Непререкаемые истины

[meningod 2]

Прощение грехов
Человек верующий отличается от неверующего, а также маловерного тем, что не воспринимает религию, как некоторое необязательное хобби, но достаточно ясно осознает, что духовная жизнь это не игрушки, это дело всей его жизни, и что от благополучия духовной жизни зависит его существование в вечности. Человек рациональный понимает даже на самом обыденном уровне, если только он задумывается о том, что лучше вечное благополучие, чем мимолетное удовольствие с вечным неблагополучием в результате. Хотя рациональный человек это и понимает, одного понимания, самого по себе, еще недостаточно для того, чтобы у человека была духовного благополучная жизнь. И поэтому случаются в жизни и ситуации, наподобие описанной в следующем месте Слова: ... посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его; но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется. Это означает, что хотя человек и воспринимает понимание Слова с радостью, но, когда к нему приходят внутренние искушения, он может и не устроять в них, если у него нет корня, желания всем сердцем, всей душой, всем разумением и крепостью следовать за Богом.
И вот человек согрешает. И может даже согрешать не раз и не два и не три. Это может быть и что-то внешнее какие-либо злые слова, те или иные поступки. Это может быть и что-то более внутренее мысли, побуждения, как например, злость, хитрость. И он в понимает потом, что согрешил, что сделал, помыслил, пожелал то, что противоположно Божественному. И ему тогда, если только не закоснел в грехе до нечуствительности ко всему духовному, естественно желать того, чтобы то зло греха, которое было посеяно в нем, чтобы оно ушло, совершенно ушло из его жизни, и чтобы Он был прощен за этот грех Богом. При этом мы можем думать о таком прощении Богом, как о прощении другим человеком, против которого мы сделали зло. Но в случае с прощением Божественным ситуация, как мы знаем из Третьего Завета, обстоит по другому: Господь постоянно прощается нам грехи, ибо Он есть самим милосердием
В обыденной жизни, когда кто-либо искренне, от всей души, прощает нам наши проступки, мы думаем, что все уже заглажено и теперь можно жить спокойно и забыть о содеянном. Поэтому, если мы читаем в Слове, что Господь нам все прощает, то первыми мыслями могут быть: хорошо, теперь и мы можем забыть о соделанном. То есть, если сам Бог нам прощает наши проступки, то зачем нам об этом лишний раз думать, себя винить. (Нередко и можно услышать в наше время такие слова: если Бог меня простил, то теперь только нужно научиться прощать самого себя).
Но прощение Божественное, само по себе, совершенно не устраняет в нас зло, хотя человеку, даже знающему контекст высказываний о Божественном прощении, было бы легче и приятнее думать именно так. Хотя Божественное Милосердие и Прощение постоянно обращены к человеку, постоянно изливаются на него, из этого еще не следует, что они неизбежно адекватно воспринимаются самим человеком.
..
Просветление ума на счет этого может быть только тогда, когда человек узнает ту истину, что грехи удаляются только посредством жизни по заповедям веры. (ibid). И, избегая зла, как грехи, признавая, что человек это делает как бы от себя самого, но на самом деле от Господа, человек открывает дверь к корню проблемы, а именно себялюбию. Мы читаем, что любовь к себе обитает во внутренних началах каждого человека с рождения; если ты распознаешь ее, ибо она не желает быть распознанной, она обитаетs в безопасности, и охраняет дверь чтобы человек не отрыл ее, и чтобы она, таким образом, не была извергнута Господом
.
Посредством себялюбия и из него генерируются разнообразные проявления зла, которые приходят к человеку и с которыми он должен сразиться на пути духовного возрождения. Можно было бы предположить, что поскольку человек активно борется в искушениях, то венценосным победителем или же героем является именно он. И если человек ловит себя на этой мысли, то он должен ее избегать, как грех лжи против Господа, так как исключительно Господь является победителем в этой битве. Но когда само себялюбие постепенно удалямо бывает Господом, то у человека после победы в искушениях, к человеку все меньше и меньше приходят мысли, о том, что он победил, ибо он прозревает истину тогда уже из Господа, присутствующего с ним.

Тем не менее, удаление зла от человека, это как нам известно, не есть чем-то наподобие выбрасывания мусора из дома и сжигания его, но это просто удаление его от актуального действенного присутствия в человеке. Мы читаем в Слове: ...человек настолько зол, что он не может быть до вечности полностью избавлен избавлен даже от одного греха, но он может только милосердием Господа (если он обрел его) быть удерживаемым от греха, и содержаться во благе. Приятнее и легче считать и знать, что мы являемся сами по себе добрыми и благими, и как-то не очень приятно невозрожденному человеку считать, что даже, если станет очищенным, возрожденным, то он все равно не будет избавленным полностью от всех грехов. А вот возрождаемому человеку это совершенно безразлично, он лишь только благодарен Господу за Его Божественное Милосердие, которое хранит его во благе.
.....
Действия Господа суть преобразование, возрождение, обновление, оживление, освящение, оправдание, очищение от зла, отпущение грехов и спасение . Можно знать множество предметов, в том числе относящихся к духовной жизни, к духовному миру и так далее, но тем не менее, стоять в стороне от действия Божественной Силы. С другой стороны, несколько неверное понимание этих вещей, может повлечь за собой разного рода неверную практику. Сами по себе, все эти понятия не сложны, а тем более, в Слове Третьего Завета все буквально разложено по полочкам, бери и пользуйся во благо себе и ближним. Но человек, по сути своей таков, что он не будет искать прямые пути, его себялюбие будет предоставлять ему разные возможные обходные пути, но только не к Господней цели, но те пути, которые ведут к удовлетворению самого себялюбия, а уж никак не к искоренению его.
..
Если для продвижения на духовном пути, человеку будет нужна истина, то себялюбие будет внушать человеку то, что только практика важна. Если человеку нужно применение истин на деле, так как он уже изучил хорошо некоторые вещи, то ему будут внушать, что ему еще учиться и учиться нужно, а практика подождет.
Как часто в жизни можно наблюдать, когда человек не только сам себя обманывает в этом, но даже еще и ищет возможности, чтобы его обманули, оправдывая свои действия советами, научениями со стороны. Если человек попадается в общественную среду, которая живет по похотям себялюбия, то он тогда, если только не взирает к Господу, вскоре связан круговой порукой, когда им манипулируют посредством его себялюбия, и он получает удовольствие от этого, да и сам желает манипулировать другими таким же образом. Только Господь может помочь человеку научиться различать такие воздействия на его чувства, на его себялюбие, и только в процессе борьбы со злом, как грехом, человек может обрести силу от Господа замечать, удалять, отсекать самый корень проблемы, а именно удовольствие любви к себе. Когда человек удаляет это удовольствие с Господом, то Господь тогда удаляет из него и саму эту дьявольскую страсть. И тогда человек может обрести более глубокое прощение, или же, допустить Божье Милосердие в самую сердцевину своей личности. Возрождаемый человек воспринял Господне Милосердие и Прощение, когда, путем борений в искушениях, он позволил Ему открыть дверь и удалять оттуда зло себялюбия и насаждать добро .
..
Об сказано в Откровении от Иоанна: Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною.

[meningod 2]

О святости
Под "святыми" понимаются пребывающие в Божественных истинностях от Господа через Слово
могут быть восприняты, при первом прочтении, и, к сожалению, достаточно часто и воспринимаемы подобным образом приходящими к Небесному Учению, как подтверждение того, что принявшие в веру свою, и наполнившие память свою истинностями из Священного Писания, и особенно тем, что там определяемо как "духовный смысл Слова", приобщившиеся сознанием своим ко всему этому, и исповедующие по ним Божественное Человеческое Господа своим Единственным Богом, что таковые, благодаря исполнению этому, становятся "святыми божьими". Что благодаря такому исполнению сознания своего подлинными духовными истинностями из Слова они "будут сиять, как светила на тверди,... во веки, навсегда" (Даниил 12; 3).
Но уже и продолжение этого места в Слове говорит нам, что святыми здесь являются не собственно восприемники Божественного истинного, но - "отвлеченно от лиц - (сами) Божественные Истинности". Из чего следует, что подлинная святость в человеке принадлежит не его личностности, и уж тем более не его соби, но что святость там принадлежит, и в нём относится только к собственно принадлежности Господней в нём. Личностность же его есть тогда лишь восприемником этой Божественности, и инструментом её проявления, каковое проявление хоть и освящает восприемник этот своим присутствием, но отнюдь не делает его святым самим по себе ни в малейшей степени, ибо, согласно Слову - "никто не свят сам от себя, ни даже ангелы, ... но лишь от Господа, потому что Господь "Един Свят"". И поэтому, согласно Слову, присвоение святости этой себе человеком является одной из высших степеней духовного опрелюбодействования всего истинного в таковом человеке.
В подлинное духовное истинное человек может войти лишь посредством подлинных добрых служений, к которым его волительное начало побуждаемо познаниями из Священного Писания. Ибо лишь посредством служений потенциально доброе обращается в актуальности жизни, и укореняется как волительная часть человеческого сознания. Без служений же, даже если эти познания и производят у человека некие побудительные импульсы доброго, это доброе не имеет в нём органических волнительных сосудов для своего укоренения, и поэтому импульсы эти в нём гаснут, как гаснут ударяющие с неба молнии в холодной пучине морской, исчезая там без малейшего следа, и не производя там ни малейший изменений.
В своём начале все служения есть истинностями Учения, но в своём развитии они становятся благами; они становятся благами тогда, когда человек действует согласно этим истинностям. Таким образом лишь собственно действование придаёт качество истинностям, ибо всякое действование исходит из воли, и лишь самая воля сотворяет в доброе то, что было перед этим истинным. Откуда очевидно, что истинное в воле уже не есть истинным веры, но есть добрым веры; и что никто не обретает блаженства от истинного веры, но лишь от доброго веры; ибо лишь оное проницает принадлежащие к жизни у человека, или же его волю, и одаривает её внутреннейшим наслаждением, или же блаженством, а в жизни иной - счастием, называемым радость небесной.
Поскольку человек во всём собственном есть единым злом и (духовными) нечистотами, то ясно, что он никогда не может господствовать над злом от себя. Полной абсурдностью будет сказать, что зло может господствовать над злом, и не только над злом, но также и над адом; ибо каждый человек сообщается с адом через злых духов, и таким образом в нем возбуждается зло. Из всего этого каждый может знать, и всякий, имеющий здравый ум, может заключить, что один Господь владычествует над злом в человеке и над адом в нем. Чтобы в человеке могло быть подчинено зло, то есть ад, который постоянно стремится войти в него и уничтожать его навсегда, человек возрождается Господом и наделяется новой волей, которая является совестью, через которую единый Господь и совершает все доброе (в нём).

Именно по этой причине,, первым действием добра у человека есть служение прекращения делания зла. И по этой именно причине Десятисловие во второй совей части, или же в части, относящейся к человеческому исполнению, говорит о том, что человек НЕ ДОЛЖЕН делать. Ибо лишь когда в человеке исполнена бывает, как бы от самого себя, но, на самом деле, исключительно Единым Господом в нём, вторая часть Десятисловия, или же всё, относящееся до любви ко ближнему, лишь тогда Господь может в нём и для него исполнить первую часть, или же всё, относящееся до любви

Из всего сказанного, таким образом, можно увидеть, что истинное, которым человек обращаем в "святого божьего", есть не познаниями его памяти из Слова, но есть теми органическими формами, в которые оформлено проявление в нём новой воли, укореняемой в его сознательной части посредством служений благолюбия, и каковые формы в нём есть формами Божественного Человеческого Господа в Своих Последних, или же в природных органических формах.
Отсюда видно, что подлинная святость для человека - это пребывание в добром блага, в которое он входит посредством обращения в служения жизни побуждений, рождающихся в рассудочной части сознания его под воздействием Священного Писания, воспринимаемого им как высшая или же абсолютно божественная истина. Ибо если нет восприятия Писания как абсолютной, или же непререкаемой Божественной истины, то нет и полной самоотдачи ему, как Слову Божьему, и, соответственно, не может быть исполнения его духовного, или же исполнения не по причинам мирским, телесным, и рождаемым собью, а исключительно по побуждениям духовным, рождаемым от присутствия в его сознании Божественного Человеческого Господа. И, соответственно, нет вхождения в подлинную святость, а есть лишь осквернение святыни.

Венчает же святость в человеке совершенное осознание того, что святость в нём есть исключительно принадлежностью Господней, и связанное с этим осознанием самоуничижение, и ощущение себя отнюдь не святым, а самым распоследним грешником, в котором Святость Господня проявляется не благодаря, а вопреки его собственной натуре, ибо, как говорит нам Слово - "Никто не благ, как только Единый Бог". (Марк 10:18)

[meningod 2]

О набожности.

. Многие думают, что духовная жизнь, или жизнь, ведущая к небу, состоит в набожности, в святом внешнем, и в отречении от мира; но набожность без благолюбия, святость внешнего без святости внутреннего, и отречение от мира без жизни в мире, не образуют духовной жизни; образует же ее набожность из благолюбия, святость внешнего из святости внутреннего, и отречение от мира при жизни в мире.

Набожность есть благочестивое мышление и говорение, смиренное упражнение в молитвах, частое посещение храмов и благочестивое слушание проповеди, ежегодное приступление к Таинству Причастия, а также исполнение других обрядов, согласно предписаниям Церкви. Жизнь же благолюбия есть благоволение и делание добра ближнему, соблюдение правосудия и справедливости, добра и истины во всех делах и обязанностях; одним словом, жизнь благолюбия состоит в приношении пользы. В такой жизни состоит преимущественно богослужение, во всем же остальном лишь посредственно; поэтому тот, кто отделяет одно от другого, то есть, ведет набожную жизнь, но вместе с тем не ведет жизни благолюбия, тот не чтит Бога; правда, он думает о Боге, но не из Бога, а из самого себя; ибо беспрестанно думает о себе, но не о ближнем, если же и думает о ближнем, то пренебрегает им, если тот с ним несходен; он думает также о небе, как о возмездии; вследствие чего в его душе возникает мысль о собственной заслуге, а также себялюбие, а равно и презрение или небрежение к полезному служению, а посему небрежение и о самом ближнем, и вместе с этим уверенность в своей безгрешности. Из этого ясно видно, что жизнь набожности, отделенная от жизни благолюбия, не есть та духовная жизнь, которая должна быть самим богослужением. (Сравни с Ев. от Матвея, гл. VI. 7. 8.)
Святое внешнее подобно такому набожному и преимущественно состоит в том, что человек полагает богослужение в святое внешнее, когда находится в храме, однако, оно свято в человеке, пока свято его внутреннее; ибо каков человек по отношению к своему внутреннему, таков он и по отношению к внешнему, потому что последнее происходит от первого, как действие от своего духа. Поэтому святое внешнее без святого внутреннего - естественно, но не духовно. Отсюда происходит то, что такого рода внешнее бывает, как у злых, так и у добрых; и те, которые полагают богослужение в него, по большей части пусты, то есть, лишены всякого познания добра и истины, хотя добро и истина суть само святое, которое должно знать, в него веровать и любить, потому что оно от Божественного, и в нем Божественное. Итак, святое внутреннее есть любовь к добру и истине ради добра и истины, и любовь к правде и честности ради самой правды и честности. Поскольку человек любит их ради них самих, постольку он и его богослужение духовны, ибо постольку он хочет знать и творить добро и истину; поскольку же человек не любит их таким образом, постольку он и его богослужение естественны, и постольку же он не хочет ни знать, ни творить добра и истины. Внешнее богослужение без внутреннего может быть сравнено с жизнью дыхания без жизни сердца, а внешнее богослужение, происходящее из внутреннего, - с жизнью дыхания, соединенного с жизнью сердца.

. Что же касается отречения от мира, то многие думают, что отречься от мира и жить духом, а не плотью, значит отвергнуть мирское, которое преимущественно состоит в богатствах и почестях, и пребывать непрестанно в набожном размышлении о Боге, спасении и жизни вечной, проводить жизнь в молитвах, в чтении Слова и благочестивых книг, а также в посте. Но все это не есть отречение от мира. Истинное отречение от мира есть любовь к Богу и ближнему. Человек любит Бога тогда, когда он живет по Его заповедям; ближнего же - когда приносит ему пользу. Поэтому для того, чтобы человек мог приять жизнь небесную, ему необходимо жить в мире, в его должностях и делах. Жизнь же, отлученная от мира, есть жизнь мысли и веры, отделенных от жизни любви и благолюбия; в такой жизни погибает хотение добра и делание добра ближнему; а когда они погибают, то духовная жизнь подобна дому без основания, который постепенно или садится, или расщеливается и расседается, или колеблется до тех пор, пока не разрушится.

Что делание добра есть почитание Господа, ясно видно из слов Господних: "Всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который
построил дом свой на песке или на земле без основания" (Матв. VII. 24.-27., Лук.VI. 47.- 49.)

Из этого теперь ясно, что жизнь набожности ценна и приемлема Господу лишь постольку, поскольку она связана с жизнью благолюбия, ибо сия жизнь первичная, и какова она, такова и первая. Далее, святое внешнее ценно и приемлемо Господу лишь постольку, поскольку оно происходит из святого внутреннего; ибо каково это, таково и первое. Равным образом, отречение от мира ценно и приемлемо Господу лишь постольку, поскольку оно происходит без оставления мира; ибо отрекаются от мира те, которые удаляют от себя себялюбие и любовь к миру, поступают справедливо и честно во всякой обязанности, во всяком деле, и всяком предприятии и труде, из внутреннего, таким образом, из небесного начала. Это начало жизни находится в человеке тогда, когда он поступает хорошо, честно и справедливо, потому что это согласно с Божественными законами.

[meningod 2]

О заслуге.

Делающие добро ради заслуги, делают его не из любви к добру, но из любви к награде; ибо кто хочет заслужить, тот хочет вознаграждения. Те, которые поступают таким образом, видят усладу в награде, а не в добре; поэтому они не духовны, но естественны.

Для того чтобы делаемое добро было подлинно добром, оно должно быть делаемо из любви к добру, итак, ради него самого. Те, которые находятся в такой
любви, не хотят слышать о заслуге, ибо они любят делать его и чувствуют в этом удовлетворение; напротив, они огорчаются, если кто-нибудь думает, что они делают что-либо ради самих себя. Они почти подобны тем людям, которые делают добро друзьям из дружбы, братьям - по причине братства, супруге и детям, потому что они супруга и дети, отечеству, - потому что оно отечество, таким образом, из дружбы и любви. Те, которые благо мыслят, говорят и утверждают также, что они благотворят не ради самих себя, но ради ими благотворимых.

Те, которые делают добро ради награды, не делают добра от Господа, но от себя; ибо взирают на собственное благо; на благо же ближнего, то есть благо согражданина, человеческого общества, отечества и Церкви они взирают, как на средство к достижению своей цели. Отсюда происходит то, что в добре, сделанном ради награды, скрывается добро себялюбия и любви к миру; это же добро от человека, а не от Господа; все же добро, происходящее от человека, не есть добро, потому что, поскольку себялюбие и любовь к миру скрываются в нем, постольку оно зло.

Истинное благолюбие и истинная вера лишены всякой мысли о заслуге; ибо услада благолюбия есть само добро; а услада веры - сама истина; поэтому те, которые находятся в таком благолюбии и вере, знают каково добро, чуждое мысли о заслуге, тогда как те, которые не находятся в благолюбии и вере, этого не знают.

. Что не следует делать добра ради награды, учит сам Господь у Луки: "Если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. Но вы любите врагов ваших и благотворите и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего" (VI. 32. 33. 34. 35). Что человек не может делать добра из себя, которое было бы добром, Господь учит также у Иоанна: "Не может человек взять ничего, если не будет дано ему с неба" (III. 27). И в другом месте Иисус сказал: "Я есмь виноградная лоза, а вы ветви. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего" (XV. 4-8).

. Так как все добро и вся истина от Господа, а не от человека, и так как добро от человека не есть добро, то, следовательно, ни одному человеку не принадлежит заслуга, но одному только Господу. Заслуга Господа состоит в том, что Он
собственным могуществом спас род человеческий, а также спасает тех, которые делают добро от Него при Его помощи. Поэтому "праведником" в Слове называется тот, кому приписывается заслуга и правосудие Господа, а "неправедным" тот, кому приписывается собственное правосудие и собственная заслуга.

Сама услада, присущая любви делать добро без надежды на возмездие, есть награда, пребывающая во веки, ибо в это добро насаждается Господом небо и вечное блаженство.

. Мыслить и веровать, что на небо приходят те, которые делают добро, и что добро должно быть делаемо для того, чтобы придти на небо, не есть положение заслуги в свои дела; ибо так мыслят и веруют также и те, которые делают добро от Господа; те же, которые так мыслят, веруют и делают, не находясь в добре ради самого добра, взирают на одну только награду, и полагают заслугу в свои дела.

[meningod 2]

Все Ангельское состоит в делании добра ради него самого,и добро это описано в заповедях данных нам Господом

[Ответчик]

Вы правильно мыслите, на правильном пути. Я Вас полностью поддреживаю. Но позвольте сказать пару слов о себялюбии.
Чтобы испытать человека на этом плохом качестве ему необходимо привести пример.
Например: Если человеку сказали разработать оружие Автомат. В первом случае он разработает оружие для государства (цель - для защиты своей страны). Но он должен четко осознавать что оружие - это орудие для убийства. Благодаря наличию этого оружия возможно применение злого поступка. Во втором случае если разработчику оружия скажут разработайте автомат и испытайте его на себе. То логично что он вообще разрабатывать не будет.
Возникает логический вопрос - почему в первом случае он разработал автомат, а во втором отказался.
Ответ простой он не задумывался о судьбе людей которые с ним живут. Ему безразличны люди, которые будут погибать от этого оружия. Но по отношению к себе он этих действий желать не хочет.

Вывод простой - человек обладающий себялюбием, не будет задумываться над тем что происходит с людьми в обществе и какие действия его (личные) направлены в общество, но по отношению к себе (какие личность действия делает) этого желать не будет.

[meningod 2]

Верно и и вы мыслите брат,но вышесказанное не мною сказаны,но от Господа в Его втором пришествии в Слове.
Знаю это шокирует,но чтобы увидеть пришествие Господа в Слове и установление новой церкви или Нового Иерусалима предсказанное в апокалипсисе,недостаточны мои тут потуги,истина сама о себе свидетельствует,и ее видят те кому Господь дает это,а дается эьто тем людям которые любят добро ради добра и истину ради истины.
Вдругой теме я открою большую главу о возрождении,открытой нам Господом.

[meningod 2]

Внешние формы богопоклонения и служения

Жизнь каждого из нас в этом мире, по большей части известна только нам (в некоторой степени, а также ангелам, и, досконально, одному только Господу. Поскольку мудрые люди, мудрые в подлинном смысле этого слова, или же возрожденные, суть внутри как ангелы, то некоторые вещи известны и им. Но таковых немного. В основном люди мира сего судят по плоти, и как правило, судят мерилом уровня своего собственного духовного развития, чаще всего неправедно. После смерти проявляется то, что в нас было посеяно и начало в самое малейшей степени прорастать в этом мире. Если посеяны блага и истины, любовь к ближнему на деле, то они произрастают в вечности и даруют радость, счастье и удовольствие.
Духовный человек живет духовным, но для человека мирского и плотского блага и истины сами по себе мало интересны, больше всего заботится о репутации и выгодах, суетных удовольствиях. Поэтому если и делает он благо, то оно делается ради себя, а поэтому не есть настоящим благом. И если говорит истину и даже если изучает Слово и учение церкви, то все это делается не ради Бога и ближнего на первом месте. И тот факт, что все это делается не ради добра как такового, не по истине как таковой, либо неизвестно никому в этом мире либо известно очень и очень немногим. Из Слова нам известно, что были многие, которые считались примерными верующими и духовными людьми, и тем не менее, кончили свою жизнь в аду. Среди них безусловно были и те, которые прилежно изучали Слово, читали молитвы и сделали много доброго другим в своем служении при жизни в мире.
Для нас урок из подобных примеров из Слова заключается в том, что важны не столько и не только внешние формы нашей жизни (которые, безусловно, должны быть упорядочены), и даже не столько внешние формы нашего служения, то формальное благо, которое приносит пользу другим, но качество внутреннее нашего служение Богу и ближним.
И тем не менее, именно внешнее богопоклонения ведет ко внутреннему. Как мы знаем из книги Учение Нового Иерусалима о Благолюбии, ко внешним делам благолюбия, относящимся к телу, относится, в частности, чтение Слова. Но что такое чтение Слова? Человек берет книгу Слова и прилежно изучает ее регулярно, но само по себе это еще не есть чтением Слова, которое имеется в виду. Мы читаем, что те, которые читают Его только ради славы эрудированности, и те, которые читают Его из того мнения, что одно только чтение или одно только слушаение внушает веру и способствует спасению, не воспринимают никакого блага от Господа, ибо у последних целью является спасения самих себя посредством одних только слов оттуда, в которых нет ничего истинного; а у первых, цель заключается в том, чтобы возвыситься благодаря своей эрудиции, и с этой целью не соединено никакое природное благо, но природное удовольствие, которое происходит из мирской славы» (СЛ 128)
Как должно относится к Слову, мы читаем в следующем отрывке:
[Слово] не мертво, но живо у того человека, который, читая Слово, мыслит свято о нем (De Verbo 2),
Это правда, но при этом очевидно, что Слово здесь говорит нам не просто о некоем процессе, относящимся к чисто рассудочной функции человека, но имеет что-то более глубокое в виду, и в Тайнах Небесных мы можем найти конкретизацию данного вопроса:
«Если внутреннее Слова не входит в тех, кто читает Слово и пребывает в буквальном смысле, то не совершается никакого соединениея истины из Слова с благом; а внутреннее Слова входит и соединяется с благом, когда человек полагает (esteem) Слово святым, и он полагает его святым, когда он пребывает во благе (ТН 6789).
Таким образом, человек может по-настоящему полагать Слово святым тогда, когда он живет во благе, или же, когда у него есть есть любовь к Богу и ближним. Но и до обретения блага в его чистоте, в то время, когда человек проходит процессы преобразования, он одариваем Господом разного рода благом, прообразованного в Слове Ветхого Заветой и Нового Завета хлебом небесным по мере некой жизни по заповедям. Но до этого (и позднее), когда человек ... читает Слово с целью сделаться мудрым; и те имеют целью сделаться мудрыми, которые желают изучать подлинную истину там, и посредством ее формировать у себя Церковь» (СЛ 128), то к истинам, которые человек черпает из Слова, Господь присоединяет благо, с его удовольствиями. Это только самое начальное благо, как бы кредит, и только если человек живет по познанной истине веры, и приписывает благо Господу, то Господь дает ему любовь ко благу, или же само благо.
Когда человек обращается к Слову с целью познать истину ради блага жизни, то на ту истину, которую Господь дает ему увидеть, человек реагирует самым разнообразным образом. Внутреннего реагирования человека на истины Слова никто не видит. Тех, что известны самому человеку, могут быть десятки, сотни, тысячи, и т.д., но Богу видны несчетные реагирования и изменения у человека при чтении Слова. Одно из самых простейших типов реагирования на Слово есть сомнения в отношении тех или иных вещей, которые представляются нашему рациональному мышлению не всегда понятными. Некоторые из них могут быть явно распознаваемые нами, как темные тучи, которые находят на небо, но затянется ли небо полностью или, наоборот, уйдут ли тучи, зависит того, куда мы направляемся. Мы читаем: есть некоторые которые пребывают в сомнении перед тем, как они отрицают, и есть некоторые, которые пребывают в сомнении перед тем, как они подтверждают [affirm, одобряют]. Те, которые находятся в сомнении перед тем, как они отрицают суть те, которые склонны к жизни зла; и когда эта жизнь увлекает их [от духовного], тогда покуда они мыслят о рассматриваемых вопросах, они отрицают их. Но те, кто обретаются в сомнении перед тем, как они подтверждают, те, кто склоняются к жизни блага; и когда позволяют, чтобы их склонял к этому Господь, тогда в той мере, в которой мыслят об этих вещах, столько же и подтверждают их. (AC 2568). Стороннему человеку, если только он не подлинно мудр, всего этого практически не видно.
Процессы реагирования на Слово находят свое завершение только в своей цели служениях практического благолюбия, или же любви к истине на деле.
Внутренняя форма служения это просто форма, составленная из реализованных побуждений к истине ради блага жизни. Когда человек изучает истины ради блага, исполняет ее на деле ради Бога и ближних, то это еще не служение в полноте. Оно должно быть в последних началах, чтобы быть в полноте в этом мире, и в своей силе, подобно тому, как Слово пребывает в своей полноте, пребывая в своей силе, могуществе в смысле буквы. Таким образом, в этом мире служение имеет ту или иную внешнюю форме в виде того или занятия, деятельности, службы и т.п. С точки зрения Божественной, принципиально важно, чтобы человек обретал служение, пользу, т.е. исполнение истины на деле во внешней форме деятельности во благо ближним, но вот то, какую именно внешнюю форму имеет служение человека не является сравнительно принципиальным. Внешняя форма определенным образом связана с его служением как таковым, и если человек занимается ей должны образом, то она, безусловно, имеет совершенно определенное значение как для пользы для самого человека в вечности, так и для пользы пользы другим в вечности, и, конечно же, на земле.
Но когда мы занимаемся чем-то в нашем мире, той или иной деятельностью, например, бизнесом, техникой, то мы можем временами задумываться, а какая цель в этом смысл для других в вечности. К каким бы выводам мы не приходили, пребывая в том или иной внешней форме служения, нам надлежит во всем любить Бога превыше всего, а ближнего, как самого себя, и, если мы хотим быть ангелами, то, более себя. Пример: человек печет пирожки, занимается кулинарным делом и, обращаясь внутренне к Богу и действуя ради него и ближнего, он делает свое дело, печет пирожки качественно и добросовестно от Бога и ради ближнего, обретая благо служения от Бога и приписывая его Ему же. В Слове мы читаем, что любить Господа значит осуществлять служения от Него, а любить ближнего значит осуществлять служения направленные к нему (О Божественной Любви 13), а также: Господь это источник (a quo/от которого), и ближний это объект объект (ad quem/к которому). (О Божественной Мудрости 10). Можно заключить, что в приведенном примере, если человек возрождается, обретая существенное своего служения от Господа, то он есть определенной формой любви любви к Богу и ближнему во внешней форме любви к служению в кулинарном деле (и не только этой форме).
Внешняя форма служит своего рода точкой опорой для человека, но при этом сознание его должно подниматься по духовной лесенке или спирали, чтобы при этом понемногу могли отфильтроваться различные мирские, материальные, а также эгоистические соображения. Можно было бы предположить, что сознание человек поднимается по лесенке и спирали независимо от внешних форм служения, и что даже можно совсем отказаться от всех внешних форм служения, и просто воспарить сознанием в духовные пределы. Но Слово говорит о другом. Мы читаем: «Иные полагают, что вести жизнь, приводящую человека в небеса, называемую жизнью духовной, весьма трудно. Люди эти слышали, что человек должен отказаться от мирского, от так называемых похотей плотских и телесных, и жить духовно, т.е., как они понимают, что все относящееся к миру должно быть откинуто, особенно богатства и почести; что должно постоянно предаваться благочестивым помышлениям о Боге, о спасении души, о вечности, проводить все время в молитвах, в чтении Слова и спасительных книг. Это они называют отречением от света и жизнью духовной, не плотской. Но мне дано было познать многими опытами и беседами с ангелами, что это совсем не так, что, напротив, отрекающиеся от мира и живущие духовно по этому способу готовят себе жизнь печальную, не способную к принятию небесного блаженства, потому что жизнь каждого остается при нем навсегда. Чтобы приспособить себя к небесной жизни, человек, напротив, должен жить в миру, в должностях, занятиях и деловых отношениях с людьми, возвышаясь к духовной жизни посредством жизни нравственной и гражданской. Иначе не может образоваться в человеке духовная жизнь или дух его - приготовиться к небесам; а жить одной только внутренней жизнью, не живя в то же время и внешней, значило бы жить в доме, выстроенном без основания, почему он либо садится, либо, трескаясь, расседается, либо клонится туда и сюда и разрушается.» (О небе и аде 528).
Из этого места совершенно очевидно, что человек может склониться к той мысли, что для духовной жизни, достаточно культивации духовного познания, духовного уровня, формы обыденного служения во благо ближним его волнует меньше всего, так как он не видит в этом выгоды для себя, для выгоды своего я в вечности. С другой стороны, полной противоположностью такого подхода было бы сводить все служение человека к внешней форме его служения. И в таком случае, какое-то временное общественно-социальное благо других людей может для человека иметь большое значение, а наличие чего-либо духовного в этой служении будет его волновать меньше всего, и при этом напоминание о нем может еще и вызывать возмущение или отторжение ведь человек в своих глазах и глазах окружающим приносит явное благо другим. Также было бы неразумным придавать всем внешним формам служения равное значение в их соотношении с небесами. И тем не менее, подобно тому, как душа не разрывно связана с телом, так и духовная жизнь не может быть раздельна с жизнью природной, или мирской, ибо «... жизнь нравственная и гражданская есть деятельность жизни духовной; к последней относится всякое благое желание воли (velle), к первым - исполнение его на деле. Если же отделить одно от другого, то духовная жизнь будет состоять в одних только размышлениях и в разговоре, а воли не будет, потому что ей нет опоры; между тем воля-то и образует всю сущность духовного человека. (О небе и аде 529)
Из этого можно увидеть, что собь человек, злые духи, действующие через нее, весьма заинтересованы в том, чтобы поставить его в положении, когда ему нужно проплыть между Сциллой и Харибдой, беспочвенной виртуальной духовностью и безсодержательностью внешней квазиблаготворительностью. Одни люди склонны более к Сцилле, другие к Харибде. Для того, чтобы не запутаться на этом пути, нужна практически безкомпромисная искренность перед самим собой и перед Господом, когда человек позволяет Господу устранять в нас с нашей активной помощью различные грубые или утонченные эгоистические зацепки и отговорки, а также желания избежать препятствия под любым якобы благовидным предлогом.
В посмертном бытии духовный человек отбрасывает внешнюю жизнь этого мира, и те внешние формы служений, которые не имеют духовных прототипов, и переходит к ангельским служениям, в которые он, на самом деле, был внутренне только инициирован при жизни на земле, даже если внешняя форма его служения была несовершенной.