Твитнуть
Я написал это сообщение уже порядком времени... Но странное дело, до сих пор не получил ни одной не то что приличной, но и вообще никакой отповеди. Нехорошо это, потому повторю:
''Я просто беру наугад один из примеров, как бдит господин мира над домом своим.
В Йоханнесбурге (ЮАР) гигантская крыса съела трехмесячного ребенка
Книга Иова показывает мне характер Яхве. Эта книга практически дает мне знать, что Яхве изменчив в своем отношении к человеку. Эта книга быстро и верно приведет меня к такому познанию Яхве, чтобы я не обманывал себя и не тешил никакими иллюзорными надеждами на его обетования о том, что раб его будет успешен во всех путях и что моя семья будет в безопасности, если я буду верить Яхве, надеяться на его милость, полагаться на его слово. Ничто и никто не может повлиять на Яхве, если он решит что-то доказать сатане, будь то мою верность, или неверность. Сатана легко может спровоцировать Яхве на то, чтобы он спустил этого цепного пса на меня, на мою семью, на мое имущество. Никакая моя праведность или неправедность здесь не сыграет никакой роли, чтобы не сделать этого. Если будет грех, то оснований будет больше. А грехов у меня хватает, в отличие от Иова. Но если бы даже я умылся снежной водой, и тогда он может обвинить меня и найти во мне грех. Но ему вообще не надо находить греха во мне для того, чтобы иметь право превратить мою жизнь в ад, лишив меня всех и всего. Ему для этого достаточно собственного желания переплавить меня во что то ценное для него, проведя через страдания. Он не спросит меня, хочу я или нет. Ввергнув меня в ад на земле, он оставит меня в этом горе одного, не будет отвечать на мои молитвы, чтобы все внутренности мои превратить в язву и открытую рану. После того, как он открыл себя в Иове, невозможно надеяться на милость, нельзя полагаться на его обетования, ибо эта книга как раз это четко и прозрачно говорит, что нет никаких гарантий, что он завтра или сегодня не разобьет свои горшки на черепки. Зная, как мы любим свои семьи и своих детей, как мы переживаем за них, как готовы отдать жизни ради них, он легко и без промедления может нажать на эту красную кнопку уничтожения всех, кого мы любим, сделать именно то, чего мы больше всего боимся. Ему не нужны для этого никакие причины. Он не нуждается в оправдании своих поступков. Он делает все, что хочет, и мы ему не указ. Это - право горшечника над горшком. Это - право сильного над слабым. И история эта - не какой-то исключительный случай. Даже если он хоть раз так поступил (а такое было не раз и даже не сто раз) и велел это написать в своей книге, то это для того, чтобы все рабы его знали свое место, боялись его, и никогда не смели бы думать о том, что что то или кто то, пусть даже его собственные обетования, могут как то удержать его рвущегося цепного пса от своих рабов. Он легко спустит его на них, стоит тому только заикнуться на нас. Он - хозяин и господин этого мира, этого дома, в котором мы все оказались. И мы в этом доме ничем не защищены от его желаний, изменчивых, туманных. Он ревнует только о своей славе. Можно, конечно, тешить себя еще мыслью, что где-то там, в его глубинных замыслах о нас, есть некая важнейшая причина для этого кажущегося нам произвола горшечника. Однако реальность такова, что никаких таких причин просто нет. Он действительно творит спонтанно все, что хочет, часто импульсивно, под реакцией гнева, раздражения, какой нибудь клеветы, науськивания. Об этом подтверждаю его же слова о раскаянии в содеянном, которое вдруг постигает его уже после совершенного и допущенного им. Но это расскаяние не дает уже мне никаких гарантий, чтобы на них полагаться. Он легко забывает в новых обстоятельствах, то, что ''зло человека от юности его'', и вновь просто куражится в своем доме, круша свои сосуды, без разбору. Кто отвечает в доме за безопасность его? Не сам ли господин его, сотворивший его? И он всячески уверяет своих рабов, что он в доме хозяин,что он господин. Не для того ли и уверяет, чтобы домашние его обрели покой в этих словах и увереннность в том, что он никогда не допустит беспредела в своем доме, а уж тем более со своими боящимися его рабами? Не для того ли, чтобы я положился на него, как ребенок полагается на отца, и успокаивается в его силе и обещаниях? Но покой в этом доме - иллюзия и обман.
Почему же в этом доме маленький ребенок, младенец, оставленный матерью в своей постели, может быть медленно, вживую обьеден гигантской крысой? Крысой, которая методично отгрызала его пальцы, уши, нос и глаза, не обращая никакого внимания на захлебывающийся кровью крик младенца от боли? Рабы его готовы всегда и бесконечно его оправдывать, на то они и созданы: это мать виновата, а не он. Что мне пользы знать таких виновных? Если бы я был в доме том, когда матери не было, но я ВИДЕЛ БЫ все это, видел бы ту крысу, то я мог бы тоже оправдать свое невмешательство этим ''мать виновата''? Или вездесущий там не был? Или всезнаюший этого не знал? Наверное ему уже поздно доложили? Книга Иова не частный и исключительный случай, а закономерность. Добро пожаловать в ад мира сего!
Укротителю бегемотов и левиафанов:
''Не сорванный ли листок ты сокрушаешь? И не сухую ли соломинку преследуешь?''''
''Я просто беру наугад один из примеров, как бдит господин мира над домом своим.
В Йоханнесбурге (ЮАР) гигантская крыса съела трехмесячного ребенка
Книга Иова показывает мне характер Яхве. Эта книга практически дает мне знать, что Яхве изменчив в своем отношении к человеку. Эта книга быстро и верно приведет меня к такому познанию Яхве, чтобы я не обманывал себя и не тешил никакими иллюзорными надеждами на его обетования о том, что раб его будет успешен во всех путях и что моя семья будет в безопасности, если я буду верить Яхве, надеяться на его милость, полагаться на его слово. Ничто и никто не может повлиять на Яхве, если он решит что-то доказать сатане, будь то мою верность, или неверность. Сатана легко может спровоцировать Яхве на то, чтобы он спустил этого цепного пса на меня, на мою семью, на мое имущество. Никакая моя праведность или неправедность здесь не сыграет никакой роли, чтобы не сделать этого. Если будет грех, то оснований будет больше. А грехов у меня хватает, в отличие от Иова. Но если бы даже я умылся снежной водой, и тогда он может обвинить меня и найти во мне грех. Но ему вообще не надо находить греха во мне для того, чтобы иметь право превратить мою жизнь в ад, лишив меня всех и всего. Ему для этого достаточно собственного желания переплавить меня во что то ценное для него, проведя через страдания. Он не спросит меня, хочу я или нет. Ввергнув меня в ад на земле, он оставит меня в этом горе одного, не будет отвечать на мои молитвы, чтобы все внутренности мои превратить в язву и открытую рану. После того, как он открыл себя в Иове, невозможно надеяться на милость, нельзя полагаться на его обетования, ибо эта книга как раз это четко и прозрачно говорит, что нет никаких гарантий, что он завтра или сегодня не разобьет свои горшки на черепки. Зная, как мы любим свои семьи и своих детей, как мы переживаем за них, как готовы отдать жизни ради них, он легко и без промедления может нажать на эту красную кнопку уничтожения всех, кого мы любим, сделать именно то, чего мы больше всего боимся. Ему не нужны для этого никакие причины. Он не нуждается в оправдании своих поступков. Он делает все, что хочет, и мы ему не указ. Это - право горшечника над горшком. Это - право сильного над слабым. И история эта - не какой-то исключительный случай. Даже если он хоть раз так поступил (а такое было не раз и даже не сто раз) и велел это написать в своей книге, то это для того, чтобы все рабы его знали свое место, боялись его, и никогда не смели бы думать о том, что что то или кто то, пусть даже его собственные обетования, могут как то удержать его рвущегося цепного пса от своих рабов. Он легко спустит его на них, стоит тому только заикнуться на нас. Он - хозяин и господин этого мира, этого дома, в котором мы все оказались. И мы в этом доме ничем не защищены от его желаний, изменчивых, туманных. Он ревнует только о своей славе. Можно, конечно, тешить себя еще мыслью, что где-то там, в его глубинных замыслах о нас, есть некая важнейшая причина для этого кажущегося нам произвола горшечника. Однако реальность такова, что никаких таких причин просто нет. Он действительно творит спонтанно все, что хочет, часто импульсивно, под реакцией гнева, раздражения, какой нибудь клеветы, науськивания. Об этом подтверждаю его же слова о раскаянии в содеянном, которое вдруг постигает его уже после совершенного и допущенного им. Но это расскаяние не дает уже мне никаких гарантий, чтобы на них полагаться. Он легко забывает в новых обстоятельствах, то, что ''зло человека от юности его'', и вновь просто куражится в своем доме, круша свои сосуды, без разбору. Кто отвечает в доме за безопасность его? Не сам ли господин его, сотворивший его? И он всячески уверяет своих рабов, что он в доме хозяин,что он господин. Не для того ли и уверяет, чтобы домашние его обрели покой в этих словах и увереннность в том, что он никогда не допустит беспредела в своем доме, а уж тем более со своими боящимися его рабами? Не для того ли, чтобы я положился на него, как ребенок полагается на отца, и успокаивается в его силе и обещаниях? Но покой в этом доме - иллюзия и обман.
Почему же в этом доме маленький ребенок, младенец, оставленный матерью в своей постели, может быть медленно, вживую обьеден гигантской крысой? Крысой, которая методично отгрызала его пальцы, уши, нос и глаза, не обращая никакого внимания на захлебывающийся кровью крик младенца от боли? Рабы его готовы всегда и бесконечно его оправдывать, на то они и созданы: это мать виновата, а не он. Что мне пользы знать таких виновных? Если бы я был в доме том, когда матери не было, но я ВИДЕЛ БЫ все это, видел бы ту крысу, то я мог бы тоже оправдать свое невмешательство этим ''мать виновата''? Или вездесущий там не был? Или всезнаюший этого не знал? Наверное ему уже поздно доложили? Книга Иова не частный и исключительный случай, а закономерность. Добро пожаловать в ад мира сего!
Укротителю бегемотов и левиафанов:
''Не сорванный ли листок ты сокрушаешь? И не сухую ли соломинку преследуешь?''''
Комментарий