут. А девчонка всегда повторяет те слова из брошюрки простой, И других и себя вдохновляет, этой истиной вечно живой: ДАЖЕ ЕСЛИ И МАТЬ ПОЗАБУДЕТ.. И ОСТАВИТ РОДНОЕ ДИТЯ - ПОМНИ БОГ ТВОЙ И ВИДИТ И ЛЮБИТ, ТВОЙ ГОСПОДЬ НЕ ОСТАВИТ ТЕБЯ (написано виктория)

[Соня]

* * *

С деревьями иначе, чем с людьми.
С деревьями - так, как с самим собой.
Глаза к вершинам темным подними,
Взгляни в просвет белесо-голубой...

Куда ни обратись - назад, вперед -
Один и тот же бесконечный вид.
Никто тебя сейчас не перебьет,
Не ограничит и не потеснит.

И, канув в нарастающую тишь,
Не встретив здесь ни одного лица,
Ты с новым изумленьем ощутишь,
Что в самом деле нет душе конца.

И одинокий дятел, сук долбя,
Вылущивает суету и ложь...
Не испугайся только сам себя
И в Бесконечность невзначай войдешь.


* * *

О, Боже мой, Ты бесконечно тих,
Так тих, что о Тебе - все речи всуе.
Ты тише снов и шорохов ночных,
Как будто бы Тебя не существует.

Тебя ушам услышать не дано,
Не обозначить ни чертой, ни словом,
Но тот, кто видел красное пятно
Лучей закатных на стволе сосновом...

Кто различал над шапкою сосны
Клочок последний розового пуха,
Кто вхож был в средоточье тишины.
Тот знает, что такое сила Духа

Тишайшего... Присутствие Его -
Беззвучное Дыханье всей Вселенной.
А звук и образ, вес и вещество -
Лишь только след, мелькающий мгновенно.

И то, что громом оглушает нас
И мечет молнии, - калиф на час.


* * *

I
Тот свет... А, может, это лес?
Круговорот часов исчез.
Все неподвижно. Все стоит.
Один и тот же вечный вид,

Застывший в полной тишине.
А что другое нужно мне?
Я не припомню, не пойму
Зачем гналась я. Почему

На свете столько слов и дел,
Когда ведь есть всему предел.
И - Беспредельность. Вот она,
Та жизнь, которая вечна,

Та жизнь, которой края нет,
Та бездна, из которой свет...

II

Та бездна сердца моего,
В котором нету ничего
Конечного. Лишь только Бог
Один ее заполнить мог.

Одна любовь в свой полный рост,
Из глубины глубин до звезд -
Полным-полна. Ее одной
Довольно, чтобы шар земной

Держался посреди небес
И тихо разрастался лес.

* * *

Передо мною - вековая ель,
В сиянье многоцветное одета.
И, может быть, всей жизни смысл и цель
Есть погруженье в переливы света,

Как в тайный блеск любимого лица.
И надобно душе, чтоб быть счастливой,
Лишь только чувствовать, что нет конца
Той жизни, что мерцает в переливах.

* * *

Деревья молчаливые стоят
И смотрят прямо в сердце. Взгляд во взгляд.
Нет посторонних. Отзвучали речи.
И я вхожу, как в воду, в бесконечность.

[Соня]

[Соня]

Как-то раньше вы больше о Миркиной писали. И свое.

[Соня]

* * *

Ты живешь в безмолвии вершин,
В золотой березовой резьбе.
Я пришла к Тебе, мой Господин.
Я пришла не к людям, а к Тебе.

Ты наполнен мощной тишиной.
Ты молчишь, пространство не дробя,
Если надо встретиться со мной,
Пусть придут ко мне через Тебя.

Житель запредельной высоты,
Средоточье вечного огня, -
Если людям очень нужен Ты,
Пусть придут к Тебе через меня.


* * *

Молчаливо, пусто -
Липы да каштаны.
Хорошо, да грустно,
Хорошо, да странно.

Тихие рассветы,
Небо голубое...
Хорошо, да нету
Больше нас с тобою.

Только шепот Божий,
Плеск листвы узорной..
Но ведь хорошо же!
Но ведь как просторно!.


* * *

Как нам сочувствуют березы!
Как ясени жалеют нас!
Как медленно роняет слезы
Столетний, узловатый вяз...

О, этот медленный, воздушный
Полет осеннего листа!
Кто мог сказать, что равнодушны -
Сама любовь и красота?

Кто, не дослушав шепот вечный,
Не получив на зов ответ,
Решил, что сердце бессердечно.
Его не видно, значит - нет.

Но неизменно, сокровенно
Средь зноя, холода и тьмы
Звучит ритмично пульс Вселенной,
И потому лишь живы мы.


* * *

Здесь, у воды живой, остановись
И зачерпни из Божьего колодца.
Деревья длятся, значит длится жизнь.
Деревья длятся, значит сердце бьется.

И значит, мертвых нет ни одного,
Все души живы жизнью сокровенной...
Так сверь биенье сердца своего
С глубинным пульсом целостной Вселенной.


* * *

Природа - сфинкс. Она не снизойдет
До объяснений и не даст разгадок.
Ее понять сумеет только тот,
Кому уже и понимать не надо,

Кому довольно вздоха камыша,
Чтоб ощутить неведомую силу.
Она и есть сама твоя душа,
Что от тебя когда-то отделилась.

Когда ты от нее не отделим,
С Творцом своим едино мирозданье.
Соединение с собой самим -
Вот что такое сущность созерцанья.