Валерий Емельянов:«Иудаизм это христианство?».

[аким]

МЫСЛИ: Валерий Емельянов. ИСТОРИЯ В БОГЕ. Размышления авраамического монотеиста, о том, что же такое монотеизм, куда он нас вел, куда привел, и куда еще приведет. Статья вторая «Иудаизм это христианство?». Часть вторая

Предыдущая часть статьи ЗДЕСЬ Диалог или дискуссия по религиозным вопросам между представителями различных монотеистических традиций, как правило, сопровождается обращением каждой из сторон к писаниям и преданиям собственной религии и их интерпретациям. Крайне редко происходит обращение к религиозному наследию оппонентов, даже не на уровне глубокого погружения в это наследие, а хотя бы для получения самой общей информации из первоисточника. И получается, что такого рода разговоры ведутся как будто бы в разных, никак не пересекающихся между собой пространствах. Классический диалог глухих, который еще хорошо, если ни чем не закончится, а то ведь часто случается, что подобный "диалог религий" своей кульминацией имеет мордобой "интеллектуальный", а то и самый прямой, физический. Диалогу, взаимодействию между религиями, и даже просто между верующими различных традиций, не хватает самых элементарных и непредвзятых знаний о "религии другого". Не обязательно здесь доходит до глубокой эмпатии, но мало кто соглашается с тем, что мы, носители разных религиозных традиций, не антагонисты и не враги друг другу. Но, увы, в таком незашоренном ракурсе смотрят на другие религии лишь некоторые из тех, кого называют верующими интеллигентами. И уж совсем единицы обращаются к наследию другой религии для того, чтобы понять и объяснить свою собственную. Одним из этих немногих стал финский лютеранский пастор и богослов Ристо Сантала. Знаток иврита и иудейской религиозной традиции, он долгое время жил в Святой Земле, занимаясь научными исследованиями и миссионерской деятельностью. В конце 80-х годов прошлого века увидели свет две его главные работы - "Мессия в Ветхом Завете" и "Мессия в Новом Завете", - причем книги свои Сантала написал на иврите, языке для него не родном, но которым он глубоко овладел. На наш взгляд, этот ученый своими трудами совершил настоящий научно-богословский подвиг, пока еще до конца не оцененный. Он рассмотрел личность Мессии и Его миссию в христианском понимании не только через Ветхий Завет, но также через раввинистические писания и толкования (мидраши) и через Талмуд. Напомним, что корпус этих писаний стал формироваться в иудаизме приблизительно со II столетия, уже после пришествия Христа, когда апологетика иудаизма строилась не в последнюю очередь на отрицании христианства как ложного, или точнее лжемессианского, течения. И вот, в результате таких исследований Сантала пришел к выводу, что личность Мошиаха-Мессии в том ракурсе, в каком его представляют в диалоге-полемике с христианами некоторые представители иудаизма (как царя-освободителя народа Израиля) вовсе не столь одномерна. Мошиах понимается в иудаизме как "второй Моисей", который принесет с собой новый закон и новую Тору, исполнив до конца закон ветхий. В раввинистическом трактате "Священнический дар" говорится о том, что Мошиах - один из потомков Фареса, сына Фамари и Иуды (см. Бытие, 38:29). Имя Фарес (а в иудейских писаниях лингвистический смысл слов имен, понятий имеет глубокое религиозно-учительное значение) является однокоренным со словом "порец", которое можно перевести как "разрушитель преград". А в раввинистической и талмудической традиции существует такое устойчивое понятие, как "ограда" или "преграда Закона". Достаточно простая логика в этом случае показывает, что Мошиах в ветхозаветном понимании - это также и разрушитель традиционного Закона, Торы. Трактат "Священнический дар" об этом достаточно прозрачно говорит: "Мессия-царь соберет рассеянный Израиль и полностью растолкует ему Тору и те глубокие заблуждения, в которые этот народ впал". Авторитетный мидраш "Берешит Раба" еще более определенен. В нем говорится, что Мошиах-Мессия "соберет рассеянный Израиль и даст ему 30 новых заповедей, и это будут заповеди не только для иудеев, но для всего мира". Крупнейший законоучительный авторитет иудаизма после Моисея, рабби Моше Бен Маймон (он же Маймонид, он же РаМБаМ, 1135-1204), хотя и указывал в девятом из своих "13 принципов веры", что "Моисеева Тора никогда не будет отменена или заменена другим законом, в ней ничего не будет добавлено и ничего не будет исключено", в другом своем трактате - "Царские указы" - пишет так: "Царь, помазанный как Мошиах-Мессия, будет сидеть на своем царственном престоле и писать книгу Завета в дополнение к той книге, что дана была отцам нашим, и он заставит Израиль исполнять эти законы". Талмудический трактат "Маккот" так определяет направленность вектора духовной истории иудейства как истории заповедей (что представляется правильным): "Моше-рабейну (Моисей) дал 613 заповедей, из которых 365 (по числу дней в году) предписывают, что человек должен делать, и 248 (по числу костей в теле человека) говорят о том, что человек делать не должен". И далее: "Пришел Давид и сократил их до одиннадцати Пришел Исайя и уменьшил их до шести... Пришел Михей и сократил их до трех Вернулся Исайя и сократил их до двух... Пришел Аввакум и сократил их до одной, как написано (Авв., 2:4): Праведный своей верою жить будет". Это свидетельство тому, что уже в иудейской вероучительной традиции существовал и существует один из ключевых духовных принципов, отличающих христианство как религию, - понимание подлинной веры не как закона, но как живого исповедания принципов, как следования в жизни той морали, что предустановлена для человека Богом. Думается, что христианам, сформулировавшим в новейшее время на довольно высоком церковном уровне мысль о том, что после Христа иудаизм превратился в сугубо "законническую" религию, есть над чем подумать. Но главной точкой размежевания между иудаизмом и христианством, точнее сказать, между их самоинтерпретацией последователями этих религий, стал принцип богочеловечества, и признание Мессии как человеческой личности, в которой произошло Боговоплощение. Пожалуй, самый прогрессивный сегодня иудейский ученый, работающий в сфере диалога между иудаизмом и христианством д-р Пинхас Полонский - в своей книге "Две тысячи лет вместе" указывает, что отличающаяся великой духовной глубиной и значимостью идея Богочеловечества имеется не только в христианстве, но и в иудаизме. И, в отличие от христианства, понятие "сын Божий" в иудаизме не относится к конкретному отдельному человеку. "Это сказано про каждого человека-потомка Адама, каждый человек по самой своей сути - сын Бога и Богочеловек", - пишет д-р Полонский, отмечая также, что из этого вытекает как этика (когда человек должен стремиться в своих делах стать подобным Богу), так и мистика еврейского монотеизма, где самой главной страстью человеческой души является слияние с Божественном (позднее этот принцип проявит себя и в возникшем в недрах ислама суфизме) (см. Пинхас Полонский. Две тысячи лет вместе. М., изд-во Феникс, 2009, cc. 84-86). Все это правильно. Как правильно и то, что христиане понимают богочеловечество Спасителя не только как то, что Он является носителем Божественных практик в этике и мистике, но также (и прежде всего) как гармоничное воплощение реального синтеза Божественной и человеческой природ. Иначе говоря, материальным, зримым воплощением Бога в Его творении. Но, оказывается, эта идея не столь уж чужда иудейскому монотеизму. В ответ д-ру Полонскому приведем только фрагмент из обширной и весомой, как представляется, аргументации д-ра Ристо Санталы. Начнем с того, что место, где ветхозаветный Иаков боролся "с Богом и человеками" (Быт., 32), было названо им Пенуэл, что означает "лик Божий". "И говорил он: Я видел Бога лицом к лицу и сохранилась душа моя" (Быт., 32:30). Мидраш Раба говорит в комментарии на этот стих, что Иаков видел лицо Божие в "шехине" - присутствии Бога, что в христианской системе понятий аналогично явлению Святого Духа. Таргум Онкелоса ("таргум" - комментированный перевод Торы с иврита на тогдашний разговорный для иудеев арамейский язык. Возникли во II-I веках нашей до н.э.) указывает, что Иаков лицезрел "ангела Господня". Но кто такой этот ангел, и не связано ли это со стихом 63:9: "Во всякой скорби Он не оставлял их, и Ангел Лика Его (в английских переводах Библии эта фраза приводится как "присутствие Его") спасал их по любви Своей и благосердию Своему. Он искупил их, взял и носил их во все дни древние". Раввинистические комментарии ставят знак равенства между понятиями "Ангел присутствия", "Ангел Завета" и "Князь Лика". На иврите это понятие звучит как "Сар ха-паним", буквально означающее князь (или чуть точнее обладатель) ликов, или видимых образов. Таким образом, иудейское предание вовсе не исключает возможного зримого проявления Бога или Божественного. В книге пророка Малахии (3:1) читаем: "Вот Я посылаю Ангела Моего и он приготовит путь предо Мною и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищите, и Ангел завета, которого вы желаете: вот Он идет, говорит Господь Саваоф". Здесь четко прослеживается мысль о том, что это эсхатологическое событие будет явлением не только ангела, но и Самого Бога в его образе. И рабби Довид Кимхи в своем комментарии на этот стих говорит, что "Господь, Который явится в храм Свой, - это Мессия-Царь и Господь завета". Итак, очевидная мысль последователей религиозного эволюционизма и прогрессирующего откровения (среди которых и уже упомянутый выше д-р Полонский) о том, что зримые формы Божественного существуют в христианстве, как в одной из ветвей "иудаизма для неевреев", ибо такая образность нужна для того, чтобы люди не впали в буквальное поклонение рукотворным идолам, в то время как "евреи - это такой народ, который способен воспринимать подобные концепции (Бога и Божественного - В.Е.) сам, способен читать книгу и без иллюстраций" (цит. по Пинхас Полонский, указ. соч., с. 85), вовсе не столь однозначна. Более того, в иудейском ортодоксальном молитвеннике "Сидур ха-Шалем" среди новогодних молитв есть такая, где упоминается Иисус (Иешуа) как "князь Облика Его". Ристо Сантала, в книге "Мессия в Ветхом Завете", говоря об этой молитве, упоминает, что некие двое молодых людей, пытавшиеся выяснить, кто же это Иешуа-Иисус, были попросту изгнаны из синагоги. Эта молитва гласит следующее: "Да будет воля Твоя на то, чтобы звук этого рога (речь идет о шофаре, в который трубят в синагогах в дни еврейского новолетия В.Е.) донесся в ковчег Божий, посредством нашего посланника Тартиела, имя которому дано Илия, да будет благословенна память о нем, и через Иешуа-Иисуса (Спасителя), князя Лика Его, и князя Метатрона, и да будет благодать с нами. Будь благословен, Господь Благодати". Здесь важно то, что, во-первых, имя Тартиэль происходит от слияния слов "тартей эль", означающих "другая форма Бога, в которой Он открывает Себя". Значит, иудейская традиция вполне соглашается с тем, что зримое присутствие Божественной природы, Боговоплощение может присутствовать в людях. Правда, не во всех, а в тех, что особым образом был отмечен Богом и взят им на небо. Таковыми в Ветхом Завете были Илия-Элиягу и упомянутый еще раньше в книге Бытия Енох, о котором, в отличие от его соседей по генеалогической цепочке Книги Бытия, не говорится, что он умер, но "и ходил Енох пред Богом, и не стало его, потому что Бог взял его" (Быт., 3:24). Так же канонический таргум Ионатана упоминает о том, что именно Еноха, вознесшегося на небеса, Бог нарек именами Метатрон (упомянутом в молитве - В.Е.) и Великий книжник. В переводе с греческого, слово "метатрон" означает того, кто восседает близ трона (в данном контексте - престола Господня). Бывший главный раввин Стокгольма профессор Готлиб Кляйн еще в 1898 году в свой вышедшей на шведском языке книге, название которой можно перевести как "Очерки по религиозной истории Израиля", писал, что Метатрон является ближайшей личностью к Богу, он, с одной стороны, посланник Бога, Его доверенное лицо, а с другой - ходатай Израиля перед Богом. Метатрон и "Князь Лика Его" являются, по мнению этого исследователя, синонимами. Наконец, приводится такой важный для иудейского религиозного толкования аргумент, как нумерологический. Нумерология имени Метатрон (50+6+200+9+9+40, в соответствии с числовым значением соответствующих букв ивритского алфавита) равняется числу 314. Точно такую же сумму дает и нумерологический расклад одного из имен Бога Эль-Шаддай (Всемогущий) (10+4+300). Железная математическая логика подсказывает: Метатрон есть посланник Всемогущего, Мессия-Мошиах. Эти факты вполне обоснованно подтверждают мысль о том, что Мошиах-Мессия - Богочеловек, Его пришествие и учение являются и точкой максимума истории иудейского монотеизма. А общее размышление над такой главой его истории, хронологически охватывающей самый длительный период бытия человечества на земле, как Ветхий Завет, заставляет о многом задуматься и сделать выводы. Задумываешься, в частности, о том, что история человечества, понимаемая как история монотеизма, отправной точкой своей (в которой также определена и цель этой истории) имеет грехопадение. Весь дальнейший процесс этой истории представляет собой историю свободы человека, превратившуюся в безбожное своеволие на уровне отдельных личностей, семейств, обществ и государств. Сравнивая самые древние и более поздние книги Ветхого Завета, первоначально приходишь к выводу о том, что Бог все меньше и меньше ведет Свое творение, участвует в его бытии. Тем более что это непослушное творение упорно желает Бога видимого, проявляющегося здесь, на Земле, желательно в пользу и интересах Своего творения. И это желание также сформировалось в один из основных сюжетов человеческой истории. Но, взглянув более глубоко, понимаешь, что в этом разворачивающемся во времени и мире хаосе есть очень тонкая, порой почти незримая, но четкая логика замысла Божьего, ведущего к некоей конечной и совершенной точке. И этой точкой суждено было стать для потомков Авраама Мессии-Спасителю, Богочеловеку, исторически известному как Иисус Христос из Назарета - Тому, что говорил о Себе: "Я есмь Альфа и Омега, начало и конец". Но почему иудаизм отверг Его? В чем-то личность Христа оказалась точкой "омега", точкой совершенства. Но для реальной религиозной истории той части человечества, что исповедует авраамический монотеизм, Он стал, скорее, отправной точкой в новое "альфой". Почему? Ответ на этот вопрос постараемся дать в следующих статьях из этого цикла. Валерий Емельянов, ИАЦ "Время и мир", для "Портала-Credo.Ru"

[Anry]

«Иудаизм это христианство?»

Нет, наоборот, христианство - это и есть иудаизм Библии.

[josh]

Нет, наоборот, христианство - это и есть иудаизм Библии.

Совершенно верно. Христианство это пророческий иудаизм так, как он описан в св.Писании.