-
-
Если для проповеди, то - только, после официального разрешения областного архиепископа (!). С подписью и печатью
Не ранее. А то как же.
А для получения такого разрешения на проповедь, требуется (наверняка):
- заявление самого соискателя (заверенное двумя диаконами епархии);
- его автобиография (обновленная на время каждой его заявки);
- справки из органов внутренних дел о его участии в митингах и манифестациях;
- справка из психиатрического диспансера;
- выписка из трудовой книжки;
- его личное отношение к "царице небес": подтвержденное тремя свидетелями их личного общения;
- график отпусков на последующие 5 лет;
- справка о том, что, в прошедшие 10-ть лет он не подавал аналогичную заявку в другие епархии области.
Заявление будет рассмотрено, в течение не более, чем 1 года.
Уведомление о решении будет направлено соискателю по почте.Комментарий
-
1000% еще полный медосмотрЕсли для проповеди, то - только, после официального разрешения областного архиепископа (!). С подписью и печатью Не ранее. А то как же.
А для получения такого разрешения на проповедь, требуется (наверняка):
- заявление самого соискателя (заверенное двумя диаконами епархии);
- его автобиография (обновленная на время каждой его заявки);
- справки из органов внутренних дел о его участии в митингах и манифестациях;
- справка из психиатрического диспансера;
- выписка из трудовой книжки;
- его личное отношение к "царице небес": подтвержденное тремя свидетелями их личного общения;
- график отпусков на последующие 5 лет;
- справка о том, что, в прошедшие 10-ть лет он не подавал аналогичную заявку в другие епархии области.
Заявление будет рассмотрено, в течение не более, чем 1 года.
Уведомление о решении будет направлено соискателю по почте.Комментарий
-
Что-то тот же Марцинковский без всяких справок проповедовал и в храмах, и на выездных молебнах.Если для проповеди, то - только, после официального разрешения областного архиепископа (!). С подписью и печатью Не ранее. А то как же.
А для получения такого разрешения на проповедь, требуется (наверняка):
- заявление самого соискателя (заверенное двумя диаконами епархии);
- его автобиография (обновленная на время каждой его заявки);
- справки из органов внутренних дел о его участии в митингах и манифестациях;
- справка из психиатрического диспансера;
- выписка из трудовой книжки;
- его личное отношение к "царице небес": подтвержденное тремя свидетелями их личного общения;
- график отпусков на последующие 5 лет;
- справка о том, что, в прошедшие 10-ть лет он не подавал аналогичную заявку в другие епархии области.
Заявление будет рассмотрено, в течение не более, чем 1 года.
Уведомление о решении будет направлено соискателю по почте.
И в чтецы его официально не поставили только из-за отрицания крещения младенцев.Помню, как я в первый раз очутился на амвоне церкви, в стихаре. Это было 26 июня 1916 года в этом же селе, в день Тихвинской иконы Божьей Матери (престольный день данного храма).
Перед этим я видел сон. (Сны отражают не только то, что было, но и то, что будет, ибо многое из того, что будет, уже произошло - и оно также может отображаться на светочувствительном, так сказать, экране нашего сознания.)
Вижу я, будто стою в церкви, в алтаре. Священник, худой и бледный блондин, кадит и окутывает меня густыми волнами пахучего дыма. Потом надевает на меня голубой стихарь с крестами, шитыми серебром, и говорит: "Помогите мне"...
Так мне снилось. А некоторое время спустя, я оказываюсь в этом, только что упомянутом, селе на берегу Волги.
Был канун престольного праздника. Я со своим другом решил организовать продажу книг Св. Писания у входа в церковь - народу ожидалось много, со всех окрестных деревень.
Обратились за разрешением к священнику. Он был как раз в храме. Вдруг он обращается ко мне: "А вы не могли бы завтра сказать проповедь в церкви?" Я даже испугался: "То есть, как это? Я никогда не говорил в храме". "Ничего, наденем на вас стихарь... Да вы не бойтесь!.. Евангелие завтра легкое... Вот оно". Он взял книгу с аналоя и открыл место, заложенное лентой: "Вот... Это насчет Марфы и Марии... богородичное. Помогите мне, а то у меня завтра много молебнов..." Он уговорил меня. И я с волнением готовился к своей первой проповеди.
На другой день я стоял в алтаре, одетый в стихарь. И когда священник кадил в алтаре, обращаясь ко мне, - я мгновенно вспомнил сон: все было точно, как тогда во сне - и священник, бледный и худой блондин, и волны кадильного дыма, и голубой стихарь на мне, и даже слова, которые он мне сказал накануне: "Помогите мне..."
Пропели "Отче наш", потом запричастный стих. Я вышел из алтаря на амвон. Передо мною стояло море голов (храм вообще был огромный, построенный помещиками еще во времена крепостного права). Говорилось легко и свободно, и потому что внешний резонанс в этом храме отличный, а еще более потому, что ощущался внутренний духовный резонанс в русской душе, которая никогда не бывает так открыта, как в минуту религиозного воодушевления. А что особенного я говорил? Я лишь иллюстрировал небольшим жизненным опытом отрывок из Св. Писания... Но втеснялись в душу простые слова Евангелия о Том, Кто, будучи Сыном Божиим, пришел в дом обыкновенных грешных людей, о Марфе и о Марии, которая сидела у ног Христа, с жаждой внимая Божественному учению.
Я говорил минут сорок. Когда кончил, неподвижно стоявшие люди стали истово осенять себя крестным знамением.
Незадолго до этого времени Патриарх изъявил согласие посвятить меня в стихарь для проповеди слова Божия в храмах - и двое видных московских протоиереев, близких к Патриарху, написали ему, согласно его предложению, рекомендательные отзывы обо мне, как это обычно требуется. [Частным образом я уже давно выступал в стихаре в разных храмах в Самаре, Москве, в селах по приглашению местных священников.] Оба написали, не ограничиваясь формальной стороной дела, но усердно убеждая Патриарха в полезности этого акта для дела Христова.
Патриарх ожидал меня в эти дни с данным заявлением. Но теперь я пришел с "докладной запиской". День был не приемный. Патриарх принял "доклад" и через секретаря назначил мне беседу на ближайшей неделе.
В назначенный день я пришел.
Секретарь повел меня наверх. Мы прошли большую залу, с пальмами и художественными картинами в больших золотых рамах. В этом зале Патриарх принял меня в первый раз, когда я хлопотал насчет позволения проповедовать в Богородском соборе.
Теперь Патриарх сидел в малом зале. На нем была лиловая ряса с панагией и белая патриаршая шапка с крестом.
- Ну, реформаторы... - начал он отечески-благодушным тоном.
"Записку вашу я прочитал... Да... Но если б я и был с вами согласен, что же я один могу сделать? Это подлежит власти собора. Вот сегодня я был на Богослужении... Детей было много у св. Причастия. Плач, крик... Вы не думайте... У меня у самого голова болит от них", - шутливо добавил он.
Затем Патриарх привел в пользу крещения младенцев примеры "целых домов", о крещении которых сообщается в Деяниях Апостолов.
- Но ведь детей могло там и не быть... - сказал я. "Ваше Святейшество... мое личное затруднение заключается в том, что я на основании слова Божия признаю себя некрещеным, а в то же время я не имею желания выступать из Православной Церкви. Могу ли я быть крещеным по вере в православной Церкви?"
"Ну, нет. Церковь признает только единое крещение". - "Ваше Святейшество! Как же мне быть? До сих пор я ни от кого не слышал доводов из слова Божия против своих выводов..." - "Ну, идите к анабаптистам, они вас и окрестят", - сказал Патриарх, полушутя.
Уходя, я напомнил ему о намерении посвятить меня в стихарь, и спросил, что он думает об этом в связи с моими нынешними взглядами. (Я считал необходимым предупредить его о последних также ввиду вопроса о стихаре.)
"Да, со стихарем придется обождать... Вопрос, интересующий вас, важен, - сказал Патриарх, возвращаясь к моей записке о крещении. - Работайте далее и готовьте материал для собора".
За дверями послышались шаги - очевидно, кто-то еще пришел на прием. Я встал.
Преподав благословение, Патриарх сказал:
"Мой секретарь архимандрит Неофит тоже прочитал вашу записку. Он заинтересовался ею. Пойдите, побеседуйте с ним. Он человек ученый".
Я вышел.
Внизу я был принят архимандритом Неофитом в его келье. Это был брюнет, с приятным чистым цветом лица, с легким румянцем и темными большими глазами, приветливо смотревшими из золотой оправы очков.
Он принял меня очень тепло, одобрительно отозвался о том, что именно миряне думают над церковными вопросами, просил сообщать о предстоящих подобных работах и также порекомендовал представить доклад на собор: "Вопрос о времени крещения может обсуждаться: это недогматический, а канонический вопрос - и формы его решения могут меняться в связи с требованиями времени".
- Когда же будет собор?.. Разве мы можем его дожидаться?
"Это, конечно, не раньше конца гражданской разрухи". - "Но ведь разруха-то и могла бы придти к концу, благодаря духовному собиранию народа через собор".
(Потом я подумал - что это все равно, как если б нас утешали тем, что пожарная команда приедет после пожара.)Комментарий
-
Не давно был в церкви на богослужении, как всегда читали на старославянском, потом молитву читал на арабском языке потомок служителей этой церкви( здание церкви находилось раньше на месте арабской, православной деревни) и обратил внимание, что мне старославянский также не понятен как и арабский. В общем, люди стоят и большинство не понимают читаемых на службе текстов. Служба заканчивается, священник ушел к алтарю, но с клироса вроде кто то что то читает, а люди, как по команде "вольно", ослабили в колене правую или левую ноги, начинают разговаривать друг с другом, но не расходятся, т.к. вроде как читают. Тут священник выходит и говорит - "Прекратите разговаривать, для кого она читает?". А женщина читала, насколько я понял, житие какого то святого, кстати, на понятном русском языке. Надо отметить, что клирос располагается как бельэтаж в театре, т.е. над стоящими прихожанами, и находящихся там певцов и чтецов не видно, они как бы обезличены.Комментарий
Твитнуть
Комментарий