Когда я обнаружил, что наш мир обдуманно сотворён, то пошёл в Православную церковь. У меня было множество вопросов, а там всё поют и поют, и всё на не нашем языке.
Те обоснования, которые я слышал и о которых читал, не убеждали. Например, говорили, что для каких-то понятий на Ц.-С. языке богатый словарный запас. А что мне до прелестей языка того народа, которого давно уже нет? Мне советовали: «Учи язык». А я думал: «Нужно ли тратить время? Не лучше ли почитать Библию?» (У меня были знакомые, которые в течение ряда лет ходили в церковь, знали наизусть много молитв, а сколько в Библии Евангелий, не знали).
И оказался я у протестантов. У них и молитвы, и изучение Библии совмещены. Но смущало, что не только в России в храме используется не родной язык. Для многих мусульман не родным является арабский, некоторые молятся на латинском и др. Интуиция подсказывала: в этом что-то есть!
Шли годы, и вот со мной произошло то, о чем писал А. Кураев. Поучившись у протестантов, я теперь всё чаще захожу в православную церковь. Я по-прежнему не знаю церковно-славянского языка, но теперь и не чувствую в этом необходимости! Иконы, свечи, пенье всё это создаёт молитвенный настрой, а знакомые слова, которые мелькают в пении, удерживают от размышлений на посторонние темы. На этом фоне хочется спокойно молиться и думать о Боге. И если в протестантском храме у меня происходило «насыщение ума», то в православной церкви насыщается сердце.
А может, есть что-то ещё, что говорит о НЕецелесообразности перехода на родной язык?
Те обоснования, которые я слышал и о которых читал, не убеждали. Например, говорили, что для каких-то понятий на Ц.-С. языке богатый словарный запас. А что мне до прелестей языка того народа, которого давно уже нет? Мне советовали: «Учи язык». А я думал: «Нужно ли тратить время? Не лучше ли почитать Библию?» (У меня были знакомые, которые в течение ряда лет ходили в церковь, знали наизусть много молитв, а сколько в Библии Евангелий, не знали).
И оказался я у протестантов. У них и молитвы, и изучение Библии совмещены. Но смущало, что не только в России в храме используется не родной язык. Для многих мусульман не родным является арабский, некоторые молятся на латинском и др. Интуиция подсказывала: в этом что-то есть!
Шли годы, и вот со мной произошло то, о чем писал А. Кураев. Поучившись у протестантов, я теперь всё чаще захожу в православную церковь. Я по-прежнему не знаю церковно-славянского языка, но теперь и не чувствую в этом необходимости! Иконы, свечи, пенье всё это создаёт молитвенный настрой, а знакомые слова, которые мелькают в пении, удерживают от размышлений на посторонние темы. На этом фоне хочется спокойно молиться и думать о Боге. И если в протестантском храме у меня происходило «насыщение ума», то в православной церкви насыщается сердце.
А может, есть что-то ещё, что говорит о НЕецелесообразности перехода на родной язык?

А если человек пришел в церковь впервые, если ему нужно услышать эту благую весть, что Бог любит его, что Христос умер за него. Он еще не утвержден в вере, ничего не знает, а тут непонятные слова и песни непонятно о чем... Человек отвернется от церкви и может так и не встретиться с Богом никогда... Я не понимаю, почему православие так цепляется за традиции. Неужели Бог перестанет действовать от того, что служения будут проходить на понятном всем языке, может бесы перестанут бояться слова Божьего, если оно будет сказано на русском\украинском\белорусском?
Сегодня любой человек, заходящий в храм, имеет определенные христианские представления о Боге.
Комментарий