Твитнуть
Матфей описывает преображение так:
"По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних,
и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет.
И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие.
При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии.
Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте.
И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались.
Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь.
Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса.
И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых."
Надо бы дальше цитировать, потому что мне не нравится рассуждать о библейском отрывке в отрыве от всей библии, но да ладно.
Что мы имеем? Было решено, что указанная гора - это гора Фавор в Израиле. На этой горе сейчас находится два монастыря, один православный, а другой католический. Каждый считает, что именно он стоит на месте преображения. Игра в "царя горы" началась.
Конечно, Бог терпит всю эту песочницу с детьми-ревнителями. Они придумали исихазм, уединённое ожидание фаворского света. И это Бог терпит, хотя что ждать света с Фавора, когда уже его сын Иисус пришёл?
Да это, может, и не на Фаворе произошло. Зачем Матфею скрывать название горы? Может, название и не так важно?
Теперь о слышании и видении. Главный специалист по видению у нас апостол (евангелист) Иоанн, это он в евангелии всё выводит из света: кто считает Иисуса сыном Бога, тот и видит. Но о преображении Иоанн не пишет.
А пишет Матфей (и Марк, и Лука), для которого главное - слышание. Он постоянно цитирует пророков в своём евангелии: вот это исполнилось, что мы раньше слышали, вот это исполнилось...
В базилике на Фаворе есть изображение преображения. Собственно, этих изображений полным-полно по всем рукотворённым храмам, все их видели.
Вот вопрос. Не о том, оправдано ли вообще изображать библию (хотя и об этом стоило бы поговорить, а то как-то странно получается: огромное количество изображений Марии - и ни одного изображения Иисуса с мечом во рту, например). Вопрос об адекватной передаче евангелия в изображении именно преображения.
Матфей ведь ясно пишет: Иисус взял троих учеников одних. Никакого стороннего зрителя не было, кто мог бы это сфотографировать или сделать эскиз.
Потом, Иисус запретил участникам преображения рассказывать об этом видении до воскресения. Таким образом, даже после схождения с горы и присоединения к оставшимся ученикам никакой передачи информации быть не могло. Матфей ведь описывает случаи, когда Иисус велел молчать, а люди всё равно говорили.
Значит, действительно, это видение стало известно остальным только после воскресения.
Оттого-то и возникают у живописцев неразрешимые проблемы при изображении преображения, что они не сами хотят познать господа Иисуса, а нарисовать другим то, что сами не видели. Потому что если бы они познали Иисуса, то поняли бы, что преображение принципиально невозможно изобразить. О нём можно только рассказать. В крайнем случае, написать словами.
На мозаике в фаворской базилике Иисус не стоит ногами на земле. Хотя Матфей ничего не пишет про попытки Иисуса вознестись. Зачем художнику это понадобилось? А затем, что если бы он нарисовал Иисуса стоящим на земле, то беседа с летящими по воздуху Моисеем и Ильёй была бы невозможна. Это изображение относится к 1924 году, потому эта заминка решена так радикально, чтобы уравнять рты беседующих.
На предыдущих многочисленных изображениях Иисус стоит на земле, и неясно, как он беседует с витающими Моисеем и Ильёй. Беседа в таком положении невозможна, голову надо задирать, напрягать голос - стоящему на земле; или перевернуться головой вниз - летящему по воздуху.
Здесь восторжествовали либералы и оторвали Иисуса от земли.
И невдомёк ведь философам, что раз не решаются живописными средствами эти вопросы, то может, и не надо изображать?
А лучше слушать.
"По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних,
и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет.
И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие.
При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии.
Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте.
И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались.
Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь.
Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса.
И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых."
Надо бы дальше цитировать, потому что мне не нравится рассуждать о библейском отрывке в отрыве от всей библии, но да ладно.
Что мы имеем? Было решено, что указанная гора - это гора Фавор в Израиле. На этой горе сейчас находится два монастыря, один православный, а другой католический. Каждый считает, что именно он стоит на месте преображения. Игра в "царя горы" началась.
Конечно, Бог терпит всю эту песочницу с детьми-ревнителями. Они придумали исихазм, уединённое ожидание фаворского света. И это Бог терпит, хотя что ждать света с Фавора, когда уже его сын Иисус пришёл?
Да это, может, и не на Фаворе произошло. Зачем Матфею скрывать название горы? Может, название и не так важно?
Теперь о слышании и видении. Главный специалист по видению у нас апостол (евангелист) Иоанн, это он в евангелии всё выводит из света: кто считает Иисуса сыном Бога, тот и видит. Но о преображении Иоанн не пишет.
А пишет Матфей (и Марк, и Лука), для которого главное - слышание. Он постоянно цитирует пророков в своём евангелии: вот это исполнилось, что мы раньше слышали, вот это исполнилось...
В базилике на Фаворе есть изображение преображения. Собственно, этих изображений полным-полно по всем рукотворённым храмам, все их видели.
Вот вопрос. Не о том, оправдано ли вообще изображать библию (хотя и об этом стоило бы поговорить, а то как-то странно получается: огромное количество изображений Марии - и ни одного изображения Иисуса с мечом во рту, например). Вопрос об адекватной передаче евангелия в изображении именно преображения.
Матфей ведь ясно пишет: Иисус взял троих учеников одних. Никакого стороннего зрителя не было, кто мог бы это сфотографировать или сделать эскиз.
Потом, Иисус запретил участникам преображения рассказывать об этом видении до воскресения. Таким образом, даже после схождения с горы и присоединения к оставшимся ученикам никакой передачи информации быть не могло. Матфей ведь описывает случаи, когда Иисус велел молчать, а люди всё равно говорили.
Значит, действительно, это видение стало известно остальным только после воскресения.
Оттого-то и возникают у живописцев неразрешимые проблемы при изображении преображения, что они не сами хотят познать господа Иисуса, а нарисовать другим то, что сами не видели. Потому что если бы они познали Иисуса, то поняли бы, что преображение принципиально невозможно изобразить. О нём можно только рассказать. В крайнем случае, написать словами.
На мозаике в фаворской базилике Иисус не стоит ногами на земле. Хотя Матфей ничего не пишет про попытки Иисуса вознестись. Зачем художнику это понадобилось? А затем, что если бы он нарисовал Иисуса стоящим на земле, то беседа с летящими по воздуху Моисеем и Ильёй была бы невозможна. Это изображение относится к 1924 году, потому эта заминка решена так радикально, чтобы уравнять рты беседующих.
На предыдущих многочисленных изображениях Иисус стоит на земле, и неясно, как он беседует с витающими Моисеем и Ильёй. Беседа в таком положении невозможна, голову надо задирать, напрягать голос - стоящему на земле; или перевернуться головой вниз - летящему по воздуху.
Здесь восторжествовали либералы и оторвали Иисуса от земли.
И невдомёк ведь философам, что раз не решаются живописными средствами эти вопросы, то может, и не надо изображать?
А лучше слушать.
Вложения
Комментарий