Твитнуть
Воинственный Христос
Воинственный Христос
Современный мир изобилует множеством крайне непривлекательных явлений, некоторые из которых стыдно и упоминать, и все же никакое из них не должно, на мой взгляд, вызывать большего недоумения, негодования и неприязни, нежели христианство, лишенное силы, добровольно отдавшее себя на попрание миру. Христианство, имеющее вид благочестия, силы же Христовой отрекшееся, занимающееся сугубым морализаторством и нравоучениями, но неспособное менять людей, покорять сердца, побеждать мир не силой меча, но силой веры, действующей любовью подобно тому, как это делал, не побоюсь этого слова, неподражаемый апостол Павел.
В качестве наглядной иллюстрации с некоторых пор у нас вошло в моду приглашать на различные телевизионные ток-шоу наряду со светскими знаменитостями представителей церкви, дабы услышать из уст последних, так сказать «правильное, благочестивое мнение». Однако со стороны все это выглядит довольно нелепо, если не сказать жалко, поскольку ведь вполне очевидно, что дух мира сего не ищет правды, живого Христа, довольствуясь в лучшем случае авторитетными человеческими мнениями, но не безоговорочной и явленной в силе Истиной. И мы, христиане, говорим с миром не как власть имеющие, с позиции силы, но как книжники и фарисеи. В глубине души многие презирают нас именно за это ведь там, на этой самой глубине, почти каждый жаждет встретить живого Христа, а встречает в нас Его жалкую тень, карикатуру. Мир даже не гонит нас велика честь он снисходительно позволяет нам существовать параллельно, загоняя в религиозную резервацию для маргиналов. И это вполне справедливо: соль, утратившая силу, исторгается вон на обочину жизни.
Призванные жить в силе Духа Святого, покорять вере народы повторюсь, не силой оружия, но исключительно силой духа любви мы стали теми, о ком написано, что слово Божие стало у них «правило на правило, заповедь на заповедь». Некоторые из нас даже научились не противиться злому: подставлять щеку, отдавать рубашку вот только не из мужества веры, а от страха неверия, из малодушия перед «всесильным» князем мира сего.
Христиане не призваны быть сильными по плоти нам чужды, или должны быть чужды любые проявления суперменства или геройства (не путать с героизмом), которые есть дух и предтечи антихриста. Напротив, по плоти все мы весьма слабы, немощны и грешны, во многом хуже, чем неверующие, в определенном смысле даже порочней (изначально ко Христу приходят именно грешники, а не праведники). Но в нашей немощи должна свершиться Божья мощь ведь только тогда наша слабость может быть оправдана, когда она станет нашей силой, когда наш недостаток чудесным образом преобразуется в величайшее преимущество. Если же немощь эта единственное, что у нас есть, и кроме нее нам действительно нечем хвалиться, стало быть, мы попросту не христиане, поскольку не живем во Христе. Не стоит обманывать ни себя, ни других если слово наше в своем бессилии изменить окружающий мир подобно слову книжников и фарисеев, значит, мы и есть современные фарисеи, противники Христа. И осознание этого плачевного факта само по себе есть первый и главнейший шаг на пути к покаянию и изменению жизни, но как же больно и неприятно это осознавать! И как многим подспудное желание быть праведником в собственных глазах и хозяином своей жизни не позволяет узреть нелицеприятную правду и спастись.
Большинству из нас не по душе, когда о христианах говорят, как о тронувшихся рассудком, сектантах, зацикленных на религии, но лично меня несравнимо больше раздражает, когда о нас говорят, как о добрых малых, безобидных и тихих (читай: забитых), таких, которые и мухи не обидят, тем более слона, всегда приветливых и крайне приятных в общении. Подобное восприятие христиан окружающими есть наша основная трагедия, в которой заключается наше главное богохульство. По той же причине мне претит образ Христа из «Легенды о великом инквизиторе» Достоевского слишком мягким, добродушным, несчастным и невинным изобразил Его классик. С подлинным же, евангельским Христом, данный образ не только не имеет ничего общего осмелюсь предположить, ничто не противоречит характеру Бога в большей степени, нежели такая вот приписываемая Ему мягкотелость и безобидность.
Христос, изображенный евангелистами, во многом импонирует, как ни странно, именно Своей воинственностью. Он, если хотите, Воин-Освободитель, только не такой, какого ждали иудеи, не тот, кто обнажает свой меч на кровопролитие для отмщения неверным, но Тот, Кто достает из ножен духа меч слова для спасения тех, против кого и за кого он направлен. Он не противится злу по плоти, но безжалостно уничтожает его духом. Он говорит и действует со властью той самой, которая в день Пятидесятницы стала доступна и общеобязательна для всех верных, и которой мы почему-то неизменно пренебрегаем. Христос не боялся мира напротив, это мир панически боялся Христа (вспомнить хотя бы историю с гадаринцами, умолявшими Его покинуть их владения). И даже в последний день, предстоя на суде Пилату, Он говорил с ним повелительно, как имеющий власть над тем, кто внешне сам имел власть распять Его.
Христос был ласков к кающимся, милостив и требователен к ученикам, но беспощаден к противникам Духа той беспощадностью, которая единственно и дает им шанс покаяться и спастись. Говоря фарисеям «вы дети дьявола, порождения ехидны», Он нисколько не думал тем самым оскорбить их или даже затронуть их самолюбие, но использовал то единственное огненное средство, которое одно позволяло прожечь всю толщу их безверия и духовного эгоцентризма. И в не меньшей степени, чем когда он говорил с грешниками, им двигала та же любовь, когда он произносил эти поистине жестокие (по крайней мере, по отношению к тем, кто сделал исполнение закона Божьего делом всей жизни) и нелицеприятные слова.
Мы, христиане, посланы Христом в мир не для того, чтобы быть добрыми, отзывчивыми и помогать ближним. Не «не только для того», а вообще не для того, если говорить напрямоту. Мы здесь с одной-единственной целью и заботой явить живого Христа изнемогающему миру, стать Его руками, ногами, глазами и ушами в этом мире, позволив Духу Святому действовать в нас так, как Ему угодно. Добрые дела хорошая вещь, но не сами по себе, не в отрыве от Духа, но как излияние Его любви в мир. В противном случае они даже пагубны, поскольку за их внешней благообразностью могут удобно скрываться богопротивные мотивы, приводящие к самоправедности и умножению зла в мире.
Зачастую мы действительно не противимся злу мы ему потакаем, что гораздо хуже. Мы не можем тягаться с миром в том, чья плотская мышца сильнее, поэтому залог нашей победы над ним победы безоговорочной и окончательной, равно как и его капитуляции и преображения есть вера наша, о которой сказано, что она есть «победа, победившая мир». Живая, действенная вера в живого Христа, в отличие от мертвой веры веры в бездушного истукана. До тех же пор, пока христианство и мы, как его полномочные представители, будем заменять Христа легендами о Нем, а Духа силы подменять сводом нами же выдуманных правил, идолами буквализма и формализма мы будем теми, о ком сказано: «из-за вас имя Божие хулится у язычников». И будет это происходить не потому, что мы такие вот жуткие злодеи, вовсе нет, а потому что выдаем себя за тех, кем не являемся на деле и люди очень хорошо чувствуют эту разницу.
Этот мир уважает силу и внутренне тяготеет к силе подлинной, творческой, животворящей, и в нас он должен видеть и признавать одновременно силу Божью и немощь человеческую. И тогда незнающие Бога изумятся и скажут: «воистину с ними Бог», и примут Его. Мы бежим от мира, потому что слабее его. Но будь мы подобны апостолам, мир бежал бы от нас, а также и к нам в надежде спастись. Внешний мир, с его соблазнами и угрозами, есть ничто, но пока наша вера слаба или вообще отсутствует, именно мир будет для нас подлинной реальностью и сетью, а Бог и Его сила станут иллюзорны и беспомощны. И при малейшей опасности или даже в полнейшей безопасности наши сердца буду таять от мнимого страха, и мы будем прибегать к орудиям мира сего для того, чтобы оградиться от зла. И нашим упованием будет не Бог, а сам угрожающий нам мир та надломленная трость, о которой сказано, что она проколет руку любому, кто на нее обопрется.
Подытоживая сказанное описать проблему и не предложить выхода есть зло большее, чем замалчивать ее. Выход есть и он чрезвычайно прост и сложен одновременно. Человеку грешному не под силу, но Дух Божий, несмотря на наше отступничество и малодушие, делает Свое славное дело в Его маловерных чадах. Выход в том, чтобы денно и нощно искать Христа, Его живого водительства, а, найдя, довериться Ему вполне, вверив свою робкую и многогрешную душу в Его нежные и заботливые руки. Стать той мягкой и податливой глиной, из которой Горшечник сможет лепить сосуд угодной Ему формы. Дух Божий усваивает душе смирение и силу посредством сообщения ей предельной зависимости от Него. Эта зависимость есть та самая Мощь и немощь, о которых свидетельствовал апостол, хвалясь и тем, и другим одновременно.
И в качестве предостережения не принять за Христа что-либо, что Им не является, плод собственного воображения или, того хуже, желания. Одним словом, не сотворить из Господа кумира, не превратить Повелителя духов в послушного нам ручного идола, что есть, по сути, самый смертный из всех смертных грехов. Впрочем, отличие одного от другого познается по плодам. Трудность, однако же, в том, что сами плоды познаются верой и только, посему не имеющий веры опознать их не может. Неверующий есть, по сути, заложник собственного поврежденного разума, который не способен, да и не предназначен для постижения вещей духовных. Слово Божие для плотского разума всегда безумие, лишенное смысла, и для водимого им действие Божие всегда остается скрытым, неузнанным и, как результат, бесплодным и даже разрушительным, поскольку разрушает ложную веру и ее основания, взамен не давая подлинных по неверию.
Так станем же верить Богу и доверять друг другу в надежде, что Бог не посрамит нашего упования на Него, но воздаст нам по вере нашей, как бы ничтожна она ни была нам, грешным, но все-таки веровавшим, что благой Отец не даст Своим детям вместо Хлеба Жизни камень смерти или змею заблуждения. Не забудем и то, что все приходящее в жизнь чад Божиих так или иначе от Него и Им посылается. А потому при правильном отношении к происходящим в жизни событиям, мы становимся способны шаг за шагом, день за днем, следовать за Христом по пути спасения в совершенном доверии Ему, и притом не просто, чтобы спастись «как бы из огня», но успеть принести плод зрелый и многократный в свое время.
04.01.2009
Современный мир изобилует множеством крайне непривлекательных явлений, некоторые из которых стыдно и упоминать, и все же никакое из них не должно, на мой взгляд, вызывать большего недоумения, негодования и неприязни, нежели христианство, лишенное силы, добровольно отдавшее себя на попрание миру. Христианство, имеющее вид благочестия, силы же Христовой отрекшееся, занимающееся сугубым морализаторством и нравоучениями, но неспособное менять людей, покорять сердца, побеждать мир не силой меча, но силой веры, действующей любовью подобно тому, как это делал, не побоюсь этого слова, неподражаемый апостол Павел.
В качестве наглядной иллюстрации с некоторых пор у нас вошло в моду приглашать на различные телевизионные ток-шоу наряду со светскими знаменитостями представителей церкви, дабы услышать из уст последних, так сказать «правильное, благочестивое мнение». Однако со стороны все это выглядит довольно нелепо, если не сказать жалко, поскольку ведь вполне очевидно, что дух мира сего не ищет правды, живого Христа, довольствуясь в лучшем случае авторитетными человеческими мнениями, но не безоговорочной и явленной в силе Истиной. И мы, христиане, говорим с миром не как власть имеющие, с позиции силы, но как книжники и фарисеи. В глубине души многие презирают нас именно за это ведь там, на этой самой глубине, почти каждый жаждет встретить живого Христа, а встречает в нас Его жалкую тень, карикатуру. Мир даже не гонит нас велика честь он снисходительно позволяет нам существовать параллельно, загоняя в религиозную резервацию для маргиналов. И это вполне справедливо: соль, утратившая силу, исторгается вон на обочину жизни.
Призванные жить в силе Духа Святого, покорять вере народы повторюсь, не силой оружия, но исключительно силой духа любви мы стали теми, о ком написано, что слово Божие стало у них «правило на правило, заповедь на заповедь». Некоторые из нас даже научились не противиться злому: подставлять щеку, отдавать рубашку вот только не из мужества веры, а от страха неверия, из малодушия перед «всесильным» князем мира сего.
Христиане не призваны быть сильными по плоти нам чужды, или должны быть чужды любые проявления суперменства или геройства (не путать с героизмом), которые есть дух и предтечи антихриста. Напротив, по плоти все мы весьма слабы, немощны и грешны, во многом хуже, чем неверующие, в определенном смысле даже порочней (изначально ко Христу приходят именно грешники, а не праведники). Но в нашей немощи должна свершиться Божья мощь ведь только тогда наша слабость может быть оправдана, когда она станет нашей силой, когда наш недостаток чудесным образом преобразуется в величайшее преимущество. Если же немощь эта единственное, что у нас есть, и кроме нее нам действительно нечем хвалиться, стало быть, мы попросту не христиане, поскольку не живем во Христе. Не стоит обманывать ни себя, ни других если слово наше в своем бессилии изменить окружающий мир подобно слову книжников и фарисеев, значит, мы и есть современные фарисеи, противники Христа. И осознание этого плачевного факта само по себе есть первый и главнейший шаг на пути к покаянию и изменению жизни, но как же больно и неприятно это осознавать! И как многим подспудное желание быть праведником в собственных глазах и хозяином своей жизни не позволяет узреть нелицеприятную правду и спастись.
Большинству из нас не по душе, когда о христианах говорят, как о тронувшихся рассудком, сектантах, зацикленных на религии, но лично меня несравнимо больше раздражает, когда о нас говорят, как о добрых малых, безобидных и тихих (читай: забитых), таких, которые и мухи не обидят, тем более слона, всегда приветливых и крайне приятных в общении. Подобное восприятие христиан окружающими есть наша основная трагедия, в которой заключается наше главное богохульство. По той же причине мне претит образ Христа из «Легенды о великом инквизиторе» Достоевского слишком мягким, добродушным, несчастным и невинным изобразил Его классик. С подлинным же, евангельским Христом, данный образ не только не имеет ничего общего осмелюсь предположить, ничто не противоречит характеру Бога в большей степени, нежели такая вот приписываемая Ему мягкотелость и безобидность.
Христос, изображенный евангелистами, во многом импонирует, как ни странно, именно Своей воинственностью. Он, если хотите, Воин-Освободитель, только не такой, какого ждали иудеи, не тот, кто обнажает свой меч на кровопролитие для отмщения неверным, но Тот, Кто достает из ножен духа меч слова для спасения тех, против кого и за кого он направлен. Он не противится злу по плоти, но безжалостно уничтожает его духом. Он говорит и действует со властью той самой, которая в день Пятидесятницы стала доступна и общеобязательна для всех верных, и которой мы почему-то неизменно пренебрегаем. Христос не боялся мира напротив, это мир панически боялся Христа (вспомнить хотя бы историю с гадаринцами, умолявшими Его покинуть их владения). И даже в последний день, предстоя на суде Пилату, Он говорил с ним повелительно, как имеющий власть над тем, кто внешне сам имел власть распять Его.
Христос был ласков к кающимся, милостив и требователен к ученикам, но беспощаден к противникам Духа той беспощадностью, которая единственно и дает им шанс покаяться и спастись. Говоря фарисеям «вы дети дьявола, порождения ехидны», Он нисколько не думал тем самым оскорбить их или даже затронуть их самолюбие, но использовал то единственное огненное средство, которое одно позволяло прожечь всю толщу их безверия и духовного эгоцентризма. И в не меньшей степени, чем когда он говорил с грешниками, им двигала та же любовь, когда он произносил эти поистине жестокие (по крайней мере, по отношению к тем, кто сделал исполнение закона Божьего делом всей жизни) и нелицеприятные слова.
Мы, христиане, посланы Христом в мир не для того, чтобы быть добрыми, отзывчивыми и помогать ближним. Не «не только для того», а вообще не для того, если говорить напрямоту. Мы здесь с одной-единственной целью и заботой явить живого Христа изнемогающему миру, стать Его руками, ногами, глазами и ушами в этом мире, позволив Духу Святому действовать в нас так, как Ему угодно. Добрые дела хорошая вещь, но не сами по себе, не в отрыве от Духа, но как излияние Его любви в мир. В противном случае они даже пагубны, поскольку за их внешней благообразностью могут удобно скрываться богопротивные мотивы, приводящие к самоправедности и умножению зла в мире.
Зачастую мы действительно не противимся злу мы ему потакаем, что гораздо хуже. Мы не можем тягаться с миром в том, чья плотская мышца сильнее, поэтому залог нашей победы над ним победы безоговорочной и окончательной, равно как и его капитуляции и преображения есть вера наша, о которой сказано, что она есть «победа, победившая мир». Живая, действенная вера в живого Христа, в отличие от мертвой веры веры в бездушного истукана. До тех же пор, пока христианство и мы, как его полномочные представители, будем заменять Христа легендами о Нем, а Духа силы подменять сводом нами же выдуманных правил, идолами буквализма и формализма мы будем теми, о ком сказано: «из-за вас имя Божие хулится у язычников». И будет это происходить не потому, что мы такие вот жуткие злодеи, вовсе нет, а потому что выдаем себя за тех, кем не являемся на деле и люди очень хорошо чувствуют эту разницу.
Этот мир уважает силу и внутренне тяготеет к силе подлинной, творческой, животворящей, и в нас он должен видеть и признавать одновременно силу Божью и немощь человеческую. И тогда незнающие Бога изумятся и скажут: «воистину с ними Бог», и примут Его. Мы бежим от мира, потому что слабее его. Но будь мы подобны апостолам, мир бежал бы от нас, а также и к нам в надежде спастись. Внешний мир, с его соблазнами и угрозами, есть ничто, но пока наша вера слаба или вообще отсутствует, именно мир будет для нас подлинной реальностью и сетью, а Бог и Его сила станут иллюзорны и беспомощны. И при малейшей опасности или даже в полнейшей безопасности наши сердца буду таять от мнимого страха, и мы будем прибегать к орудиям мира сего для того, чтобы оградиться от зла. И нашим упованием будет не Бог, а сам угрожающий нам мир та надломленная трость, о которой сказано, что она проколет руку любому, кто на нее обопрется.
Подытоживая сказанное описать проблему и не предложить выхода есть зло большее, чем замалчивать ее. Выход есть и он чрезвычайно прост и сложен одновременно. Человеку грешному не под силу, но Дух Божий, несмотря на наше отступничество и малодушие, делает Свое славное дело в Его маловерных чадах. Выход в том, чтобы денно и нощно искать Христа, Его живого водительства, а, найдя, довериться Ему вполне, вверив свою робкую и многогрешную душу в Его нежные и заботливые руки. Стать той мягкой и податливой глиной, из которой Горшечник сможет лепить сосуд угодной Ему формы. Дух Божий усваивает душе смирение и силу посредством сообщения ей предельной зависимости от Него. Эта зависимость есть та самая Мощь и немощь, о которых свидетельствовал апостол, хвалясь и тем, и другим одновременно.
И в качестве предостережения не принять за Христа что-либо, что Им не является, плод собственного воображения или, того хуже, желания. Одним словом, не сотворить из Господа кумира, не превратить Повелителя духов в послушного нам ручного идола, что есть, по сути, самый смертный из всех смертных грехов. Впрочем, отличие одного от другого познается по плодам. Трудность, однако же, в том, что сами плоды познаются верой и только, посему не имеющий веры опознать их не может. Неверующий есть, по сути, заложник собственного поврежденного разума, который не способен, да и не предназначен для постижения вещей духовных. Слово Божие для плотского разума всегда безумие, лишенное смысла, и для водимого им действие Божие всегда остается скрытым, неузнанным и, как результат, бесплодным и даже разрушительным, поскольку разрушает ложную веру и ее основания, взамен не давая подлинных по неверию.
Так станем же верить Богу и доверять друг другу в надежде, что Бог не посрамит нашего упования на Него, но воздаст нам по вере нашей, как бы ничтожна она ни была нам, грешным, но все-таки веровавшим, что благой Отец не даст Своим детям вместо Хлеба Жизни камень смерти или змею заблуждения. Не забудем и то, что все приходящее в жизнь чад Божиих так или иначе от Него и Им посылается. А потому при правильном отношении к происходящим в жизни событиям, мы становимся способны шаг за шагом, день за днем, следовать за Христом по пути спасения в совершенном доверии Ему, и притом не просто, чтобы спастись «как бы из огня», но успеть принести плод зрелый и многократный в свое время.
04.01.2009
Комментарий