Твитнуть
Читая "Дневники" о. Александра Шмемана
Петр (Мещеринов), игум.
Книгу дневников о. Александра Шмемана я читал, как будто пил чистую свежую воду. По мере приближения книги к концу я всё больше жалел, что дневников только один том... жалко было, когда книга кончилась, не хотелось расставаться с нею. Дневники о. Александра - это светлая атмосфера, прямая постановка вопросов, честные ответы на них. Для меня было большой радостью подтверждение многих моих мыслей и интуиций, выраженных ясно и чётко, и вдобавок, человеком, чей церковный авторитет очень значим. Книга может многим людям послужить неким ответом - как жить в Церкви? Православные христиане нередко задают этот вопрос. Общины как-то не складываются, индивидуальный аскетизм ожидаемых плодов не приносит, консерватизм и охранительство, с одной стороны, некий порыв к обновлению, с другой - со временем перестают увлекать, часто превращаясь в утомительную форму или "род деятельности" без живительного Христова содержания... И вот нам пример - жизнь о. Александра, запечатлённая в его дневниках. Не нужно ломать внешние сложившиеся традиции, а нужно осмыслить их, довести до их истока, то есть - жить Христом, самому, лично и ответственно, быть Его Церковью. Наполнить каждую минуту своей жизни радостным переживанием уже данного нам в Церкви Царства Христова, включать в него и культуру, и современность, и всё то, с чем соприкасается человек - вот путь, возможный для каждого. Этот путь потребует от нас напряжённого осмысления, а порой и переосмысления, многого в нашей личной и общецерковной духовной жизни; но только это, на мой взгляд, приводит человека к Богу, к самому себе, к честности перед собою, даёт в человеке место Духу Святому. Когда Он касается нашего сердца, всё обретает смысл - мы уже в Царстве Христовом; а без этого ни внешняя церковность, ни охранительство, ни обновление, ни что бы то ни было гроша ломанного не стоит. С опытом этого касания Духа Истины человеку я встретился на страницах дневников о. Александра; именно этот опыт - главное содержание их.
* * *
"Лично я вообще бы отменил частную исповедь, кроме того случая, когда человек совершил очевидный и конкретный грех и исповедует его, а не свои настроения, сомнения, уныния и искушения" (стр. 35). О. Александр не раз возвращается к этой теме, он пишет, что ему тяжело исповедывать и вести частные духовные беседы с людьми. И я не люблю исповедывать - может быть, потому, что в Русской Церкви исповедь "привязана" к Причастию. Для людей воцерковляющихся это неплохо; но не застряла ли наша церковная жизнь, наша литургическая и покаянная практика только лишь на уровне воцерковления? Сознательная, свободная, зрелая христианская жизнь подменяется у нас перманентным "детским садом"... Отделить исповедь от Причастия, как это сделано в Американской Церкви, к которой принадлежал о. Александр? Это может быть и весьма полезным - воспитается самостоятельность, уменьшится клерикализм. В древности исповедовались крайне редко, когда действительно совершали грехи... а причащались часто. А сейчас что исповедуют? Не так посмотрела, не то подумала, во время молитвы пукнула, на акафисты регулярно не получается ходить, нет у меня слёзного покаяния, студ лица, редко ощущаю вездеприсутствие Божие, воспоминание плохих песен, отсутствие желания оказывать странноприимство бомжам, в пост носила светлую одежду, бидон с крещенской водой на пол поставила, с мужем ругаюсь, он у меня неверующий, венчаться не хочет, вербу засохшую прошлогоднюю выбросила, дети меня, батюшка, не слушаются, старший не хочет в Церковь ходить, к Причастию готовилась, во всём грешна, нет постоянной Иисусовой молитвы (а крыльев нет за спиной, интересно, посмотрела ли, может тоже в этом покаяться), а вот это, батюшка, даже не знаю, грех или не грех, сами рассудите... о-о-о!!! вот слушаешь всё это (а всё это примеры из практики) и думаешь: а на кой ляд они нужны, такие вот исповеди... только мучить священника (представьте какой-нибудь Великий Четверг, пятичасовую исповедь) и цементировать себя в совершенно неправильном понимании христианства...
Есть и "светлые исповеди", как их называет о. Александр - когда человек действительно кается в своих грехах перед Богом (а не пересказывает брошюру свт. Игнатия Брянчанинова), с пониманием того, что он делает. Таких исповедей мало, но они - праздник для священника. Но часто бывает, что поисповедавшись несколько раз "светло", человек скатывается со временем к утомительному обрядовому "отчёту о проделанной работе" перед Причастием.
* * *
"Я не могу отделаться от убеждения, что Церковь (Православная, хотя и не только она, конечно) съедается "благочестием". Вся эта болтовня о монашестве, об иконах, о духовности - до какой степени всё это мелко, фальшиво, есть игра самолюбий... Мы живём в мире подделок" (стр. 575). Вот как раз листаю толстенную, хорошо изданную книгу - "Молитва Иисусова: опыт двух тысячелетий". Том второй, первый уже вышел, а ещё два ожидаются. Чего только нет в этой книге! И плохая Америка, и материалистический Запад, и воспоминания (совершенно бытовые) о митрополите Питириме, и Данилевский, и Достоевский, и Drang nach Osten, и русский народ самый духовный, и держаться за традицию и противостоять обновленчеству, и ужасный Пётр I... но, спрашивается, при чём тут Иисусова молитва? Это всё равно, как если я напишу книгу о дифференциальном и интегральном исчислении, и буду в ней пространно рассуждать о рельефе дна Атлантического океана, о соотношении политических партий Великобритании в XIX веке, об особенностях дизайна города Сингапура, о садоводстве, о различии зимнего и летнего дизельного топлива etc. etc. (при том, что я ничего, собственно, не смыслю ни в дифференциальном, ни в интегральном исчислении). Да и зачем писать многотомники об Иисусовой молитве? Не достаточно ли о ней написано? Не лучше ли ею скромно заниматься? - Очень точно определил о. Александр. Это подделки и болтовня. "Христианство "болтающее" - это, в сущности, новая глава в его истории. Когда люди поставили "проблемы", они перестали радоваться, благодарить и молиться" (стр. 93).
* * *
"Только тот, кто благодарит, знает жизнь" (стр. 200). Интересно с этой точки зрения посмотреть, какие у нас самые распространённые отношения с Богом. Во-первых, это "дай". Мы постоянно у Бога просим, того или другого, духовного или материального. Дай здоровья, благополучия, успехов, дай спасение, дай молитву, не дай того, огради от этого, и т.д. Во-вторых, "прости". Мы приучены постоянно каяться пред Богом, даже если в данную минуту нам каяться не в чем. Этого мы боимся даже больше, чем когда нам действительно есть в чём каяться: как же, мы не видим своих грехов, а значит, впадаем (или уже впали) в прелесть... и начинаем искать, в чём мы согрешили в текущую минуту и выдавливать из себя покаяние в некоей "всегреховности". Прочтите вечерние молитвы - третью, последнюю: зачастую мы каемся в том, чего вовсе не делали и не думали. Четвёртую молитву ко Причащению даже часто опускают из молитвословов (или редактируют): там такое понаписано, что, кстати говоря, вообще не совместимо с Причащением... а мы читаем всё это и понуждаем себя выжимать из себя соответствующие чувства (это называется "аскетическим подвигом"). Сравним количество покаяния и просьб и количество благодарения Бога в наших всегдашних молитвословиях - утреннем, вечернем и Правиле ко Причащению. Соотношение далеко не в пользу благодарения. А между тем, без благодарения и наши просьбы, и наше покаяние становится мелочными и утомительными. Любовь к Богу очевидно выражается в благодарности больше, чем в просьбах. Современная церковная жизнь (и современные церковные учители) не учат нас прежде всего благодарить, славословить Бога, радоваться Ему, а потом уже надоедать Ему прошениями и покаяниями. Почему? Не знаю. Какой-то акцент сместился. Это смещение могло бы выглядеть так:
- Отче наш, Иже еси на небесех!
Хлеб наш насущный даждь нам днесь,
И остави нам долги наша...,
И не введи нас во искушение,
Но избави нас от лукаваго. Аминь.
- Всё?
- Ах, да, точно-точно, там ещё есть, спасибо, что напомнили:
Да святится имя Твое,
Да придет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли...
* * *
Петр (Мещеринов), игум.
Книгу дневников о. Александра Шмемана я читал, как будто пил чистую свежую воду. По мере приближения книги к концу я всё больше жалел, что дневников только один том... жалко было, когда книга кончилась, не хотелось расставаться с нею. Дневники о. Александра - это светлая атмосфера, прямая постановка вопросов, честные ответы на них. Для меня было большой радостью подтверждение многих моих мыслей и интуиций, выраженных ясно и чётко, и вдобавок, человеком, чей церковный авторитет очень значим. Книга может многим людям послужить неким ответом - как жить в Церкви? Православные христиане нередко задают этот вопрос. Общины как-то не складываются, индивидуальный аскетизм ожидаемых плодов не приносит, консерватизм и охранительство, с одной стороны, некий порыв к обновлению, с другой - со временем перестают увлекать, часто превращаясь в утомительную форму или "род деятельности" без живительного Христова содержания... И вот нам пример - жизнь о. Александра, запечатлённая в его дневниках. Не нужно ломать внешние сложившиеся традиции, а нужно осмыслить их, довести до их истока, то есть - жить Христом, самому, лично и ответственно, быть Его Церковью. Наполнить каждую минуту своей жизни радостным переживанием уже данного нам в Церкви Царства Христова, включать в него и культуру, и современность, и всё то, с чем соприкасается человек - вот путь, возможный для каждого. Этот путь потребует от нас напряжённого осмысления, а порой и переосмысления, многого в нашей личной и общецерковной духовной жизни; но только это, на мой взгляд, приводит человека к Богу, к самому себе, к честности перед собою, даёт в человеке место Духу Святому. Когда Он касается нашего сердца, всё обретает смысл - мы уже в Царстве Христовом; а без этого ни внешняя церковность, ни охранительство, ни обновление, ни что бы то ни было гроша ломанного не стоит. С опытом этого касания Духа Истины человеку я встретился на страницах дневников о. Александра; именно этот опыт - главное содержание их.
* * *
"Лично я вообще бы отменил частную исповедь, кроме того случая, когда человек совершил очевидный и конкретный грех и исповедует его, а не свои настроения, сомнения, уныния и искушения" (стр. 35). О. Александр не раз возвращается к этой теме, он пишет, что ему тяжело исповедывать и вести частные духовные беседы с людьми. И я не люблю исповедывать - может быть, потому, что в Русской Церкви исповедь "привязана" к Причастию. Для людей воцерковляющихся это неплохо; но не застряла ли наша церковная жизнь, наша литургическая и покаянная практика только лишь на уровне воцерковления? Сознательная, свободная, зрелая христианская жизнь подменяется у нас перманентным "детским садом"... Отделить исповедь от Причастия, как это сделано в Американской Церкви, к которой принадлежал о. Александр? Это может быть и весьма полезным - воспитается самостоятельность, уменьшится клерикализм. В древности исповедовались крайне редко, когда действительно совершали грехи... а причащались часто. А сейчас что исповедуют? Не так посмотрела, не то подумала, во время молитвы пукнула, на акафисты регулярно не получается ходить, нет у меня слёзного покаяния, студ лица, редко ощущаю вездеприсутствие Божие, воспоминание плохих песен, отсутствие желания оказывать странноприимство бомжам, в пост носила светлую одежду, бидон с крещенской водой на пол поставила, с мужем ругаюсь, он у меня неверующий, венчаться не хочет, вербу засохшую прошлогоднюю выбросила, дети меня, батюшка, не слушаются, старший не хочет в Церковь ходить, к Причастию готовилась, во всём грешна, нет постоянной Иисусовой молитвы (а крыльев нет за спиной, интересно, посмотрела ли, может тоже в этом покаяться), а вот это, батюшка, даже не знаю, грех или не грех, сами рассудите... о-о-о!!! вот слушаешь всё это (а всё это примеры из практики) и думаешь: а на кой ляд они нужны, такие вот исповеди... только мучить священника (представьте какой-нибудь Великий Четверг, пятичасовую исповедь) и цементировать себя в совершенно неправильном понимании христианства...
Есть и "светлые исповеди", как их называет о. Александр - когда человек действительно кается в своих грехах перед Богом (а не пересказывает брошюру свт. Игнатия Брянчанинова), с пониманием того, что он делает. Таких исповедей мало, но они - праздник для священника. Но часто бывает, что поисповедавшись несколько раз "светло", человек скатывается со временем к утомительному обрядовому "отчёту о проделанной работе" перед Причастием.
* * *
"Я не могу отделаться от убеждения, что Церковь (Православная, хотя и не только она, конечно) съедается "благочестием". Вся эта болтовня о монашестве, об иконах, о духовности - до какой степени всё это мелко, фальшиво, есть игра самолюбий... Мы живём в мире подделок" (стр. 575). Вот как раз листаю толстенную, хорошо изданную книгу - "Молитва Иисусова: опыт двух тысячелетий". Том второй, первый уже вышел, а ещё два ожидаются. Чего только нет в этой книге! И плохая Америка, и материалистический Запад, и воспоминания (совершенно бытовые) о митрополите Питириме, и Данилевский, и Достоевский, и Drang nach Osten, и русский народ самый духовный, и держаться за традицию и противостоять обновленчеству, и ужасный Пётр I... но, спрашивается, при чём тут Иисусова молитва? Это всё равно, как если я напишу книгу о дифференциальном и интегральном исчислении, и буду в ней пространно рассуждать о рельефе дна Атлантического океана, о соотношении политических партий Великобритании в XIX веке, об особенностях дизайна города Сингапура, о садоводстве, о различии зимнего и летнего дизельного топлива etc. etc. (при том, что я ничего, собственно, не смыслю ни в дифференциальном, ни в интегральном исчислении). Да и зачем писать многотомники об Иисусовой молитве? Не достаточно ли о ней написано? Не лучше ли ею скромно заниматься? - Очень точно определил о. Александр. Это подделки и болтовня. "Христианство "болтающее" - это, в сущности, новая глава в его истории. Когда люди поставили "проблемы", они перестали радоваться, благодарить и молиться" (стр. 93).
* * *
"Только тот, кто благодарит, знает жизнь" (стр. 200). Интересно с этой точки зрения посмотреть, какие у нас самые распространённые отношения с Богом. Во-первых, это "дай". Мы постоянно у Бога просим, того или другого, духовного или материального. Дай здоровья, благополучия, успехов, дай спасение, дай молитву, не дай того, огради от этого, и т.д. Во-вторых, "прости". Мы приучены постоянно каяться пред Богом, даже если в данную минуту нам каяться не в чем. Этого мы боимся даже больше, чем когда нам действительно есть в чём каяться: как же, мы не видим своих грехов, а значит, впадаем (или уже впали) в прелесть... и начинаем искать, в чём мы согрешили в текущую минуту и выдавливать из себя покаяние в некоей "всегреховности". Прочтите вечерние молитвы - третью, последнюю: зачастую мы каемся в том, чего вовсе не делали и не думали. Четвёртую молитву ко Причащению даже часто опускают из молитвословов (или редактируют): там такое понаписано, что, кстати говоря, вообще не совместимо с Причащением... а мы читаем всё это и понуждаем себя выжимать из себя соответствующие чувства (это называется "аскетическим подвигом"). Сравним количество покаяния и просьб и количество благодарения Бога в наших всегдашних молитвословиях - утреннем, вечернем и Правиле ко Причащению. Соотношение далеко не в пользу благодарения. А между тем, без благодарения и наши просьбы, и наше покаяние становится мелочными и утомительными. Любовь к Богу очевидно выражается в благодарности больше, чем в просьбах. Современная церковная жизнь (и современные церковные учители) не учат нас прежде всего благодарить, славословить Бога, радоваться Ему, а потом уже надоедать Ему прошениями и покаяниями. Почему? Не знаю. Какой-то акцент сместился. Это смещение могло бы выглядеть так:
- Отче наш, Иже еси на небесех!
Хлеб наш насущный даждь нам днесь,
И остави нам долги наша...,
И не введи нас во искушение,
Но избави нас от лукаваго. Аминь.
- Всё?
- Ах, да, точно-точно, там ещё есть, спасибо, что напомнили:
Да святится имя Твое,
Да придет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли...
* * *
Комментарий