Стихи моего папы Анатолия Овчинникова

[овечка]

Л. Н. Толстому

Всё так же мир лежит во зле,
Так, как во дни Екклесиаста,
И сквозь бесчувственность балласта,
Сочит Божественный елей.

Ты над рутиной бытия,
Руками Господа был поднят,
Но как вчера, так и сегодня,
Печальна исповедь твоя.

Боюсь свидетельства строки,
Что капли счастья растеряли,
Когда судьбу твою ваяли
Две очень добрые руки.

Как мало знали мы, когда
Скрывая собственную драму,
Венчала школьную программу
Твоя седая борода.

Ещё вращается земля,
Гончарный круг вертИтся старый,
И те же руки не устанут,
Сегодня вылепить меня.

И как случится, не пойму,
Что по волне какой- то тонкой,
Я закричу уже вдогонку
Былому звону твоему.

Ты этих рук не оттолкни,
Когда они тебя поставят,
И плоть к душе твоей приставят,
И потекут земные дни.

Кричу за временной предел,
Прошу ещё, ещё вглядеться,
У этих рук большое сердце,
А ты его не разглядел.

[галина мишина]

Благодарю за стихи!
На сердце ложатся, очень близки.


galinamishin «храни.gif» на Яндекс.Фотках

[овечка]

Он ещё придёт

Ещё немного, день совсем растает,
И вечер мне сосватает зарю,
Тогда вернётся истина простая,
И я за нею следом повторю:

Один куплет, а он про Божью милость,
Я знал его, и всё же за гроши,
Скупал хламьё и столько накопилось,
Заставлен каждый сантиметр души.

Душа сама пугается от стука,
Когда случайно что- то упадёт,
Освободите для Святого Духа,
Оставьте место, Он ещё придёт.

Грома оркестров заглушите ритмы,
И мысли мира, сшитые в тома,
Освободите место для молитвы,
И, Господи, прости мне мой обман,

В котором я увидел смысл жизни,
Мне не нужны минуты и века,
Они текут неторопливо к тризне,
Как в вышине пустые облака,

Но не прольют потока благодати,
И не заставят сердце трепетать,
Оставьте место, я могу отдать вам,
Всё что хотите, всё могу отдать.

[овечка]

Виа долороса

Ответы на вопросы давно припасены-
По скорбному пути идите и смотрите,
Как будто не в пыли последней той весны
Иисусовы шаги, увязшие в граните.

В лазури купалов не отразится крик:
"Эли, Эли! Лама, лама савахфани?"*
А мир всегда любил, всё то, к чему привык
И может хорошо всё так же сохранить?

Но было всё не так. Среди миров лежал
Сей путь предвечных мук. на Млечном обрываясь.
Качались три креста и, в мареве дрожа,
Тяжёлый шар земной отсвечивал кроваво.

Удары молотка и древесины стон,
Они ещё плывут с Голгофы эти звуки,
А между молотком и струганным крестом
Взметнулись два крыла- Христа святые руки,

Готовые обнять, глумящихся над Ним,
Поправших благодать бесчинству на потребу.
Надменный и чужой стоял Иерусалим,
И с Господом в тот день в нём умирало небо.

Когда устали все, устали распинать,
Когда свершилось то, чему должно свершиться,
Заторопились вдруг, спешили всё прибрать
И было для чего, конечно, торопиться.

Хранящие Шаббат, кто осудить вас мог,
Когда Он на кресте молился о прошеньи?
И, не вменив греха, вздохнул над миром Бог,
И начался отсчет минут до Воскресенья!
------------------------------------------

Эли, Эли! Лама савахфани (ивр.)
Боже Мой, Боже Мой! Почему Ты оставил Меня?

[овечка]

Мы себя называем людьми

Нет, не плоть нам свободной дана,
Не о ней я сегодня ревную,
Никогда не решится она,
Перегрызть пуповину земную.

Без еды, без воды, не дыша,
Проживёт она очень немного,
Но однако же может душа,
Целый век обходиться без Бога.

Да ещё и гордиться собой,
Не стесняясь выпячивать блуд свой,
Совершенно не чувствуя боль,
Умножая своё безрассудство.

Разве мир этот смысла лишён?
На удачу привыкшие ставить,
Неестественно, нехорошо
Милосердного Бога не славить.

Мы себя называем людьми,
А идём не по Божьим следам,
И в лучах искажённой любви,
Тех, кто любит нас, раним всегда.

[овечка]

Рождество

Вокруг яслей танцуют и горят
Пылинки, в свете неземной печали,
Когда ещё встречали так Царя-
Живое Слово, бывшее в начале?

Мычания и блеянья оркестр
Поёт Младенцу под нехитрой кровлей,
И тает ночь, и полнится окрест,
Так запросто родившейся любовью.

Пусть даже камни превратятся в тлен,
А мир напишет повести иные,
Но Рождество сойдёт на Вифлеем,
И племена стекаются земные,

Чтоб снова принести Тебе дары,
А у меня ни золота, ни смирны,
Я душу многократно перерыл,
И только сердце, спутанное миром.

Оно не золотое, Иисус,
В нём капли серебра не обнаружишь,
Годов прошедших несносимый груз,
И изнутри несносный, и снаружи.

Иду, не в силах робость побороть,
Через века отчаянной разлуки,
Несу свою трепещущую плоть,
И отдаю в Твои святые руки.

Хочу, когда Ты призовёшь к Себе,
Обременённых путников юдоли,
Соделавшись свидетелем скорбей,
Не пожелать, иной не мыслить доли,

А за Тобой, пройти путём Твоим,
Не задавая никаких вопросов,
Всё пережить: и вход в Иерусалим,
И Гефсиман, и Виа Долоросса.

Там станет боль особенно остра,
И самому не зарекаться чтобы,
С Петром от страха мёрзнуть у костра,
Потом бежать за Иоаном к гробу.

Но если кто назвал бы это сном,
И мне в прошедшем места не нашлось бы,
Тогда прошу хотя бы об одном,
Всего одна Рождественская просьба:

Прошу, когда Тебя прибьют к кресту,
И шар земной не прекратит вертеться,
Услышь Господь из будушего стук,
И моего рыдающего сердца.

[овечка]

* * *
Ничуть не портя антураж,
Будь то в сартирах или в СМИ
Давясь слюною входит в раж
Обрядовой антисемит.

Души смердящий котлован
Подсвечен всполохами ада,
Нужны слова и те, что надо
бес достаёт ему слова.

Мне этот бес давно знаком,
В Эдеме дьволом обучен,
Он остаётся самым лучшим
У сатаны учеником.

Ему не по размеру нимб,
Он - предпочтивший многоликость
И толпы малых и великих
Склонили головы пред ним.

И знает точно сатана:
"Спасение от Иудеев"
И множит скопища злодеев,
И не окончится война.