Твитнуть
О европейской любви к Японии.
"-Оставить столь блестящее поприще ради нашего захолустья? Причина тут может быть только одна: вы наверняка очень любите Японию! Я угадал?
-Нет. Как можно любить то, чего совсем не знаешь?
-Очень даже можно! -уверил его Доронин. С гораздо большей легкостью, нежели предметы, слишком нам знакомые..." Акунин "Алмазная колесница".
"Укажем несколько черт японского народного характера, дающих ключ к объяснению современного движения.
Внутренние исторические обстоятельства Японии складывались удивительно благоприятно для выработки свободы и самостоятельности народного духа... Когда с упадком центральной власти начались междуусобные войны... -многое служило к возвышению народного самосознания. В начале междуусобиц не было постоянных войск, причем, очевидно, преобладание в борьбе мог получить только тот, кого любил народ, и за кого он сознательно стоял... Ни сеогуны, ни удельные князья никогда не имели поводов угнетать именно народ., если они дрались, то дрались между собою и угнетали друг друга, причем должны были наблюдать крайнюю осторожность, чтобы находящийся под их властью народ как можно менее чувствовал невзгоды военного положения и находил полное вознаграждение их или в крепком охранении своих пределов и внутренней тишине, или в контрибуциях с неприятеля, или, по крайней мере, в военной славе. Горе было тому, кто хотя бы временно забывался до тирании над своии собственными подданными., судьба его была скоро решаема: народ бросал его и переходил к противнику, или даже сам казнил...
Никогда не было в Японии ни крестьянского состояния, ни личного рабства... Вообще, японский народ никогда не был восточным народом, в смысле безмолвного раба, с которым можно делать все, что угодно.
Что касается до внешних исторических обстоятельств, то они еще более способствовали выработке самостоятельности народного духа, мужества и национальной гордости японцев... ясностью взгляда и трезвостью сознания японский народ обязан тому, что он при многих других хороших качествах, исторически приобретенных, обладает еще и качеством замечательного умственного развития... по завоевании Кореи и приобретении чрез нее знакомства с Китаем, японцы немедленно заимствовали от него, чрез посредство Кореи, весь буддийский канон, состоящий из 8-ми тысяч томов, и всех китайских классиков с обширнейшею литературою их комментаторов. Буддизм и конфуцианство разлились по Японии с быстротою и легкостью вод во время разлива.
Но не умерло и национальное учение -синтуизм: оно нейтрализовало почву для самостоятельных умов Японии, которые без злобы и зависти видя разлив по стране иностранных учений, нашли возможным отстоять против них и свои убеждения, показав чрез то, что иностранные учения не безусловно хороши и не вполне удовлетворяют японскому духу. В самом деле, Синту именно оказал великую услугу Японии тем, что не дал слиться буддизму и конфуцианству с японским духом, ассимилировать его себе, и чрез то обратить японцев в апатичных индийцев, или вялых и сонных китайцев... Таким образом и вышло, что они, пользуясь всем хорошим, что только могли извлечь из буддизма и конфуцианства, никогда не теряли свежести своего духа и готовности тотчас же воспользоваться и другим, если представится что лучшее." Святой Николай, архиепископ Японский 1879 год.
"-Оставить столь блестящее поприще ради нашего захолустья? Причина тут может быть только одна: вы наверняка очень любите Японию! Я угадал?
-Нет. Как можно любить то, чего совсем не знаешь?
-Очень даже можно! -уверил его Доронин. С гораздо большей легкостью, нежели предметы, слишком нам знакомые..." Акунин "Алмазная колесница".
"Укажем несколько черт японского народного характера, дающих ключ к объяснению современного движения.
Внутренние исторические обстоятельства Японии складывались удивительно благоприятно для выработки свободы и самостоятельности народного духа... Когда с упадком центральной власти начались междуусобные войны... -многое служило к возвышению народного самосознания. В начале междуусобиц не было постоянных войск, причем, очевидно, преобладание в борьбе мог получить только тот, кого любил народ, и за кого он сознательно стоял... Ни сеогуны, ни удельные князья никогда не имели поводов угнетать именно народ., если они дрались, то дрались между собою и угнетали друг друга, причем должны были наблюдать крайнюю осторожность, чтобы находящийся под их властью народ как можно менее чувствовал невзгоды военного положения и находил полное вознаграждение их или в крепком охранении своих пределов и внутренней тишине, или в контрибуциях с неприятеля, или, по крайней мере, в военной славе. Горе было тому, кто хотя бы временно забывался до тирании над своии собственными подданными., судьба его была скоро решаема: народ бросал его и переходил к противнику, или даже сам казнил...
Никогда не было в Японии ни крестьянского состояния, ни личного рабства... Вообще, японский народ никогда не был восточным народом, в смысле безмолвного раба, с которым можно делать все, что угодно.
Что касается до внешних исторических обстоятельств, то они еще более способствовали выработке самостоятельности народного духа, мужества и национальной гордости японцев... ясностью взгляда и трезвостью сознания японский народ обязан тому, что он при многих других хороших качествах, исторически приобретенных, обладает еще и качеством замечательного умственного развития... по завоевании Кореи и приобретении чрез нее знакомства с Китаем, японцы немедленно заимствовали от него, чрез посредство Кореи, весь буддийский канон, состоящий из 8-ми тысяч томов, и всех китайских классиков с обширнейшею литературою их комментаторов. Буддизм и конфуцианство разлились по Японии с быстротою и легкостью вод во время разлива.
Но не умерло и национальное учение -синтуизм: оно нейтрализовало почву для самостоятельных умов Японии, которые без злобы и зависти видя разлив по стране иностранных учений, нашли возможным отстоять против них и свои убеждения, показав чрез то, что иностранные учения не безусловно хороши и не вполне удовлетворяют японскому духу. В самом деле, Синту именно оказал великую услугу Японии тем, что не дал слиться буддизму и конфуцианству с японским духом, ассимилировать его себе, и чрез то обратить японцев в апатичных индийцев, или вялых и сонных китайцев... Таким образом и вышло, что они, пользуясь всем хорошим, что только могли извлечь из буддизма и конфуцианства, никогда не теряли свежести своего духа и готовности тотчас же воспользоваться и другим, если представится что лучшее." Святой Николай, архиепископ Японский 1879 год.
Комментарий