Мертвечина русского мира
Дни расплетают тряпочку, сотканную тобою.
И она скукоживается на глазах, под рукою.
Зеленая нитка, следом за голубою,
становится серой, коричневой, никакою.
Уж и краешек, вроде, виден того батиста.
Ни один живописец не напишет конец аллеи.
Знать, от стирки платье невесты быстрей садится,
да и тело не делается белее.
То ли сыр пересох, то ли дыханье сперло.
Либо: птица в профиль ворона, а сердцем кенар.
Только русский мир, перегрызая горло,
не разбирает, где кровь, а где тенор.
Иосиф Александрович Бродский, 2023
P. S. Школьницу из Тульской области Машу Москалеву [13 лет ребенку], нарисовавшую антивоенный рисунок на уроке ИЗО [мать, ребенок, трава зеленеет, горы высятся, ракеты парят], оставили в приюте после того, как ее отца [воспитывал дочь один] отпустили из следственного изолятора под домашний арест.
Дни расплетают тряпочку, сотканную тобою.
И она скукоживается на глазах, под рукою.
Зеленая нитка, следом за голубою,
становится серой, коричневой, никакою.
Уж и краешек, вроде, виден того батиста.
Ни один живописец не напишет конец аллеи.
Знать, от стирки платье невесты быстрей садится,
да и тело не делается белее.
То ли сыр пересох, то ли дыханье сперло.
Либо: птица в профиль ворона, а сердцем кенар.
Только русский мир, перегрызая горло,
не разбирает, где кровь, а где тенор.
Иосиф Александрович Бродский, 2023
P. S. Школьницу из Тульской области Машу Москалеву [13 лет ребенку], нарисовавшую антивоенный рисунок на уроке ИЗО [мать, ребенок, трава зеленеет, горы высятся, ракеты парят], оставили в приюте после того, как ее отца [воспитывал дочь один] отпустили из следственного изолятора под домашний арест.
Комментарий