Бежал как-то волк мимо овчарни. Видит, никого рядом, дело верное, можно идти и брать с пылу с жару, как говорится. Думает, много волков в округе таких же, как я, могут ведь тоже придти и придётся мне делить с ними добычу. Вот что я сделаю, напишу на воротах овчарни - "Свежая рыба". Увидит другой волк, подумает, ну дела, в овчарне рыба. И пробежит мимо.
Сделал так, как задумал, залез в овчарню, а там никого. Только хотел уходить, как пришли две овцы, Ф... и К.... Хотят знать, почему овцы теперь рыбами называются.
Вот они втроём, а волк в недоумении, как овец слопать, если они сами пришли, нехорошо это, в гостях ведь они у него. Волк-то хоть и волк, а ведь в законе.
Но тут ситуация осложнилась. Мимо ещё один волк бежал, идейный такой, мы на него не расчитывали. Вот он увидел надпись на овчарне - рыба и не смог мимо пробежать, это же надо, думает, какой непорядок, овцы совсем распоясались, счас я там порядок-то наведу! Влетел в овчарню и сходу давай всех, кто попался, за бока драть, да приговаривать: "Овцы, рыбами не называйтесь! Не называйтесь, я вам говорю, чушью высокоумной не занимайтесь! Меня слушайтесь, я тут главный!"
И вдруг его тоже кто-то за бок хватанул, да так, что взвизгнуть пришлось: "Да вы что, овцы, совсем страх потеряли? Это же я тут всё понимаю, кому как называться!"
А его опять за бок хватанули и ещё раз и ещё... Выскочил наш идейный из овчарни и бегом припустил, а тот волк, что овец рыбавми назвал, всё не отстаёт, за лапы его кусает, сердится, как это кто-то посмел не по понятиям поступит и его гостей прокусать и самого его назвать чушью высокоумной...
Кончилось всё тем, что оставил таки он в покое самозванца, а тот так и убежал в недоумении, как так получилось, что овцы его не послушались.
Это вот я к чему написал. Ведь волки в овечьей шкуре, это не то, чтобы кто одел специально на себя овечью шкуру, зная о себе, что он волк. Таких нет и не было. Все уверены о себе, что они - овцы. И вот эти овцы с волчьими намерениями (хотя они о себе уверены, что они несут доброе и светлое знание) ломятся в овчарни и волчьими методами наводят христианские порядки.
А когда их самих тем же уставом бьют в ответ, бывают очень возмущены и быстро соображают, кто перед ними. Так они и обвиняют в этом запросто. Волк обвинят волка в том, что тот не овца и потому не такой как должен быть. А вот он (волк в овечьей шкуре) самая истинная овца и нельзя ему сопротивляться и огрызаться ему нельзя, так как он бедная, правильная, очень идейная овечка.
Сделал так, как задумал, залез в овчарню, а там никого. Только хотел уходить, как пришли две овцы, Ф... и К.... Хотят знать, почему овцы теперь рыбами называются.
Вот они втроём, а волк в недоумении, как овец слопать, если они сами пришли, нехорошо это, в гостях ведь они у него. Волк-то хоть и волк, а ведь в законе.
Но тут ситуация осложнилась. Мимо ещё один волк бежал, идейный такой, мы на него не расчитывали. Вот он увидел надпись на овчарне - рыба и не смог мимо пробежать, это же надо, думает, какой непорядок, овцы совсем распоясались, счас я там порядок-то наведу! Влетел в овчарню и сходу давай всех, кто попался, за бока драть, да приговаривать: "Овцы, рыбами не называйтесь! Не называйтесь, я вам говорю, чушью высокоумной не занимайтесь! Меня слушайтесь, я тут главный!"
И вдруг его тоже кто-то за бок хватанул, да так, что взвизгнуть пришлось: "Да вы что, овцы, совсем страх потеряли? Это же я тут всё понимаю, кому как называться!"
А его опять за бок хватанули и ещё раз и ещё... Выскочил наш идейный из овчарни и бегом припустил, а тот волк, что овец рыбавми назвал, всё не отстаёт, за лапы его кусает, сердится, как это кто-то посмел не по понятиям поступит и его гостей прокусать и самого его назвать чушью высокоумной...
Кончилось всё тем, что оставил таки он в покое самозванца, а тот так и убежал в недоумении, как так получилось, что овцы его не послушались.
Это вот я к чему написал. Ведь волки в овечьей шкуре, это не то, чтобы кто одел специально на себя овечью шкуру, зная о себе, что он волк. Таких нет и не было. Все уверены о себе, что они - овцы. И вот эти овцы с волчьими намерениями (хотя они о себе уверены, что они несут доброе и светлое знание) ломятся в овчарни и волчьими методами наводят христианские порядки.
А когда их самих тем же уставом бьют в ответ, бывают очень возмущены и быстро соображают, кто перед ними. Так они и обвиняют в этом запросто. Волк обвинят волка в том, что тот не овца и потому не такой как должен быть. А вот он (волк в овечьей шкуре) самая истинная овца и нельзя ему сопротивляться и огрызаться ему нельзя, так как он бедная, правильная, очень идейная овечка.
Комментарий