-
я доверяю своему опыту, который совпал с опытом преподобных отцов и с опытом йогов, достигших самадхи. С опытом суфиев... Там у человека нет разума, есть только любовь и счастье. Никто не смог бы сказать об этом я растерялся или ощутил страх. Там человек весь охвачен этим чувством, полностью с ним слился. Он не рефлексирует, что есть я, а есть страх. Там есть только это чувство. И это чувство в миллионы раз сильнее, чем когда либо раньше.
Один раз мне приснилась какая то девушка, к которой я ощутил любовь и благоговение. Моё тело безмоего контроля упало на колени и я пал ниц перед ней. Сам не знаю почему и зачем, и чем она отличалась от других. В другой раз я видел небеса, уже не во сне. Опять у меня не было ни воли ни ума, и даже тела не было. Только выйдя из этого состояния я понял, что существовал, если всё это помню и имел зрение. И никогда не испытывал такого счастья, любви и радости.
Соответственно, если человек мне описывает, как он имел тело и ум, рассуждал, совершал действия своей волей, то я понимаю, что он не почувствовал главное. А это ничего не значащий глюк, очередная иллюзия этого мира. Пусть чпедскажет будущее и пророчество сбудется, тогда только я придам хоть какое-то значение этому видению. А иначе оно бесполезный глюк.Комментарий
-
Да, творения свт. Игнатия не похожи на цветник мультиконфессионализма. Они адресованы вполне конкретной аудитории и посвящены достаточно узкой тематике. Как пишет сам святитель в предисловии к Аскетическим Опытам: "Читатель, знакомый с преданием Православной Восточной Церкви, легко усмотрит, что в предлагаемых его вниманию Опытах изложено учение святых Отцов о науке из наук, о монашестве учение, примененное к требованиям современности."
А то, что у них со свт. Феофаном была полемика по некоторым вопросам - это далеко не первый и не последний случай в христианстве.
Отец у свт. Игнатия не любил католиков - это, видимо, передалось и святителю. И было бы удивительно, если бы он любил еретиков или сектантов не почитающих Божию Матерь и хулящих святые иконы.Я уволился с работы потому что я устал (Петр Мамонов)Комментарий
-
Тут главное не относиться с предубеждением. Ведь кто не умирал и не воскресал, его опыт естественно будет отличаться, и в строгом смысле не будет служить лекалом для выявления несоответствий с действительностью.
Всё-же, рекомендую прислушаться, ведь если будда в христианском аду, то и последователи его там окажутся, и один, если верить откровению, там уже оказался.Комментарий
-
Да, таких умерших со свидетельствами полно, м все разное говорят. А буддисты называют эти миры и демонов остаточными впечатлениями, которые рисует память. Да и суфии так же говорят Ориентироваться на них можно точно так же, как и на сновидения.
А уж мошенников, снимающих такие видео и рассказывающих небылицы, это в 9 случаях из 10. Нельзя всему верить.Комментарий
-
Комментарий
-
Мы призваны со страстями бороться, а не уши развешивать и лапшу на них наматывать. Там, после смерти, не спросят верил ли ты всем болтунам. Там будет иметь значение только чистота души от страстей и любовь к Богу.
Вот хороший случай из отечника на эту тему
Однажды скитские братия собрались для рассуждения о Мелхиседеке; пригласить же авву Коприя в собрание свое позабыли. Спустя несколько времени они позвали его и предложили ему вопрос о Мелхиседеке. Коприй трижды положил руку на уста, говоря при каждом разе: горе тебе, Коприй! горе тебе, Коприй! горе тебе, Коприй! ты оставил делание, заповеданное тебе Богом, и исследываешь то, чего Он не требует от тебя. Братия, услышав это, разошлись по келлиям.Комментарий
-
Мое мнение, что православные просто плохо знают протестантов. Вот вам из автобиографии баптиста Чарльза Сперджена:
Я не просто слышал, а из собственного опыта знаю, что некоторых людей сатана искушал так сильно, что это превосходит все наши представления. Джон Буньян говорит, что сатана искушал его, сея сомнения в существовании Бога, в истинности Священного Писания, даже в том, что Христос был Человеком и Богом. Но однажды он искушал его говорить такое, чего он никогда не мог бы написать, чтобы не осквернить других. Ах, я тоже вспоминаю темный час в моей жизни. Хотя я не могу вспомнить, чтобы в юности слышал когда-нибудь хулу против Бога и тем более, чтобы я сам сказал это, и вдруг заметил, как в моих мыслях пронеслась серия ужасных проклятий и хуления против всемогущего Бога. Где-то полчаса они неумолимо носились в моем разуме. Как я стонал и кричал к Богу! И искушение прошло, но через несколько дней оно вернулось. Когда я молился или читал Библию, оно становилось сильнее. Я пошел с моей нуждой к пожилому духовному человеку и спросил его о своих мучениях.
О, это пережили многие дети Божьи! Но, спросил он, это твои мысли?
Я ненавижу их, искренне ответил я.
Тогда это не твои мысли. Поступи с ними, как старые церковные служители обошлись с преступниками. Отправь их назад в свое место, сказал он. Так поступи с этими злыми мыслями. Отрекись от них и отошли их назад к дьяволу, их отцу, которому они принадлежат, так как это не твои мысли.
***
Многие принимали историю о Ричарде Книлле, который пророчествовал мне, что я буду проповедовать в церкви Роланд-Хилл перед самым большим собранием людей в мире, за легенду. Но она была на самом деле. Книлл приехал в область Эссекс в 1844 году и шел от села к селу, от города к городу, как посланник Лондонского миссионерского общества. В этом путешествии он ненадолго остановился в пасторском доме в Стемберне, а мой дедушка в это время проводил служение где-то в другом месте. В сердце Книлла горел миссионерский дух. Он благовествовал и молодым, и старым, стараясь обрести их для Иисуса. Он был большим приобретателем душ и вскоре заметил маленького мальчика.
Где ты спишь? спросил он меня. Я хочу куда-то позвать тебя завтра рано утром.
Я показал ему свою маленькую комнату, и он внимательно осмотрел ее. В шесть часов утра он разбудил меня. В саду моего дедушки были две дорожки, которые упирались в кусты тиса. Мы пошли по правой дорожке, и там Книлл очень подробно рассказал мне о любви Иисуса и о том, какое это благословение уже в детстве довериться Ему и рано полюбить Его. Несколькими историями он открыл для меня Христа. Он рассказал мне, как добр был к нему Бог, а потом помолился, чтобы я познакомился с Иисусом и служил Ему. Там, на дорожке, он склонился на колени и молился вместе со мной, обняв меня за плечи. Он казался не совсем удовлетворенным, пока я не стал молиться вместе с ним в сделанные им паузы. Он терпеливо и с любовью слушал мою речь и награждал приветливыми советами. И в последующие три дня он учил меня и молился со мной.
Перед его отъездом мой дедушка вернулся домой, и вся семья собралась для утренней молитвы. Книлл в присутствии всех взял меня на колени и сказал:
Это дитя будет проповедовать Евангелие, будет проповедовать перед многими людьми. Я чувствую, что он будет благовествовать в церквушке Роланд-Хилл, где (я думаю, он сказал это) я сейчас несу служение пастора.
Он сказал это очень торжественно и призвал всех присутствующих в свидетели того, что он сказал. Затем он дал мне немного денег в награду, если я выучу песню: «Как таинственно действует Бог, совершая чудеса».
Я пообещал, что эту песню будут петь в тот день, когда я буду проповедовать в церквушке Роланд-Хилл. Я был тогда еще маленьким ребенком! Произойдет ли это когда-нибудь в действительности или останется только сном?
Прошли годы. Я уже некоторое время проповедовал в Лондоне, когда доктора Флетчера пригласили произнести ежегодную проповедь перед детьми в Суррей-капелле Суррея. Но доктор Флетчер заболел, и меня спросили, не смогу ли я заменить его.
Да, ответил я, я смогу, но при условии, чтобы дети спели песню: «Как таинственно действует Бог». Я очень давно обещал это.
Так и случилось. Я проповедовал в церкви, где когда-то проповедовал Ричард Книлл, и звучала эта песня. Я не могу описать чувства, которые наполняли меня. Слово служителя Божьего исполнилось.
Как такой рассудительный человек, как Ричард Книлл, мог с такой мудростью говорить о будущности другого человека, которую может видеть только Бог? Как получилось, что он сам увидел это и мог радоваться вместе с юным братом, что все его слова исполнились?Комментарий
-
А еще интересен опыт обращения Сперджена. Человек должен себя увидеть погибающим грешником, чтобы осознанно принять Христа своим Спасителем. И вот что пишет в своей автобиографии Сперджен:
Духовный опыт, приобретенный в борьбе против греха, является большим подспорьем для человека. Его тяжело приобретать, но впоследствии он всю жизнь действует исцеляюще. Господь ведет душу крестным путем плача и вначале, прежде чем убеждает ее быть чистой в любом отношении, показывает ей ее собственную черноту. Слишком многие думают о грехах очень поверхностно, и точно так же об Избавителе. Тот, кто стоял перед Богом уличенный и под проклятьем тот будет плакать от радости, когда получит прощение. Он будет ненавидеть зло, которое ему простили, и будет жить для славы Спасителя, Кровью Которого он очищен.
Наш Небесный Отец ведет нас к тому, чтобы мы искали Спасителя, но прежде всего разрушает нашу самоправедность. Он не может привести нас к тому, чтобы мы серьезно искали неба, пока Он не даст нам немного почувствовать невыносимые мучения страдающей совести, что является преддверием ада. Болезнь это что-то ужасное, особенно если она связана с болями, когда бедное тело ужасно мучается, так что дух изнемогает в нас и высыхает как глиняный черепок в пустыне. Но я могу засвидетельствовать, что болезнь, как бы она ни была страшна, ничто в сравнении с тем, когда человек узнает о собственном грехе, его объеме и его силе.
Прежде чем я стал рассуждать о спасении моей души, я обманывал себя, считая, что у меня совсем мало грехов. Я придерживался мнения, что все мои грехи мертвы, погребены в могиле забвения. Но труба обличения пробудила мою душу, и она начала размышлять над вопросами вечности. Эта труба звучала как песнь воскресения для всех моих грехов. И когда они воскресли, это была такая огромная масса грехов было не меньше, чем песка в море! (как тут не вспомнить наставление преподобного Петра Дамаскина, когда он пишет, что первым признаком здравия души, является видение своих грехов, как песок морской - примечание Д.Н.).
Существовал ли когда-нибудь такой раб, который переносил мучений больше, чем я? Я пять лет был заключенным в тюрьме закона, пока не повзрослел и все детское не исчезло из моего духа. Я не видел в грехе никакой радости. Я, конечно, грешил, но мое знание заповедей Божьих все же удерживало меня от многих преступлений.
Я не находил никакого покоя, когда находился в сетях закона. Я думал, что смогу многими слезами вернуть хотя бы немного из того, что сделал неправильно. Но закон держал передо мной зеркало, и в нем я видел свое лицо ужасно грязным и обезображенным от слез. Закон со всех сторон приносил мне только горе и трудности. Он запер меня в железной клетке. Всякий побег был исключен. Он особенно стал давить меня, когда я узнал его духовную природу. Если закон говорил: «Ты не должен прелюбодействовать», а я отвечал: «Я еще никогда не прелюбодействовал», закон отвечал словами Иисуса: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».
Если закон говорил: «Ты не должен воровать», и я отвечал: «Я никогда ничего не украл», тогда я обнаруживал, что даже само желание того, что не принадлежит мне, является грехом. Духовная природа закона озадачивала меня. Есть ли у меня надежда убежать от такого закона? Я видел себя в руках того, в котором не видно было даже проблеска милости.
Закон не имеет ничего общего с благодатью. Она приходит совсем из других уст и из другого завета. Прежде чем пришла вера, «мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере».
Осмелюсь утверждать, что человек, живущий вне благодати, находится в рабстве. Он думает, что должен это делать. Прежде чем я обрел свободу во Христе, я ходил в дом Божий, так как думал, что должен делать это. Если я молился, то только из-за страха, что, если я не помолюсь, в этот день случится несчастье. Если я когда-нибудь благодарил Бога за доказательство Его милости, то только потому, что думал, если я не сделаю этого, то никогда больше не получу другого доказательства Его милости. Если я совершал праведное дело, то с надеждой, что Бог в конце вознаградит меня за это, и на небе я получу венец. Я был бедным рабом, гаваонитянином (кн. Иисуса Навина 9:19-27), который колол дрова и носил воду! Если бы я мог оставить это, то охотно сделал бы это. Если бы я исполнял свои желания, то не ходил бы в церковь, я не хотел иметь ничего общего с религией. Если бы я делал, что хотел, то жил бы в мире и следовал путями сатаны.
Многие люди плывут в лодке самоправедности: и ожидают, что попадут в ней на небо. Но эта лодка еще ни одну душу не привела в Царство Божье и никогда не сможет сделать этого. Самоправедность такая же скоростная дорога в ад, как и открытый грех. Поэтому я радуюсь, если эта лодка попадает в сильные штормы и человеческая надежда терпит крушение. Я радуюсь, когда старая лодка разбивается, от нее отваливаются планка за планкой, когда она кружит на одном месте и разваливается, и люди ищут безопасности в другом месте. Безопасность, которую они имели до сих пор, должна была в конце концов разочаровать их. Она должна была утонуть. И тысячекратная милость обнаружит это достаточно рано, чтобы найти более надежное упование на спасение.
Я обнаружил, что даже самые лучшие мои дела были греховными, что мне нужно плакать над моими слезами и что даже мои молитвы нуждаются в Божьем прощении. Я заметил, что все мои добрые дела сделаны из эгоистических мотивов, а именно чтобы спасти себя самого, и поэтому они никогда не могут быть угодными Богу. Я нашел две серьезные причины, почему я не могу спастись добрыми делами: во-первых, потому что я не могу представить никаких добрых дел, и, во-вторых, даже если они и были у меня, то не имели бы спасающей силы, значит, не могут спасти меня.
Иисус сказал Закхею: «Сойди скорее вниз». Он сказал это и мне. Одним из первых шагов для меня было сойти вниз от своих добрых дел. Но затем я вдруг снова оказался наверху, на этот раз на самодовольстве, и Христос сказал: «Сойди вниз! Я избавил тебя от твоих добрых дел и избавлю от самодовольства». Я снова спустился, и был уверен, что уж теперь-то я достиг земли. Но Христос снова сказал: «Сойди вниз!» Я спускался все ниже, пока не дошел до того момента, когда мне казалось, что только теперь я могу спастись. Но все еще звучал приказ: «Спустись вниз! Еще ниже спустись!» И я спускался. В отчаянии я должен был отпустить ветку на дереве моей надежды на самоспасение. Я сказал: «Дальше я не могу, я подошел к концу». Потоки уже достигли моей головы, я больше не видел дневного света. Я думал, что я чужой, удалившийся от израильской земли. Но Христос сказал: «Спустись еще ниже! Ты еще слишком горд, чтобы спастись». И я должен был еще ниже склониться в своей испорченности, негодности и нечистоте, так как Бог смиряет грешника, которого Он хочет спасти. Когда я был в этом состоянии и пытался привести сам себя к вере, какой-то голос проговорил ко мне: «Тщеславный человек, тщеславный человек, если бы ты поверил! Приди и посмотри!» И тогда Дух Святой взял меня за руку и повел на единственное в своем роде место. Когда я стоял там, передо мной вдруг предстал некто на кресте. В этот момент у меня не было веры. Я посмотрел вверх и увидел Его глаза, полные слез, я видел текущую кровь, видел рядом с Ним Его врагов, как они гнали Его до смерти, видел Его невыразимые мучения, я слышал стоны, которые никто не может описать. И когда я взглянул вверх, Он открыл Свои глаза и сказал мне: «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее».
К концу, когда весь мусор был выметен, я увидел глубокий ров, и он был подобен могиле. Это было таким горем для меня видеть собственную греховность и огромную пустоту, которую оставила эта уборка, что я не мог поверить, что снова буду утешен и наполнен лучшей жизнью. Но случилось именно так. Если Господь хочет что-то построить, Он сначала основательно очистит место для строительства. Если Он хочет подарить большую благодать, Он дает глубокое познание ее необходимости.
Когда я в первый раз поднял свои глаза на Его крест, тогда я знал, что у меня нет никаких заслуг, только долги. Я не заслужил ничего, кроме ада. Я не имел даже тени добродетели, на которую мог надеяться. От меня не осталось ровным счетом ничего. Я пришел к концу. Все оказалось испорченным навозная куча негодностей, ничего хорошего, но много плохого. В тот момент я поистине мог сказать вместе с апостолом Павлом, что моя праведность как сор.
Я вспоминаю то время, когда был уверен, что Иисус никогда не примет меня, но я должен любить Его, потому что Он любит других грешников. Когда я читал удивительные истории о Его жизни и смерти, то представлял себе, как я буду тихо лежать у Его ног и говорить: «Ты отклоняешь меня, но Ты все же благословенный Христос. И если Ты проклянешь меня, то я хочу и это принять из руки Твоей. Делай со мной, что хочешь, но Ты все же спас умирающего разбойника, Ты спас ту, из которой изгнал семь бесов. Даже если Ты не хочешь спасать меня Ты Христос, и я не могу судиться с Тобой, я не нахожу никаких ошибок в Тебе. Я лежу у Твоих ног и поклоняюсь Тебе».
Это был неизменный текст, который я повторял в то время снова и снова, которым я жил несколько месяцев. Я чувствовал тяжесть греха и не знал Спасителя. Я боялся, что Бог вдунет в меня Свое дыхание жизни и сожжет Своим горячим гневом. Я ходил от церкви к церкви, но не слышал Евангелие. Но вскоре души моей коснулось слово, которое сохранило меня от самоубийства и за которое, как мне казалось, я ухватился. Это было полное любви обетование: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется». «Ну, думал я, я не могу верить в Иисуса, хотя хочу этого, значит, я не получу никакого прощения. Но я могу молиться, молиться со слезами и с вздохами, день и ночь: «О Боже, Ты говоришь, кто призовет Твое имя, тот спасется. Я зову неужели Ты меня прогонишь? Я ссылаюсь на Твое обещание, я открываю свое сердце для молитвы неужели Ты отвергнешь грешника, который призывает Твое имя?»
На меня произвело большое впечатление одно замечание моей матери. Я искал Христа уже несколько лет и все не мог поверить, что Он спасет меня. Она сказала, что слышала насмешки многих людей над Богом, но ей еще никогда не приходилось слышать, что хотя бы один человек сказал, что искал Христа, а Он отверг его. «И, добавила она, я также не верю, что Бог позволит человеку когда-нибудь сказать такое».
Я подумал тогда, что я мог бы сказать это. Я полагал, что искал Его, а Он отверг меня, и решил сказать это, невзирая на опасность, что Он уничтожит меня. Я хотел заявить о том, что считал правдой. Но я сказал себе: «Я хочу еще раз попробовать», и повернулся лицом к Учителю. У меня не было ничего, только я сам, и я отдался Его милосердию. Я поверил, что Он умер за меня, и теперь да прославится Его святое имя! я больше не мог сказать, что Он оттолкнул меня. Теперь на основании своего опыта я могу подтвердить то, что сказала моя мама, нет, я никогда не слышал, чтобы человек мог такое сказать.Последний раз редактировалось Денис Нагомиров; 26 April 2021, 11:20 AM.Комментарий
-
В этих фрагментах из автобиографии Сперджена, можно увидеть противопоставление справедливости Закона и милости Евангелия. Чтобы православному понять это противопоставление, приведу фрагмент из святителя Феофана Затворника, где он противопоставляет Закон и Евангелие (Закон указывает на грех, а Евангелие указывает грешнику на оправдывающую милость веры во Христа):
"При сем обращающийся испытывает двоякого рода изменения: одни тяжкие и безотрадные, другие облегчающие и успокаивающие душу. Однако ж соответственно состоянию обращающегося, прежде всего, всею тяготою своею налегает на него закон и истязует его, как виновника. Ряд изменений такого рода в сердце составляет совокупность покаянных чувств.
В сем порядке прежде всего происходит познание грехов. Закон показывает человеку все обязательные для него действия, или заповеди Божий, а сознание представляет целое поле действий, противных им, с уверением, что они могли и не быть, что все суть дело его свободы и допущены им нередко с сознанием их незаконности. Следствием сего бывает внутреннее обличение человека во всех опущениях и нарушениях: человек чувствует себя всесторонне виновным пред Богом, безызвинительным, безответным. Отсюда, далее, болезненные, скорбные, сокрушительные о грехах чувства теснятся в сердце с разных сторон: презрение к себе и негодование на злой свой произвол, потому что сам всему виною; стыд, что до такого уничижительного состояния довел себя; болезненный страх и ожидание близких зол оттого, что оскорбил грехами своими Бога всемогущего и праведнейшего; наконец, смятенное чувство беспомощности и безнадежности довершает поражение: желал бы человек все зло это стрясть с себя, но оно срослось будто с ним; желал бы даже умереть, чтобы восстать в лучшем состоянии, но не властен сделать это. Тогда-то человек из глубины души начинает вопиять: что сотворю, что сотворю! как вопиял народ от обличений Иоанна Крестителя (Лк. 3: 10, 12, 14) и от слов апостола Петра, по сошествии Святого Духа (Деян. 2:37). Здесь всякий, хотя бы был властелин или другой какой знаменитейший в свете человек, чувствует, что он пойман судом Божиим и совершенно подлежит Его силе, что он червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей (Пс. 21:7), то есть в прах обращается вся самость человеческая и воскресает сознание повинности Богу, или чувство зависимости от Него полной, неизбежной.
Такие чувства тотчас готовы принесть и плод свой возбудить то есть к покорности Богу или, в настоящем случае, к тому, чтобы исправиться и начать новую жизнь по воле Божией. Здесь-то в благовременную помощь приходит к нему, с одной стороны, вера, а с другой благодатная, вспомоществующая в делании всякого добра сила.
Стесненному строгим обличением закона грешнику нигде нельзя найти утешения, кроме Евангелия проповеди о Христе Спасителе, пришедшем в мир грешников спасти.
Верх же совершенства веры составляет живейшее личное убеждение, что Господь как всех, так и меня спас Человек, как бы уничтоженный судом закона, по мере вступления в область веры оживает отрадою в сердце, восклоняет главу убитый скорбью Пока не уверится человек в помиловании и помощи Божией, не может положить и решительного намерения жить по воле Божией (1 Пет. 1:3). Посему-то, когда чувство благонадежности в Боге и Божия благословения, изливаемое в сердце верою во всеумилостивительную смерть Господа Иисуса, уверяет его, что Бог не презрит его, не отвергнет, не оставит Своею помощию при исполнении закона ради Господа; тогда уже, утверждаясь на сем чувстве, как на камени, дает человек решительный обет оставить все и посвятить себя Богу всего... Здесь-то совершается перелом воли: человек бывает в том состоянии, в каком был блудный сын, когда говорил: восстав, иду".
В данном фрагменте, Феофан Затворник пишет о справедливости Закона и милости Евангелия, что и пережил Чарльз Сперджен. То что Законом познается грех, это мы и видим в автобиографии Сперджена и вот в этом наставлении Феофана Затворника. О милости Евангелия, мы тоже можем увидеть в этом наставлении Феофана, или когда например Сперджен пишет о Кресте Христовом.Комментарий
Твитнуть
Комментарий