Твитнуть
Начало общения в теме: С чего вы взяли, что Библия правда?
Цитата участника Ансельм:
Так Вы же сами тут и назвали критерий, вот он у Вас:
Германец пишет:
Communis opinio doctorum, как раз - чем больше учишься, тем больше понимаешь, как мало знаешь.
К сожалению, это далеко не общее мнение ученых.
У человека умного, когда он учится, именно так и есть, а вот у глупого наоборот.
Чем больше глупый учится, тем больше он полагает, что якобы «много знает».
Совершенно согласен с Ансельмом. Любой профессиональный ученый знает свои ограниченные возможности. К тому же мне вообще непонятно, как можно смешивать две важные, но совершенно разные области знания как науку и богословие чтобы подтвердить и опровергнуть достоверность Библии и бытие Бога, чем тут некоторые занимаются. Наука отвечает на вопрос: как? (как устроено) и совершенно оставляет без внимания вопрос: зачем? Знание устройства моего автомобиля не ответит мне на вопрос: куда мне на нем поехать? Аналогично и знание устройства материального мира, человеческого общества, человеческого организма и психики априори не могут ответить мне на вопрос: а зачем я родился, зачем я живу, зачем я умру?
Поэтому не стоит смешивать две совершенно разные парадигмы: науку, которая изначально постулирует возможности человека самостоятельно познать мир и его законы и богословие, которое так же изначально постулирует наличие Откровения, т.е. Божественного Ответа на заданный ищущим человеком смысловой вопрос : зачем я живу, что мне делать и т.д. Такое смешение для меня - признак интеллектуального безкультурья. В современном мире любой интеллектуал, будь он хоть сто раз атеист, агностик и сциентист просто обязан сначала выяснить парадигму мышления той или иной мировоззренческой системы, чтобы попытаться сначала ПОНЯТЬ почему те или иные люди думают по-другому, а не огульно обвинять их в безграмотности.
Здесь я вижу, что Ансельм пытается донести до некоторых аналогичную точку зрения и отделить мух от котлет. Хотя мы с ним, похоже, принадлежим к разным конфессиям, но я с удивлением увидел, что готов подписаться под любыми его тектами в этой теме на последних страницах.
Что касается полмики Ансельма с Алексеем Г., который у меня вызывает уважение своими познаниями в области науки и научной методологии, не меньшее уважение, чем Ансельм - в области философии, то дерзновенно (для новичка) позволю себе затронуть один важный вопрос: об ИСТИННОСТИ научного познания.
Считаю, что вопрос этот настолько деликатен и ответ на него так затрагивает само существо науки, что лучше предоставить по нему слово наиболее компетентным ученым прошлого века.
Академик Л.С.Берг: "В науке все то, что способствует ее развитию, есть истина, все, что препятствует развитию науки, ложно. В этом отношении истинное аналогично целесообразному... Итак, истина в науке - это все то, что целесообразно, что оправдывается и подтверждается опытом, способным служить дальнейшему прогрессу науки. В науке вопрос об истине решается практикой.
Теория Птолемея в свое время способствовала прогрессу знания и была истинной, но когда она перестала служить этой цели, Коперником была предложена новая теория мироздания, согласно которой Солнце неподвижно, а Земля движется. Но теперь нам известно, что и это воззрение не отвечает истине, ибо движется не только Земля, но и Солнце. Всякая теория есть условность, фикция. Правильность этой концепции истины, поскольку она касается теории, вряд ли будет оспариваться кем-нибудь в настоящее время. Но и законы природы в этом отношении в таком же положении: каждый закон есть условность, которая держится, пока она полезна. Законы Ньютона казались незыблемыми, однако ныне их признают лишь за известное приближение к истине. Теория относительности Эйнштейна опрокинула не только всю механику Ньютона, но и всю классическую механику...
Польза есть критерий пригодности, а следовательно, истинности. Другого способа различать истину человеку не дано... Истина есть полезная фикция, заблуждение - вредная... Итак, мы определили, что такое истина с точки зрения науки" [Берг Л. Наука, ее содержание, смысл и классификация. Пг., 1922. С. 18-23.)
А.Эйнштейн: "В нашем стремлении понять реальность мы подобны человеку, который хочет понять механизм закрытых часов. Он видит циферблат и движущиеся стрелки, даже слышит тикание, но не имеет средств открыть их. Если он остроумен, он может нарисовать себе картину механизма, которая отвечала бы всему, что он наблюдает, но он никогда не может быть вполне уверен в том, что его картина единственная, которая могла бы объяснить его наблюдения. Он никогда не будет в состоянии сравнить свою картину с реальным механизмом, и он не может даже представить себе возможность и смысл такого сравнения" [Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики / Пер. с англ. М., 1966. С. 30.].
Крупнейший американский физик Р. Фейнман ( 1991 г.): "Вот почему наука недостоверна. Как только вы скажете что-нибудь из области опыта, с которой непосредственно не соприкасались, вы сразу же лишаетесь уверенности. Но мы обязательно должны говорить о тех областях, которые мы никогда не видели, иначе от науки не будет проку... Поэтому, если мы хотим, чтобы от науки была какая-то польза, мы должны строить догадки. Чтобы наука не превратилась в простые протоколы проделанных опытов, мы должны выдвигать законы, простирающиеся на еще не известные области. Ничего дурного тут нет, только наука оказывается из-за этого недостоверной, а если вы думали, что наука достоверна, - вы ошибались" [Фейнман Р. Характер физических законов / Пер. с англ. М., 1968. С. 77-78.].
Особенно ярко проявляется гипотетичность научного познания в области микромира. Один из творцов квантовой механики В.Гейзенберг ( 1976 г.) по этому вопросу писал: "Микромир нужно наблюдать по его действиям посредством высокосовершенной экспериментальной техники. Однако он уже не будет предметом нашего непосредственного чувственного восприятия. Естествоиспытатель должен здесь отказаться от мысли о непосредственной связи основных понятий, на которых он строит свою науку, с миром -чувственных восприятий... Наши усложненные эксперименты представляют собой природу не саму по себе, а измененную и преобразованную под влиянием нашей деятельности в процессе исследования... Следовательно, здесь мы также вплотную наталкиваемся на непреодолимые границы человеческого познания" [Гейзенберг В. Философские проблемы атомной физики / Пер. с нем. М" 1953. С. 64-66.].
Р. Оппенгеймер ( 1967 г.) - создатель атомной бомбы: "Я имел возможность проконсультироваться с сорока физиками-теоретиками... Мои коллеги, несмотря на различие их взглядов, придерживаются, по крайней мере, одного убеждения. Все признают, что мы не понимаем природу материи, законов, которые управляют ею, языка, которым она может быть описана" [Оппенгеймер Р. О необходимости экспериментов с частицами высоких энергий // Техника - молодежи. 1965. №4. С. 10.].
К следующим выводам приходят наши отечественные философы. В коллективном труде "Логика научного исследования", составленном под руководством директора Института философии П.В.Копнина ( 1971 г.), читаем: "К идеалу научного знания всегда предъявлялись требования строгой определенности, однозначности и исчерпывающей ясности. Однако научное знание всякой эпохи, стремившееся к этому идеалу, тем не менее не достигало его. Получалось, что в любом, самом строгом научном построении всегда содержались такие элементы, обоснованность и строгость которых находились в вопиющем противоречии с требованиями идеала. И что особенно знаменательно - к такого рода элементам принадлежали зачастую самые глубокие и фундаментальные принципы данного научного построения. Наличие такого рода элементов воспринималось обычно как просто результат несовершенства знания данного периода. В соответствии с такими мнениями в истории науки неоднократно предпринимались и до сих пор предпринимаются энергичные попытки полностью устранить из науки такого рода элементы. Однако эти попытки не привели к успеху. В настоящее время можно считать доказанной несводимость знания к идеалу абсолютной строгости. К выводу о невозможности полностью изгнать даже из самой строгой науки - математики - "нестрогие" положения, после длительной и упорной борьбы, вынуждены были прийти и "логицисты"...
Все это свидетельствует не только о том, что любая система человеческого знания включает в себя элементы, не могущие быть обоснованными теоретическими средствами вообще, но и о том, что без наличия подобного рода элементов не может существовать никакая научная система знания" (Логика научного исследования / Под ред. П.В.Копнина. М.,1965. С. 230-231.].
Эти заявления ученых становятся еще более понятными в свете общего взгляда на характер развития научного знания. Все оно делится как бы на две неравные части: первая - действительное знание, имеющая незначительный объем, и вторая - незнание, занимающая почти весь спектр науки: теории, гипотезы, модели, "догадки", по выражению Р.Фейнмана. При этом, по мере роста второй части, объем первой, естественно, уменьшается, поскольку решение каждой проблемы, расширяя кругозор знания, порождает целый круг новых вопросов, то есть увеличивает незнание, и так до бесконечности. Это хорошо понимал уже древний мудрец Сократ ( 399 г. до Р.Х.), и потому вполне искренне говорил: "Я знаю, что ничего не знаю".
Академик В.И.Вернадский, оценивая этот процесс развития познания в науке, писал: "Создается единый общеобязательный, неоспоримый в людском обществе комплекс знаний и понятий для всех времен и для всех народов. Эта общеобязательность и непреложность выводов охватывает только часть научного знания - математическую мысль и эмпирическую основу знаний - эмпирические понятия, выраженные в фактах и обобщениях. Ни научные гипотезы, ни научные модели в космогонии, ни научные теории, возбуждающие столько страстных споров, привлекающие к себе философские искания, этой общеобязательностью не обладают. Они необходимы и неизбежны, без них научная мысль работать не может. Но они преходящи, и в значительной, непреодолимой для современников степени неверны и двусмысленны: как Протей художественной чеканки, они непрерывно изменчивы" [Вернадский Б.И. Проблема времени в современной науке // Известия АН СССР. Отделение математических и естественных наук. 1932. №4.].
Вторая часть - "леса" науки - все это не есть подлинное знание, хотя по необходимости и принимается за таковое. Академик Г.Наан потому как-то заметил: "Мало кто знает, как много надо знать для того, чтобы знать, как мало мы знаем..." Именно по той причине, что главная движущая часть науки никогда не есть знание окончательное, истинное, Фейнман говорил о ее недостоверности. Польский ученый С.Лем назвал эту часть науки мифом: "И как каждая наука, кибернетика создает собственную мифологию. Мифология науки - это звучит как внутреннее противоречие в определении. И все же любая, даже самая точная наука развивается не только благодаря новым теориям и фактам, но благодаря домыслам и надеждам ученых. Развитие оправдывает лишь часть из них. Остальные оказываются иллюзией и поэтому подобны мифу" [Лем С. Сумма технологии / Пер. с польск. М" 1968. С. 127.].
Русский ученый В.В.Налимов прямо заключает, что "рост науки - это не столько накопление знаний, сколько непрестанная переоценка накопленного - создание новых гипотез, опровергающих предыдущие. Но тогда научный прогресс есть не что иное, как последовательный процесс разрушения ранее существующего незнания. На каждом шагу старое незнание разрушается путем построения нового, более сильного незнания, разрушить которое, в свою очередь, со временем становится все труднее...
И сейчас невольно хочется задать вопрос: не произошла ли гибель некоторых культур, скажем египетской, и деградация некогда мощных течений мысли, например древнеиндийской, потому, что они достигли того уровня незнания, которое уже не поддавалось разрушению? Кто знает, сколь упорной окажется сила незнания в европейском знании?" [Налимов В. В. Что есть истина? // Химия и жизнь. 1978. №1. С. 49.) (материал взят из книги А.И.Осипова "Путь разума в поисках истины").
С учетом вышеизложенного, должен заметить, что наука занимается выявлением ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ИСТИНЫ, если хотите ИСТИНЫ ПОЗНАНИЯ, и не претендует на знание ИСТИНЫ АБСОЛЮТНОЙ, на которую претендует Библия. Относительная истина науки - утилитарна, это та кратковременная истина, которая способна дать успех в материальном прогрессе, который движет нашей цивилизацией. Эта та истина, которая позволила создать атомную бомбу. А Библия претендует на истину Абсолютную - это истина для людей, ищущих ВЕЧНОСТЬ, а не просто "что есть, что пить и во что одеться". Простите, но я не понимаю, как правильный ответ на вопрос об истинности теории БВ может повлиять на единственный вопрос, который меня волнует: КАКОВО МНЕ УМИРАТЬ-ТО БУДЕТ?
Поэтому, вопрос о теории БВ, о эволюции и креационизме никак не могут быть критерием истинности Библии, ибо эта книга написана не для научного объяснения мира, а для другогой цели. Моисей не выступал перед своими номадами с университетской лекцией на тему: научная картина мира. Не стоит здесь совершать подлог. Я считаю, что критерием истинности Библии должен стать религиозный ОПЫТ, опыт верующих людей, их ПЕРЕЖИВАНИЕ библейских истин. Надо исследовать как Библия меняет людей, как она влияет на ЭСХАТОЛОГИЮ каждого доверяющего ей человека, а не на то, как Библия обясняет устройство мира.
Отсюда, думаю, и решение спора Алексея Г. и Ансельмом. Вы, Алексей Г. настаиваете на истинности теории БВ, как на относительной научной истине. Тут Вы абсолютно правы. С точки зрения науки - это доказанная истина, ибо лучшего доказанного объяснения происхождения Вселенной на данный момент не сущесвует (пока). А Ансельм Вам отвечает, что с точки зрения библейской Абсолютной истины, теория БВ - это ваша вера. Тут он также прав, поскольку с философской точки зрения, чтобы наука давала истинное познание мира, мир должен существовать объективно. А объективное существование мира философски не доказуемо и может быть только предметом веры.
Цитата участника Ансельм:
Так Вы же сами тут и назвали критерий, вот он у Вас:
Германец пишет:
Communis opinio doctorum, как раз - чем больше учишься, тем больше понимаешь, как мало знаешь.
К сожалению, это далеко не общее мнение ученых.
У человека умного, когда он учится, именно так и есть, а вот у глупого наоборот.
Чем больше глупый учится, тем больше он полагает, что якобы «много знает».
Совершенно согласен с Ансельмом. Любой профессиональный ученый знает свои ограниченные возможности. К тому же мне вообще непонятно, как можно смешивать две важные, но совершенно разные области знания как науку и богословие чтобы подтвердить и опровергнуть достоверность Библии и бытие Бога, чем тут некоторые занимаются. Наука отвечает на вопрос: как? (как устроено) и совершенно оставляет без внимания вопрос: зачем? Знание устройства моего автомобиля не ответит мне на вопрос: куда мне на нем поехать? Аналогично и знание устройства материального мира, человеческого общества, человеческого организма и психики априори не могут ответить мне на вопрос: а зачем я родился, зачем я живу, зачем я умру?
Поэтому не стоит смешивать две совершенно разные парадигмы: науку, которая изначально постулирует возможности человека самостоятельно познать мир и его законы и богословие, которое так же изначально постулирует наличие Откровения, т.е. Божественного Ответа на заданный ищущим человеком смысловой вопрос : зачем я живу, что мне делать и т.д. Такое смешение для меня - признак интеллектуального безкультурья. В современном мире любой интеллектуал, будь он хоть сто раз атеист, агностик и сциентист просто обязан сначала выяснить парадигму мышления той или иной мировоззренческой системы, чтобы попытаться сначала ПОНЯТЬ почему те или иные люди думают по-другому, а не огульно обвинять их в безграмотности.
Здесь я вижу, что Ансельм пытается донести до некоторых аналогичную точку зрения и отделить мух от котлет. Хотя мы с ним, похоже, принадлежим к разным конфессиям, но я с удивлением увидел, что готов подписаться под любыми его тектами в этой теме на последних страницах.
Что касается полмики Ансельма с Алексеем Г., который у меня вызывает уважение своими познаниями в области науки и научной методологии, не меньшее уважение, чем Ансельм - в области философии, то дерзновенно (для новичка) позволю себе затронуть один важный вопрос: об ИСТИННОСТИ научного познания.
Считаю, что вопрос этот настолько деликатен и ответ на него так затрагивает само существо науки, что лучше предоставить по нему слово наиболее компетентным ученым прошлого века.
Академик Л.С.Берг: "В науке все то, что способствует ее развитию, есть истина, все, что препятствует развитию науки, ложно. В этом отношении истинное аналогично целесообразному... Итак, истина в науке - это все то, что целесообразно, что оправдывается и подтверждается опытом, способным служить дальнейшему прогрессу науки. В науке вопрос об истине решается практикой.
Теория Птолемея в свое время способствовала прогрессу знания и была истинной, но когда она перестала служить этой цели, Коперником была предложена новая теория мироздания, согласно которой Солнце неподвижно, а Земля движется. Но теперь нам известно, что и это воззрение не отвечает истине, ибо движется не только Земля, но и Солнце. Всякая теория есть условность, фикция. Правильность этой концепции истины, поскольку она касается теории, вряд ли будет оспариваться кем-нибудь в настоящее время. Но и законы природы в этом отношении в таком же положении: каждый закон есть условность, которая держится, пока она полезна. Законы Ньютона казались незыблемыми, однако ныне их признают лишь за известное приближение к истине. Теория относительности Эйнштейна опрокинула не только всю механику Ньютона, но и всю классическую механику...
Польза есть критерий пригодности, а следовательно, истинности. Другого способа различать истину человеку не дано... Истина есть полезная фикция, заблуждение - вредная... Итак, мы определили, что такое истина с точки зрения науки" [Берг Л. Наука, ее содержание, смысл и классификация. Пг., 1922. С. 18-23.)
А.Эйнштейн: "В нашем стремлении понять реальность мы подобны человеку, который хочет понять механизм закрытых часов. Он видит циферблат и движущиеся стрелки, даже слышит тикание, но не имеет средств открыть их. Если он остроумен, он может нарисовать себе картину механизма, которая отвечала бы всему, что он наблюдает, но он никогда не может быть вполне уверен в том, что его картина единственная, которая могла бы объяснить его наблюдения. Он никогда не будет в состоянии сравнить свою картину с реальным механизмом, и он не может даже представить себе возможность и смысл такого сравнения" [Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики / Пер. с англ. М., 1966. С. 30.].
Крупнейший американский физик Р. Фейнман ( 1991 г.): "Вот почему наука недостоверна. Как только вы скажете что-нибудь из области опыта, с которой непосредственно не соприкасались, вы сразу же лишаетесь уверенности. Но мы обязательно должны говорить о тех областях, которые мы никогда не видели, иначе от науки не будет проку... Поэтому, если мы хотим, чтобы от науки была какая-то польза, мы должны строить догадки. Чтобы наука не превратилась в простые протоколы проделанных опытов, мы должны выдвигать законы, простирающиеся на еще не известные области. Ничего дурного тут нет, только наука оказывается из-за этого недостоверной, а если вы думали, что наука достоверна, - вы ошибались" [Фейнман Р. Характер физических законов / Пер. с англ. М., 1968. С. 77-78.].
Особенно ярко проявляется гипотетичность научного познания в области микромира. Один из творцов квантовой механики В.Гейзенберг ( 1976 г.) по этому вопросу писал: "Микромир нужно наблюдать по его действиям посредством высокосовершенной экспериментальной техники. Однако он уже не будет предметом нашего непосредственного чувственного восприятия. Естествоиспытатель должен здесь отказаться от мысли о непосредственной связи основных понятий, на которых он строит свою науку, с миром -чувственных восприятий... Наши усложненные эксперименты представляют собой природу не саму по себе, а измененную и преобразованную под влиянием нашей деятельности в процессе исследования... Следовательно, здесь мы также вплотную наталкиваемся на непреодолимые границы человеческого познания" [Гейзенберг В. Философские проблемы атомной физики / Пер. с нем. М" 1953. С. 64-66.].
Р. Оппенгеймер ( 1967 г.) - создатель атомной бомбы: "Я имел возможность проконсультироваться с сорока физиками-теоретиками... Мои коллеги, несмотря на различие их взглядов, придерживаются, по крайней мере, одного убеждения. Все признают, что мы не понимаем природу материи, законов, которые управляют ею, языка, которым она может быть описана" [Оппенгеймер Р. О необходимости экспериментов с частицами высоких энергий // Техника - молодежи. 1965. №4. С. 10.].
К следующим выводам приходят наши отечественные философы. В коллективном труде "Логика научного исследования", составленном под руководством директора Института философии П.В.Копнина ( 1971 г.), читаем: "К идеалу научного знания всегда предъявлялись требования строгой определенности, однозначности и исчерпывающей ясности. Однако научное знание всякой эпохи, стремившееся к этому идеалу, тем не менее не достигало его. Получалось, что в любом, самом строгом научном построении всегда содержались такие элементы, обоснованность и строгость которых находились в вопиющем противоречии с требованиями идеала. И что особенно знаменательно - к такого рода элементам принадлежали зачастую самые глубокие и фундаментальные принципы данного научного построения. Наличие такого рода элементов воспринималось обычно как просто результат несовершенства знания данного периода. В соответствии с такими мнениями в истории науки неоднократно предпринимались и до сих пор предпринимаются энергичные попытки полностью устранить из науки такого рода элементы. Однако эти попытки не привели к успеху. В настоящее время можно считать доказанной несводимость знания к идеалу абсолютной строгости. К выводу о невозможности полностью изгнать даже из самой строгой науки - математики - "нестрогие" положения, после длительной и упорной борьбы, вынуждены были прийти и "логицисты"...
Все это свидетельствует не только о том, что любая система человеческого знания включает в себя элементы, не могущие быть обоснованными теоретическими средствами вообще, но и о том, что без наличия подобного рода элементов не может существовать никакая научная система знания" (Логика научного исследования / Под ред. П.В.Копнина. М.,1965. С. 230-231.].
Эти заявления ученых становятся еще более понятными в свете общего взгляда на характер развития научного знания. Все оно делится как бы на две неравные части: первая - действительное знание, имеющая незначительный объем, и вторая - незнание, занимающая почти весь спектр науки: теории, гипотезы, модели, "догадки", по выражению Р.Фейнмана. При этом, по мере роста второй части, объем первой, естественно, уменьшается, поскольку решение каждой проблемы, расширяя кругозор знания, порождает целый круг новых вопросов, то есть увеличивает незнание, и так до бесконечности. Это хорошо понимал уже древний мудрец Сократ ( 399 г. до Р.Х.), и потому вполне искренне говорил: "Я знаю, что ничего не знаю".
Академик В.И.Вернадский, оценивая этот процесс развития познания в науке, писал: "Создается единый общеобязательный, неоспоримый в людском обществе комплекс знаний и понятий для всех времен и для всех народов. Эта общеобязательность и непреложность выводов охватывает только часть научного знания - математическую мысль и эмпирическую основу знаний - эмпирические понятия, выраженные в фактах и обобщениях. Ни научные гипотезы, ни научные модели в космогонии, ни научные теории, возбуждающие столько страстных споров, привлекающие к себе философские искания, этой общеобязательностью не обладают. Они необходимы и неизбежны, без них научная мысль работать не может. Но они преходящи, и в значительной, непреодолимой для современников степени неверны и двусмысленны: как Протей художественной чеканки, они непрерывно изменчивы" [Вернадский Б.И. Проблема времени в современной науке // Известия АН СССР. Отделение математических и естественных наук. 1932. №4.].
Вторая часть - "леса" науки - все это не есть подлинное знание, хотя по необходимости и принимается за таковое. Академик Г.Наан потому как-то заметил: "Мало кто знает, как много надо знать для того, чтобы знать, как мало мы знаем..." Именно по той причине, что главная движущая часть науки никогда не есть знание окончательное, истинное, Фейнман говорил о ее недостоверности. Польский ученый С.Лем назвал эту часть науки мифом: "И как каждая наука, кибернетика создает собственную мифологию. Мифология науки - это звучит как внутреннее противоречие в определении. И все же любая, даже самая точная наука развивается не только благодаря новым теориям и фактам, но благодаря домыслам и надеждам ученых. Развитие оправдывает лишь часть из них. Остальные оказываются иллюзией и поэтому подобны мифу" [Лем С. Сумма технологии / Пер. с польск. М" 1968. С. 127.].
Русский ученый В.В.Налимов прямо заключает, что "рост науки - это не столько накопление знаний, сколько непрестанная переоценка накопленного - создание новых гипотез, опровергающих предыдущие. Но тогда научный прогресс есть не что иное, как последовательный процесс разрушения ранее существующего незнания. На каждом шагу старое незнание разрушается путем построения нового, более сильного незнания, разрушить которое, в свою очередь, со временем становится все труднее...
И сейчас невольно хочется задать вопрос: не произошла ли гибель некоторых культур, скажем египетской, и деградация некогда мощных течений мысли, например древнеиндийской, потому, что они достигли того уровня незнания, которое уже не поддавалось разрушению? Кто знает, сколь упорной окажется сила незнания в европейском знании?" [Налимов В. В. Что есть истина? // Химия и жизнь. 1978. №1. С. 49.) (материал взят из книги А.И.Осипова "Путь разума в поисках истины").
С учетом вышеизложенного, должен заметить, что наука занимается выявлением ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ИСТИНЫ, если хотите ИСТИНЫ ПОЗНАНИЯ, и не претендует на знание ИСТИНЫ АБСОЛЮТНОЙ, на которую претендует Библия. Относительная истина науки - утилитарна, это та кратковременная истина, которая способна дать успех в материальном прогрессе, который движет нашей цивилизацией. Эта та истина, которая позволила создать атомную бомбу. А Библия претендует на истину Абсолютную - это истина для людей, ищущих ВЕЧНОСТЬ, а не просто "что есть, что пить и во что одеться". Простите, но я не понимаю, как правильный ответ на вопрос об истинности теории БВ может повлиять на единственный вопрос, который меня волнует: КАКОВО МНЕ УМИРАТЬ-ТО БУДЕТ?
Поэтому, вопрос о теории БВ, о эволюции и креационизме никак не могут быть критерием истинности Библии, ибо эта книга написана не для научного объяснения мира, а для другогой цели. Моисей не выступал перед своими номадами с университетской лекцией на тему: научная картина мира. Не стоит здесь совершать подлог. Я считаю, что критерием истинности Библии должен стать религиозный ОПЫТ, опыт верующих людей, их ПЕРЕЖИВАНИЕ библейских истин. Надо исследовать как Библия меняет людей, как она влияет на ЭСХАТОЛОГИЮ каждого доверяющего ей человека, а не на то, как Библия обясняет устройство мира.
Отсюда, думаю, и решение спора Алексея Г. и Ансельмом. Вы, Алексей Г. настаиваете на истинности теории БВ, как на относительной научной истине. Тут Вы абсолютно правы. С точки зрения науки - это доказанная истина, ибо лучшего доказанного объяснения происхождения Вселенной на данный момент не сущесвует (пока). А Ансельм Вам отвечает, что с точки зрения библейской Абсолютной истины, теория БВ - это ваша вера. Тут он также прав, поскольку с философской точки зрения, чтобы наука давала истинное познание мира, мир должен существовать объективно. А объективное существование мира философски не доказуемо и может быть только предметом веры.
Комментарий