Твитнуть
Каждый из нас, по недомыслию полагающий себя свободной личностью, тем не менее живет жизнь, пребывая одновременно сразу в нескольких системах выстраивания человеческих взаимоотношений - снизу вверх: семья, друзья, работа, государство и так далее. И каждая из этих систем, в которых мы волей-неволей находимся, так или иначе ограничивает нашу свободу, сковывает движения, налагая определенные ограничения на наш образ жизни. Когда эти ограничения для нас приемлемые, мы их терпим - если же нет, то... либо все равно терпим, поскольку не в силах вырваться из рабства системы (либо потому что белорусы), либо бунтуем. У каждого человека свой предел терпимости к засилью внешних факторов.
Восставать против системы как таковой - все равно, что бороться с ветряными мельницами, ибо система всегда была, есть и будет, пока существует наш бренный, несовершенный мир. И эта система, даже самая благородная, тем не менее всегда будет вступать в острое противоречие с заложенной в человеке свободой, ограничивая и сдерживая ее. С этим трудно что-либо поделать, если вообще возможно и нужно. Поэтому в семье, на работе, в компании друзей мы всегда стараемся искать компромисс, который с одной стороны позволит нам и окружающим мирно и дружно сосуществовать, а с другой - оставит нам достаточное личное жизненное пространство.
Другое дело, когда речь заходит о нарушении высших нравственных принципов или даже просто твоих убеждений, что, к слову, не одно и то же. Вот тут толерантность - особенно ко злу - уже не должна быть терпима (сорри за тавтологию). Именно поэтому ранние христиане не бунтовали против имперского Рима, но были, в большинстве своем, довольно законопослушными, лояльными гражданами. Однако как только император начинал требовать себе не только кесарева, но еще и Божьего (т.е. не больше, не меньше признания его Богом), тут настоящие, не номинальные христиане, естественно, противились и пытались, хотя и по-разному, выкрутиться из положения. Кто-то, посмелее и поубежденнее, шел на костер или в пасть зверям, кто-то подавался в бега, осознавая свою слабость и неспособность противостоять всесильной системе, кто-то подкупал чиновников и получал справку о том, что принес жертву императору, а кто-то на самом деле с чистым сердцем ее приносил - да всяко бывало.
Любой системе, как правило, свойственна иерархичность, подчас довольно жесткая, и структурированность, строгое подчинение меньших большим, определенный диктат. Но, на мой взгляд, любая нормальная система (а бывает и такое), как кстати и личность, кровно заинтересована в том, чтобы соблюдать здоровый баланс между интересами и выживанием-функционированием системы и свободой-правами составляющих эту систему личностей. Так, если произойдет слишком серьезный крен в пользу полной свободы (вседозволенности) личности, то система рискует саморазрушиться и плавно перетечь в анархию-хаос-кровопролитие.
Если же система пережмет гайки - произойдет то же самое саморазрушение, но уже по противоположной причине. Поэтому всякая система и всякая личность в ней должны по идее стремиться к тому, чтобы обоюдно учитывались как интересы системы, обслуживающей личность, так и интересы личности, обслуживающей систему ради блага других таких же личностей. Другими словами, с ветряными мельницами не нужно бороться, нужно просто уметь ими пользоваться и извлекать из них энергию для дальнейшей жизни.
Когда мы говорим о свободе личности, мы обычно подразумеваем под ней вседозволенность - то есть я делаю все, что хочу, если это не противоречит интересам-здоровью ближних. Однако подлинная свобода заключается не в том, чтобы делать, что заблагорассудится, а в том, чтобы быть внутренне свободным от зла. Это - единственная свобода, которая существует, все остальное - мираж. Как в том анекдоте про Жириновского: "Владимир Вольфович, что вы скажете о свободе для граждан России?" - "Гражданин России?" - "Да" - "Свободен!".
Таким образом, будучи пленниками собственных страстей, мы при этом стремимся к некой мифической, высшей, полной свободе - свободе вседозволенности вкупе с безнаказанностью - как Икар в небо. Но, поскольку в душе мы по-прежнему остаемся связанными по рукам и ногам нашими грехами и пороками, то и результат нашего стремления к свободе всегда аналогичен икаровому - мы попадаем в еще злейшее рабство.
Тут уместен пример большевиков: обещали другим свободу и свято верили в нее сами, а принесли террор и деспотизм похлеще прежних. И старая революционная гвардия, по которой сталинская система прошлась катком, первой испытала на себе все прелести вожделенной ими свободы - как говорится, за что боролись... Или, перефразируя незабвенного Чебурашку, "мы строили-строили и наконец построили" воздушный замок на костях. Товарищи-то, как известно, шли верной дорогой, да вот только дорога эта верно вела к неверной цели. И по пути ли нам с ними - вопрос, надеюсь, риторический.
Комментарий