Твитнуть
Влад Шурыгин:Душа Льва
Душа Льва
Они всё-таки убили его.
С помощью самых совершенных средств разведки, спутников, улавливавших каждый всплеск эфира, каждую включившуюся станцию, беспилотников обшаривающих объективами камер каждый метр, сканирующих пустыню во всех возможных диапазонах. С помощью, идущих по его следам десятков групп спецназа, специально натасканных на поиск и преследование противника, они семь месяцев вели одну из самых больших в истории человечества охот на льва. И, загнав в ловушку, они убили его. А потом стая шакалов начала остервенело рвать ненавистное тело, срывать с него одежду, пытаясь наготой унизить мёртвого льва. Но ему уже было всё равно
У него не было ни единого шанса.
На него была натравлена самая совершенная на планете машина разрушения, десятки тысяч профессиональных убийц всех возможных смертельных умений, сотни самолётов и электронных «дронов», по его следам шла вооружённая орда ненавидящих его предателей и изменников. Можно было только гадать, сколько он продержится? Неделю? Месяц? Полгода? Год?
Семь месяцев и два дня! Ровно столько он уходил от их прицелов, от их пуль, бомб и ракет и сам наносил чувствительные удары по врагу. Но это была битва, которую выиграть было невозможно. Можно было только выбрать судьбу. Безвольно отдаться на милость победителей, как югослав Милошевич, в надежде, что будешь помилован. Спрятаться, забиться в тайное убежище, в дикую нору, как иракец Хусейн или бежать, отправится в изгнание, искать покровительство друзей, как тунисец бен Али, жить вдали от своей Ливии. И он сделал свой выбор.
Он выбрал борьбу. Это была его страна, его Родина, его пустыня, которая семьдесят один год назад дала ему жизнь. И потому он выбрал борьбу и смерть. Но смерть льва. Свободного, и не склонившегося ни перед кем.
И вот они убили его.
Я вслушиваюсь в себя. Но странным образом не нахожу в себе боли.
Они убили его, но эта смерть не стала победой над ним. Лев умер тогда, когда отказался принять ультиматум и начал свою войну. И двести шестнадцать дней уже мёртвый лев отчаянно сражался с живыми шакалами, заставляя их трусливо поджимать хвосты, умываться кровью и прятаться за спины взбешённых белых хозяев.
В душе есть горечь потери, но куда сильнее восхищение безграничным мужеством этого человека с сердцем льва. Он остался непобеждённым. И великая ливийская пустыня приняла его душу. Душу героя. Душу льва.
Аминь!
Душа Льва
Они всё-таки убили его.
С помощью самых совершенных средств разведки, спутников, улавливавших каждый всплеск эфира, каждую включившуюся станцию, беспилотников обшаривающих объективами камер каждый метр, сканирующих пустыню во всех возможных диапазонах. С помощью, идущих по его следам десятков групп спецназа, специально натасканных на поиск и преследование противника, они семь месяцев вели одну из самых больших в истории человечества охот на льва. И, загнав в ловушку, они убили его. А потом стая шакалов начала остервенело рвать ненавистное тело, срывать с него одежду, пытаясь наготой унизить мёртвого льва. Но ему уже было всё равно
У него не было ни единого шанса.
На него была натравлена самая совершенная на планете машина разрушения, десятки тысяч профессиональных убийц всех возможных смертельных умений, сотни самолётов и электронных «дронов», по его следам шла вооружённая орда ненавидящих его предателей и изменников. Можно было только гадать, сколько он продержится? Неделю? Месяц? Полгода? Год?
Семь месяцев и два дня! Ровно столько он уходил от их прицелов, от их пуль, бомб и ракет и сам наносил чувствительные удары по врагу. Но это была битва, которую выиграть было невозможно. Можно было только выбрать судьбу. Безвольно отдаться на милость победителей, как югослав Милошевич, в надежде, что будешь помилован. Спрятаться, забиться в тайное убежище, в дикую нору, как иракец Хусейн или бежать, отправится в изгнание, искать покровительство друзей, как тунисец бен Али, жить вдали от своей Ливии. И он сделал свой выбор.
Он выбрал борьбу. Это была его страна, его Родина, его пустыня, которая семьдесят один год назад дала ему жизнь. И потому он выбрал борьбу и смерть. Но смерть льва. Свободного, и не склонившегося ни перед кем.
И вот они убили его.
Я вслушиваюсь в себя. Но странным образом не нахожу в себе боли.
Они убили его, но эта смерть не стала победой над ним. Лев умер тогда, когда отказался принять ультиматум и начал свою войну. И двести шестнадцать дней уже мёртвый лев отчаянно сражался с живыми шакалами, заставляя их трусливо поджимать хвосты, умываться кровью и прятаться за спины взбешённых белых хозяев.
В душе есть горечь потери, но куда сильнее восхищение безграничным мужеством этого человека с сердцем льва. Он остался непобеждённым. И великая ливийская пустыня приняла его душу. Душу героя. Душу льва.
Аминь!
Комментарий