честный голос

[чеёк]

Прежде, чем произвести смертный приговор над Господом Иисусом Христом, Пилат приказал бичевать Его, подверг бичеванию, надеясь этим страшным наказанием утолит ярость врагов Иисусовых, и только тогда, когда ему не удалось возбудить в них жалость, он предал Его им для распинания на кресте. Пилат делал страшную неправду, чтобы достигнуть своей доброй цели, и опять обманулся в своих расчетах. Бичевание служило приготовлением к смертной казни, и Синедрион теперь торжествовал, видя близкое исполнение своих сатанинских желаний. Под страшными ударами бичей несчастные падали на землю и представляли из себя истекающее кровью, потерявшее человеческий образ, всё истерзанное, почти бездыханное тело, многие бичуемые и умирали под бичами. Это наказание было так жестоко, так позорно, что ему подвергались только рабы. И таким-то страшным наказанием Пилат хотел уговорить врагов оставить в живых нашего Господа. Пилат хотел сохранить саму жизнь Невиновного.

[чеёк]

Как бы боясь, чтобы не опустить какой либо наглости, Иудеи, - тогда как пророков убивали своими руками, Христа умерщвляют по определению судьи. Они и судят сами, и осуждают, крича пред Пилатом: кровь Его на нас и чадах наших. Нападают с неистовством, и сами по себе мучат, связывают, отводят, делаются виновниками обид, нанесенных войнами, пригвождают ко кресту, укоряют, оплёвывают, насмехаются. Пилат здесь ничего не присоединил с своей стороны, они сами всё делали. После бичевания до осуждения на распятие Пилат вошел в преторию, чтобы видеть, как исполнено его повеление. Увы! Оно было исполнено слишком усердно. Исполнено так, как не ожидал Пилат! Один взгляд на кроткого, истерзанного Страдальца уже глубоко тронул даже нечувствительное сердце прокуратора. Приказав нашему Господу следовать за собой, правитель вышел на лифостротон и сказал Иудеям:"вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы сперва знали, что я не нахожу в Нем никакой вины". При этих словах Пилата Господь вышел на площадку истерзанный кровавыми ранами, в терновом венце, в красном дырявом плаще, который не закрывал ни ран, ни наготы Его. Спокойный, кроткий вид поражал таким божественным достоинством, что у Пилата невольно вырвалось восклицание, полное волнения душевного и сострадания к Невинному Узнику: "се - Человек!".

[чеёк]

Но злоба так ожесточила врагов Его, что первосвященники и их слуги, а за ними и вся безчисленная толпа закричала опять: распни, распни Его! Ледяное и каменное сердце Пилата, который проливал кровь, как воду, и на поле битвы, и в тайных убийствах, смягчилось, но жестокое сердце лицемеров осталось нетронутым. Такое упорство Синедриона вывело из терпения Пилата. "Возьмите же Его вы и сами распните, если имеете на это право", с гневом воскликнул он:"а я не нахожу в Нем никакой вины!". Суровый вид прокуратора показывал, что он решил отпустить Узника и сдержит свое слово. Но у хитрых врагов Господа и на это был готов ответ:"пусть по твоим законам Он невиновен, сказали они, но по нашим законом Он должен умереть, потому что Он выдает Себя за Сына Божия". Члены Синедриона дали понять Пилату, что он, как язычник, в их законе ничего не понимает, а потому должен слушать их, ученых толковников своего закона, закон же их требует смерти за богохульство. Но это обвинение произвело на Пилата совсем другое впечатление, чем какого они ожидали. Пилат, услышав сие слово, еще более содрогнулся: ему невольно припомнились слухи о чудесах сего Праведника. Полный страха и сомнения, правитель снова входит в судебную палату, дав знак следовать за собой и Иисусу Христу, и тут наедине спрашивает Его:"откуда Ты? От людей ли Ты рожден или от богов?"

[чеёк]

Господь видел, что Пилат спрашивал Его не по любви к истине, о которой он не захотел слушать раньше, а по страху, - и потому не дал ему никакого ответа. Ответ, что Иисус есть действительно Сын Божий, только бы увеличил вину Пилата, а этого не желал милосердный Человеколюбец Своему судьи. Хитрый римский вельможа, скрывая свой страх, хотел устрашить Узника, чтобы заставить Его ответить. Между тем, только выдал сам себя и произнес осуждение себе же:"если всё было в твоей власти, говорит св. Златоуст, то почему же ты, не найдя никакой вины в Иисусе, осудил Его на крест?". - И Господь сжалился над заблуждением гордого язычника, который стал рабом страстей и хвалился тем, чего у него не было. Не укоряя, не обличая, Он сказал Пилату:" ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы тебе не было дано Свыше. Посему более греха на том, кто предал Меня тебе. Ты действительно совершаешь великое преступление, но Иуда, Анна, Каиафа, эти враги Мои - Иудеи преступнее тебя". Так с Божественным достоинством и с безконечною кротостью Иисус Христос судил Своего судью. И этот суд Подсудимого не только не оскорбил судью, но еще более расположил в пользу Подсудимого: с этого времени, замечает св. Евангелист Иоанн, Пилат еще более искал отпустить Его.

[чеёк]

Эта кротость воплощенная в угождение вам, истерзан и поруган. Ужели в вас не найдется ни одной искры сострадания к Мученику невиновному? Пилат снова вышел на площадку, где Иудеи же приготовлялись встречать его криками: "если отпустишь Его, ты - не друг Кесарю! Всякий, делающий себя Царем, противник Кесарю!". - Они видели, что обвинение в богохульстве не действует на Пилата, и с новой силой стали обвинять Господа в мятеже против Кесаря. Пилат, смущенный этими криками, понял, что ему грозят жалобой Кесарю, подозрительному Тиверию. Понял, что Иудеи ничего не пожалеют для подкупа Рима, чтобы обвинить его, вспомнил еще раз свои собственные преступления, - и вся твердость его исчезла. Он сел на свое судейское место и приказал вывести из претории Иисуса. "Се - Царь ваш!" воскликнул правитель, желая хотя насмешкою отомстить Иудеям за то, что они так нагло требуют от него осуждения Невинного. - Возьми, возьми, распни Его! неистово закричали Иудеи. - "Как? Царя вашего распять?" сказал Пилат. "Нет у нас царя, кроме Кесаря!" ответили первосвященники, на этот раз забывая свою народную гордость, чтобы только достигнуть своей цели - погубить Галилейского Учителя. Тогда наконец Пилат решил произвести смертный приговор нашему Господу. Невозможно представить себе, какою злобною радостью возликовали первосвященники и старейшины Иудейские, когда услышали наконец из уст Пилата столь вожделенный для них слова: "иди, воин, приготовь крест!"

[чеёк]

И у Евреев, и у Римлян был закон, чтобы осужденный на смерть преступник лишаем был жизни не тотчас после смертного приговора, а чрез несколько дней. В эти дни глашатый всенародно объявлял, что такой-то, за такое-то преступление будет казнен, и вызывали всякого, кто хотел, защищать его. Но для Господа нашего не было и этого снисхождения: Он тотчас же был предан войнам для распятия. Впрочем человеколюбивый Господь, тогда как они столь сумасбродно неистовствовали против себя и детей, не подтвердил согласием сего голоса не только против детей, но и против их самих: даже и из них самих принял покаявшихся и удостоил безчисленных благ. Ибо и Павел был из числа их и многия тысячи уверовавших в Иерусалиме. А те, которые не уверовали, и до ныне, "как чада убившие Господа, носят на себе кровь Его", ибо у всех находятся в презрении, и самое имя сего народа стало уничижительным прозванием людей алчных, хитрых и самых низких. "Памятник их бедствия, - вся вселенная, по которой они разсеяны".