Предлагаю вниманию участников Форума статью журналиста Владимира Солодовникова "Исламизм и насилие: очевидная связь".
ВЛАДИМИР СОЛОДОВНИКОВ
Нет хороших и плохих народов, но у разных народов - разные понятия о добре и зле. Понятия эти во многом формируются устойчивыми религиозными представлениями, в силу историко-культурологических причин распространенных в среде того или иного этноса. И поэтому когда мы говорим об этнической преступности, крайняя форма которой - терроризм, мы должны иметь адекватное представление о религиозном базисе этого явления, который формируется в сознании людей и одновременно формирует его.
Впервые я столкнулся с проявлениями исламизма в самом начале 80-х, когда служил в рядах Советской Армии. Самое сильное впечатление от службы на маленькой «точке» Московского округа ПВО на меня произвела не пресловутая «дедовщина», а разгул мусульманской «земляковщины», который не щадил ни солдат, ни даже офицеров - причем, в самом центре России, в окрестностях города Горький (ныне Нижний Новгород). Интересно, что его всячески старались «замять», «не брать в голову» высшие воинские начальники, истолковывая оный как проявление «казарменного хулиганства» или «темперамента горячих джигитов».
О наличии исламизма в батальоне «говорили» даже «мелочи», кстати, весьма странные для советского времени. Скажем, у нас был некий боец - чеченец по национальности, который во время развода, когда все солдаты вытягивались по стойке смирно, делал шаг вперед, расстилал перед собой коврик и творил намаз. Наш комбат реагировал неопределенной улыбкой, как будто бы не замечал происходящего. Поговаривали, что горцу намаз сходил с рук, так как он выплатил «кому надо» щедрый бакшиш. В батальонной столовой, в хлеборезке, где колдовали обычно братья-мусульмане, у нас вполне легально висела открытка с изображением... нет не Ленина, и даже не Брежнева, а Аятоллы Хомейни! Зав. столовой - упитанный капитан с рязанскими щечками закрывал глаза на «шалости детей гор». И это, действительно, были шалости!
Самое страшное был праздник Рамазан-Байрам! В канун этого «знаменательного события» (я лично пережил его дважды), офицеры старались покинуть батальон, дежурными по части оставляли либо безнадежно спившихся прапорщиков, либо вчерашних курсантов-«летех», которые еще «службы не видели и не поняли», самые крутейшие старослужащие («деды», «черпаки») из числа русских, украинцев, латышей, литовцев и казахстанских немцев стремились попасть на дежурство на КП (в 2-х км. от расположения батальона) и находиться там в безопасности. В части оставались, в основном, «молодые» и солдаты, придерживавшиеся ислама без различия срока службы.
Особенно мне запомнился рамазан-байрам 1982 года, когда по батальону бегали группы чеченцев, ингушей и кабардинцев, слегка обкуренные анашой, разыскивали русских и били бляхами солдатских ремней по лицу. Моего друга Сашу из Челябинска сержант-ингуш с криком «Аллах акбар!» бил кованными сапогами и тоже норовил попасть по лицу. В этот момент мне удалось оттащить товарища от озверевшего представителя «репрессированного народа». Наверное, меня от неминуемой расправы спас Господь, потому что ингуш меня не тронул, а только сказал: «Запомни, Вова, наступит время и мы вас, русских собак, будем давить! Вы у нас, сволочи, будете слюну с сапогов слизывать и славить Аллаха!» Приятель сержанта - кабардинец - в качестве аккорда к сказанному метнул в меня... пойманной им кошкой, которую до этого хотел разорвать на части в порыве исламского благочестия и ненависти к «гяурам».
Кстати, в этот день дежурного по батальону - молоденького лейтенанта «участники праздника» наглухо заперли в одном из служебных помещений, все телефонные провода ими были вытащены из клемм. Батальон около суток находился без связи с внешним миром.
Исламистская вакханалия продолжалась. Затем все как-то само собой утихло. Приехали комбат, замполит, другие офицеры. Дежурного по части пожурили за неспособность предотвратить казарменное хулиганство. Избитых замазали зеленкой и перевязали. Восстановили связь. На разводе, а затем в Ленинской Комнате старший лейтенант - секретарь комитета ВЛКСМ долго и нудно втолковывал всем о том, что никто и никогда не подорвет устои пролетарского интернационализма и братскую дружбу народов СССР. Все как будто бы успокоилось, если не считать того, что описанный выше персонаж ингушской национальности проткнул ножом русского ефрейтора за то, что он... - русский. И как всегда дело «замяли» - не может быть в Советской Армии поножевщины на этнической почве! Ингуша из старшин роты перевели в каптерщики. В прокуратуру никто не обращался, так как ефрейтора благополучно зашили: А что ему будет? Здоровый парень сельского типа с Орловщины! Поговаривали, что вновь сработал «бакшиш».
ВЛАДИМИР СОЛОДОВНИКОВ
ИСЛАМИЗМ И НАСИЛИЕ: ОЧЕВИДНАЯ СВЯЗЬ
Нет хороших и плохих народов, но у разных народов - разные понятия о добре и зле. Понятия эти во многом формируются устойчивыми религиозными представлениями, в силу историко-культурологических причин распространенных в среде того или иного этноса. И поэтому когда мы говорим об этнической преступности, крайняя форма которой - терроризм, мы должны иметь адекватное представление о религиозном базисе этого явления, который формируется в сознании людей и одновременно формирует его.
Впервые я столкнулся с проявлениями исламизма в самом начале 80-х, когда служил в рядах Советской Армии. Самое сильное впечатление от службы на маленькой «точке» Московского округа ПВО на меня произвела не пресловутая «дедовщина», а разгул мусульманской «земляковщины», который не щадил ни солдат, ни даже офицеров - причем, в самом центре России, в окрестностях города Горький (ныне Нижний Новгород). Интересно, что его всячески старались «замять», «не брать в голову» высшие воинские начальники, истолковывая оный как проявление «казарменного хулиганства» или «темперамента горячих джигитов».
О наличии исламизма в батальоне «говорили» даже «мелочи», кстати, весьма странные для советского времени. Скажем, у нас был некий боец - чеченец по национальности, который во время развода, когда все солдаты вытягивались по стойке смирно, делал шаг вперед, расстилал перед собой коврик и творил намаз. Наш комбат реагировал неопределенной улыбкой, как будто бы не замечал происходящего. Поговаривали, что горцу намаз сходил с рук, так как он выплатил «кому надо» щедрый бакшиш. В батальонной столовой, в хлеборезке, где колдовали обычно братья-мусульмане, у нас вполне легально висела открытка с изображением... нет не Ленина, и даже не Брежнева, а Аятоллы Хомейни! Зав. столовой - упитанный капитан с рязанскими щечками закрывал глаза на «шалости детей гор». И это, действительно, были шалости!
Самое страшное был праздник Рамазан-Байрам! В канун этого «знаменательного события» (я лично пережил его дважды), офицеры старались покинуть батальон, дежурными по части оставляли либо безнадежно спившихся прапорщиков, либо вчерашних курсантов-«летех», которые еще «службы не видели и не поняли», самые крутейшие старослужащие («деды», «черпаки») из числа русских, украинцев, латышей, литовцев и казахстанских немцев стремились попасть на дежурство на КП (в 2-х км. от расположения батальона) и находиться там в безопасности. В части оставались, в основном, «молодые» и солдаты, придерживавшиеся ислама без различия срока службы.
Особенно мне запомнился рамазан-байрам 1982 года, когда по батальону бегали группы чеченцев, ингушей и кабардинцев, слегка обкуренные анашой, разыскивали русских и били бляхами солдатских ремней по лицу. Моего друга Сашу из Челябинска сержант-ингуш с криком «Аллах акбар!» бил кованными сапогами и тоже норовил попасть по лицу. В этот момент мне удалось оттащить товарища от озверевшего представителя «репрессированного народа». Наверное, меня от неминуемой расправы спас Господь, потому что ингуш меня не тронул, а только сказал: «Запомни, Вова, наступит время и мы вас, русских собак, будем давить! Вы у нас, сволочи, будете слюну с сапогов слизывать и славить Аллаха!» Приятель сержанта - кабардинец - в качестве аккорда к сказанному метнул в меня... пойманной им кошкой, которую до этого хотел разорвать на части в порыве исламского благочестия и ненависти к «гяурам».
Кстати, в этот день дежурного по батальону - молоденького лейтенанта «участники праздника» наглухо заперли в одном из служебных помещений, все телефонные провода ими были вытащены из клемм. Батальон около суток находился без связи с внешним миром.
Исламистская вакханалия продолжалась. Затем все как-то само собой утихло. Приехали комбат, замполит, другие офицеры. Дежурного по части пожурили за неспособность предотвратить казарменное хулиганство. Избитых замазали зеленкой и перевязали. Восстановили связь. На разводе, а затем в Ленинской Комнате старший лейтенант - секретарь комитета ВЛКСМ долго и нудно втолковывал всем о том, что никто и никогда не подорвет устои пролетарского интернационализма и братскую дружбу народов СССР. Все как будто бы успокоилось, если не считать того, что описанный выше персонаж ингушской национальности проткнул ножом русского ефрейтора за то, что он... - русский. И как всегда дело «замяли» - не может быть в Советской Армии поножевщины на этнической почве! Ингуша из старшин роты перевели в каптерщики. В прокуратуру никто не обращался, так как ефрейтора благополучно зашили: А что ему будет? Здоровый парень сельского типа с Орловщины! Поговаривали, что вновь сработал «бакшиш».
Комментарий