Твитнуть
Спасение по милости или срочной необходимости? Вошь я дрожащая или ценность имею?
В писаниях есть масса текстов, утверждающих, что Бог спасает людей по милости. Видите ли, человек грешен и недостоин никакого спасения, но Бог снизошел до этой мерзкой и противной твари и спас ее. А какова причина? Любовь. Это спасение всецело милость и только. Если бы Бог отнесся бы к человеку справедливо, то он удостоился бы только вечной погибели.
Однако есть тексты, которые говорят и об ином отношении Бога к человеку.
Является ли человек обьектом милости или он сам по себе безгранично дорог Богу, несмотря на то, что измазался в грязи? Теряет ли потерянный алмаз ценность для своего обладателя, будучи найденным им в грязи и дерьме? И, наоборот, какую ценность может представлять для кого-бы то ни было кучка дерьма, ''по милости'' нашедшего принесеной в дом?
Возьмем, например, две притчи Иисуса.
В притче о десяти драхмах женщина не проявляла никакой ''милости'' к своей потерянной драхме. Потерянная драхма имела огромную ценность для женщины. Ведь без нее не будет полноты. Драхма не имеет вины в том, что она потерялась, наоборот, вина ее потери априори всецело на женщине. Потеряннная драхма должна была быть найденной во что бы то ни стало, иначе не будет полноты.
Аналогично и с притчей о пастухе со стадом овец в сто голов. И вдруг одна потерялась. Как той женщине было важно найти потерянную драхму ради восстановления полноты колекции драгоценных драхм, также важно теперь и пастуху найти одну потерянную овцу, ради восстановления полноты своего стада.
В обоих случаях потерянному не вменяется никакой вины и от него не требуется ничего. Он бесконечно ценен своему обладателю. В обоих случаях потери не были санкционированы хозяином. Хозяин случайно обнаружил недочет. Если здесь есть на ком вина потерянности, то скорее на самом хозяине, который ее сам же и исправляет своим усердным поиском и счастливым нахождением.
Но в этом ряду есть еще и знаменитая притча о блудном сыне. Если для женщины полнота заключалась в числе 10 и нельзя было пожертвовать ни одной драхмой, если для пастуха полнота состояла в числе 100, и он не смог смириться с потерей даже одной овцы, то для отца в этом случае полнота заключается в числе, пордон, в цифре ''2". Если потеря одной части полноты для женщины означало потерю одной десятой, а для пастуха одной сотой части, то для отца потеря одной части означает уже половины всего. Если женщина и пастух тут же принимается искать свою десятую и сотую части, то по математической логике отец должен с гораздо большим усилием начать искать свою потерянную половину полноты. Однако ничего подобного мы не находим в притче. Отец считает потерянного сына не просто пропавшим, но вообще ''мертвым''. И при этом мертвого он искать вообще не собирается. Причем мертвым сделал себя сам сын тем, что сам ушел от отца. В сущности здесь сын даже не потерялся, а сознательно отпросился. Его просьбу уважили и отпустили. Здесь аналогии с драхмой и овцой исчезают. В тех притчах хозяева спохватились о петере только после случившегося. Она, потеря, случайна и виновны хозяева. Здесь же отец не виновен нисколько и вина на самих потеряшках . Видимо, полнота в этой притче для отца уже не играет никакой роли. Ничего не поделаешь. Был сын, да умер.
Если инициатива восстановления полноты в первых двух притчах принадлежала всецело потерявшим полноту хозяйке драхм и пастуху овец, то в притче о блудном сыне отец почему то абсолютно пасивен. Инициатива здесь полностью в руках потерянной, пропавшей и погибшей части (а это аж половина). Да, автор, конечно, пытается сгладить этот момент тем, что отец, когда увидел издали возвращающегося сына, ''побежал и пал ему на шею''. Причем, даже не выслушав раскаяния сына. Но что же мешало отцу пойти на поиски сына ранее? Почему он предпочел пассивно ждать? Что же мешало тогда и женщине смириться с потерей одной драхмы в пользу оставшихся девяти? Аналогично и пастуху?
Согласно притче о блудном сыне, сын сам себя и нашел. Отец тут абсолютно пассивен в его поиске.
Эта притча на протяжении многих лет была моей самой любимой. Сколько проповедей сказано было по ней. Но меня всегда смущал один факт. Такой мощной и насыщеной образами притчи почему-то абсолютно не знает ни автор Мф, ни автор Мк, ни автор Ин. Как же так? Неужели она не обрела никакой популярности у раннейших христиан?
Так как же? Нас, потерянных, ищут, или нет? Мы сами должны найти дорогу домой, где нас только встретят, или нас будут искать и обязательно найдут? Махнули на нас рукой, как на потерянную и мертвую навсегда по своей вине половину сокровища или нас тщательно ищут, даже если мы одна сотая часть потерявшегося по вине хозяина? И если нас найдут, по нашей или не нашей инициативе, это что будет? Только милость?
И кому нужно наше расскаяние согласно этим притчам? Драхме или хозяйке драхм? Овце или пастуху? Сыну или отцу?
В писаниях есть масса текстов, утверждающих, что Бог спасает людей по милости. Видите ли, человек грешен и недостоин никакого спасения, но Бог снизошел до этой мерзкой и противной твари и спас ее. А какова причина? Любовь. Это спасение всецело милость и только. Если бы Бог отнесся бы к человеку справедливо, то он удостоился бы только вечной погибели.
Однако есть тексты, которые говорят и об ином отношении Бога к человеку.
Является ли человек обьектом милости или он сам по себе безгранично дорог Богу, несмотря на то, что измазался в грязи? Теряет ли потерянный алмаз ценность для своего обладателя, будучи найденным им в грязи и дерьме? И, наоборот, какую ценность может представлять для кого-бы то ни было кучка дерьма, ''по милости'' нашедшего принесеной в дом?
Возьмем, например, две притчи Иисуса.
В притче о десяти драхмах женщина не проявляла никакой ''милости'' к своей потерянной драхме. Потерянная драхма имела огромную ценность для женщины. Ведь без нее не будет полноты. Драхма не имеет вины в том, что она потерялась, наоборот, вина ее потери априори всецело на женщине. Потеряннная драхма должна была быть найденной во что бы то ни стало, иначе не будет полноты.
Аналогично и с притчей о пастухе со стадом овец в сто голов. И вдруг одна потерялась. Как той женщине было важно найти потерянную драхму ради восстановления полноты колекции драгоценных драхм, также важно теперь и пастуху найти одну потерянную овцу, ради восстановления полноты своего стада.
В обоих случаях потерянному не вменяется никакой вины и от него не требуется ничего. Он бесконечно ценен своему обладателю. В обоих случаях потери не были санкционированы хозяином. Хозяин случайно обнаружил недочет. Если здесь есть на ком вина потерянности, то скорее на самом хозяине, который ее сам же и исправляет своим усердным поиском и счастливым нахождением.
Но в этом ряду есть еще и знаменитая притча о блудном сыне. Если для женщины полнота заключалась в числе 10 и нельзя было пожертвовать ни одной драхмой, если для пастуха полнота состояла в числе 100, и он не смог смириться с потерей даже одной овцы, то для отца в этом случае полнота заключается в числе, пордон, в цифре ''2". Если потеря одной части полноты для женщины означало потерю одной десятой, а для пастуха одной сотой части, то для отца потеря одной части означает уже половины всего. Если женщина и пастух тут же принимается искать свою десятую и сотую части, то по математической логике отец должен с гораздо большим усилием начать искать свою потерянную половину полноты. Однако ничего подобного мы не находим в притче. Отец считает потерянного сына не просто пропавшим, но вообще ''мертвым''. И при этом мертвого он искать вообще не собирается. Причем мертвым сделал себя сам сын тем, что сам ушел от отца. В сущности здесь сын даже не потерялся, а сознательно отпросился. Его просьбу уважили и отпустили. Здесь аналогии с драхмой и овцой исчезают. В тех притчах хозяева спохватились о петере только после случившегося. Она, потеря, случайна и виновны хозяева. Здесь же отец не виновен нисколько и вина на самих потеряшках . Видимо, полнота в этой притче для отца уже не играет никакой роли. Ничего не поделаешь. Был сын, да умер.
Если инициатива восстановления полноты в первых двух притчах принадлежала всецело потерявшим полноту хозяйке драхм и пастуху овец, то в притче о блудном сыне отец почему то абсолютно пасивен. Инициатива здесь полностью в руках потерянной, пропавшей и погибшей части (а это аж половина). Да, автор, конечно, пытается сгладить этот момент тем, что отец, когда увидел издали возвращающегося сына, ''побежал и пал ему на шею''. Причем, даже не выслушав раскаяния сына. Но что же мешало отцу пойти на поиски сына ранее? Почему он предпочел пассивно ждать? Что же мешало тогда и женщине смириться с потерей одной драхмы в пользу оставшихся девяти? Аналогично и пастуху?
Согласно притче о блудном сыне, сын сам себя и нашел. Отец тут абсолютно пассивен в его поиске.
Эта притча на протяжении многих лет была моей самой любимой. Сколько проповедей сказано было по ней. Но меня всегда смущал один факт. Такой мощной и насыщеной образами притчи почему-то абсолютно не знает ни автор Мф, ни автор Мк, ни автор Ин. Как же так? Неужели она не обрела никакой популярности у раннейших христиан?
Так как же? Нас, потерянных, ищут, или нет? Мы сами должны найти дорогу домой, где нас только встретят, или нас будут искать и обязательно найдут? Махнули на нас рукой, как на потерянную и мертвую навсегда по своей вине половину сокровища или нас тщательно ищут, даже если мы одна сотая часть потерявшегося по вине хозяина? И если нас найдут, по нашей или не нашей инициативе, это что будет? Только милость?
И кому нужно наше расскаяние согласно этим притчам? Драхме или хозяйке драхм? Овце или пастуху? Сыну или отцу?
Комментарий