Твитнуть
.
Любое явление в нашем мире так или иначе имеет своего темного двойника-антипода, в том числе и особенно святость. Что-что, а святость просто обязана иметь множество самых разнообразных подделок под себя. Одним из характерных признаков подлинной святости, как особой близости к Богу, является способность верно судить о вещах ("духовный судит обо всем, а о нем судить никто не может"). Подавляющее большинство из нас, считающих себя верующими, не говоря уж о прочих, видят вещи, согласно апостолу, "гадательно, как сквозь тусклое стекло". И это в лучшем случае, поскольку хотя оно и тусклое, но все же стекло, а значит кое-как позволяет видеть. Тем не менее, при отсутствии должного духовного зрения для различения сути вещей и понимания происходящих в мире процессов, мы (под "мы" подразумеваю себя) имеем большое желание судить о вещах верно и научать-поучать других.
Но если в основе подлинной святости, которая в нынешнем веке близка к исчезновению, лежит высшее смирение, как отказ от собственных прихотей-похотей в пользу богоугождения, то в основе святости ложной, или по-православному прелести, лежит высшая же гордость - или гордыня. Псевдо-святость можно разделить на два подвида - религиозную и мирскую. Первая имеет источником сектантское мышление, ибо сектант, в т.ч. православный, дерзко и категорично судит обо всем, кроме самого себя - к себе он как правило милостив. Человек с сектантским мышлением, сужу сугубо по личному печальному опыту, видит мир исключительно в черно-белых тонах, причем он точно знает, где белое, а где черное.
Не слишком далеко ушел от сектанта и мирской гордец. Грешник, также, как и лжеправедник любит судить обо всем, сам оставаясь неподсудным. Правда, в отличие от первого, в его цветовой гамме могут присутствовать другие цвета, например серый, но не только. Бывает и так, что он, напротив, вовсе отвергает наличие белого и черного и видит мир в цвете (как правило, розовом). Когда мирской гордец встречается с гордецом религиозным, гипертрофированным - жди войны.
О подлинной святости говорить сложнее ввиду отсутствия оной в опыте. За ориентир-эталон в христианстве, а, думаю, это эталон не только христианский, принято естественно брать Христа. Вот Человек, чье поведение казалось многим верхом гордыни и безрассудства, но притом проистекало из величайшего смирения и покорности Богу. То есть в пределе истинное смирение-святость может восприниматься ложным зрением как страшная гордость, чуть ли не богохульство, и в этом таится огромная опасность для всех нас. Ибо отличить пророка от самозванца бывает почти невозможно. Трудность усугубляется тем, что самозванцев сегодня - пруд пруди, а пророков - днем с огнем.
Все мы, положа руку на сердце, находим определенное удовольствие в том, чтобы судить и высказываться о самых разных вещах. Это подсознательно ставит нас вровень с Богом, который Один знает все и потому может беспристрастно об этом всем судить. Очень часто мы делим людей на черных и белых - хотя люди не шахматы, чтобы их так делить. И Христос никогда не делил людей таким образом. Напротив, Он всегда шел к тем, кто в глазах большинства был изгоем, недочеловеком. Чего стоят одни мытари - эти полицаи того времени, служившие оккупационным римским властям и собственному карману. Однако же Христос, ничтоже сумняшеся, шел к этим людям, за что и был порицаем в глазах общества, и в конечном итоге - распят.
Видящий вещи в истинном свете - смертельный враг тех, кто видит их в ложном, поскольку разрушает их веру в собственный, сотворенный ложным рассудком, миф. А покушение на миф - т.е. тот ложный образ мира, которому мы поклоняемся, есть покушение на нас самих, причем на душу, что гораздо страшнее. Поэтому пророки, как правило, долго не живут. Правда, их гонители не живут вообще - ведь разве ж это жизнь, когда видишь мир в искаженном свете?
Любое явление в нашем мире так или иначе имеет своего темного двойника-антипода, в том числе и особенно святость. Что-что, а святость просто обязана иметь множество самых разнообразных подделок под себя. Одним из характерных признаков подлинной святости, как особой близости к Богу, является способность верно судить о вещах ("духовный судит обо всем, а о нем судить никто не может"). Подавляющее большинство из нас, считающих себя верующими, не говоря уж о прочих, видят вещи, согласно апостолу, "гадательно, как сквозь тусклое стекло". И это в лучшем случае, поскольку хотя оно и тусклое, но все же стекло, а значит кое-как позволяет видеть. Тем не менее, при отсутствии должного духовного зрения для различения сути вещей и понимания происходящих в мире процессов, мы (под "мы" подразумеваю себя) имеем большое желание судить о вещах верно и научать-поучать других.
Но если в основе подлинной святости, которая в нынешнем веке близка к исчезновению, лежит высшее смирение, как отказ от собственных прихотей-похотей в пользу богоугождения, то в основе святости ложной, или по-православному прелести, лежит высшая же гордость - или гордыня. Псевдо-святость можно разделить на два подвида - религиозную и мирскую. Первая имеет источником сектантское мышление, ибо сектант, в т.ч. православный, дерзко и категорично судит обо всем, кроме самого себя - к себе он как правило милостив. Человек с сектантским мышлением, сужу сугубо по личному печальному опыту, видит мир исключительно в черно-белых тонах, причем он точно знает, где белое, а где черное.
Не слишком далеко ушел от сектанта и мирской гордец. Грешник, также, как и лжеправедник любит судить обо всем, сам оставаясь неподсудным. Правда, в отличие от первого, в его цветовой гамме могут присутствовать другие цвета, например серый, но не только. Бывает и так, что он, напротив, вовсе отвергает наличие белого и черного и видит мир в цвете (как правило, розовом). Когда мирской гордец встречается с гордецом религиозным, гипертрофированным - жди войны.
О подлинной святости говорить сложнее ввиду отсутствия оной в опыте. За ориентир-эталон в христианстве, а, думаю, это эталон не только христианский, принято естественно брать Христа. Вот Человек, чье поведение казалось многим верхом гордыни и безрассудства, но притом проистекало из величайшего смирения и покорности Богу. То есть в пределе истинное смирение-святость может восприниматься ложным зрением как страшная гордость, чуть ли не богохульство, и в этом таится огромная опасность для всех нас. Ибо отличить пророка от самозванца бывает почти невозможно. Трудность усугубляется тем, что самозванцев сегодня - пруд пруди, а пророков - днем с огнем.
Все мы, положа руку на сердце, находим определенное удовольствие в том, чтобы судить и высказываться о самых разных вещах. Это подсознательно ставит нас вровень с Богом, который Один знает все и потому может беспристрастно об этом всем судить. Очень часто мы делим людей на черных и белых - хотя люди не шахматы, чтобы их так делить. И Христос никогда не делил людей таким образом. Напротив, Он всегда шел к тем, кто в глазах большинства был изгоем, недочеловеком. Чего стоят одни мытари - эти полицаи того времени, служившие оккупационным римским властям и собственному карману. Однако же Христос, ничтоже сумняшеся, шел к этим людям, за что и был порицаем в глазах общества, и в конечном итоге - распят.
Видящий вещи в истинном свете - смертельный враг тех, кто видит их в ложном, поскольку разрушает их веру в собственный, сотворенный ложным рассудком, миф. А покушение на миф - т.е. тот ложный образ мира, которому мы поклоняемся, есть покушение на нас самих, причем на душу, что гораздо страшнее. Поэтому пророки, как правило, долго не живут. Правда, их гонители не живут вообще - ведь разве ж это жизнь, когда видишь мир в искаженном свете?
Комментарий